Читать книгу Пусть она вернется - - Страница 8

Звонок телефона грубо лишает меня последних жалких минуток сна, которые я пыталась урвать у бессонной ночи. На экране светится фото моей сестры. Я резко провожу пальцем по экрану, и мой живот сжимается от тревоги.

– Селия, ты в порядке?

– А что-то случилось? – бурчит она с беззаботностью подростка.

– Сейчас восемь утра. Ты разве не должна сидеть в классе?

– Учитель математики в отъезде, из наших никто не приехал. А ты как?

Мне сразу легче дышать, но в мозгу выскакивает новый повод для стресса. Я вдруг вспоминаю вчерашний вечер с Тимом.

– Нет. Да. Я…

– У тебя такой голос, случилось что?

– Я забронировала два билета на Корсику, – я вздрагиваю, внезапно осознав нелепость ситуации.

Селия изумляется так громко, что у меня дрожат барабанные перепонки.

– Что? Клево! А с кем едешь?

– С Тимом… Летим послезавтра. Я написала в мое агентство, что меня не будет две недели.

– И отлично! Здорово, что ты на это решилась, ты ведь даже носки выбираешь тысячу лет…

– На самом деле не надо было так спешить.

– Как так вообще вышло? Ты была пьяная?

– Да нет, но… я не подумала, как следует. Внезапно поняла, что мне это очень необходимо, но это была ошибка.

– Да почему? Разве отпуск – это плохо?

– Ну это не совсем то, что ты думаешь.

– А что я думаю? – спрашивает Селия. – Погоди-ка… неужели вы с Тимом наконец вместе?

Я ощущаю небольшой укол в области сердца. Раньше, до того как моя мать пропала, я была уверена, что наша дружба превратится в любовь из сказок про фей и принцесс. Но после того рокового дня, когда на мои плечи легли все эти тревоги и заботы, я отодвинула в сторону все юношеские мечты и больше так и не осмелилась в них признаться. И только моя сестра верит, что мы когда-нибудь будем вместе.

– Посмотрим! Ладно. Я тебе сказала, но обещай, что ничего не скажешь папе, пока я его не подготовлю, о’кей?

Сестра клянется, прижав руку к груди, пока я пытаюсь найти подходящие слова.

– Вчера я видела по телевизору одну передачу, кажется, она может помочь напасть на след мамы.

Я вижу, как ее охватывает беспокойство, а ее глаза темнеют.

– Селия?

– Да, слушаю тебя, – бормочет она сквозь зубы.

– Что ты об этом думаешь?

– Честно? Да ничего я не думаю. Это ты с ней жила. А я ее вообще не знаю. Моей мамой стала ты. Если даже ты ее найдешь, мне нечего ей сказать. Для меня она просто фотка, которую забыли в альбоме.

Я закрываю глаза и считаю про себя. Раз, два, три. Что это со мной, в самом деле? С нашей семьей все в порядке. Мы нашли равновесие, пережили горе и, по крайней мере снаружи, выглядим нормально. А эта передача растоптала и поставила под сомнение с таким трудом достигнутое благополучие.

Моя сестра видит, что я расстроилась, и говорит с нежностью:

– Ну прости, я не хотела, чтобы тебе было плохо. Если ты хочешь провести расследование или что-то типа того, давай. О нас с папой не волнуйся, о’кей?

Я сглатываю, не в силах понять, что дальше делать.

– Не извиняйся. Я увлеклась… И в полном ступоре.

На ее очаровательной мордашке расцветает улыбка – как правило, это значит, что у нее родилась идея.

– А ты карту вытянула?

На прошлый Новый год сестра подарила мне набор начинающего оракула «Оракул счастливых дней».

Достаточно вытянуть карту, и ты получишь утешение и поддержку. Я думала, что коробка будет пылиться на полке, однако, вопреки всем ожиданиям, мне понравилось ежедневно предсказывать самой себе будущее. А еще я отправляю прогноз на день рано утром сестре в WhatsApp вместо приветствия. Конечно, это все полная ерунда, но мне плевать. Это словно ежедневое печенье с предсказанием.

– Еще нет, – отвечаю я, заходя на кухню. Прислонив телефон к шаткой опоре в виде чашки, я вытаскиваю карту наугад.

– Ну и?

Я зачитываю надпись:

– «Погружение в прошлое иногда помогает улучшить настоящее».

Мое дыхание прерывается, а сестра восклицает:

– Видишь, это знак! Карты НИКОГДА не ошибаются! А еще ты сможешь побыть наедине с Тимом. Кто знает, вдруг вы наконец поймете, что созданы друг для друга.

– Не говори ерунду, – решительно возражаю я.

– Ну, давай, дай мне помечтать, – настаивает сестренка. – Пляжный песок, сияющий день, признание в любви… Как романтично! Но мне сдается, что папу надо предупредить, что ты уезжаешь. Как ты собираешься ему сказать?

– Не знаю.

После разговора с сестрой я еще пару минут думаю над ее вопросом, когда внезапно получаю смс от Тима: «Ты мне нужна. В 14 в кафе?»

Хотя тон послания самый обычный, я ощущаю в экономии слов некую непривычную серьезность. Остается только ломать голову, что ему понадобилось мне сказать? Вчера, купив во внезапном порыве, больше похожем на помешательство, билеты на самолет, мы обговорили все дела, которые нужно было уладить, какие расследования провести, в какие места съездить. Нам удалось найти адрес выставки в деревне под названием Лури и даже список художников, чьи работы там были выставлены, – место находилось на мысе Корсика. Это уточнение убедило нас, что расследование надо вести в той части острова. Что еще Тим мог обнаружить? Имеет ли это отношение к путешествию? У меня скрутило желудок. Тем не менее я отвечаю бодрым эмоджи, чтобы не выдавать беспокойства.

Легче сказать, чем сделать. Утро заканчивается прокручиванием миллиона сценариев в голове.

Наступает обеденное время. По понедельникам папа не работает, и разогревает к обеду оставшиеся с выходных угощения. Я стучу в дверь и тут же открываю ее. Наши привычки уже давно сложились. Я знаю, где он и чем занят.

Прежде чем переступить порог кабинета отца, я секунду наблюдаю за ним. Он поглощен своим новым пазлом и даже не заметил, как я вошла. Это увлечение помогает ему не падать духом. Когда-то он посмеивался над мамой, которая дарила ему всё новые наборы, но после ее ухода папа погрузился в них со страстью. Наверное, ему казалось, что если сложить все детали пейзажа, то решение придет само собой. Жена вернется, если правильно сложить разбитый на тысячи осколков кусок райского пляжа. Так лихой директор фирмы превратился в депрессивного пазломана.

Он поднял очки на макушку, вокруг которой топорщатся остатки волос. Запущенная борода отросла: папа никогда ее не брил, считая, что и так красивый, и волосы его давно скорее ближе к цвету соли, чем перца. Он начал выглядеть на свой возраст, на пятьдесят два года. При этом выражение лица, наоборот, больше подошло бы ученику начальной школы, старающемуся написать свое имя, не перепутав ни одной буквы. Забавно угадывать все его движения заранее. Я бы деньги поставила, что он проведет рукой по всем деталям, шевеля пальцами и будто притягивая нужный кусочек. Победа. Но это было несложно. Я знаю все о его привычках, манере двигаться, его заиканиях. Как ему нравится снимать ботинки, приходя с работы. Как он сжимает и разжимает губы, прежде чем что-то сказать. Как он цокает языком, когда размышляет.

Я знаю все подробности, поскольку именно я заботилась о папе и все его слабости и уязвимости были у меня перед глазами. Мы узнаем людей только после плотного общения со всеми сторонами их личности. И если кто и страдал, то это именно он.

Помимо груза вины и горя, отцу пришлось вынести все районные сплетни, которые немедленно усадили его на скамью подсудимых. Мы не могли выйти из дома, чтобы за нами не следовали любопытные и осуждающие перешептывания. Взгляды, которыми все смотрели на нас с сестрой, переполняли сочувствие и жалость. «Бедные малышки» – так нас звали отныне. А мой отец, услыхав очередную сплетню, стискивал зубы.

Слухи превращались в досужие разговоры, проникали в отношения, раздувались и искажались. В основе лежала распространенная уверенность, что мамы просто так не исчезают, что мама где-то тут, совсем рядом. В шести футах под землей в укромном уголке нашего сада, среди мусорных завалов, в старой морозилке – версия зависела от рассказчика. Ни одна из них не была ни на чем основана и, конечно, была совершенно бездоказательна, но так устроены люди. Я смогла понять это только позже, когда взглянула на ситуацию со стороны. Когда женщина растворяется где-то в природе, ее партнер немедленно становится мишенью всех указательных пальцев в округе, и в большинстве ситуаций вполне справедливо. Тех, кто готов был поверить, что мой отец был исключением, было совсем немного. Презумпция невиновности хороша в теории, но отнюдь не в крошечном городишке, где ты у всех на виду. Эти переживания заставили нас замкнуться в себе, отказаться от общения со многими, оставив вблизи только тех людей, на которых можно было положиться. Я тоже стала подозрительной, почти дикой. И даже сегодня мне очень трудно доверять людям.

Несмотря ни на что, мы с отцом и сестрой остались очень близки. Вместе мы будто шли в темноте, стремясь найти выключатель и получить немного света.

И я боюсь, что мои слова вновь сгустят тьму.

Папа поднимает голову от пазла, и его лицо озаряет нежная улыбка, когда он видит меня в дверном проеме. Меня накрывает теплая волна любви.

– Как ты, малыш? Уже полдень?

– Да, но не беспокойся, я поздно завтракала и пока не хочу есть.

– Супер, тогда я продолжу.

– А что ты собираешь?

– Озеро Анси[2]. Это так красиво, я покажу, когда закончу.

– А ты там бывал когда-нибудь?

Папа колеблется. Это могло остаться незамеченным, но в его секундном замешательстве скрывается печаль. Мы никуда не выезжали из дома с тех пор, когда я была подростком. В нашей жизни было много нежных и милых событий, мы много смеялись и радовались и совсем не собирались всю оставшуюся жизнь прожить в тоске. Да у нас и не было такой возможности – Селия была прирожденным клоуном и постоянно разряжала атмосферу, веселя всех. Наш отец изобрел для нас другую действительность. Когда сестра была еще совсем девочкой, они провели все лето в палаточном лагере в нашем же саду. Но все остальное время он оставался пленником дома. «А вдруг?» – повторял он постоянно. Папа никогда не уточнял, что имел в виду, но я знала, о чем он говорил. Вдруг зазвонит телефон. И вдруг она вернется. Чтобы не сойти с ума, он стал страстным поклонником пазлов и приверженцем «а вдруг». Однажды, возможно, отец осознал, что пора остановиться, однако привычка стала настолько сильной, что отказаться было уже труднее, чем продолжать.

– Я бы очень хотел, но увы, никогда не был. Но скоро я повешу картину в гостиной и буду любоваться видом каждый день!

Мне становится особенно больно, когда я понимаю, что все места, в которых отец хотел бы побывать, он видел разбитыми на кусочки и собирал их из картона. Я спешу скорее сменить тему.

– А вообще как дела у фанатов пазлов?

Он внезапно краснеет.

– Все хорошо. Только я не смогу поужинать с тобой в четверг. Карин пригласила меня к себе на ужин, она собирается испечь гигантскую пиццу. Но если ты против, я все отменю.

Мне это снится, или он похож на школьника, который идет на первое свидание?

Восемь лет назад, когда у Селии в школе устраивали внеклассные часы, он принес в школу гору коробок с пазлами и провел с ее одноклассниками несколько занятий, показав преимущества подобных игр. Учителю это очень понравилось, и он предложил отцу создать клуб. С тех пор около десятка фанатов собираются каждый вторник и четверг в зале, предоставленном мэрией. Но на этом они не остановились. Ребята раздобыли на блошином рынке огромный пазл, мастодонта из тридцати тысяч кусочков и еще несколько других с изображением диких животных. Все собранные полотна вместе будут длиной около шести метров. Они не стали собирать его, уединившись в своем углу, а позвали школьников и жителей дома престарелых заняться этим всем вместе. Этот амбициозный коллективный проект требует тщательной подготовки, и ею занялась Карин, разведенная пятидесятилетняя женщина, вступившая в их клуб несколько месяцев назад. Она вложила много усилий в проект, и это явно радует моего отца по нескольким причинам.

Папа никогда не встречался с кем-то другим. То ли он ждал жену, то ли ему было настолько стыдно и он ощущал себя таким виноватым, что не мог подумать о ком-то другом. В любом случае всем новым женщинам немедленно сообщали: супруга этого мужчины сбежала, берегитесь! Но Карин, похоже, лишь посмеялась над всеми сплетниками, во всяком случае слухи вдруг прекратились. Очевидно, что я всем сердцем желаю папе наконец обрести счастье.

Я замолкаю, осознав, что если сейчас расскажу ему о матери и о моем решении отправиться на поиски, то это может свести на нет все достигнутые результаты. Станет ли он ужинать с Карин, если я сообщу ему о своем открытии и планах? Нет. Определенно, это плохая идея.