Читать книгу Ноль в системе - Группа авторов - Страница 5

Марс встретил Джейкоба не суровой пустотой, а сверкающим панцирем мегаструктур – будто сама планета надела экзоскелет. Космопорт будто пророс из плоти технокультуры: всё здесь пело и гудело. Вместо суеты людей – ровные потоки андроидов и капсул. Крыши – затянуты сенсорными плитами, в стенах – оптоволоконные прожилки. Камеры мигали, как глаза живого организма. Даже воздух был иным: не пыль пустыни, а стерильная смесь, нашпигованная нейросканами.

Джейкоб мельком глянул на запястье – его наручные часы показывали 14:17. Механический циферблат отсчитывал секунды с почти упрямым спокойствием, чуждым спешке марсианской жизни. До встречи с сенатором Элари оставалось почти сутки – по меркам Марса это было вечностью. Темп жизни ускорялся, словно сам воздух подталкивал события вперёд.

Всё вокруг вибрировало, будто сама станция дышала напряжением: микросенсоры испускали неуловимый ультразвук, а плоские экраны над проходами сыпали данными – температурные перепады, расписания, протоколы безопасности. Люди говорили шёпотом, будто сами стены впитывали звук. Пахло озоном, стерильной пылью и чем-то кислым – вероятно, остатками от работы антисептических аэрозолей.

У дальней платформы, в районе вылетов на удалённые маршруты, где прозрачный купол защищал пространство от внезапных всплесков марсианской бури, Джейкоб уловил движение. Шагов в двадцати от него стояла троица. Их силуэты казались вырезанными из воздуха – слишком неподвижные, слишком сфокусированные.

Один из троицы поймал его взгляд. Джейкоб тут же отметил про себя: высокий, сутулый – «Умник», в потёртой куртке, с обвисшими рукавами и щетиной цвета титановой стружки. За ним – низкорослый, юркий, с крысиным носом и глазами дешёвого дрона: быстрыми, цепкими, лишёнными выражения. «Крысёныш». Замыкал троицу «Бык» – массивный громила в рабочем комбинезоне с десятком карманов, шея – как гидравлический поршень. Он двигался тяжело, но уверенно, словно уже знал, куда наносить удар.

Через несколько секунд они растворились в толпе – будто их никогда и не было.

Джейкоб сжал зубы и направился к зоне покупки билетов. Зал, словно медицинский блок, залит холодным белым светом. Подошёл к терминалу. Прозрачный голографический куб развернулся, проецируя трёхмерное меню:

ПОЕЗДА ДО:

– Сенат Асука (1ч 30м)

– Спутник Карно (0ч 45м)

– Город Гриммар (2ч 10м)

Он выбрал Асука – столицу Марса. По дуге планетарной карты вспыхнула визуализация маршрута. Терминал принял платёж в универсальной валюте – пять Сигм, и выдал билет – плоскую карту с термоконтуром, дрожащую в пальцах, будто обладала собственной волей. Получив билет, Джейкоб коротко вздохнул и направился к залу ожидания не оглядываясь.

***

Поезд прибыл – обтекаемый маглев, беззвучный и точный, словно лезвие, скользящее по магнитной линии. В хвосте – логистические и медицинские модули; в голове – купола навигации и блоки приоритетного управления. Электромагнитная подушка удерживала состав над рельсами, не издавая ни звука, словно скальпель, рассекающий ткань реальности. Герметичный корпус был создан для автономных переходов в условиях марсианской поверхности, далеко за пределами кислородных куполов.

Внутренние системы поддерживали атмосферу с хирургической точностью: переработка кислорода, вентиляция, контроль давления, фильтрация – всё работало слаженно, подстраиваясь под каждый участок маршрута. Салон – безупречно чистый, с креслами из дышащих материалов, двойной тонировкой на окнах и бегущей строкой у потолка, транслирующей погодные и маршрутные данные.

Марс в этом поезде ощущался не как пустыня, а как технократический разум, подчинивший хаос симметрии и числу.

Джейкоб устроился у окна, позволяя креслу впитать остатки напряжения. За двойным стеклом тени конструкций ложились на вагон, как когти гигантского существа, цепляющегося за оболочку реальности. Станция отзывалась сквозь подошвы лёгким виброэхо, будто сердце под ногами продолжало гнать неведомую кровь. В вагоне царила приглушённая тишина: полдюжины пассажиров растворились в своих делах, каждый – в отдельной вселенной. Всё казалось намерено спокойным, будто этот кусок мира был заархивирован и подписан «не беспокоить».

***

На пятнадцатой минуте пути Джейкобу показалось, что кто-то впился взглядом в его спину. Он обернулся медленно, без рывка – как в замедленной съёмке. В стороне сидели те самые трое. Те, кто вырезался из толпы в космопорте. Они не говорили, но сидели так, будто делились одним импульсом. Один из них – худой, с полускрытой усмешкой – чуть двинулся к выходу. Сердце Джейкоба кольнуло, как короткое замыкание.

Он поднялся, будто просто решил пройтись. Зона для курения – полукруглая ниша с тускло мерцающим фильтрационным куполом, стенами из матового термостекла и встроенными в стену пепельницами – напоминала музейный макет чего-то привычного, но устаревшего. Воздух там пах озоном, железом и лёгким отголоском горелой пластмассы.

***

Джейкоб шагнул внутрь. Пальцы дрожали. Сердце билось гулко – так, что, казалось, грохот шёл по костям. Времени не было. Он быстро оглянулся: пусто. Один. Метнулся к мусорному баку с раздутой панелью. Под пластиком – узкая щель.

Он достал N-Core, ни секунды не думая. Втолкнул как есть, без упаковки. Панель – обратно. Пот по позвоночнику. Уже у окна, будто затягивается стиком. Ровное дыхание. Стекло. Отражение.

Их тени выросли из полумрака, словно просочились сквозь стены. Первым вышел «Крысёныш» – бесшумно, как будто подчинялся чужому ритму. Джейкоб вздрогнул, будто внутри кто-то дёрнул рубильник. Поздно. Электрошокер ткнулся в бок. Разряд. Оглушающий. Тело отключилось. Мир качнулся – и осел вместе с ним.

– Подъём, дружок, – голос пришёл сквозь звон в ушах. «Умник». Говорил медленно, размеренно, будто знал, что микрофоны всё равно не пишут: – Нам нужен чёрный блок. Ты знаешь, о чём речь. Фарлонг передал его тебе. Не усложняй.

Джейкоб попытался сделать вдох, но боль разрезала диафрагму:

– Вы… ошиблись…

«Бык» подошёл. Ни слова. Просто удар – в корпус. Жёстко, точно. Рёбра загудели, как резонаторы. Потом ещё. И ещё. Всё было отработано: техника, темп, цель. Только по туловищу – лицо оставили нетронутым. Знал, как бьют те, кто привык, чтобы их удары не видно было снаружи. Только изнутри – боль.

Они перешли к делу. Искали чётко, без лишних движений. Куртка. Карманы. Подкладка. Сумка. Биометрический уником. Всё – пусто.

– Может, не он?.. – прохрипел «Крысёныш», раздражённый.

– Или хорошо прячет, – буркнул «Умник». – Уходим.

И они исчезли так же тихо, как пришли. Джейкоб, захлёбываясь коротким дыханием, приподнял голову. Охранник-андроид, которого он только что видел у входа в курилку, исчез. Минуту назад он стоял – неподвижный, как встроенная деталь интерьера. Видел всё. Не вмешался. А теперь – пустота. Ни шагов, ни следа, будто его вычеркнули из пространства – аккуратно, без следа, как узел, удалённый из напряжённой сети.

Джейкоб с усилием сел. Внутри – гул, вязкий, как будто кто-то смял пространство и оставил только пульс. Лицо – чисто. Конечно. Эти удары не для синяков. Они – по учебнику: точно в корпус, ни капли наружу, всё внутрь. Боль осела в костях, словно в резервуаре. И ждала. Тихая. Упрямая. Как сам поезд, скользящий в безмолвии.

***

Он добрался до медкапсулы в хвосте поезда – герметичный отсек, отрезанный от остального мира створками, как рана от воздуха. Интерьер напоминал хирургическую память: металл, подсветка, линии. Стены – из светящегося пластика. Панели – безупречны. Воздух – холодный, стерильный, как забытая операционная.

Андроид появился почти беззвучно. Высокий, с хромированными суставами и зрачками, похожими на огранённые кристаллы. Повернул голову. Голос – почти человеческий, с отголоском заботы:

– Обнаружены признаки травмы. Требуется вмешательство?

Джейкоб вдохнул, будто снова учился это делать. С третьей попытки – едва слышно:

– Нет… Просто… стимул…

Андроид не стал задавать вопросов. Его рука, обтянутая полимерной перчаткой, извлекла ампулу с янтарной жидкостью. Ввёл в вену. Быстро, точно. Жидкость – в кровь. Жар – по сосудам. Волна.

Джейкоб закрыл глаза. Мир дрогнул. Очистился. Словно на мгновение между ним и пустотой не было ничего. Только он. И пульс Вселенной.

***

Вернувшись в курилку, он удостоверился: остался один. Достал N-Core – осторожно, будто извлекал пульсирующий орган. Корпус – гладкий, чёрный, с дрожащей голограммой, как зрачок, улавливающий свет.

– Жив ещё, – прошептал он, не отводя взгляда.

***

Через пять минут он стоял у выхода. Герметичная дверь с округлыми створками мерцала сигнальными огнями. Клапаны по бокам тихо шипели, сбрасывая остаточное давление. Сенсорная панель под ладонью дрожала, как сердце машины, готовой вдохнуть.

До Асуки – двадцать минут. Но каждая минута была под прицелом: чужих глаз, возможной ошибки, неверного шага. Маршрут ощущался как натянутая струна – коснись не так, и она порвётся. Джейкоб не стал ждать. Он вышел сам.

***

Станция Т-47 Омега встретила его, как место, которое не ждёт людей. Не столица – сбой в маршруте. Платформа – не поверхность, а симптом. Рифлёный металл глухо откликался под шагами, будто протестуя. Кабельные жгуты ползли по стенам, светясь не жизнью, а нервным тиком.

Воздух был тяжёлым, с привкусом старой смазки и пыльных микрочастиц. Вентиляторы не вращались – стонали. Свет – разорванный, неровный – не столько освещал, сколько обнажал. Всё казалось уставшим от собственного существования.