Читать книгу Кощей – Риэлтор - - Страница 3

Улица Хрустальная встретила Геннадия не просто типовой картиной спального района – она окутала его плотным, осязаемым покрывалом уныния. Обшарпанные фасады домов, словно изъеденные коррозией остовы древних кораблей, унылые, побитые жизнью детские площадки, где скрипели качели, словно чьи-то стоны, исписанные граффити заборы, за которыми таилось что-то неуловимо серое. Воздух здесь был густой, как кисель, пропитанный не только выхлопами старых машин, но и едким запахом пригоревшей гречки из чьей-то форточки, и еле уловимым, но навязчивым ароматом сырости и плесени, который, казалось, исходил не от конкретных луж, а от самой души этих домов. Двор дома номер 13 был завален мусором, небрежно разбросанным, как обрывки чьих-то неудачных жизней, а из подъезда несло затхлым, удушающим запахом кошачьей мочи, старости и какой-то, едва уловимой, безысходности.

Геннадий поднялся на третий этаж. Лестничные пролеты были погружены в вечную полутьму, словно тоннели, ведущие в небытие. Осыпавшаяся штукатурка хрустела под ногами, как мелкие кости, словно он ступал по осколкам чьей-то давно разбитой, забытой жизни. Он нашел квартиру 66. Деревянная дверь, кажется, ни разу не видевшая ремонта с момента постройки дома, была покрыта бесчисленными, отслаивающимися слоями облупившейся краски, словно чешуя доисторического чудовища. Она скрипнула, когда Геннадий открыл ее старым, ржавым ключом, издавая звук, похожий на стон старой, переломанной кости, и выпустила волну холода.

Внутри царил не просто холод – это был пронизывающий, могильный холод, от которого стыла кровь. Воздух был плотный, почти осязаемый, пах пылью, затхлостью, и чем-то еще – чем-то едким, похожим на запах древних, пожелтевших документов, смешанный с запахом давно не проветриваемой побелки. Геннадий включил свет. Тусклая, почти невидимая лампочка под потолком в прихожей осветила настоящий хаос: груды коробок, пожелтевшие, словно мумифицированные газеты, мебель, обтянутая белыми простынями, словно призраки на каком-то зловещем шабаше. Каждая тень казалась живой.

«Ну что, жилище моей мечты, обитель моего вечного проклятия», – пробормотал Геннадий себе под нос, проходя в гостиную. Пол под ногами угрожающе прогибался, половицы стонали и скрипели, будто жалуясь на свою нелегкую участь и тяжесть его многовековых шагов. Обои свисали лохмотьями, напоминая древние, полуистлевшие свитки с давно забытыми проклятиями. А потом он услышал.

Сначала это был легкий, почти неслышный шорох, будто кто-то невидимый перелистывал страницы невидимой, но очень объемной книги. Затем – недовольное, почти утробное покашливание, словно кто-то подавился вечностью. И, наконец, четкий, пронзительный, властный голос, от которого зазвенело в ушах: «Что это за безобразие?! Снова без ведома хозяев вломились?! А акт о приеме-передаче где?! Где подпись ответственного лица?!»

Геннадий замер, ощущая, как его многовековое сердце, давно уже не отбивавшее ритм, пропустило невидимый удар. «Тамара Адамовна?» – он произнес это имя, словно пробуя его на вкус, словно пытаясь понять, насколько реален этот кошмар.

Из воздуха, словно сотканная из мельчайших частиц пыли и тусклого, призрачного лунного света, начала проявляться фигура. Женщина средних лет, одетая в старомодный синий халат, побитый молью, и крупные бигуди, сияющие, как корона. На её лице, полупрозрачном и бледном, как осенний туман, читалась неземная, всепоглощающая ярость, словно она только что узнала о дефиците туалетной бумаги в масштабах галактики. Это была Тамара Адамовна, полтергейст, призрак. Её глаза, хоть и бесплотные, прожигали Геннадия насквозь, до самой его бессмертной души, заставляя его чувствовать себя пойманным с поличным школьником.

«Так вы риэлтор?!» – она всплеснула полупрозрачными, почти невидимыми руками, отчего воздух вокруг неё завибрировал. – «И что вы тут делаете?! Кто разрешил?! У меня тут, между прочим, плановая проверка водопровода должна быть! А вы мне весь график сбиваете! Вся жизнь кувырком!»

Геннадий выдохнул. Вот он, апогей его многовековой, проклятой карьеры. Спорить с призраком начальницы ЖЭКа, которая, судя по всему, даже после смерти продолжала жить по ГОСТам и нормативам.

«Тамара Адамовна, я Геннадий Бессмертных, из агентства «Золотой Ключик». Я здесь, чтобы продать эту квартиру», – его голос звучал на удивление спокойно, почти буднично.

«Продать?!» – призрак завис в воздухе, словно воздушный шар, наполненный яростью, и температура в комнате резко упала, заставив Геннадия почувствовать холод, проникающий до костей. – «Эту квартиру никто не продаст! Здесь же порядок нарушен! Потолок не белен! Трещина пошла! Ёлка, между прочим, до сих пор стоит!»

Геннадий посмотрел в угол. Там, действительно, стояла высохшая, пыльная елка, кажется, еще с прошлого века, с осыпавшимися иголками, которые лежали на полу, словно мелкие проклятия.

«На дворе июль, Тамара Адамовна», – произнес Геннадий, пытаясь сохранить хоть остатки здравого смысла.

«Это не имеет значения! Правила должны соблюдаться! Декабрьская елка должна быть убрана до крещения! А вы тут что, воздух сотрясаете? Вместо того чтобы работать, дармоед!»

Полтергейст с негодованием толкнул невидимой, но вполне осязаемой рукой старый стул, и тот с грохотом рухнул на пол, подняв облако пыли, пахнущей забвением.

Геннадий ощутил волну отчаяния, поднимающуюся из глубин его бессмертной души. Это будет долгий месяц. Очень долгий. Ему предстояло не только продать квартиру, но и выжить в постоянных нападках призрака, который, кажется, был куда более живым и энергичным, чем некоторые его коллеги из «Золотого Ключика». Он посмотрел на дыру в потолке, откуда сыпался мелкий мусор, напоминающий крошки чьих-то надежд. Оттуда доносились странные, булькающие звуки – что-то похожее на вой, перемежающийся хлюпаньем. Что ж, приключения только начинались. И он, бессмертный Кощей, был в самом центре этого бытового ада.