Читать книгу Обитель Короля снов. Царство Ночи. Книга Первая - Группа авторов - Страница 6

Я уже знала, что дверь не откроется обратно в лес, хотя за ней виднелся только он, но всё равно была ошеломлена, оказавшись в комнате, будто сотканной из самой тьмы. Огромные окна от пола до потолка, задрапированные тяжелыми бархатными шторами, занимали всю стену передо мной. Сбоку возвышался массивный камин с резным карнизом, на котором стояли фотографии в рамках, но все они были размытыми, словно подернутыми туманом. Сквозь окно открывался знакомый вид. Дыхание перехватило, когда я узнала Владимир. Дмитриевский собор на горизонте почему-то внушал чувство, что я не так уж одинока. Потому что я была одна. Где бы он ни был, его здесь не было. Я могла поклясться, что видела, как он прошел через эту дверь, но двери двигались, и это сбивало с толку. Возможно, я выбрала не ту дверь. Сердце заколотилось, как загнанный зверь, когда другая дверь отворилась, и в комнату вошел мужчина. Я успокоилась, лишь поняв, что это не тот жутко-притягательный тип. Его я узнала сразу.

Я видела его вчера вечером в камере сна. Тот самый, что сбросил одеяло с кровати. Я порылась в своей затуманенной памяти, пытаясь вспомнить его имя.

– Валерий Алексеевич? – неуверенно позвала я.

Я помахала рукой перед его лицом, но он смотрел сквозь меня, не реагируя. Будто я была призраком. Будто меня здесь вообще не существовало. Словно я умерла и провалилась в пучину ада. Не хватало только адского пламени, хотя присутствие здесь Валерия Алексеевича было выше моего понимания.

Он взял одну из фотографий с камина и разрыдался. Слезы падали на стекло рамки, и изображение прояснилось. На фото была женщина, улыбавшаяся кому-то за кадром. Я смотрела, как Валерий Алексеевич закрыл глаза и начал покачиваться. Он больше не плакал. Фотография задрожала, начала расти и менять форму, пока не превратилась в ту самую женщину.

Конечно. Ничего странного. Всё абсолютно нормально. Нечего тут разглядывать.

Я собрала всю волю в кулак, чтобы не броситься обратно к серой двери, но не могла отвести взгляд. Женщина была в красном платье, как на фото. Они закружились в танце, а я пыталась понять, в какой момент мне подсунули галлюциноген, потому что трезвой я точно быть не могла.

Я зажмурилась и потерла лицо руками. Кожа казалась настоящей, живой. Я чувствовала себя живой, но что я вообще знала? За последние сутки я видела, как человек в доспехах прыгнул в тело женщины, прошел через две двери в чёрт знает куда и вызвал у меня оргазм, не прикасаясь – дважды. Женщина, оживающая из фотографии, уже казалась обыденностью.

Комната начала меркнуть, пол задрожал под ногами. Пара продолжала танцевать, будто ничего странного не происходило. Все вокруг начало сворачиваться, как лист бумаги. Я бросилась к двери, пока сцена не погрузилась в полную тьму. Дверь захлопнулась за мной, чуть не сбив меня с ног на лесной пол. И, словно моей жизни не хватало странностей, весь ряд дверей с одной стороны снова двинулся. Дверь, через которую я вышла, прошла мимо красной, и я оказалась лицом к лицу с другой.

Дверь позади начала открываться. Инстинкт подсказал, что это он. Я метнулась в сторону, пока он не увидел меня. Я не была готова к тому, чтобы он знал, что я здесь. Пока я не пойму, где это «здесь». Я спряталась за ближайшим деревом и наблюдала. Из-за угла двери, через которую он вышел, виднелась лишь часть его фигуры. Но я разглядела достаточно, чтобы понять: он чем-то озадачен. Может, он знал, что я сделала, и что я всё ещё здесь?

Я затаила дыхание, прижавшись к дереву, пока он медленно поворачивался. Если я не успокоюсь, моё громыхающее сердце выдаст меня. Я глубоко вдохнула, пытаясь расслабиться. Не так-то просто, когда самопровозглашенный дьявол стоит в нескольких метрах от меня и, вероятно, раздавит меня, если узнает, что я здесь.

Наконец он повернулся и прошел через дверь, с которой я только что столкнулась. Ворон последовал за ним. Я выдохнула, медленно приседая на лесной пол. Тьма обволакивала, посылая дрожь по спине. Бледно-голубой свет залил пространство, хотя луна или что-то, его излучающее, не было видно. Под пальцами хрустели сине-серые листья. Мёртвые листья, хотя и живые на деревьях были того же цвета. Моя загорелая кожа выглядела выцветшей в этом жутком свете. Тишина вокруг была осязаемой. Ветер не шевелил деревья, звери не шуршали в подлеске. Единственным звуком было моё собственное дыхание. Это место было пугающим, неестественным. Красная дверь была в трех метрах от меня. Так легко встать и уйти обратно, вернуться к своей убогой жизни, к тоске по подлому бывшему и невозможности позволить себе нормальную еду. Так просто, но я не могла. Пусть это место было живым адом – или настоящим адом, я уже не была уверена, – но в нем были ответы. Ответы, которые весь мир искал уже год. Ответы, почему моя здоровая, полная жизни мама спит уже год без всякой причины.

Я так погрузилась в воспоминания о докторе, сообщившем, что мама подхватила сонную болезнь, что не заметила, как он вернулся через дверь. Он был уже рядом, прежде чем я успела среагировать, и выглядел взбешенным. Лицо тёмное, как ночь, полное безумной ярости. Его горящие глаза и стремительное движение ко мне были ужасающими. Вскочив, я отвернулась от дерева, которое плохо меня скрывало, и бросилась в темноту леса.

Мертвые листья и ветки хрустели под ногами, дыхание стало рваным от внезапного прилива адреналина. Он догнал меня в мгновение ока. Конечно, догнал. Он был сложен, как атлет, а моё представление о спорте – это поход к холодильнику за сладким, когда я могла себе его позволить. Он схватил меня, и мы рухнули на землю, он – сверху.

Я выдохнула с глухим «уф», когда его вес вышиб воздух из легких. Шансов вырваться не было. Этот громила был огромным, мускулистым и прижимал меня к лесному полу лицом вниз. Я выплюнула мертвые листья, которые чуть не вдохнула, падая. Я не собиралась облегчать ему задачу. Я царапалась руками вперед, пытаясь выбраться. Мне удалось чуть продвинуться, но моя хлипкая ночнушка порвалась, и я добавила к списку проблем демонстрацию груди демону. По крайней мере, пока я показывала только спину. Вопрос крутился в голове: продолжать вырываться и, возможно, потерять ночнушку полностью, или лежать смирно и ждать, что будет?

Я приняла решение за полсекунды. Схватив остатки ночнушки вместе с горстью мертвых листьев, я извернулась, оказавшись лицом к нему. Затем, собрав все силы, ударила коленом вверх – приём из моего единственного урока самообороны. Тогда я считала его тратой денег и не вернулась обратно на уроки. Оказалось, он стоил каждого рубля: удар в пах отвлек его, и я выскользнула из-под него.

Я сдержала порыв выкрикнуть: «Получил?», и сосредоточилась на бегстве, придерживая лохмотья ночнушки.

Через двадцать секунд я снова ела землю. На этот раз он не собирался меня отпускать. Его ноги прижали мои, руки сдавили запястья, приковав к земле. Я повернула голову, чтобы дышать, пока в мозгу мелькали образы моей скорой и яростной смерти.

Его горячее дыхание обожгло щеку, посылая дрожь страха по спине. Я была в полной… беде.

Ненависть горела в его глазах, пока я пыталась выбраться. Напрасная затея. Он рывком поднял меня на ноги и схватил за горло, прижав к дереву. Его пальцы, словно стальные, вжимали меня в грубую кору. Только тогда я осознала, насколько он высок. Он держал меня одной рукой за шею, так что я стояла на цыпочках, а он все равно возвышался надо мной.

Моя ночнушка сползла до талии, обнажив всё, что находилось выше, но это было меньшей из проблем. Я была уверена, что он меня убьет. Если я ещё не в аду с дьяволом, то скоро туда отправлюсь. Его взгляд, пылающий гневом, оскаленные, почти звериные зубы не оставляли сомнений: мне повезло, что я ещё жива. Останусь ли к концу ночи – другой вопрос.

– Как ты посмела вторгнуться в мой мир, – прорычал он.

Снова этот голос. Глубокий, чувственный. Я ненавидела себя за то, что думаю об этом, вместо чего-то разумного, вроде: «чёрт, он меня задушит».

– Это ты не должен был лезть в моё исследование сна, – прохрипела я, хотя получилось что-то вроде «эттышнблзмоеисслсн». Зрение помутнело по краям, но это был не сон. Я была на грани обморока от нехватки воздуха.

Он чуть ослабил хватку, позволяя мне вдохнуть.

Его лицо потемнело, глаза вспыхнули яростью. Он размышлял, что со мной делать, а я могла лишь ждать, решит ли он меня убить. Ещё одно нажатие – и мне конец. Я пыталась выглядеть невозмутимой, будто его хватка у дерева меня не волнует, но дрожь в руках выдавала меня. Моё тело тряслось, как листья над нами. Он был намного сильнее. Никакие курсы самообороны не подготовили бы меня к этому кошмару. Его мускулистая рука напряглась, и я поняла, что зашла слишком далеко, как всегда. Мама всегда говорила, что мой острый язык доведет меня до могилы, и, чёрт возьми, её шутливое предсказание сбывалось.

Я не могу умереть. Не здесь. Не сейчас. Да, моя жизнь – полное дерьмо, но это не значит, что я хочу её закончить. Не на самом дне.

Его горячее дыхание обжигало щеку, и я остро ощущала свои обнаженные груди в сантиметрах от его груди. Я попадала в нелепые ситуации, но эта была просто безумной, даже для меня. Я была ягненком, принесенным в жертву, и он это знал. Я старалась дышать ровно, пока он решал мою судьбу. Свободной рукой он схватил моё запястье и развернул меня, вывернув руку за спину и прижав лицом к шершавой коре. Я знала, что на курсах самообороны учили, как вырваться из такого захвата, но мозг был затуманен, и я забыла, что делать. Я помнила, что надо кричать «пожар» вместо «насилие», потому что на «насилие» никто не придет, но это было неуместно по двум причинам. Во-первых, я была голой выше талии, и моя ночнушка держалась только на бедрах, а он даже не взглянул ниже моего подбородка. Во-вторых, кричать было некому. Кроме ворона, которому я не купила обещанный корм, так что он вряд ли бы меня поддержал.

Он наклонился ближе, его горячее дыхание коснулось уха.

– Я должен разорвать твою плоть и скормить тебя насекомым, человеческая грязь.

Человеческая грязь? Грубо!

– И испортить это чудесное место? – огрызнулась я, ожидая расплаты за свой дерзкий язык. Я не могла держать рот на замке, даже когда моя жизнь висела на волоске.

– Столько времени, а ты оказалась недостойной.

Что, чёрт возьми, это должно значить?

Он наполовину тащил, наполовину толкал меня обратно к рядам дверей. Мы проскользнули между двумя рамами к красной двери. Его босая нога пнула её, и без единого «прощай, было приятно познакомиться» он грубо вытолкнул меня через неё.