Читать книгу В плену иллюзий - - Страница 5

Дафна

– Дочь, ты не опоздаешь в школу? – услышала я голос мамы сквозь пелену сна. Он звучал так мирно, что поначалу я даже не поняла смысла сказанного. Медленно открыла глаза, и тусклый свет, пробивающийся сквозь шторы, заставил меня зажмуриться. Мне пришлось привстать на локтях, чтобы хоть что– то сообразить, но всё моё естество отчаянно хотело навсегда остаться в тёплой постели, зарывшись в одеяло и забыв о школе.

Один взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, заставил меня подскочить, как от электрического разряда. Первый урок должен был начаться уже через полчаса!

– Чёрт! Почему будильник не сработал?! – меня сразу накрыла волна паники. Опоздать во второй учебный день в новой школе – это худшее, что можно было себе представить…

У меня было всего лишь пятнадцать минут на сборы, если учесть дорогу. Решение пришло мгновенно: не тратить драгоценное время на душ. Я рванула к шкафу, наспех натянула первые попавшиеся лёгкие брюки и сверху яркий малиновый топ. Волосы, которые обычно требовали тщательной укладки, кое– как собрала в небрежный пучок на затылке. Захватила сумку, судорожно проверяя, на месте ли нужные тетради и учебники.

В этот самый момент мой телефон зазвонил. На экране высветилось имя: Ингрид. С облегчением и новой порцией паники я сразу ответила.

– Даф, я почти подхожу к парку, ты идёшь? – спросила подруга.

– Я проспала! – выпалила я, еле сдерживая хныканье. – Сейчас обуваюсь и выхожу! Подожди меня, пожалуйста.

Голова работала в аварийном режиме. Если уж опоздать, то только с Ингрид. Одна я точно не найду нужный кабинет и пропаду в этих школьных лабиринтах.

– Без проблем, – совершенно спокойно ответила она.

Я сбросила вызов и начала лихорадочно завязывать кеды. Как назло, шнурки путались в руках, скользили, никак не хотели затягиваться. Только с третьего раза мне удалось справиться с ними, и я, схватившись за ручку двери, вылетела из дома.

Добежала до парка я минут за пять, уже чувствуя, как в лёгких не хватает воздуха, а сердце стучало где–то в горле. Кажется, я чуть не отправилась к прадедам от такого спринта. Ингрид стояла у входа, прислонившись к старой липе, в ярко– розовом платье, которое прекрасно сочеталось с её светлыми волосами. Она выглядела совершенно свежей и невозмутимой, словно только что вышла из салона красоты.

– Бежим! – крикнула я, задыхаясь, ещё даже не подбежав к ней вплотную. – Мы же успеваем? —Я никогда не была отличницей, но и нарушать правила не любила. Для меня дисциплина была чем– то вроде якоря, помогающего держать всё под контролем. К тому же, так было гораздо спокойнее.

– Успокойся, паникерша. Нас не ругают за опоздания, – подругу ни капли не волновала ситуация, в отличие от меня. – Тем более до урока еще десять минут. Сейчас быстро дойдем.

Мы направились в сторону школы спешным шагом. Я уже была без сил после своего забега, но держалась, как могла. И постоянно торопила подругу. Повезло, что погода на улице не была слишком жаркой, иначе я бы вспотела в три ручья.

Спустя пару минут мы были на месте. Ингрид, героиня моей жизни, постучала и вошла в класс первая. К счастью, учителя внутри не оказалось, но все одноклассники уже сидели за своими партами.

– Хэй, девочки, чего так поздно? – воскликнул Уилл.

– Проспала, а Ингрид меня любезно подождала, – я села на свое место и подготовила все к уроку английского языка. Тапиа сказала, что мистер Хорсен довольно требовательный и много задает, а это не могло не напрягать.

Услышав за спиной какое– то ехидное хихиканье, я инстинктивно обернулась. Звук исходил от тех самых блондинок, о которых я уже успела собрать информацию: Андреа и Бритт. Этот мерзкий дуэт был известен всей школе своим надменным поведением и неприязнью к «не своим». Они будто пересмотрели все подростковые фильмы о стервах и старательно копировали оттуда манеры, высокомерные взгляды и приторно– сладкие улыбки, за которыми скрывалась откровенная неприязнь. Среди адекватных людей у них было до обидного мало поклонников; большинство просто держались подальше, чтобы не стать объектом их колких замечаний.

– Вряд ли она знает, что такое расчёска, – эта фраза была произнесена Бритт нарочито тихо, но так, чтобы я точно её услышала. А после последовал их противный, сдавленный смешок, который они, видимо, считали особенно остроумным.

Какой же цирк. Эти девочки были так предсказуемы в своём стремлении унизить кого– то, чтобы почувствовать себя выше.

– Вряд ли ты знаешь, что такое чувство такта, – четко сказала я, не смотря в их сторону.

Они привыкли, что их едкие замечания либо игнорируют, либо вызывают замешательство и слёзы. Но мне и прежде доводилось сталкиваться с людьми, которые живут ради того, чтобы обсуждать, задевать и унижать всех вокруг. Эти «королевы драмы» думали, что находятся на голову выше других, а сами топтались, где– то на дне общечеловеческой морали.

Жизнь – своего рода война, нужно уметь стоять за себя в любых ситуациях. Да, возможно это покажется кому– то пустяком, но кто знает, что могло бы быть в следующий раз, если бы я промолчала?

– Правильно, не давай им спуску, – прошептала мне Ингрид.

– Уж не буду…

До конца учебного дня не происходило ничего интересного. Я постепенно привыкала к новой обстановке и преподавателям. Кстати, про обстановку. Эти длинные коридоры школы точно сведут меня в могилу. Я совсем не понимала, как здесь можно ориентироваться, поэтому всегда ходила за Ингрид или Уиллом. Останется лишь надеяться, что со временем все запомню.

– Даф, ты помнишь про матч? Наши ребята будут соревноваться со сборной Оушенсайд, и Сэм сказал, что достал нам билеты на лучшие места, – Ингрид заулыбалась.

Смотреть на влюбленного – это как смотреть на свечу, которую зажгла другая самым ярким пламенем. И кажется, если легонько дунуть, то все в миг исчезнет. Но этот краткий миг – самое ценное, что в себе хранят людские сердца. Этот огонь будет всегда жить внутри, даже когда останется лишь воспоминанием.

– Помню, ты не даешь забыть ни на минуту, – ответила я.

– Не преувеличивай, я просто волнуюсь, – Ингрид показательно надула губы.

Мы с Ингрид уже шли домой. Подруга летала в своих мыслях, а я наблюдала за окружающий миром. Я от этого вряд ли когда– то устану. В городе всюду царил уют: узкие, извилистые улочки, утопающие в зелени. Маленькие магазинчики с яркими вывесками, кафе с террасами, где за столиками сидели посетители, потягивая кофе и любуясь прохожими – все это создавало неповторимый шарм. Воздух был пропитан ароматами морской соли и цветущих растений. Я была готова вечно перечислять прелести Сан– Диего. Меня полностью окутывала эйфория от этого места.

– Зайду за тобой в шесть, лучше надень черное, это цвет нашей волейбольной команды!

Я кивнула, Ингрид обняла меня и пошла в другую сторону. А я поплелась в свою.

Заходя в дом, я почувствовала невероятный запах еды. Но воспоминания прошлой ночи держались в голове. Не хотела давить на маму, понимая, как ей сложно, но и страдать не могла ей позволить. Она у меня молодая, красивая, все еще впереди. Если папа смог жениться и пойти дальше, то и она сможет. В мире более восьми миллиардов человек, и уж один точно окажется достойным вариантом для Эллы Коулман (я надеялась, что фамилию отца она сменит).

– Иди сюда, дочь, я приготовила твою любимую лазанью, – Раздался мамин голос. Зайдя на кухню, я уловила запах блюда, за которое готова убить любого. Лазанья – еда богов. И высокое самомнение причисляет меня к ним.

– Ты лучшая, мам, – я мгновенно начала уплетать обед, от сытого желудка даже настроение поднималось. – Кстати, Ингрид позвала меня на волейбол. Сборная нашего города будет играть, «Черные Соколы» вроде. Один из участников ее потенциальный парень, и, конечно, мы не можем пропустить такое событие. Хотя мне искренне интересно посмотреть на саму игру.

– Отлично! Я так рада, что тебе есть чем заняться, – мама издала тихий, но довольный смешок. – Тоже можешь присмотреть себе «потенциального» парня. Кто знает, может, в Сан– Диего водятся симпатичные волейболисты?

– Спасибо, откажусь, – я постаралась ответить как можно более убедительно, хотя внутри понимала, что эта тема будет возникать снова и снова. – Нам ведь и вдвоём хорошо, мам. Мне сейчас совсем не до парней, если честно.

Мама положила свою вилку и внимательно посмотрела на меня, её взгляд был серьёзным, но в то же время нежным.

– Дафна, ты не должна из– за меня отказываться от своей личной жизни. Сейчас мне тяжело, и я не отрицаю этого, но пройдёт время, и я обязательно найду в себе силы двигаться дальше. И обязательно встречу кого—нибудь, когда буду готова.

Я смотрела на неё, не отрываясь. Это точно моя мама? Та женщина, которая не так давно не видела смысла жизни без моего отца, Пирса, моя сильная и любящая мама, которая сейчас говорила о движении вперёд с такой удивительной решимостью? Я была растеряна, но в то же время испытывала огромное облегчение.

– Так что и ты не занудствуй и живи по полной, моя девочка. Забудь о моих переживаниях, займись своей жизнью.

Мне оставалось лишь улыбнуться и кивнуть, чувствуя, как волна гордости за неё заполняет всё моё сердце. Она была невероятно сильной. Убирая грязную посуду в посудомойку, я ощущала, как эта гордость смешивается с нежностью и благодарностью.

– У меня ещё есть час до того, как Ингрид позвонит, – сказала я, взглянув на часы. – Пойду сделаю домашнее задание и переоденусь.

– Ох, забыла сказать, – заявила мама, и её голос наполнился какой– то особой значимостью. – Меня приняли в больницу.

Я остановилась, держа в руках тарелку, и медленно повернулась к ней.

– И ты говоришь только сейчас?! – воскликнула я, забыв о посуде. Мое лицо, должно быть, светилось от радости. – Поздравляю! Теперь ты с работой! Это же так здорово, мам!

– Да… – она кивнула, на её лице тоже играла лёгкая улыбка. – Вот только сегодня меня вызвали на ночное дежурство. Оказалось, что у них совсем не хватает сотрудников, и я пришлась очень кстати.

– Ты сможешь? – я переживала за маму, она почти не выходила на ночные смены, когда работала в Чикаго. А тут первый рабочий день и сразу на ночь.

– Конечно, дочь, – успокаивала меня мама. – А ты сможешь остаться одна?

– Не сомневайся, найду, чем заняться. Только ты звони, а то буду беспокоиться, – я подошла к маме и крепко обняла. Такой маленький, но важный жест, про который мы часто забываем.

Объятия были изобретены для того, чтобы люди знали, что вы их любите, не говоря ни слова.

Я наконец– то сходила в душ, который пропустила утром в спешке. Струи тёплой воды смыли усталость и остатки тревоги, оставив после себя ощущение свежести и чистоты. В шкафу я взяла чёрную рубашку из лёгкой ткани и удобные тёмные джинсы. Я надеялась, что это подойдёт под негласный «дресс–код», который, как я поняла, установила Ингрид для похода на волейбольный матч. Волосы оставила распущенными, чтобы не тратить время.

Понимая, что у меня осталось несколько минут, нанесла помаду. И схватив сумочку, вышла из дома. Тапиа уже подходила к моему дому, и я помахала ей рукой.

– О боже, это что за шикарное платье? – на подруге было черное облегающее платье, которое идеально подчеркивало ее фигуру.

– Нравится? Мне точно идет? – Ингрид начала кружиться и вставать в модельные позы.

– Сногсшибательно. Теперь я выгляжу на твоем фоне, как замухрышка, – я демонстративно надула губы.

– Не говори глупостей. У меня есть повод, я после игры иду к Сэму. И знаешь ли, должна быть готова ко всему, – она подмигнула, и я сразу уловила ее мысли.

– Постыдилась бы, грешница!

– А ты зануда! – они с мамой сговорились? Я не зануда… Наверное. – Ладно уж, давай я вызову такси, а то идти нам далеко, – Ингрид достала телефон, и через десять минут мы уже ехали в спортивный комплекс, где должна была проходить игра.

Я любила смотреть в окно по дороге, в полной тишине наслаждаться пейзажами. Солнце, уже склоняясь к горизонту, мягко окрашивает небо в пастельные тона. Вокруг витает особое ощущение умиротворенности и спокойствия.

– Даф! Дафна! – Ингрид потрясла меня, и я оторвалась от своих мыслей. Оказалось, что мы уже приехали.

Мы вышли из машины, перед нами возвышалось огромное спортивное сооружение – современный комплекс, облицованный стеклом и металлом, с логотипом команды «Черные Соколы» над главным входом.

Войдя внутрь, я ощутила себя в огромном улье. Коридоры разветвлялись на множество небольших спортивных залов, предназначенных для разных видов спорта, но наш путь лежал к самому большому – центральной арене. Оттуда доносились оглушительные крики толпы и резкие свистки.

Когда мы наконец прошли через широкие двери и оказались внутри главной арены, я поразилась масштабу. Помещение было залито ярким светом прожекторов, а воздух вибрировал от энергии. Большое количество людей заполняло каждый свободный уголок. Трибуны были забиты до отказа – скандирующие, размахивающие флагами и плакатами фанаты. Я, конечно, знала, что местная волейбольная команда довольно знаменита, но чтобы настолько…

– Кого я вижу! Великий волейбольный капитан! – голос Ингрид, полный озорства и явного обожания, разнёсся над общим гулом, когда мимо нас проходил высокий парень. Его русые волосы, мягко обрамляли лицо, и красиво сочетались с небесными глазами. Крепкая, атлетичная фигура, широкие плечи и уверенная походка – он определённо притягивал взгляды. Очевидно, это и был Самуэль Линч, капитан «Черных Соколов» и объект вздохов моей подруги. Неудивительно, что Ингрид влюбилась в него, природа явно не поскупилась, наградив его такой яркой внешностью и статью. Он выглядел как ожившая мечта любой девчонки из подросткового романа.

– Привет, батарейка, – едва заметная, но очень тёплая улыбка тронула губы парня, когда он обернулся и увидел Ингрид. – Я надеялся, что ты придешь.

– Ну как я могла тебя подвести? – ответила Ингрид, игриво покручивая в руках прядь своих волос.

– Батарейка? – не удержалась я, вмешиваясь в разговор.

– Ты разве не заметила, сколько в этой девушке энергии? Она нескончаема, у меня порой голова гудит от её энтузиазма. – Он показательно схватился за голову, изображая страдание, и тут же получил лёгкий толчок от Ингрид в плечо. – Так, а ты Дафна?

– Угадал, – ответила я, слегка улыбнувшись.

Я отошла чуть в сторону, давая влюблённым – или почти влюблённым – время поболтать ещё пару минут. Они обменялись несколькими фразами, полными намёков и едва уловимого флирта, после чего Сэм, бросив нам прощальный взгляд и обещание «порвать их всех», ушёл в раздевалку, чтобы подготовиться к началу матча.

Мы же направились на трибуны. Наши места оказались идеально расположены: прямо по центру, откуда открывался превосходный вид на всё игровое поле. Даже несмотря на то, что я совершенно не смыслила в волейболе, этот факт нисколько не уменьшал моего интереса.

Наконец, на игровую площадку начали выходить команды. По левой стороне выстроились парни в ярко– красной форме – команда из Оушенсайда, «Кентавры».

И кто им вообще такое название придумал? Впрочем, выглядели они довольно внушительно. По правой стороне, под оглушительный рёв трибун, появились ребята в чёрной форме со стилизованным знаком сокола на спинах – «Черные Соколы». Все как на подбор: высокие, массивные, с точёными фигурами. Словно не волейболисты, а модели, только что сошедшие с подиума. Мой взгляд невольно задержался на нескольких из них. Может, прислушаться к маме и действительно присмотреться?

Бред.

Матч начался, на площадке у обоих команд осталось по шесть человек, которые заняли свои позиции. Соколы подавали первые.

К сожалению, игрок не рассчитал силы и бросил в аут, тем самым подарив первое очко команде соперников. Их болельщики радостно засвистели.

– Вот же не повезло, – фыркнула Ингрид.

– Это ведь только начало, ничего страшного, – сказала я подруге.

Игра продолжалась в напряженном темпе. Адреналин пульсировал в венах. Каждый прыжок, каждая подача, каждый блок – взрыв эмоций. Кентавры были настолько мастерами в подаче, что наши кое– как могли их принять. Но было то, в чем соколы превосходили красных. И это блок. Спереди стоял парень под номером четыре с вьющимися волосами цвета кофе. Он настолько точно предугадывал, куда же ударят противники, и в миг блокировал их, подставляя длинные руки перед ними. Да так крепко, что у них не оставалось шансов удачно обойти его. Мяч срикошетил и падал на стороне Кентавров.

Почему– то всю игру мой взгляд возвращался именно к этому блокирующему. Я заметила на его правом предплечье рисунок. Пришлось приложить усилия, чтобы разглядеть татуировку полностью. Это была черно– белая змея, которая огибала руку парня вокруг. Нутро резко подало непонятные сигналы, которые я постаралась игнорировать.

Прошло две партии, и у команд была ничья. Первую игру взяли соколы, вторую кентавры. Их ждал последний сет. Все зрители были на пределе тревоги. Они, не переставая, скандировали поддерживающие кричалки своих команд.

Воздух гудел от напряжения, а внутри всё сжималось в предвкушении решающего момента.

– Ужас. Я уже вся вспотела! Когда они уже закончат? – в отличие от меня, Ингрид почти всю игру провела в телефоне, объяснив это тем, что спорт совсем не её. Она лишь изредка глазела на Сэма, а после снова возвращалась к социальным сетям.

Я задумалась о том, что любовь творила с людьми странные вещи. Даже заставляла приходить на спортивные игры, которые тебя никогда не интересовали, лишь бы оказаться рядом с объектом вожделения.

Последняя партия началась агрессивно, очки увеличивались с каждой минутой. Обе команды желали выгрызть победу из лап другой. Но, к сожалению, это сделает лишь одна.

Время замерло в напряженной тишине при счете 23:24 в пользу «Соколов». Я следила за каждым действием игроков, за каждым броском и ударом.

«Кентавр» подал – быстрая, резкая подача. Сердце екнуло, когда его напарник взмыл в воздух для сокрушительного удара. Казалось, нам не отбить. Весь зал затаил дыхание. Но в последний момент четвертый номер выставил непробиваемый блок. Мяч отскочил, либеро отчаянно пытался его достать, но не успел, и тот упал на пол.

Прозвенел долгий свисток. Соколы победили.

Со всех сторон раздались радостные возгласы. И я сама не заметила, как от радости вскочила вместе с остальными зрителями.

– Даф, ты чего! Сядь обратно, – сказала мне Ингрид, и я села на свое место.

– Оказывается волейбол – это безумно интересно. Как бы не стать теперь постоянным зрителем, – ответила я.

– Не ожидала, что тебе так понравится. Я лично совсем не понимаю всех визгов счастья. Это ведь всего лишь игра. Какая разница у кого счет больше, а у кого меньше? Обе команды старались, – я надеялась, что она не скажет так Сэму. Уверена его такие слова не обрадуют.

– Возможно, ты права. Но спорт – это всегда соперничество, есть проигравшие, а есть выигравшие. Это помогает расти и развиваться в любимом деле. Зарабатывать достижения.

Ингрид пожала плечами. «Кентавры» и «Черные Соколы» пожали друг другу руки и, поблагодарив за матч, удалились с площадки. Болельщики тоже стали уходить с трибун, подруга взяла мою руку и потянула к выходу, где уже было столпотворение.

– Ингрид, может, подождем, пока людей меньше станет? – крикнула я. Мне не нравилось быть зажатой людьми со всех возможных сторон.

Мой вопрос остался висеть в воздухе, Тапиа вдруг заметила, как к ней шел Сэм, и отпустила меня. Она побежала к нему, а я попыталась хотя бы спуститься вниз с лестницы, но уронила телефон. Черт! Я уже хотела наклониться, чтобы поднять его, но почувствовала резкий толчок в спину. Мои ноги заплелись, раздался визг, и через секунду я оказалась на полу, ощущая адскую боль в ноге.

Желание проклясть весь мир переполняло меня. Я не знала, как мне встать и выбраться из этой толпы баранов. Но в следующее мгновение чужие руки обвили мою талию и подняли в воздух, унося из волны народа. Я даже не успела опомниться, как перед лицом возник тот самый четвертый номер.

– Ты в порядке, Рыжуля?