Читать книгу Песнь лунного Зверя - Группа авторов - Страница 3

Лес сгущался, смыкался над головой непроницаемым куполом. Дневной свет превратился в редкие, пыльные лучи, пробивающиеся сквозь листву, словно пальцы призрака. Воздух стал тяжелым, неподвижным, пах мхом, тленом и отчетливее – медью. Запах свежей крови. И страха, такого плотного, что казалось, он оседает липкой росой на коже. Этот фантомный запах пульсировал в висках, отдавался неприятным холодком под ложечкой.

Зара шла по тропе, которая была скорее намеком, чем дорогой – примятая трава, сломанная ветка, едва заметный след на влажной земле. Тропа охотников и теней. Под ногами предательски хрустели сухие иглы и прошлогодние листья, но Зара двигалась с врожденной грацией хищника, ее шаги были легки и тихи, почти растворяясь в симфонии Леса – шепоте ветра в верхушках сосен, далеком меланхоличном крике дрозда, тихом плаче капель, срывавшихся с изумрудных лап папоротника.

Источник боли был рядом. Она чувствовала его почти физически – как обжигающий холод или ледяной жар. Ярость билась внутри этого существа, как птица в клетке, отчаяние захлестывало темной, мутной волной. Зара стиснула зубы, пальцы до боли сжали рукоять ножа. Кто бы там ни был, он был огромен. И смертельно опасен.

Она осторожно, сантиметр за сантиметром, раздвинула завесу из низко свисающих, пахнущих смолой еловых ветвей и замерла, превратившись в изваяние.

Перед ней расстилалась небольшая поляна, усыпанная побуревшей хвоей и прошлогодними листьями. В центре ее зияла ловушка. Не жалкий силок на белку – медвежий капкан, монструозное творение деревенского кузнеца, с двумя рядами зазубренных стальных клыков, способных дробить кости. Такие ставили только на одного зверя. На Лунного.

И он был там.

Волк – нет, не волк, это слово было слишком мелким, слишком обыденным для этого существа – лежал на боку, тяжело вздымая мощную грудь. Шерсть цвета грозовой тучи, густая, спутанная, пропитанная темной кровью, что лужицей растеклась под ним, впитываясь в рыжую хвою. Одна из передних лап была зажата в стальных челюстях капкана так крепко, что казалось, железо вросло в плоть. Он не выл, не скулил – из его груди вырывалось хриплое, клокочущее дыхание, каждый выдох был похож на рвущееся наружу рычание.

Но не размеры, не рана и не аура дикой, необузданной силы испугали Зару до дрожи в коленях. Глаза. Два пылающих янтаря во мраке спутанной шерсти. В них горел огонь первобытной ярости, да. Но глубже, под этой поверхностью, плескалась иная, темная вода – мука. Страдание, острое, как осколок стекла. И что-то еще, невыносимое, немыслимое – проблеск… сознания?

Дыхание Зары застряло где-то между вдохом и выдохом. Лунный Зверь. Воплощение ночных кошмаров ее деревни. Тот, кого следовало уничтожить на месте, без тени сомнения или жалости. Долг. Безопасность. Здравый смысл. Все кричало об этом.

Но ее дар… Ее проклятие. Оно пело иную песнь. Оно транслировало не только слепую ярость загнанного зверя, но и волны унижения, бессилия, глубочайшего отчаяния и… страха. Не простого животного инстинкта, а почти человеческого ужаса перед болью, перед потерей себя, перед этой беспомощной агонией. Словно внутри этого чудовищного тела бился в ловушке кто-то еще.

Зверь медленно повернул массивную голову. Янтарные глаза впились в Зару. На долю секунды ярость в них уступила место… изумлению? Словно он не мог поверить своим глазам – человек, стоящий так близко и не атакующий. Он зарычал снова, низко, угрожающе, попытался приподняться, но лапа в капкане дернулась, причинив новую вспышку боли, и он рухнул обратно, его тело сотрясла дрожь.

Зара стояла как вкопанная, кровь стучала в ушах набатом. Часть ее – та, что была дочерью Осколков – хотела бежать, сломя голову, не оглядываясь. Вернуться к иллюзии безопасности за частоколом. Забыть эти глаза. Но другая часть – та, что чувствовала его агонию так, словно стальные зубья вонзились в ее собственную плоть – не могла сдвинуться с места. Она видела не абстрактное зло из легенд. Она видела живую боль.

Что делать? Добить? Быстро. Милосердно? Нет, слово «милосердие» здесь было неуместно. Это было бы правильно с точки зрения ее народа. Безопасно для нее.

Но она была Зара. Та, что слышит шепот ветра и крик души.

Медленно, превозмогая дрожь в коленях, она опустилась на одно колено, не разрывая зрительного контакта. Ее рука потянулась не к ножу, а к кожаной сумке на поясе, где лежали травы, мох и чистые тряпицы.

«Тише», – прошептала она так тихо, что сама едва расслышала. Голос был хриплым, непослушным. – «Тише… я… я не причиню вреда».

Янтарные глаза сузились до щелочек. Низкое рычание в груди зверя не прекратилось, но в нем появилась едва уловимая вибрация… непонимания? Он следил за каждым ее движением, напряженный, готовый к последнему, отчаянному броску.

Зара знала – один резкий вздох, одно неверное движение, и он может вцепиться ей в горло. И все же… она сделала шаг. Потом еще один. Навстречу пульсирующей боли, запретному состраданию и своей собственной, неведомой судьбе.