Читать книгу Пуфик и Тайна Облачных Цветов - Группа авторов - Страница 3

Проснулся я в тот день от непривычной тишины. Обычно меня будило весёлое щебетание Солнечных Воробушков, которые любили купаться в сиянии моего Цветка. Но в этот раз было тихо. Слишком тихо. И воздух казался… тяжёлым, как перед грозой, хотя небо было ясным.

Я потянулся, зевнул и выглянул из гнёздышка. И сердце моё ёкнуло, будто споткнулось. Мой Главный Цветок – тот, что висел прямо надо мной, огромный и всегда сияющий ослепительным светом – был… другим. Его лепестки, обычно пушистые и светящиеся изнутри, поникли. Они больше не переливались всеми цветами радуги, а были тускло-серыми по краям. Сам свет стал слабым, дрожащим, как огонёк свечки на сквозняке. От него уже не веяло теплом, а лишь какой-то грустной прохладой.

– Ой-ой-ой! – вырвалось у меня. Я подпрыгнул и подлетел поближе. – Цветочек? Милый? Что с тобой? Ты заболел?

Я осторожно потрогал один из поникших лепестков. Он был холодным. Цветок слабо качнулся, но не ответил. Его Песня Мира замолкла. Я посмотрел вниз, сквозь кружево листьев Небесного Древа. Лес Дружбы казался серым и каким-то… сонным. Я не слышал привычного гама, смеха, песен. Вместо этого до меня донесился сердитый визг и чьи-то всхлипывания. Это было похоже на ссору Белочки Чипы и Барсучонка Бури. Из-за чего? Из-за шишки? Ореха? Но они же никогда так не ссорились!

Страх, холодный и липкий, заполз мне под пёрышки. Если Свет Доброты угаснет совсем? Что будет с лесом? С моими друзьями? Я не мог этого допустить! Но что делать? Я был ещё совсем юным Хранителем. Бабушка-облачница улетела в далёкое путешествие за новыми семенами шелкопряда и нескоро вернётся. Паника начала сжимать моё пушистое сердечко.

И тут я вспомнил! Мудрая Сова Лунница! Она жила чуть ниже, в огромном дупле, обвитом Серебряным Плющом. Она знала все тайны Леса Дружбы и Небесного Древа. Наверняка она подскажет! Надежда, маленькая и тёплая, зажглась во мне. Я расправил свои облачные крылышки – они были небольшими, но для планирования с ветки на ветку – в самый раз – и осторожно полетел вниз, цепляясь за знакомые ветви и лианы.

Дупло Лунницы было тёплым и уютным. Пахло сушёными травами и старыми книгами (Сова обожала читать лунные письмена). Я постучал крылышком по дуплянке-дверке.

– У-ух? – раздался сонный, но добродушный голос изнутри. – Кто это шуршит в такую рань? Солнце-то едва над холмами встало!

– Лунница! Это я, Пуфик! – затараторил я, залетая внутрь. – Беда! Большая беда!

Сова сидела на своей любимой коряге-табурете, протирая большие, круглые, как два полных месяца, глаза. На клюве у неё болтался колпак из паутины – видимо, спала в нём.

– У-ух, успокойся, пёрышко, – протянула она, укладывая колпак на полку. – Дыши глубже. Рассказывай по порядку. Что случилось с твоим облачным носиком? Весь помятый от волнения.

Я перевёл дух и выпалил:

– Главный Цветок! Он… он увядает! Лепестки поникли, свет еле теплится, и он холодный! А внизу… Чипа и Бури ссорятся! Я такого никогда не видел! Что мне делать, Лунница? Как его вылечить? Может, ему нужна особая роса? Или песня? Я пел ему свою самую весёлую, но он не ожил!

Лунница нахмурилась (а когда хмурится сова, это очень серьёзно). Она подлетела к входу в дупло и долго смотрела вверх, туда, где должен был сиять Цветок. Её большие глаза видели то, что было скрыто от других.

– У-ух… – протяжно вздохнула она вернувшись. – Это не болезнь, маленький Хранитель. И не от недостатка росы или песен.

– Тогда что же? – чуть не заплакал я.

– Это… Расколотое Сердце Леса, – произнесла Сова торжественно и чуть печально. – Сердце Леса болит, когда болит чьё-то маленькое сердечко внизу, в чаще. Когда кто-то очень сильно грустит или чувствует себя бесконечно одиноким, или его переполняет обида, что не находит выхода. Эта боль, как тёмная туча, поднимается вверх и окутывает Облачные Цветы. Они вянут от чужой печали.

Мне стало очень страшно. Я никогда не спускался так низко, в самую чащу леса! Там были огромные деревья, густые заросли, быстрые ручьи… И как найти одно-единственное грустное сердечко среди всех зверей?

– Но… но как же его найти? И как помочь? – спросил я, стараясь говорить твёрже.

– Твоё сердце, Пуфик, – сказала Лунница, мягко коснувшись крылом моей грудки, где пульсировало моё испуганное сердечко, – сердце Хранителя. Оно чувствует Свет Доброты. А значит, оно может почувствовать и его отсутствие. Ищи того, от кого веет холодом печали, а не теплом радости. Слушай лес. И помни: помочь можно только добротой. Настоящей, искренней. Иногда достаточно просто быть рядом. Иногда – выслушать. Иногда – помочь сделать то, что кажется невозможным. Только исцелив одно маленькое сердечко, ты исцелишь Сердце Леса и спасёшь Цветок.

Её слова придали мне немного храбрости. Я вспомнил сияние леса, когда всё было хорошо. Вспомнил улыбки друзей. Вспомнил свою важную работу. Я не мог подвести!

– Я попробую, Лунница! – сказал я решительно. – Я найду этого зверька и помогу ему!

– У-ух, удачи тебе, храброе пёрышко, – кивнула Сова. – И будь осторожен там, внизу. Лес Дружбы дружелюбен, но он большой и может быть… неожиданным для того, кто летает только меж ветвей.

Я ещё раз поблагодарил мудрую Сову и вылетел из дупла. Впереди меня ждало самое большое приключение в моей жизни. Я взглянул на свой увядающий Цветок. Его слабый свет дрожал, как будто прощался. Время поджимало. Я глубоко вдохнул запах леса – сегодня он пах не цветами и хвоей, а тревогой и влажной землёй – и направил свои маленькие облачные крылья вниз, в зелёную, незнакомую глубину Леса Дружбы. На поиски Расколотого Сердца.