Читать книгу Третье правило некромантки - - Страница 2

Аманта

– Копать-погребать! Уже светает! – рыкнула я и нервно дернула козырек вниз, на лобовое стекло.

Ненавижу рассветы. Если я вижу, как светило карабкается из-за горизонта, значит, рабочий график опять полетел к Хаосу в преисподнюю, а на сон осталось менее двух часов.

Сегодня пришлось работать далеко за городом, на небольшом сельском кладбище. Разбитая дорога вытрясла из меня всю душу. К счастью, дорожные мучения близятся к концу. За окном уже замелькали дома из красного и розового туфа, навстречу побежали платаны с широкими, как ладони троллей, листьями, вдали мелькнул аквамарин лагуны. Еще пара поворотов и вот он дом, милый дом.

Под колесами захрустела галька подъездной дорожки. Мой изрядно потрепанный жизнью паромобиль, похожий на жука-переростка, обиженно дернулся от удара по тормозам и остановился, почти уткнувшись в ворота гаража. Клубы пара с шипением вырвались из-под капота.

– Наконец-то, – выдохнула я. Откинулась на сидение. Глаза, в которые будто песка насыпали, сами собой прикрылись. Посидела пару минут, но поймала себя на том, что засыпаю. Нет уж, в машине я точно спать не буду.

Взгляд зацепился за часы-скелетоны на панели управления. Полпятого утра.

«Не бережешь ты себя, Аманта, – буркнул голос в голове. – Тебя так скоро начнут с твоими подопечными путать».

Вступать в полемику со своей темной половиной не хотелось. В чем-то мой внутренний параноик прав, конечно. С другой стороны, если я не стану выкладываться на работе, все будет только хуже. Тогда я начну думать или, хуже того, вспоминать. А это последнее, что мне сейчас нужно. Я только-только собрала себя по кусочкам и ворошить поджившие душевные раны не собираюсь.

Устало повела плечами. Позвоночник мстит за вторую ночь без сна и болезненно гудит, как башня Теслы. Покосившись на ворота, махнула рукой. Надо бы загнать мобиль в гараж, да смысла особого не вижу. Все равно через пару часов опять на работу мчаться. Да и кто покусится на имущество «проклятой зомбировщицы»?

Подхватив с пассажирского сидения кожаный саквояж, в котором звякнул дежурный набор некроманта, выбралась из машины и поморщилась: ноющая боль в спине усилилась.

– Крылья растут, что ли? – задалась я риторическим вопросом, поводя плечами. Боль тут же стрельнула в поясницу. Намекает, зараза такая, что, если у меня что и отрастет, то скорее хвост, чем крылья. Не ангел я, тут не поспоришь.

Мое ворчание спугнуло синицу. Птица вспорхнула с ветки, в воздухе закружились лепестки. Рано в этом году зацвела вишня. Как бы под заморозки не попала.

Я проследила за полетом птахи и увидела, как величавый дирижабль медленно выплывает из облаков. На посадку пошел. Завистливый вздох сдержать не смогла. Очередные эпикурейцы прилетели из столицы отдохнуть на нашем курорте. Везет же некоторым. А тут уже и не упомнишь, когда в последний раз по песку гуляла.

Смахнув лепестки, упавшие на капот, шагнула к крыльцу. Но не успела подняться на первую ступеньку, как в соседнем доме с грохотом распахнулась дверь. Рефлексы сработали быстрее, чем я осознала, что происходит. Саквояж, выпавший из рук, еще не коснулся земли, а мушка моего пистолета уже судорожно искала цель.

Нашла.

Рыжая такса – уши вразлет, хвостик бешеным метрономом, нос пуговкой – вылетела из дверей и сгустком энергии понеслась по двору. Домчавшись до ближайшего кустика, песик деловито задрал лапку и замер с блаженным видом. Потом встряхнулся и, уткнувшись носом в землю, побежал обследовать территорию. Наконец песик заметил меня, настороженный рык встопорщил в оскале его черные губы.

– Чтоб ты был здоровым, – выдохнула я, чувствуя, как в руке потяжелел пистолет. В кобуру попала не с первого раза. Плохо, Аманта, плохо. Нервы ни к черту. Видимо, эта ночь измотала меня больше, чем казалось.

Вслед за питомцем из дома вышла миссис Нимтон, стройная до болезненной худобы темноволосая леди с характером отставного гвардейца.

– Гештальт, душка! Веди себя прилично. Кто тебе сказал, что ты бойцовская собака? – пожурила она рычащую собаку. Меня, как ни странно, соседка не заметила, погруженная в свои мысли.

Я отрешенно подумала, что в молодости соседка наверняка вскружила голову не одному кавалеру. Высокая, с королевской осанкой и гордо поднятой головой, миссис Нимтон заставляет меня чувствовать себя слишком толстой, слишком низкой, слишком неловкой… В общем, слишком «не леди».

К моему удивлению, женщина, призвав собаку к порядку, воровато покосилась на окна своего дома, достала из кармана гнутую трубку и неспешно, со смаком закурила. Я не сдержала смешок. Вот тебе и чопорная леди. Прячется с трубкой, как гимназист-двоечник.

Клубы дыма медленно потянулись в мою сторону. К благоуханию цветущей вишни примешался тонкий аромат дорогого табака и горького шоколада. Соседка проследила взглядом за очередным колечком и наконец-то заметила меня. Тень смущения окрасила ее щеки румянцем, руки поспешно спрятались за спиной. Я деликатно сделала вид, что не замечаю компромат в виде сизого дыма.

Миссис Нимтон нервно улыбнулась.

– Доброе утро, Аманта. Как ваши дела?

Я вздохнула. Поддерживать светскую беседу нет ни желания, ни настроения. Все, о чем я сейчас мечтаю, так это поскорее смыть всю ту кровь, которую не удалось оттереть с помощью салфеток, и завалиться спать.

– Лучше всех, миссис Нимтон, – я сдержанно раскланялась с соседкой и проворчала так, чтобы она не услышала. – Главное, что никто не завидует.

Моей неучтивости есть объяснение. Первое правило некромантки: «Бояться нужно не мертвых. Бояться нужно живых». Не скажу, что боюсь окружающих, скорее – недолюбливаю. И чем больше я узнаю людей, тем пышнее расцветает моя мизантропия. Поэтому для всех я средней руки некромант, то есть человек, который максимум на что способен, так это поднять зомби. О том, что я сильнейший в стране, а возможно и в мире, аниматург, да еще и с боевой Тенью-Хранителем, знают три человека. Но и это чересчур много, на мой непритязательный вкус.

Некромантов просто недолюбливают. Аниматургов же – панически боятся. Еще бы! Аниматургы, страх и ужас, похищают души и превращают их в Тени. Чушь полнейшая, но живучая до безобразия. И никакие королевские указы не способны это изменить. Слишком много суеверий и предрассудков связано с нашим Даром. Или все-таки Проклятием? Еще не решила. Но на всякий случай с соседями держусь отстраненно. Пусть уж лучше меня считают нелюдимой девицей со странностями, чем узнают, на что я способна на самом деле. Иначе не успею оглянуться, как у крыльца появятся закопченные иглы, проколотые насквозь куколки из мешковины и прочий мусор, которым достопочтенные соседи попытаются извести меня.

А там и до костра рукой подать.

К сожалению, миссис Нимтон мой прохладный тон не смутил.

– Ну и слава Двуликой, – покивала она и пожаловалась. – А меня, знаете, третий день бессонница мучает. И голова кружится.

Я не нашлась, что ответить. Умение сострадать никогда не было моей сильной стороной. Возможно, поэтому, вопреки наставлениям маменьки, я предпочла факультет некромантии, а не целительства. Зомби, упыри и прочая нечисть в сочувствии вроде как не нуждаются. Так?

– Трелуние, что вы хотите, – пожала я плечами, когда пауза неприлично затянулась.

– Оно, проклятое, – глядя на восход, соседка рассеянно затянулась. К небу потянулся дымок, на тонком запястье сверкнул браслет из тяжелых разноцветных бусин. В моей руке звякнули ключи и миссис Нимтон перевела взгляд на меня, – А вы, душечка, смотрю, только домой вернулись? Неужто всю ночь работали?

– Так получилось, – буркнула я, проклиная свое хорошее воспитание, не позволяющее нагло повернуться к навязчивой соседке спиной.

– Вы уж будьте осторожны, Аманта, – посоветовала соседка. – Не ровен час беда приключится. Слыхали, третьего дня гадалку нашли у нее во дворе? Вроде как от сердечного приступа померла. Да только нечисто тут что-то. Она ж молодая еще совсем была то… Говорят, когда ее нашли, на ней лица не было. Не иначе, вампир какой-то у нас завелся.

Я нахмурилась. Вампир, не вампир, но что-то неладное на улицах Дилея творится, это точно.

Соседка с удовольствием продолжила бы обсуждение городских сплетен, но, на мое счастье, за ее спиной скрипнула дверь. На веранду вышел мистер Нимтон, невысокий, но кряжистый, как боровик, мужчина. Его пышная шевелюра и сенаторские бакенбарды преждевременно поседели, но это лишь подчеркнуло его мужскую харизму. В отличие от супруги, бурлящей энергией и всегда готовой поболтать, мистер Нимтон слывет нелюдимым букой и занудой. Впрочем, в педантичности соседа есть и плюсы. Например, зеленая ограда, разделяющая наши участки, перестала быть моей головной болью. Теперь кусты всегда подстрижены и ухожены. Ни одна веточка не смеет нарушить безупречность линий.

– Царапка моя, ты опять куришь? – заворчал мистер Нимтон, накидывая на плечи супруги черную шаль с кистями. – Доктор Липс строго-настрого запретил тебе даже смотреть на трубку. Ты же этим медленно убиваешь себя.

– А я никуда не спешу, – миссис Нимтон улыбнулась и на мгновение прижалась щекой к ладони супруга. – Оставь, Алекс. Твоя неуемная забота задушит меня скорее, чем пара безобидных затяжек.

Мужчина хмыкнул и потянулся губами к виску супруги, но она мигом прижала пальчик к его губам и задорно подмигнула мне.

– Что за разврат, милый? Мы же не одни.

Мистер Нимтон перевел взгляд на меня и смущенно улыбнулся.

– Мисс Тайгер, мое почтение, – склонил он голову.

Мысленно проклиная ключ, не желающий попадать в скважину, я раскланялась и с соседом.

Ходят слухи, что миссис Нимтон обучалась в закрытой школе благородных девиц, той самой, в которой готовят фрейлин. Ее ждала блестящая карьера при дворе. Сама королева благоволила талантливой девушке. Но ради любимого эта удивительной красоты женщина оставила дворец, престижную должность и саму столицу. Сейчас, наблюдая за тем, как миссис Нимтон откинулась спиной на грудь супруга и что-то шепчет ему на ухо, я поверила, что так все и было. Столько нежности было в этом простом жесте, столько интимности, что в горле вдруг застрял ком, который никак не удавалось сглотнуть.

Что со мной? Завидую? Я? Леди Айс, как меня за глаза прозвали коллеги? Абсурд. Просто ночью потрачено слишком много сил. И нервов.

Да, точно. Устала. Чашка чая и я в порядке.

Судорожно вздохнув, отвернулась от воркующей парочки, благо, внимание соседей отвлек их питомец. Рыжий озорник, под девизом «Таксы грязи не боятся», закопался в клумбу по самые уши. Комья земли полетели во все стороны, цветы опасно зашатались под натиском коротких, но мощных лап. Мистер Нимтон громогласно призвал небесную кару на голову несносного хулигана. Миссис Нимтон бросилась спасать цветник, но пес увернулся от протянутых рук и упорно копал яму, словно нашел любимую косточку.

Наблюдать за баталией я не стала. Ключ наконец-то провернулся, и я, подхватив саквояж, шмыгнула в распахнувшуюся дверь. Дом встретил укоризненной тишиной. Только ходики оптимистично тикают. Одна из гирек поднялась почти до самого верха, и я привычно потянула ее вниз.

Люблю этот дом. Он небольшой, но уютный. Сливочная белизна стен разбавлена яркими мазками картин. На полу звук шагов глушит пушистый темно-серый, почти черный ковер. Сквозь неплотно задернутые шторы прорвался лучик, и я пару секунд завороженно наблюдала за тем, как танцуют сверкающие пылинки. Потом тряхнула головой, отгоняя сонную усталость, и поправила шторы.

Из окон моего дома открывается потрясающий вид на горы, но я очень редко им любуюсь. Все свое сознательное детство я прожила в доме, окна которого выходили на кладбище. Не сказать, что вид мест упокоения меня особо угнетал. В силу нежного возраста я просто не осознавала мрачности заоконного пейзажа. Но мамина привычка держать окна зашторенными со временем передалась и мне. Поэтому, когда три года назад я приехала в город Дилей и купила дом, первое, что я сделала, так это завесила все окна двойными портьерами. Горький шоколад и прохладная бирюза. Приятный полумрак. Идеально для человека, часто работающего ночи напролет, а днем отсыпающегося.

Лика, моя единственная подруга, меня не понимает. Она обожает солнце. Может быть потому, что сама похожа на солнечного зайчика? Глядя на ее сияющую улыбку, начинаешь понимать, что этот мир не безнадежен. Лика из тех, кто, услышав зов о помощи, сначала спасает, а потом с недоумением попытается понять – кого. На ее фоне я выгляжу бездушным булыжником на пыльной дороге.

– Аманта, ну чем тебе мешает солнце? – причитает Лика всякий раз, врываясь в мое жилище ветром перемен. – Пойми, эти твои вечно закрытые окна – это же твой внутренний протест. Тем самым ты неосознанно отгораживаешься от мира.

Подруга заблуждается. Я делаю это сознательно. И, боюсь, с миром у нас это взаимно.

На ходу стянув пиджак, придирчиво осмотрела его. Так и знала. Кровь въелась в ткань. Но на этом потери не закончились. Оказалось, брюки порваны. Жаль. Этот костюм был мне по душе. На фоне его темной зелени мои карие глаза приобретали необыкновенную глубину. По крайней мере, именно такие комплименты я слышала чаще всего, облачаясь в этот костюм.

Ах да. Видимо, стоит пояснить. Кровь не моя. Она вообще не человеческая.

Ритуалы некромантов лишь на рекламных буклетах напоминают кукольный театр, в котором даже Смерть прихорашивается перед выходом на сцену. На практике же наша работа – это грязь, кровь и масса способов попасть в неловкую ситуацию. Например, как прошлой ночью.

Начиналось все как по учебнику. Адвокаты нервно переминались с ноги на ногу, вдова всхлипывала в платочек. Я обвела взглядом кладбище и нахмурилась -на дереве, которое росло рядом с оградой, сидела стайка вжик-вжиков. Эта мелкая зубастая нежить, похожая на комок шерсти, компенсирует скромные размеры паскудным нравом. Меня-то они не тронули бы, а вот адвокату страховой компании, который даже на кладбище явился в модном клетчатом костюме и начищенных до блеска ботинках апельсинового цвета, точно не поздоровилось бы.

Пришлось спустить с метафизического поводка своего помощника.

– Тень, взять.

Сгусток тьмы у моих ног на мгновение сжался, потом кора на дереве из темно-серой стала черной и быстро запульсировала. На ветке что-то сдавленно пискнуло, на землю шлепнулась тяжелая капля слизи.

– Что это? – всполошился щеголь в оранжевых ботинках. Он тщетно всматривался в темноту ночи, стеной вставшую за пределами круга света от фонарей.

– Ночная птица, – невозмутимо солгала я, чувствуя, как Черный Хранитель, сыто вздыхая, опять послушно растянулся у ног, притворяясь обычной тенью. Можно было начинать ритуал, не опасаясь, что на голову свалится злобный монстр.

Призвала темную энергию, проникая глубоко в землю. Могила дрогнула, покрытый увядшими цветами холм просел. Зомби «всплыл», словно пробка из воды. Мимолетно порадовалась тому, что мой дар поднимает кадавров пусть в немного кукольном, но зато во вполне приемлемом состоянии. Никакой пошлости типа гниющей плоти, отваливающихся конечностей и прочего непотребства. Все чинно и благопристойно, как в музее восковых фигур.

Покойный оказался худощавым мужчиной с ореолом седых волос вокруг блестевшей в свете лун лысины. Восстал при полном параде, только цилиндр почему-то комкает в руках. В голове мелькнула крамольная мысль: «Большинство людей похоронено в лучших костюмах или платьях. Если грянет зомби-апокалипсис, то мероприятие выйдет очень торжественным».

Зомби сел и невидяще уставился в пустоту. Пока что это всего лишь пустая оболочка. Чтобы в ней пробудился разум покойного, нужно довести ритуал до конца. Я шагнула к могиле, мазнула кровью по губам восставшего и почувствовала, как линии жизни на моих ладонях болезненно запульсировали. Кровь куриная, но сила, энергия – они мои. Зомби дернулся, словно его ударило током, потом медленно повернул голову и взглянул на меня вполне осмысленно.

– Я с тобой, хозяйка, – едва слышно прошелестел его голос.

Я поморщилась. Терпеть не могу такие моменты.

– Мистер Солод, вы должны ответить на вопросы вот этих господ, – указала я. Зомби медленно, рывками, повернул голову. В его глазах мелькнула искра узнавания, но говорить с женой я разрешения не давала, поэтому зомби лишь едва заметно улыбнулся. Женщина судорожно всхлипнула и отвернулась.

– Можете приступать, господа, – я шагнула назад, уступая место адвокатам. – Только не переступайте черту. А то зомби утащит вас с собой.

Это неправда, конечно. Я держу ситуацию под контролем. Но иначе этих напыщенных снобов не удержать. Так и норовят сунут свой нос, куда не надо. На тестовые вопросы зомби ответил правильно. Присутствующие убедились, что работу я выполнила качественно и призвала именно того покойника, который им нужен. И все бы ничего, но дотошные чинуши безбожно затянули допрос. Раз за разом они переиначивали вопросы, тщетно надеясь получить нужные ответы.

Я, пытаясь отрешиться от происходящего, с неудовольствием отметила ледяное покалывание в линиях жизни на ладонях. Этот ритуал выпил из меня слишком много сил. Все одно к одному: предыдущая бессонная ночь, затянувшийся допрос, три луны, безмолвно скользящие по небу. Возможно поэтому я, завершая ритуал, упустила из рук трепыхающуюся тушку. Проклятая курица, потеряв голову, рванулась, решившись на эффектный побег.

О, эффект был. Еще какой! Безголовая курица помчалась по кладбищу как… да как курица безголовая!

Что тут началось…

Вдова, стоически молчавшая на протяжении всей процедуры, заголосила так, что даже зомби уши зажал. Особо мощная струя крови окатила адвокатов. Пижон в апельсиновых ботинках, ощутив на щеках тяжелые горячие капли, по-бабьи взвизгнул и упал в обморок. Его коллега растерялся и никак не мог решить, что делать в первую очередь: успокаивать вдову или приводить в чувство впечатлительного напарника. Нотариус, рано полысевший мужчина, будто собранный из надувных шариков, растерянно хлопал глазами и все пытался протереть испачканные листы бумаги. Тщетно. Алые кляксы размазались, текст превратился в нечто непотребное, документы были безнадежно испорчены.

Только Двуликая знает, как было сложно, потеряв дар цензурной речи, довести ритуал до логического конца. Терпеть не могу работать в Ночь Трелуния. Не зря в эту неделю даже в храмах Двуликой объявляют дни тишины. Когда на бархатисто-фиолетовый небосвод выкатываются все ночные светила, даже самый простой ритуал превращается в шапито на выезде.

Добрых полчаса ушло на то, чтобы навести хотя бы подобие порядка. Потом потребовалось еще минут сорок на то, чтобы восстановить испорченные документы. И только когда нотариус поспешно убрал в черную папку вновь заполненные листы, я смогла отправить зомби на покой.

Полагаю, злосчастная несушка в полной мере ощутила себя отмщенной.

Я помотала головой, в тщетной надежде остановить мыслемешалку, в которой продолжали всплывать подробности ушедшей ночи. Рывками стянула портупею, расстегнула многочисленные застежки кожаного корсета и со стоном блаженства вдохнула полной грудью. Пистолет из наплечной кобуры перекочевал в кобуру, закрепленную на спинке кровати. Ножны глухо брякнули о прикроватную тумбочку. Достала нож, убедилась, что на лезвии не осталось ни пятнышка крови. Протерла его еще раз и убрала в ящик.

«В следующий раз скажу, чтобы босс сам поднимал зомби, раз такой жадный. Это ж надо было додуматься, взять заказ на ночь Трелуния!», – подумала я. Впрочем, подъем зомби в ночь восхода всех лун – это не самая одиозная идея мистера Верна. Только такому человеку, как наш шеф, могла прийти в голову дикая мысль: некроанимацию превратить в бизнес. Лет тридцать назад за одну эту мысль его на костер бы отправили и пепел над водой развеяли. Но с тех пор многое изменилось. Была найдена вакцина от ликантропии. Создан прецедент с вампиризмом. Принят Кодекс, благодаря которому некромантия, как и другие виды магии, стала такой же профессией, как адвокатура или система Белых Свидетелей.

Просто теперь есть такая работа – зомби поднимать. А ушлые индивидуумы, вроде нашего босса, делают на этом бизнес. Надо сказать, очень успешный бизнес.

«Но с последним заказом мистер Вьерн просчитался», – ехидно шепнула Тень. Я хмыкнула. Действительно, в этот раз заказчики остались недовольны. После перекрестного допроса стало очевидно, что смерть застрахованного произошла по причинам, которые были четко прописаны в договоре. А значит, вдове будет чем утешиться. Впрочем, оплатить мою работу страховщики обязаны в любом случае.

Взгляд опять зацепился за костюм, брошенный на кресло. Часть гонорара придется потратить на обновление гардероба. А ведь так трудно найти одежду, в которой можно незаметно носить кобуру. Нет, разрешение на ношение оружия у меня есть, с этим полный порядок. Но окружающие так странно реагируют, когда замечают пистолет у женщины. Предрассудок, конечно. Была бы я мужчиной, никому бы и в голову не пришло спрашивать, зачем мне огнестрельное оружие. А раз я хрупкая леди, то мне полагается стрелять только глазками.

Вот только кокетство не спасает от клыков лича. Дамской сумочкой не отмашешься от плотоядного зомби. Мило улыбаясь, вурдалаку зубы не заговоришь. Поэтому я предпочитаю держать под рукой что-то повесомее, чем взгляд из-под ресниц. Пистолет, например. Желательно с обоймой, полной серебряных патронов. Или нож, на худой конец. А лучше и то и другое.

Что ж. Пусть покупка нового костюма будет моей самой большой проблемой. А сейчас в душ и спать. Хотя бы два часа.

Заснула я, едва коснувшись подушки.