Читать книгу Туман над Лилиан-Шор - - Страница 5

Утро снова пришло с серой пеленой тумана, мягко охватывающего дом и стирающего границы между берегом и озером. Просыпаясь, я долго смотрела в потолок, слушая, как за окнами шуршит мелкий, едва заметный дождь. Монотонные, ритмичные капли отбивали собственный, усыпляющий ритм, вплетаясь в дыхание спящего Адама. Он лежал на боку, лицом ко мне, но казался чужим, будто пребывал в другом мире, недоступном для меня. Его рука лежала на краю кровати, а пальцы слегка подрагивали – знакомое движение, появляющееся каждый раз, когда он погружён в глубокий сон, полный тревожных сновидений, которые он никогда не мог вспомнить наутро.

Я осторожно выбралась из-под одеяла, чувствуя, как тело тут же реагирует на прохладный воздух. Ночная сорочка была тонкой, слишком лёгкой для здешнего климата, но я продолжала носить её, словно напоминая себе о прежней жизни, о той беспечной женщине, которой была до рождения Лео. Я подошла к окну и тихо отодвинула занавеску. Стекло было влажным и холодным на ощупь, а вид за окном казался нарисованным акварелью – неровные контуры деревьев, размытые крыши соседних домов и далёкий силуэт лодки, медленно скользящей по серебристой глади воды. Я прищурилась, пытаясь разглядеть, не лодка ли это Джонаса, но она быстро скрылась в тумане, словно не желая быть замеченной.

С кухни доносился тихий звон посуды. Я надела мягкий халат и тихо, чтобы не разбудить Адама, спустилась вниз. Ингрид стояла у кухонного стола, нарезая яблоки тонкими, идеально ровными ломтиками. Её руки двигались с почти гипнотической точностью, напоминавшей мне движения хирурга, склонившегося над операционным столом. Белые манжеты её блузки были слегка приподняты, открывая тонкие запястья, на которых едва заметно пульсировала жилка. Ингрид подняла взгляд и улыбнулась мне – приветливо, но так, будто моё появление не было для неё неожиданностью.

– Доброе утро, Лина, – её голос звучал спокойно и мягко, и снова я почувствовала двойственность: одновременно желание расслабиться в её присутствии и напряжённость, словно каждое её движение напоминало мне о собственной неловкости.

– Доброе, Ингрид, – тихо ответила я, осторожно садясь за стол и чувствуя себя гостьей в собственном доме. – Лео ещё спит?

– Он проснулся около получаса назад, – ответила она, продолжая резать яблоки и не поднимая на меня глаз. – Я покормила его и снова уложила. Теперь он спит спокойно.

Моя грудь сжалась от лёгкого раздражения, смешанного с благодарностью. С одной стороны, я должна была быть признательна за помощь, с другой – внутри снова росло неприятное чувство, что меня мягко, но уверенно оттесняют от моего ребёнка, делая беспомощной.

– Я могла сама, – тихо сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Ингрид подняла на меня взгляд, её глаза цвета тонкой, прозрачной меди смотрели с непроницаемой нежностью.

– Конечно могла, – ответила она почти ласково. – Но зачем тебе утомлять себя? Ты выглядишь усталой. Отдохни.

Я отвернулась, молча соглашаясь с ней, но внутри всё закипало. Почему-то именно эта мягкость, с которой Ингрид говорила, казалась мне невыносимой. Я не могла избавиться от мысли, что за её заботой скрывается желание показать, что я недостаточно хороша как мать.

После завтрака Ингрид ушла в свою комнату, сославшись на необходимость разобрать вещи. Я осталась одна на кухне, прислушиваясь к звукам дома и глядя в окно. Погода не менялась, озеро продолжало дышать туманом, и я решила пройтись по городку, чтобы немного успокоиться и отвлечься.

Надев лёгкое пальто, я вышла на улицу. Воздух был влажным и прохладным, наполненным запахом мокрых листьев и далёким ароматом копчёной рыбы из Dockside Brew – маленького кафе на сваях у старого пирса. Пройдя вдоль дощатой набережной, я оказалась в центре Лилиан-Шор, на небольшой площади, где уже вовсю шла субботняя «тихая ярмарка». Местные жители медленно перемещались от лавки к лавке, общаясь шёпотом, будто боялись нарушить тонкую плёнку тишины, которую все здесь ценили так высоко.

Я подошла к лавке с травами и увидела Джонаса. Он улыбнулся, сразу же узнав меня.

– Доброе утро, миссис Рид, – прошептал он, привычно опустив голос. – Вы уже попробовали настойку?

– Пока нет, – ответила я, невольно понижая голос вслед за ним. – Но спасибо за неё.

Он внимательно посмотрел на меня, его серые глаза были полны доброжелательности, но за ней я почувствовала и что-то ещё – что-то неуловимое, от чего стало слегка тревожно.

– Если вы беспокоитесь, – продолжил он, словно прочитав мои мысли, – могу рассказать, какие именно травы там собраны. Здесь ничего подозрительного.

Я улыбнулась и покачала головой, чувствуя себя немного глупо.

– Нет, что вы. Я просто немного насторожена после переезда. Всё кажется странным и непривычным.

Он понимающе кивнул и осторожно протянул мне маленький бумажный свёрток.

– Тогда попробуйте это. Это мелисса и вербена. Простые травы для чая. Они успокаивают, помогают наладить сон. Это вам подарок.

Я поблагодарила его и спрятала свёрток в карман пальто, направляясь обратно домой и размышляя о странной двойственности местных жителей, их тихих ритуалах и привычках. Мне было трудно поверить, что этот городок мог одновременно казаться таким уютным и таинственным.

Вернувшись домой, я увидела, что Ингрид снова в гостиной, но теперь она была занята необычным делом: аккуратно расставляла небольшие деревянные фигурки на полке рядом с окном.

– Что это? – спросила я, подойдя ближе.

Она улыбнулась, слегка погладив одну из фигурок кончиком пальца.

– Это белые лилии. Символ нашего рода, – тихо произнесла она, внимательно глядя на меня. – Они означают чистоту, порядок и защиту. Мне кажется, здесь им самое место.

Я почувствовала, как в груди снова зашевелилось раздражение. Казалось, Ингрид расставляет не фигурки, а невидимые границы, отмечая территорию, на которой теперь главенствовала она.

Ночью я снова долго не могла уснуть, вслушиваясь в дыхание дома и тихий гул озера. Я закрыла глаза, пытаясь отогнать тревожные мысли, но они всё равно возвращались – образы тихой ярмарки, доброжелательного Джонаса, заботливой и одновременно непроницаемой Ингрид.

Я снова ощутила собственный пульс, слишком быстрый, слишком неровный. И где-то внутри родилась чёткая уверенность: что бы ни происходило вокруг, я должна быть сильнее, внимательнее и осторожнее, чем когда-либо раньше. Я должна научиться видеть сквозь эту пелену спокойствия и понять, кто именно скрывается за ней – друг или враг.