Читать книгу Песнь лунного Зверя - Группа авторов - Страница 4

Пещера встретила ее прохладой и запахом вечности – смесью влажного камня, прелой листвы, занесенной ветром, и едва уловимого, тонкого аромата подземных вод. Зара нашла это место ребенком, заблудившись во время сбора ягод. Узкая, почти невидимая трещина в скале, замаскированная диким плющом и корнями старой сосны, вела в небольшой, сухой грот. Идеальное убежище. До сегодняшнего дня она хранила его в тайне, как самое сокровенное сокровище. Теперь оно стало лазаретом для ее врага. И ее тюрьмой.

Переместить его было адом. Зверь был чудовищно тяжел, как поваленное дерево. Хотя он, казалось, инстинктивно понял ее намерения – или просто был слишком слаб, чтобы сопротивляться – его обмякшее тело было неподатливым грузом. Зара тащила, упиралась, скользила на мокрой хвое, шепча бессвязные слова ободрения и проклятия сквозь стиснутые зубы. Она чувствовала жар его тела сквозь грубую шерсть, судороги боли, пробегавшие по мышцам. Ее дар превратился в пытку – она была затоплена его агонией, его страхом, его гаснущей яростью, и это смешивалось с ее собственным страхом быть обнаруженной. Каждый треск ветки под ногой отдавался паникой в груди.

В пещере, задыхаясь от усталости, она расстелила на каменном полу свой старый плащ – единственную вещь, оставшуюся от матери – и с неимоверным усилием перевалила на него зверя. Теперь – капкан. Ржавый, но дьявольски сильный. Заре пришлось использовать нож как рычаг, навалиться всем весом, рискуя сломать лезвие. Металл скрежетал о металл с тошнотворным визгом, эхом бьющимся о низкий свод. Зверь дернулся и глухо зарычал, янтарные глаза на миг вспыхнули первобытной угрозой. Наконец, челюсти разжались с противным щелчком.

Освобожденная лапа была страшным зрелищем. Рваные края раны, пропитанные кровью и грязью, обнажили мышцы и сухожилия. Кость, на первый взгляд, была цела – уже хорошо. Зара достала из сумки свои сокровища: сухой мох сфагнум, жадно впитывающий кровь, пузырек с настойкой ивовой коры – дар старой травницы, научившей ее основам врачевания, – и чистые полоски льна.

Она работала быстро, сосредоточенно, пальцы двигались уверенно, словно отдельно от ее смятенного разума. Не думать. Просто делать. Промыть рану холодной, чистой водой из фляги. Наложить компресс с настойкой, от которой резко запахло горечью и спиртом. Перевязать. Зверь лежал неподвижно, лишь изредка вздрагивая всем телом. Его глаза были полуприкрыты, но Зара ощущала их взгляд на своих руках – тяжелый, внимательный, полный мучительного вопроса.

Когда она прижала к ране мох, смоченный в настойке, он издал тихий, жалобный звук, похожий на скулеж щенка. Этот звук пронзил Зару острее любого клинка. Это был не рык монстра. Это был стон чистого, незамутненного страдания.

«Потерпи», – прошептала она, голос дрогнул. – «Сейчас станет легче. Потерпи».

Она чувствовала его боль – пульсирующую, рвущую. Но под ней, как подземная река, текло иное чувство – изумление. Недоумение существа, которое всю свою жизнь знало от людей лишь ненависть и сталь, и вдруг столкнулось с… заботой? Эта эмоция была такой неожиданной, такой хрупкой, что Зара замерла, забыв дышать. Кто же он? Кем он был до того, как проклятие превратило его в это?

Перевязка заняла вечность. Солнце уже клонилось к закату, и скудный свет, проникавший в пещеру, стал багровым. Когда все было кончено, зверь, казалось, немного обмяк. Его дыхание стало глубже, ровнее. Он закрыл глаза, его огромное тело застыло, погружаясь в спасительную бездну беспамятства или сна.

Зара отползла к стене и прислонилась к холодному, влажному камню. Усталость навалилась свинцовой тяжестью. Руки мелко дрожали, спина горела огнем. Она оглядела свое убежище – темное, тихое, пахнущее камнем и ее собственной опасной тайной. Что она наделала? Спасла того, кого презирает и боится вся ее деревня. Притащила врага к самым границам Осколков. Если узнают… Ее имя проклянут. Ее изгонят. Или толпа, подогреваемая страхом и Богданом, разорвет ее на части раньше, чем староста успеет вынести приговор.