Читать книгу Обитель Короля снов. Царство Ночи. Книга Первая - Группа авторов - Страница 4

– Ты серьёзно это сделала?! – Костя фыркнул, его глаза загорелись озорным весельем. Лицо озарила притворная гримаса возмущения, тут же сменившаяся широкой, почти мальчишеской ухмылкой, когда я рассказала о своем «подарке» счастливой парочке, который отправила по пути на работу. Он провел рукой по своим безупречным каштановым волосам, слегка их растрепав, но даже это выглядело как часть его театрального шарма.

– Сделала, – призналась я, чувствуя себя отвратительно. – Зря, наверное. Это было мелочно. И, честно, просто мерзко.

– Мелочно? Это был триумф! Гениальный, коварный шедевр! Ты теперь мой герой, Мария! – Он драматично прижал руки к груди, его длинные ресницы затрепетали над глубокими синими глазами, словно занавес перед началом спектакля. Конечно, ему это показалось забавным. Костя ненавидел Кирилла почти так же сильно, как Кирилл презирал его. Они были как день и ночь: Кирилл с его подтянутым, выточенным в спортзале телом и чопорными взглядами, считавший всех непохожих на себя странными, и Костя – яркий, эксцентричный, легкомысленный и щедрый душой. Полная противоположность Кириллу. Неудивительно, что они терпеть друг друга не могли.

Я поднесла к губам чашку с кофе и сделала глоток. Напиток был почти таким же горьким, как мои мысли.

– Не знаю, Кость, – пробормотала я.

Он наклонился ближе, накрыв мою руку своей.

– Милая, – его голос стал мягче, но всё ещё искрился энергией, – он втоптал тебя в грязь. Немного мелкой мести – это как бальзам для души. Поверь, тебе это нужно.

Но моей душе от этого легче не стало. Напротив, я чувствовала, будто опустилась до уровня Кирилла – ниже, чем муравьиные… ну, скажем, коленки. Моя душа была в полном раздрае.

– Вчера ты говорил, что бальзам для души – это милая Юлия Снигирь, – вздохнула я, жалея, что не могу просто отмахнуться от этого чувства. До сегодняшнего вечера я гордилась своей зрелостью. Как бы ни хотелось запустить кирпич в машину Кирилла, я сдерживалась. А теперь даже это утешение ускользнуло. Я осталась одинокой, разоренной и ведущей себя как обиженный подросток.

Костя театрально закатил глаза и уставился в пустоту с мечтательной, приторно-сладкой улыбкой.

– Юлия – это богиня, сошедшая с небес! – провозгласил он.

– Она актриса, – напомнила я, сдерживая улыбку. – Не думаю, что богиня снизошла бы до съемок в исторической мелодраме.

Костя прищурился, глядя на меня с притворной укоризной.

– Милая, прошу, не начинай! Ты даже не смотрела этот фильм, так что не смей порочить святое!

Я пропустила его слова мимо ушей и бросила взгляд на спящих подопечных в камере сна. Все они либо уже спали, либо были на грани.

***

– Клянусь, я видел парня! – заявил Костя, когда я вернулась из уборной.

Я покрутила в руках остатки кофе в кружке и посмотрела на него скептически. Он вскинул свои изогнутые брови, ожидая, что я сейчас же разобью его странную теорию в пух и прах. По его словам, он заметил какого-то «накаченного парня, похожего на тёмного принца» в камере сна за те две минуты, что я отсутствовала. Я даже не удосужилась взглянуть через одностороннее стекло. Я и так знала, кто там находится, и ни один из них не подходил под описание «накаченный тёмный принц». Богатые – да, пожилые – безусловно, а одна дама, возможно, слегка переборщила с пластикой. Но ничего даже близко к «тёмному принцу».

Костя небрежно махнул рукой.

– Он был бледный. Жутко бледный.

– Жуткая бледность точно не входит в мой топ-10 качеств идеального мужчины, – отрезала я.

В камере сна двенадцать человек мирно спали, подключенные к аппаратам, следящим за их пульсом, дыханием и стадиями сна. Я бросила взгляд через стекло – всё было спокойно, лишь изредка раздавался легкий храп.

– Ладно, не верь мне, – надулся Костя, вставая со стула и картинно выпятив губы. – Пойду за нормальным кофе. Этот твой напиток – просто собачья моча.

Он был прав. Несмотря на то, что клиника сна была забита под завязку, а очередь на месяцы вперед, наш руководитель, Пётр Сергеевич, оставался жмотом. Единственным источником кофе была кофемашина в главном холле, выдававшая нечто, что можно было описать только как разбавленную бурду.

– Сходи в кафе на углу, – крикнула я ему вслед, пока он выходил из комнаты наблюдения. – Они открыты до двух, и у них приличный кофе. Возьми мне эспрессо!

– Мечтай, дорогуша! – бросил Костя, подмигнув с привычной дерзкой ухмылкой, и закрыл за собой дверь. Я показала средний палец пустоте, но он уже ушёл. Свет в комнате был выключен, но тусклое голубое сияние из камеры сна и мерцание мониторов давали достаточно света. Взгляд на часы показал, что уже почти два часа ночи. Ещё четыре часа, плюс час на распечатку отчетов, и я наконец-то смогу вернуться домой и выспаться.

Тихое гудение компьютеров было единственным звуком. Динамики, подключенные к микрофонам в камере сна, были выключены, как обычно. Слушать восемь часов храпящих стариков – не самое увлекательное занятие. Я бросила взгляд через одностороннее стекло. Никакого «парня» там быть не могло, кроме тех восьми, что мирно спали. И ни одну из женщин нельзя было принять за мужчину. Все двенадцать подопечных крепко спали, что подтверждали мониторы. Но… Костя не был склонен к галлюцинациям. При всей его эксцентричности он оставался рациональным. Он что-то видел за те пару минут, что я выходила, но что? Дверь заперли в десять вечера, как обычно. Открыть её могли только ключ-карты, которые были у Петра Сергеевича, Кости, Варвары и меня. Варвара, конечно, меня недолюбливала, но она не стала бы устраивать розыгрыши, рискуя доходом отца, который был и её единственным источником средств. К тому же она точно не подходила под описание «накаченного парня».

И уж точно никто на свете не назвал бы Петра Сергеевича тёмным принцем.

Но я все же посмотрела. Двенадцать человек. Все спали мирно. Большинство лежали на спине, как мы их просили, но пара человек свернулась в своих любимых позах. Старик на краю кровати сбросил свое тонкое голубое одеяло на пол, где оно лежало бесформенной кучей теней. Ничего необычного. Я включила динамики, чтобы убедиться, и услышала то, что ожидала: легкий храп, прерываемый громким всхрапыванием от того самого старика. Год назад мы бы диагностировали у него апноэ сна и отправили домой. Но это было год назад, до Большого Сна. Теперь никому нет дела до апноэ. Не с того дня, как весь мир заснул и проснулся лишь через семь дней.

Я уже собиралась выключить динамики, когда что-то заставило меня насторожиться. Шаги. Едва различимые за храпом, но определенно шаги. Я снова взглянула на камеру. Никто не встал с кровати. Увеличив громкость, я услышала звук снова.

– Костя? – позвала я, думая, что он, возможно, вернулся, и микрофоны уловили шум из клиники. Они не должны были этого делать, но другого объяснения не было.

Костя не появился. Я решила войти в камеру сна и проверить. Нам с Костей запрещалось туда заходить без крайней необходимости – наше присутствие могло повлиять на показания. Но шаги будоражили моё любопытство. Мне нужно было узнать, что это. Скорее всего, неисправный аппарат.

Чёртова невезуха!

Неисправный аппарат означал, что придется начинать всё заново, а это означало задержку. Последнее, чего мне хотелось.

Я открыла дверь комнаты наблюдения, вышла в коридор и сделала несколько шагов до входа в камеру сна. Коридор, выкрашенный в стерильный белый, должен был казаться клинически чистым, но в тусклом свете он выглядел жутковато. Быстро приложив ключ-карту, я открыла автоматическую дверь, которая бесшумно скользнула в сторону. Входить было странно и даже немного неловко, несмотря на то, что я провела последние четыре часа, наблюдая за спящими незнакомцами. Быть в одной комнате с ними казалось слишком интимным. Я мысленно отругала себя. Они сами на это подписались. Заплатили кучу денег, чтобы мы их обследовали, и знали, что у нас есть доступ в комнату. Но сердце всё равно забилось чаще, когда я сделала шаг внутрь и позволила двери закрыться за мной.

Шаги больше не были слышны. Что бы это ни было, оно прекратилось. Слава богу! Я подняла одеяло и аккуратно накрыла им Валерия Алексеевича Гомлякова, стараясь не задеть провода, которые сама же прикрепила к нему несколько часов назад.

Я уже почти вышла, когда услышала звук. Резко обернувшись, я чуть не задохнулась от ужаса. Мужчина. Его не было здесь секунду назад. Я бы его заметила. Но теперь он стоял передо мной. Мой рот приоткрылся, пока я пыталась осознать, что за существо передо мной.

Чёрт возьми, Костя не шутил! Он лишь не сумел передать, насколько ошеломляюще прекрасен этот мужчина. Красота – да, мрачность – да, опасность – вдвойне да. На него стоило бы повесить предупреждающий знак. Я застыла, парализованная его невероятной красотой и тем фактом, что его здесь быть не должно. Он не был здесь мгновение назад.

Длинные чёрные волосы струились по его плечам, частично скрывая татуировки на руках и мускулистой груди, которую было видно, потому что он был полуодет. На нем были обтягивающие чёрные брюки, босые ноги и… золотая корона на голове. Настоящая, чёрт возьми, корона! Тусклый свет отбрасывал на него игру теней и бликов. Но его глаза… Они притягивали, как бездонная пропасть. Такие тёмные, что я не могла различить, где заканчивается зрачок и начинается радужка. Холодный, расчетливый взгляд. Он был так нечеловечески прекрасен, что я едва могла дышать. А потом и вовсе перестала…

Птица – кажется, ворон? – пролетела над моей головой, и волна наслаждения захлестнула меня, заставив тело дрожать так сильно, что я вцепилась в кровать старика, чтобы не рухнуть под напором этой дикой, необъяснимой силы.

Что, чёрт возьми, происходит?

Я глубоко вдохнула, борясь с собой, чтобы не закрыть глаза, пока странный мужчина смотрел на меня.

Его глаза расширились, когда он разглядел меня, но я едва могла сосредоточиться. Я пыталась справиться с дыханием, пока волны наслаждения медленно отступали. Я едва дышала после того, что только что пережила, и мне понадобилась секунда, чтобы восстановить равновесие.

Его чёрные глаза встретились с моими. Мимолетное удивление на его лице сменилось чем-то другим. Отвращением, возможно?

Пока я стояла, глядя на него и пытаясь понять, что делать, он вдруг прыгнул на ближайшую кровать. Прямо на одну из наших клиенток, Розу Андреевну, местную вдову, которой принадлежала половина Владимира.

Я вскрикнула, издав сдавленный звук, когда он приземлился прямо на неё, но в тот момент, когда его ноги коснулись её одеяла, он исчез. Растворился в воздухе.

Мой разум отказывался понимать, что я только что видела, а сердце колотилось так громко, что я была уверена – микрофоны это уловят.

Я глубоко вдохнула и бросилась к Розе Андреевне, ожидая, что она ранена, если не мертва, но она спала, дышала ровно. Пока я смотрела, её губы изогнулись в сладострастной улыбке, а глаза под тонкими, как бумага, веками быстро двигались. Она видела сон. Судя по выражению лица, очень яркий сон.

Шелест крыльев взъерошил мои волосы, отвлекая от её лица. Ворон! Я почти забыла о нем в этом сумасшествии. Он полетел прямо к Розе Андреевне, туда, где исчез тот загадочный мужчина.

– Нет уж, не уйдешь! – прошипела я, резко выбросив руку и сжав кулак. Ворон, чья лапа оказалась в моей хватке, отчаянно заклекотал, пытаясь вырваться. Но я не собиралась его отпускать. Он пришел с ним. И я была уверена: я наконец-то нашла то, что месяцы исследований сна не смогли обнаружить. Причину болезни. И это был не предмет. Это был человек.