Читать книгу Ноль в системе - Группа авторов - Страница 4

Джейкоб от Сената до космопорта добрался на аэротакси. Сквозь прозрачные панели капсулы он наблюдал, как мегаполисы Земли отступают вниз, уступая место орбитальным слоям, грави-лифтам и транзитным кольцам. Маршрут был построен через атмосферные туннели, где движение напоминало тонкую танцевальную спираль, сопровождаемую световым шоу отражений от соседних траекторий. Аэротакси скользило, как стрела из светового копья, сквозь подпространственные вены города.

Космопорт встретил его как живой организм – многослойный, пульсирующий, с шумом реакторов вместо сердцебиения. Это был не просто порт – это был урбанизированный колосс, вырастающий прямо из земной коры, обросший металлом, светом и ритмом бесконечного движения.

Площадки взлёта лежали, как панцири, один на другом; казалось, что сам ландшафт принял форму гигантской машины. В глубине терраслоёв скрывались терминалы, склады, узлы реакторных линий, сплетённые в подземную сеть. В ангарных шахтах гудели накопители, а из доков выползали носители, словно железные киты, неспешные и тяжеловесные. Над этим панорамным механизмом висела решётка энергоузлов, поддерживающая поля стабилизации и навигационные каналы, как пульсирующий скелет техногенной жизни.

Толпы людей, словно клетки крови, неслись по переходам. Грузовые боты бесстрастно катили контейнеры, ИскИны вели дронов по капсулам досмотра, изредка прерываясь на чёткие команды. Гигантские суда медленно поднимались в воздух, оставляя за собой тонкие шлейфы ионов, размытых на фоне голографических дисплеев.

Инфотабло, как неоновая паутина, расползлось под потолком. Его поверхности переливались навигационными маршрутами, статусами рейсов, сигнатурами погрузки. Джейкоб пробежал глазами по табло, отследил сектор своего корабля и, стараясь не задерживаться, зашагал мимо автоматических регистраторов, таможенных ботов и плотного потока механических тележек, как сквозь артерию механизированного титана.

***

Корабль Джейкоба, ISC Falcon-VR1, стоял на платформе, словно готовый к прыжку. Вытянутый, обтекаемый корпус с грави-линиями и закруглённым носом напоминал стрелу разведки. Эта модель считалась самой базовой среди современных ISC, но заслужила уважение за надёжность, манёвренность и эффективность. Не боевой, но быстрый. Не просторный, но предельно продуманный.

Бортовой номер: ISC-X247A.

Falcon-VR1 – корабль-разведчик исследовательского класса. Интерьер отличался передовой эргономикой: кресло пилота с нейросенсорной настройкой на вестибулярные отклонения, адаптивные голографические интерфейсы с настраиваемыми модулями, навигационные панели, встроенные прямо в рукоятки штурвала. Пространства было немного, но каждая поверхность служила нескольким целям. В носовом секторе – обзорная капсула с объёмной голографической проекцией космоса. Автономность рассчитана на непрерывные исследовательские миссии продолжительностью до 240 часов, включая экстремальные условия радиационных поясов и метеоактивности. Корабль оснащён полным спектром сенсоров – от спектральных анализаторов до квантовых локаторов, а также способен принимать команды с внешних нейрокоммуникаторов владельца или оператора. Вместо криогенных модулей на борту установлены модули глубинной изоляции и восстановления, предназначенные для пилота – на случай аварийной задержки возвращения или необходимости полной сенсорной разрядки организма после длительного напряжения.

Всем выпускникам Академии выдавали стартовый комплект: сертифицированный защитный костюм, нейросканер, креденциальный жетон доступа и базовый набор личных инструментов, включая универсальный коммуникатор (уником) – многофункциональное устройство, используемое пилотами для связи, навигации и взаимодействия с внешними системами корабля, – и биометрический шифратор. Джейкоб проверил наличие всего, затем приложил жетон к панели.

Коды доступа прошли. Он показал охране документы – рядовой выпускной допуск пилота, таких здесь проходило по десятку в день. Офицер глянул лениво, не особенно вчитываясь, и лишь сканером подтвердил подлинность. Зелёные индикаторы вспыхнули, как светофор в спящем районе. Охранник хмыкнул:

– А, ещё один новичок. Удачи тебе, парень.

Он шагнул в сторону, пропуская Джейкоба, даже не дождавшись, пока тот пройдёт мимо.

***

Внутри корабля Джейкоба встретила тишина и холодный свет резервных панелей. Он прошёл в рубку, устроился в кресле и достал из сумки PPP – Packet Peek Probe – устройство, собранное Такеши из обломков, некогда принадлежавших системам разведки. Блестящий корпус мерцал, словно знал, что его ждёт работа. Джейкоб повертел его в руках, чувствуя, как срабатывают сенсоры. Подключать в первый день? Здравый смысл настойчиво шептал «нет». Но было нечто другое – зуд исследователя, огонь, что жжёт изнутри, когда перед тобой запретная кнопка. Любопытство победило. Джейкоб ухмыльнулся уголком рта и выбрал второе.

Открыв на уникоме схемы энергосистемы корабля, Джейкоб нырнул в мириады светящихся маршрутов, как в цифровой океан. Слои кибернетических проводников, сгустки энергетических узлов и пульсирующие маршруты сигналов отображались в режиме дополненной реальности, будто распластанные над корпусом корабля. Он часами искал идеальную точку внедрения, сверяя напряжения и потенциалы, чтобы минимизировать вероятность отторжения.

Сам момент подключения напоминал взлом древнего замка: крошечный разъём PPP щёлкнул в порт питания, и по внутренней сети прокатился едва уловимый импульс. На экране уникома побежали строки логов, как отблески фрактального дождя. ИскИн провёл сканирование, и спустя долгие секунды выдал сухое, но обнадёживающее: «инородных элементов не обнаружено». Всё казалось в пределах нормы. Но только, казалось.

***

Джейкоб провёл пальцами по голографической поверхности интерфейса управления кораблём и активировал навигационный протокол: пункт назначения – орбита Марса, станция «Эридан-Бета». Данные маршрута отобразились как извивающаяся световая лента, проходящая сквозь зоны притяжения спутников и радиационные карманы. ИскИн просчитал траекторию, затем утвердил оптимальный вектор ускорения и вывел запрос на диспетчерские сервера космопорта. Над голограммой замерцал символ ожидания – цифровая звезда, пульсирующая в такт внутренним часам корабля. Через несколько секунд раздался голос:

– Разрешение получено. Добрый путь, пилот Хартвуд.

Системы ожили. Джейкоб почувствовал лёгкий толчок. Потом – почти ничего. ИскИн и система внутренней стабилизации работали идеально. Последняя – одно из главных достижений инженеров: она создаёт нейтральную среду внутри корабля, подавляя любые вибрации, толчки и перегрузки. Даже при агрессивных манёврах или внешних атаках пилот может не ощутить ничего, кроме лёгкого напряжения в штурвале. Эта технология особенно важна для длительных миссий: она сохраняет когнитивную и физическую устойчивость экипажа, устраняя влияние внешней динамики на человеческий организм.

Скорость нарастала стремительно. Через полчаса после старта Falcon-VR1 вышел на штатную крейсерскую тягу – около 4,2 миллиона км/ч, достаточную для стабильного перелёта до орбиты Марса за 13 часов, с учётом гравитационных манёвров и обхода солнечных выбросов. При активации режима агрессивной навигации и временной консервации вспомогательных систем можно было сократить время почти вчетверо. Но самым безумным сценарием оставался «режим Макса»: ручной перелом автоматики, полное отключение стабилизации, жёсткое перераспределение питания и прямой разгон – в этом случае корабль мог долететь до Марса менее чем за час. Правда, последствия были предсказуемы: корпус – в утиль, а пилот – в реанимодрон, если не в архив героических идиотов.

Он налил себе кофе, отпил глоток, чувствуя, как горечь проникает сквозь сонливость. N-Core лежал в сумке Джейкоба – плоский, почти невесомый, матовый, с той самой голографической точкой в центре, которая, как ни странно, казалась зрачком, наблюдающим за ним. Его пальцы невольно дрогнули: соблазн взломать, обойти защиту, заглянуть внутрь был почти физическим. Что скрывается в этой «карте смерти»? Но память, холодная и чёткая, подбросила голос Фарлонга: «радиус поражения – сто метров». Ошибка – и от корабля останется только горячее облако пепла. Вместе с ним. Он откинулся в кресле и отключил мысли.

***

Почти два часа полёта прошли спокойно. И тут – сигнал.

– Внимание: засечены три объекта класса WSC. Сканеры подтвердили модели Marauder-KX9. Бортовые номера: WSC-X045, WSC-X046, WSC-X047. Анализ ИскИна: данные отсутствуют в реестре флотилии Совета Планет. Вероятность: пиратское происхождение. Потенциальная угроза подтверждена. Приоритет – красный.

Джейкоб резко проснулся. Пираты? В Солнечной системе? Он тут же вспомнил академические лекции. Второй курс, история конфликтов:

WSC Marauder-KX9 – старые военные суда, списанные десятилетия назад. Тяжёлые, бронированные, с мощным вооружением. Часто используются пиратами. Отличаются автономностью, возможностью длительного нахождения в дальних секторах, полевым обслуживанием и агрессивной боевой ИИ-системой, прозванной «Собака без поводка». Уязвимы к современным хакерским атакам – особенно по линиям энергообеспечения.

ИскИн уточнил, и голос его звучал с пугающей объективностью:

– Вероятность уклонения: полпроцента. Рекомендую не надеяться.

– Зафиксирован вызов с бортов WSC. Протокол связи активен. Подтвердить приём?

– Прими… – голос его прозвучал глухо, словно где-то вне корпуса, за пределами этой реальности. Он почти не шевелился, лишь нащупал PPP и нажал активацию. Внутри него всё будто застыло – без паники, но с той ясной тяжестью, которую испытывает человек перед обрывом. Не было выбора, не было пути назад. Тишина корабля – лишь фон, приглушающий глухой рокот безысходности.

Голос в эфире прозвучал чётко, без намёка на эмоции:

– Борт ISC-X247A, немедленно заглушите тяговые ядра, обесточьте боевые контуры, подготовьтесь к стыковке. При соблюдении требований гарантируется сохранность биологических и технических компонентов. У вас пять минут.

Молчание затянулось. Затем, на чужой частоте, донеслось:

– Ну что, примет или начнём веселье? – хриплый голос, с акцентом окраинных секторов.

– Он не идиот. Такие, как он, выбирают жизнь.

– Или пытаются, – фыркнул третий. – Надоест ждать – прожарим.

Джейкоб, не отрывая взгляда от консоли, выдохнул:

– Ай да Такеши… ай да сукин сын. Работает твоя игрушка.

Спустя мгновение эфир ожил снова:

– Говорит WSC-X045. У меня отказ всех боевых систем и тяги. Причина – не установлена.

– Принято, WSC-X045, держим курс. Продолжаем сближение с ISC-X247A.

Голос был ровным, но сквозь каждое слово чувствовалась тревога.

Джейкоб увидел на радаре: один замер. Спусть мгновение произнёс:

– Отключить ионный буфер, – распорядился он, имея в виду защитную оболочку корабля, способную гасить высокоэнергетические выбросы. – Перевести в спящий режим блоки глубинной изоляции. Обесточить плазменные турели. Всю энергию направить на гиперпрожигатели главного тягового контура. Приготовиться к форсированному скачку.

«Ионный буфер» – это не просто щиты, это целая симфония защитной инженерии. Плазменно-магнитная система последнего поколения, разработанная специально для кораблей ISC, создаёт слоистую структуру энергополей, способную рассеивать направленные ионные импульсы, электромагнитные выбросы и низкочастотные боевые заряды. При критической перегрузке активируются блоки глубинной изоляции – модули, встроенные в каркас, стабилизирующие внутреннюю среду и даже способные восстановить когнитивные функции пилота после нейрошока. За огневую мощь отвечают плазменные турели – автономные арт-системы, питающиеся от резервных ядер, формирующие узконаправленные струи перегретой материи, пробивающие броню на малых дистанциях. А если корабль оказывается в ловушке, активируются гиперпрожигатели: ускорительные контуры, напрямую подсоединённые к тяговому ядру, способные на доли секунды выжечь гравитационный коридор и позволить судну совершить почти мгновенный прорыв. Вся эта лекция, с голосом куратора и мельканием схем на проекторе, вдруг всплыла в голове Джейкоба – как будто он снова сидит на втором ряду в аудитории, с запахом меди и фторопластовых кресел.

– WSC-X046, та же хрень, – донеслось со злобным скрежетом. – Ни тяги, ни оружия. Как черепаха на спине, мать её!

– Ты думаешь, это он? – голос был напряжённым, с хрипотцой.

– А кто ж ещё? Нас же предупреждали, что у сенатских могут быть сюрпризы. Только вот не говорили, что сюрприз будет в виде такой задницы!

Джейкоб едва не вскочил: второй Marauder выведен из строя. Это был шанс. Он скинул автопилот и сам вцепился в штурвал. Мышцы напряглись, дыхание участилось, но взгляд оставался спокойным. Где-то внутри рождалась та самая академическая дрожь, которую невозможно забыть.

«Экстренное пилотирование и выживание в боевых сценариях – модуль VII-B», – всплыла в памяти лекция. Зачёт, где курсанты пытались продержаться три минуты, уклоняясь от атаки WSC на корабле ISC, – на пределе, на инстинктах. Условие: вероятность выживания не ниже 10%. И инструктор с хрипотцой: «Не для галочки. Однажды это может спасти вам жизнь.»

У Джейкоба тогда был 12%. Немного. Но достаточно, чтобы пройти. А сейчас? Сейчас он не курсант. Сейчас он – живой пилот, окружённый смертью.

– Снижай стабилизацию до 80%, – бросил он сквозь зубы.

ИскИн подтвердил: стабилизация снижена. Кабина дрогнула. Кружка кофе глухо стукнулась о металл и разбилась. Джейкоб сжал штурвал так, будто от этого зависела гравитация всей вселенной. Минуту. Ему нужно было продержаться всего минуту.

В эфире:

– Грохнуть его к чертям?! – рявкнул один из пиратов, голос сиплый, на грани срыва.

– Отставить, – жёсткий, почти металлический голос другого. – У него важный груз. Приказ – только живым. Нарушим – Монарх сам нас на атомы расщепит.

– Да чтоб тебя… – голос WSC-X047 дрожал от злобы и паники. – У меня тоже всё посыпалось! Ни тяги, ни пушки, ни ответа от боевого ядра! Нас обнуляют, твою ж мать, прямо на глазах!

Джейкоб уставился на радар, где три красных сигнала застыли, как замёрзшие капли крови в вакууме. В висках стучало, в груди теснилось острое, безмолвное облегчение, почти пугающее. Он знал: это мгновение – не дар, а окно. Окно, которое закроется, если замешкаться хоть на секунду.

– Форсаж! – рявкнул он, голос сорвался, став рыком зверя. – На все деньги!

Falcon-VR1 вздрогнул, и через миг – сорвался с места, как снаряд, пробивающий ткань пространства.