Читать книгу Ветер Эрина - - Страница 2

Девчушка даже не поняла, как ей повезло, что чародей услышал её магию. Как и у многих несчастливцев до неё, силы пробудились внезапно, она совсем не понимала, как их контролировать и что теперь делать. Лишь знала, что родные и друзья ей теперь не помогут. Есть ли у неё вообще теперь родные и друзья? Перепуганная и беспомощная, она убежала из города и укрылась в лесу. Зима ещё только подбиралась к своей середине, а в тот день вовсе случилась метель. Скорее всего, она замёрзла бы насмерть, затерявшись среди равно белоснежных холмов и укрытых пеленой деревьев. Но пробудившаяся в ней магия билась протяжным металлическим звоном с каждым ударом сердца. И этот звон услышал сохрадорса. Пройди он несколькими верстами южнее, как собирался, он бы её не заметил. Но в тот день Святая Эльма приглядывала за девочкой. А может, это был и Рогатый, раз уж она оказалась его отродьем. Ей уже было не так важно, какая из высших сил оказалась благосклонной. Главное, что она смогла выжить.

И даже больше. Чародей оказался настолько добрым, что помог обуздать её рвущуюся наружу натуру. Научил прятать под косами острые концы ушей. Помог отличать скрип снега от голоса дождя. И указал место, в которое нужно будет бежать, если вдруг её тайна раскроется. Чародей остался с ней до самой весны. Жил на соседней улице, а горожане, кажется, о том и не подозревали. Девочка уже почти вернула себе прежнюю жизнь, почти перестала бояться. Как вновь случилось страшное. Зима в этом году уходила неохотно, ни в какую не собиралась уступать весне. И голос дождя, который хотел родиться из снега звучал просто нестерпимо. Он плакал надрывно, впиваясь в уши, как кровососущая муха. И девочка не выдержала. Вместо снегопада над её домом прошёл дождь, сугробы вокруг освободились из морозного плена и утекли весёлыми ручьями. А у статуи Святой Эльмы в центре Харлиата загорелось навершие посоха.

Девчонка, конечно, сглупила страшно. Но Мерон не мог её в этом винить. Она была ещё соплюшка, а голос пробуждающихся стихий и взрослым тяжело игнорировать. И даже чародеям, что уж говорить о тех, кто унаследовал силу фейри, тогда как сам оставался смертным. Еле как уговорил он девчонку не плакать и убедил, что поможет со всем разобраться. Статуя загорелась ночью, а значит, у них имелся как минимум день в запасе до того, как прибудут сысковики-опалённые в поисках источника магии.

Он собирался решить всё просто. Укрыть девочку в заезжем доме на окраине, дождаться пока прибудут шавки Ронана и кубок отреагирует на его магию. Притвориться чаровником, одним из тех, что успешно затаились в глуши, и пойти с ними добровольно, а потом в удачный момент скрыться. Возможно, он бы даже смог вернуться в Харлиат через какое-то время, чтобы учить девчонку дальше. Но высшие силы, оберегающие малышку-опалённую, на его счет имели другие планы.

В Ночлег неожиданно пришла девушка, и её приход сопровождал далёкий звон колокольчика. Она весело поговорила с хозяином, которого, похоже, давно знала, небрежно окинула взглядом зал, поправляя растрепавшиеся тёмно-русые локоны. Хотя она постоянно скользила взглядом мимо, Мерон ясно понял, что она его видит, его настоящего. В её внешности не имелось совершенно ничего необычного. Впрочем, среди опалённых иногда такие встречались, хоть и крайне редко. Девушка явно не была ведьмой. Ведьмы звучали как дикая безудержная пляска, как яростная гроза или бешенная погоня. А от незнакомки разливались стройные переливчатые трели. Девушка прошла мимо, задев его крутым бедром, и он едва удержался, чтобы не оглянуться вслед. Но продолжил сидеть, укрывшись простеньким заклятьем отвода глаз. Как бы ни интересовала его эта девушка, ждал сегодня он не её.

Вскоре прибыли сысковики. И чародею снова не повезло. Одним из них оказался его старый знакомец Слоан. Вспыльчивый юноша, а скорее так и не выросший мальчишка, питал к нему лютую неприязнь. А жаль. Слоан мог бы добиться очень многого, если бы Ронан не задурил ему голову пустыми обещаниями. Переговорив с ним, Мерон пообещал выполнить все нелепые требования и даже сделал вид, что впечатлён бумажкой с подписью верховного правителя. Попросил только дать ему спокойно закончить вечерю. Он хотел попрощаться с девчонкой, но незнакомка в дальнем краю зала продолжала прожигать его взглядом, и в итоге он решил этого не делать.

Судьба вновь внесла свои коррективы. Второй сысковик остался стоять у дверей дома. А девчонка, очевидно насмерть перепуганная, не стала, как было уговорено, дожидаться утра. К добру или к худу, но вместе с ней заезжий дом покинула и таинственная незнакомка. Бодрым шагом девушка пошагала в сторону города, делая вид, что не понимает значения голубого пламени. А сысковик растворился в тени, потянувшись за ней. Мерон обещал защитить девчонку, поэтому пошёл убедиться, что внимание пёсиков Ронана занято другой фигурой.

А потом решил продолжить игру. Мальчик Слоан был так воодушевлён своей ролью лидера и так сильно пытался убедить самого себя в непогрешимости, что это почти вызывало смех. Чародей даже согласился надеть на себя ошейник, и эта придумка праховцев оказалась гораздо хуже, чем он слышал, на удивление действенной. Забавно, если бы в итоге таким нелепым образом его жизнь и закончилась. Но какую бы ненависть не питал к чародею Слоан, он слишком яростно следовал правилам. Мерон всё равно планировал посетить Лебединый замок, прийти туда под конвоем – способ не хуже прочих. Не очень, конечно, хотелось видеть претенциозную рожу Ронана, но даже эта встреча могла стать интересной.

Интересной оказалась и девушка Келия. Хотя, наверное, следовало называть её молодой женщиной. Выглядела она явно моложе своих лет, как и старалась себя вести. Порой старалась слишком сильно, но её выдавал цепкий вдумчивый взгляд. И музыка. Протяжные духовые ноты в те моменты, когда она смотрела в сторону леса. Пожалуй, Мерон пригласил бы её в Фианкайслин. Если бы только не давнее знакомство Келии с Ронаном и его выкормышами. Слоан сказал, что она сбежала, значит, была поумнее остальных. Но в деталях истории ещё следовало разобраться.

Когда они прибыли в Друмкэйн, Мерон воздал хвалу самому себе за то, что решил пойти с опалёнными. До него долетали слухи о безумном гении или гениальном безумце Ратвине Хейленде, который получил покровительство арк-рига Эремона. Поэтому чародей и решил вернуться в Кири. Но задержался на границе, чтобы помочь пробудившейся девчонке, посчитав это более важной задачей. И явно просчитался.

За неполных десять лет безумец Ратвин наводнил столицу поистине жуткими металлическими монстрами, которых он сам называл машинами. Мерон вполне понимал Келию, которая шарахалась от них, как ошпаренная. Сысковикам такое соседство удовольствия тоже не доставляло, но они раз за разом себя пересиливали. В этом ужасе однозначно следовало навести порядок, пока глупец Ронан в конец не растерял ум и их всех не угробил.

Ещё одной неожиданностью стала встреча с Айлид. За годы разлуки его фея стала только прекраснее. Солнце освещало стройную фигуру, спускающуюся с небес, играло в золоте волос, переливалось на гранях узких крыльев. Ей эта встреча не принесла никакого удовольствия, шок на идеальном нежном лице отозвался у чародея глухой болью. А после Айлид и вовсе делала вид, будто его не узнала, что, наверное, было лучшим решением. И не причиняло бы столько боли, если бы её улыбки и восторженные взгляды не предназначались другому. Вряд ли ушастое недоразумение, именующее себя Мором, могло считаться достойным выбором для столь прелестного создания. Но по какой-то нелепой причине именно его она одарила своей благосклонностью. А уж как он пытался её впечатлить – едва из штанов не выпрыгивал.

Разумеется, пустые вычурные фразы – это всё, что он мог предложить. Сила Айлид происходила от ланнан-ши, и любое её прикосновение, достаточно длительное, оказывалось губительным для противоположного пола. Не только для людей, но даже для животных. Хрупкая и в тоже время очень сильная, она несла своё бремя с достоинством. И явно заслуживала лучшего.

– Ждите здесь, – бросил Слоан, едва глянув через плечо. – Я сообщу ригу Ронану о нашем прибытии.

Площадку позади замка, широкую и пустую, перестроили для удобства теурстов. Высокие большие ангары, никаких дорожек для лошадей. Когда-то коней здесь жило много, и конюхов тоже. Потом Ронан стал собирать в замке опалённых, в то время, когда на них ещё открыто охотились. И предложил рабочим замка уйти, если они не приемлют такого соседства. Многие из них жили в Лебедином замке поколениями. Но остаться никто не пожелал. И коням, которые на дух не переносили ни фейри, ни опалённых места тут тоже не осталось.

– Ошейник-то уже можно снять? – крикнула Келия вдогонку рыжему. Но он не обернулся.

Девушка рассерженно подула на бледные ладони. Погода стояла уже по-весеннему тёплая, но она успела замёрзнуть во время полёта. Ветер растрепал тёмные волосы, а щеки и губы покраснели.

Рядом с ней приземлилась Айлид, вот она всегда умудрялась оставаться элегантной. Крылатая дева выглядела превосходно даже в мужском костюме, плотная серая ткань только подчёркивала стройность и выразительные изгибы тела. Голос звучал как переливы арфы, сплетаясь с мелодией ветра. Стоило ей ступить на землю, по крыльям пробежала радужная волна, и они сложились за спиной, напоминая плащ. Айлид протянула изящные белые руки и щёлкнула замком ошейника.

– Чародея, наверно, тоже стоит освободить? – спросила Келия, растирая шею.

Айлид бросила короткий косой взгляд в его сторону. Мерон отвернулся.

– Стоит ли? Пусть риг Ронан сам решает.

– Если вам так будет спокойнее, я дождусь встречи с Ронаном, – согласился он. И по голосу никто не смог бы сказать, что это имело для него хоть какое-то значение.

Ронан превратил замок их учителя в жалкую тень того, чем он являлся прежде. Сама идея защитить детей магии когда-то принадлежала им обоим. Использовать для этого влияние сохрадорса, чей род поколениями поддерживал дружбу с человеческими правителями, было даже благородно. Вот только Ронан никогда не мог смотреть на два шага вперёд, слишком уж гордился и считал себя умнее других. То, что последнее часто оказывалось правдой, ситуацию только усугубляло. Вряд ли он рассчитывал на то, что все слуги предпочтут сбежать, чем жить с теми, кого ненавидят. И уж точно не представлял, как управлять целым замком в одиночку. Как насмешка и финальный штрих над восточной башней вместо золотого лебедя на синем фоне болталась серая тряпка с красным огоньком.

Вернулся конюх, здоровенный детина, на которого явно повлияла сила троллей. За ним хвостиком примчалась пара ребятишек, вот их принадлежность определялась уже сложнее. Чем больше проходило времени, тем более непредсказуемыми и странными становились изменения, происходящие с опалёнными. Если в первом поколении можно было с уверенностью сказать, чья магия повлияла на их душу, то уже ближе ко второй Войне крови сила стала проявляться совершенно хаотично, часто даже не будучи связанной с физическими изменениями.

Церковь Святой Эльмы и Орден праха утверждали, что опалённые появляются из-за того, что магия, вырывающаяся наружу во время смерти фейри, обжигает души тех, кто ещё не родился или же их родителей. Мерон в эту версию особо никогда не верил. А в последние годы опалённые рождались гораздо чаще там, где ни фейри, ни даже чаровников с ведьмами не водилось. Так что с уверенностью можно было сказать лишь, что правды никто не знает.

Детишки что-то восторженно пищали, приставая к Келии и поглядывая в сторону чародея. Им явно хотелось подойти, но они не решались. Мальчишка втягивал носом воздух и водил лохматыми ушами, девчонка ему поддакивала. Ушастый тёмный эльф в это время что-то шептал на ухо Айлид, и она смущённо улыбалась. Раньше эта гордая женщина смущаться вовсе не умела. Мерон мог бы попросить ветер передать ему слова ушастого, но очень сомневался, что в них содержалась хоть крупица, стоящая внимания.

Он смотрел на высокие каменные стены, знакомые с детства башни и думал, что это место должно было, но так и не стало ему родным. Но почему-то жизнь раз за разом приводила его сюда. Может для того, чтобы он, наконец, понял, что от судьбы бежать не стоит и остался. Но упрямства у чародея вполне хватит ещё лет на десять, а то и больше.

Древний замок построили ещё во времена, когда по небу летали драконы, и встреча с этими могучими созданиями случалась не редко. Но замковые стены были совершенно гладкие, а окна большие, с деревянными рамами и стёклами. Замок жил и постепенно менялся, подстраиваясь под время. На восточной башне, над главным входом, с противоположной стороны, находился витраж, и он тоже всегда показывал разные картины. Когда Мерон находился здесь в последний раз, Замок изобразил на нём Рогатого бога с венком из маков вокруг шеи. Их стебли вились вокруг тела бога и тесно переплетались. Интересно, что он показывал теперь?

От раздумий чародея отвлекли громкие вопли. Конюх-тролль схватил лохматых детишек, и те стали пищать и вырываться. Повозившись, мальчишка укусил конюха за руку, после чего звонко шлёпнулся наземь, тут же подскочил и помчался прочь. Девчонка не сильно от него отстала.

– Настоящего волка не сломить! Он вырвется на волю! – напоследок крикнул парень.

А девчонка умудрилась развернуться на ходу и показать язык. Келия засмеялась и помахала ей рукой. И ребята скрылись.

– Это Руй и Тара, – пояснил конюх, потрясая укушенной ладонью, хотя вряд ли хоть что-то почувствовал. Скорее уж у мальчишки сломались зубы. – Игра у них такая – в диких волков.

– Так они обращаются волками? – спросила Келия.

– От волков у них только шерсть по всему телу, – вклинился ушастый. – И не факт, что волчья.

Мерон усмехнулся про себя. Любому дураку ясно, что ребята не имели никакого отношения ни к ходящим по снам, ни к самым обычным волкам. Изменениям внешности они явно были обязаны куньим, а уж почему магия проявилась таким образом, вряд ли кто узнает.

Ветер донёс шепотки, дети притаились за деревом, чтобы кого-то напугать. Мальчишка уговаривал сестру забраться наверх и спрыгнуть с ветки на голову, а девочка возражала, что в прошлый раз они упали, не добравшись до вершины и только поцарапались, а потом ещё и получили по шее.

– А где их родители? – спросила Келия.

Вопрос был скорее риторическим. Но Айлид на него ответила.

– Мы нашли их в Йолке – небольшой деревеньке на юге. На удивление, их там не обижали, если не считать, что они жили в полуразрушенной хибаре. Подкармливали даже. Но в родстве никто из деревенских не признался. А дети сами ничего не рассказывают, может, и не помнят.

– Понятно.

Келия кивнула и продолжила всматриваться в снежный лес. Отсюда было не разглядеть, но мальчишка всё-таки забрался на дерево и готовился спрыгнуть.

– Лисий разведчик! В атаку!

Маленькое тело легко, но шумно спикировало на голову незадачливому разведчику. Послышались визги, вой и стремительно удаляющиеся шаги. Тёмный эльф пояснил, что это, должно быть, пришла девочка Линет, которая оборачивается лисой.

– Она боится темноты, – добавил он, обращаясь к Келии, – иногда пробирается в чужие комнаты ночью. Так что не пугайся, если утром обнаружишь рядом с собой спящую лису.

– Она даже ко мне забирается, – с лёгким беспокойством призналась Айлид. Представительницам прекрасного пола не стоило опасаться её прикосновений, но она всегда переживала, что однажды это может измениться. – Приходится запираться.

Вскоре вернулся Слоан. Его макушка мелькала среди голых деревьев алой каплей. Опалённый почти бежал, подгоняемый мрачными мыслями. Он подошёл к чародею, пытаясь демонстрировать своё превосходство, что получалось плохо – Мерон был на полголовы выше, и произнёс.

– Риг Ронан встретится с тобой.

– Ох, я польщён.

Мерон едва сдержал смех. Каждое слово рыжего парня показывало его незрелость. В том числе потому, что так считал сам Слоан.

– Ты пока можешь идти к себе, – бросил опалённый Келии. – Твоя комната так и стоит…

Не дожидаясь ответа, он помчался прочь. Чародей последовал за ним.

Задний вход охраняли металлические двери с ажурной ковкой. Мельком взглянув, Мерон сразу понял, что остов двери делали на заказ, но узоры наращивал уже замок. Коридоры внутри тоже стали шире и выше, похоже, что тот крупный парень-конюх жил здесь уже давно. Обычно замку требовалась пара лет, чтобы подстроиться под новых обитателей. Слоан молча вёл его наверх. Даже ровная спина демонстрировала, насколько это занятие опалённому не нравится. Мерон с усмешкой подумал, что Ронан умудрился привить своим воспитанникам чувство долга, но так и не научил их получать удовольствие от жизни. Сам чародей после нескольких суток в проклятом ошейнике чувствовал себя глухим, слепым и с кляпом во рту. Но находил в этом удивительный опыт, помогающий понять, как видят мир обычные смертные. Вряд ли, конечно, он захочет это повторить.

Макния Ясноокий, последний из, возможно всего двоих оставшихся, сохрадорса обосновался на втором этаже с западной стороны. Прямо за письменным столом находилось огромное во всю стену окно, в котором уже виднелись рыжие полосы заката над рекой Инни. В правом углу кабинета притаилась неприметная дверь, ведущая в спальню. Когда-то эти комнаты занимал его учитель, великий древний чародей Гахарит. Тогда они выглядели совсем иначе. Пропали парящие под потолком сферы с узорами созвездий, их заменили вполне обычные светильники со свечой внутри, расположившиеся вдоль стен. Исчез гобелен с изображением острова Эрин времён второго века Луга. И глубокое резное кресло с козлиной шкурой. Пожалуй, вот от него действительно стоило избавиться. Сама комната стала светлее и словно больше.

– Рад видеть тебя в добром здравии, друг мой, – звучно поприветствовал чародея хозяин кабинета. И, глядя на его кривую усмешку, добавил, – что бы ты сам по этому поводу не думал.

Мерон остановился на пороге, сложив руки за спиной. Перемены в кабинете его покойного учителя, наверняка заставляли мёртвого старика прыгать в воды Ледяного моря, пытаясь прорваться в мир живых и не давая переродиться.

Слоан успел пробежать вперёд и остановился, буравя гостя взглядом исподлобья. Вокруг сжатого в точку зрачка вились языки пламени. Он замер, готовый в любой момент наброситься на того, кого привёл. Наверное, именно такой приказ он и хотел получить. Но услышал совсем иное:

– Слоан, неужели ты не проводил нашего гостя умыться и переодеться?

– Это не гость, – прорычал парень. По волосам пробежала искра.

– Будет тебе, – начал было Ронан, но Мерон не дал ему удовольствия прочесть поучительные нотации.

– Парнишка прав, хоть и не умеет сдерживаться. На гостей не надевают ошейники.

Ронан, ничуть не смутившись, широко улыбнулся и встал из-за стола. Обойдя его, он примирительно похлопал рыжего по плечу и обратился к чародею.

– В том не было никаких злых намерений против тебя, друг мой. Всего лишь правила, не так давно принятые в королевстве ради сохранения покоя мирных жителей. В Элакайслин все могут чувствовать себя свободно.

Мерон скептично изогнул бровь, и Ронан, ещё разок хлопнув рыжего, велел ему освободить гостя. Что тот исполнил с огромной неохотой.

Замок ошейника щёлкнул, и мир ожил, ворвался в сознание диким ураганом. Перед глазами запрыгали цветные точки, Мерон на секунду зажмурился, надеясь, что со стороны его состояние осталось незамеченным. Пока сила к нему не вернулась, он даже не представлял, как много потерял. А ведь прошло не больше двух суток. Мысль о том, что это может произойти снова, едва не лишила его самообладания.

Помог голос. Голос, который, наконец, стал отчётливо слышен. Замок приветствовал своего старого знакомца, радовался ему, как пёс – вернувшемуся хозяину. Посвежел воздух, посветлели стены, мигнули и втянулись вверх язычки пламени на свечах.

– Наш дом рад твоему возвращению, – улыбнулся Ронан. – Слоан, проводи нашего гостя в купальню. И принеси ему чистую одежду.

Пожар в глазах рыжего уже полностью поглотил зрачки. Очевидно, парень гораздо охотнее бы удавился. Но возражать не стал. Только дёрнул плечом на выходе и за всё время пути даже не проверил, следует ли за ним чародей.

Впрочем, сопровождение ему не требовалось. Он мог найти любой угол здесь с закрытыми глазами. И даже если что-то сильно изменилось за прошедшие годы, сам замок охотно подсказал бы путь. Даже опалённый явно заметил, как начинает блестеть пол и ярко вспыхивают свечи по мере их продвижения. Элакайслин служил укрытием и крепостью древним чародеям с незапамятных времён. И чародеи, проводники первородной магии, были ему необходимы также, как и самим сохрадорса – замок. Всего волшебных крепостей существовало пять. Мерон побывал за свою жизнь в трёх замках, а слышал последние годы всего один. У Ронана слух всегда был лучше, возможно, он знал больше и потому не проявлял беспокойства. Не хотелось бы верить в пророчества эльмианцев, которые предрекали гибель всей магии после великой битвы с чудовищами. Особенно, учитывая, что чудовищами они называли всех, кто хоть как-то связан с народом холмов.

Купальня тоже встретила их вспышкой разом взвившихся свечей, настолько яркой, что сперва показалось, будто в подвал упало заходящее солнце. Свет выровнялся, от воды потянулся приветливый пар с запахом полевых трав. Чародей спустился в купальню и позволил себе несколько минут просто наслаждаться теплом и покоем. Правая рука всё ещё ныла. Битва с Орденом праха состоялась больше двух лет назад, но они пользовались оружием, оставляющим долгие ноющие раны. Благодарение Истинной силе, пока что не научились начинять драконьей пылью мушкетные пули.

– Я принёс тебе одежду.

Мерон не обернулся, он знал о приближении опалённого задолго до его слов.

– Хватит плескаться! Тут тебе не здравница.

Не дождавшись никакой реакции, Слоан запустил в чародея огненным шаром. Снаряд с шумом врезался в воду, взметнув тучу брызг. Мерон даже не шелохнулся.

– Передай Ронану, что я буду через полчаса.

– Я тебе не посыльный!

– Ты вполне неплохо справляешься с этой ролью. Уверен, она тебе по силам.

Рыжий немного потоптался, шумно сопя, и ушёл. Наверно, сообразил, что, дожидаясь чародея у борта бассейна, выглядит ещё глупее.

Чистую одежду Ронан прислал такую же, как носил сам – костюм иноземного таланийского кроя. Белая рубаха, короткий вышитый жилет и жюстокор – длинный приталенный кафтан без воротника. Спасибо, хоть штаны нормальные, а то видал чародей те короткие штанишки, которые к традиционно таланийскому наряду прилагались, к ним ещё надо было чулки ленточками привязывать. В стремлении примириться с людьми Ронан Макния пытался угодить арк-ригу и привеченному им изобретателю. Мерон предпочитал наряды родного острова, не сковывающие движения. По крайней мере, присланный костюм оказался чистым.

Крики расходились по коридору далеко за пределами кабинета. Не требовалась магия, чтобы догадаться, кто являлся виновником. И вместо того, чтобы лучше слышать слова, Мерон попросил ветер заглушить голоса. Даже малодушно подумал о том, чтобы постоять за порогом лишних пару минут.

Когда много лет назад он столкнулся со Слоаном и другими приёмышами Ронана, в то время вовсе детьми, то посчитал мальчишку талантливым и подумал, что из него может выйти толк. И сейчас придерживался того же мнения. Вот только рыжий вместо того, чтобы стать толковым парнем, предпочитал бегать за своим наставником, словно маленькая истеричная девочка. У Мерона сейчас совсем не было желания слушать его нытьё. Всё же, переборов желание уйти и оставить разговор до утра, он вошёл внутрь.

– Присаживайся, – приветливо указал Макния Ясноокий на пару кресел перед собой.

Сам он вновь сидел за столом, на котором стояло три чашки из белого фарфора, тонкого почти как бумага. На острове таких не делают. Взбешённый рыжий, сверкая волосами, мерял шагами комнату.

Мерон опустился в кресло, ещё одно осталось пустым.

– Прости меня, мой риг, но это сумасшествие! – яростно воскликнул опалённый. – Он не может остаться здесь! Он преступник! Убийца! И враг королевства!

– Арк-риг Эремон обещал прощение и неприкосновенность для всех, кто прибудет в Лебединый замок. Всех, без исключения.

Спокойный тон и улыбка не могли обмануть Мерона. По залёгшим теням под глазами и едва заметным морщинкам в уголках губ, которые появлялись, когда Ронан слишком сильно сжимал зубы, он понял, что тот уже утомился слушать своего воспитанника. Даже столько лет спустя Повелитель ветров легко догадывался о самочувствии своего старого друга, соперника и врага. Это радовало и раздражало в равной степени.

– Если я верно понимаю происходящее, – медленно произнёс чародей, – то ты и впрямь окончательно свихнулся, Ронан. Как бы ты ни стелился под Эремона, даже он не согласится принять меня в вашу дружную компанию. Само предположение, что подобное вообще может случиться, абсурдно по своей природе.

В этот раз мужчина расплылся в улыбке совершенно искренне. Он всегда так реагировал, когда Мерон говорил что-то, что ему не нравилось, – просто этому не верил. Это тоже осталось неизменным спустя многие годы.

– Ты всё также упрям, друг мой. Но пришёл добровольно. И не отрицай этого. Я знаю тебя слишком хорошо.

– То, что я пришёл, ещё не значит, что я собираюсь играть в дружбу с королём людей.

Разговор, который тоже длился многие годы, даже десятилетия. Иногда он происходил, как сейчас, за столом в кабинете, иногда – на поле боя. Но итог всегда выходил один: каждый из них оставался при своём. Мерон уже начинал думать, что даже сотни лет спустя, ничего не изменится. Ронан Макния просто закрывал глаза на неприглядные вещи и отрицал реальность.

– Я говорил тебе, риг Ронан! Он убийца и нисколько в этом не раскаивается! Он даже этого не отрицает!

Макния Ясноокий не обратил внимания на парня, от которого уже шли по комнате ощутимые волны жара, продолжая гипнотизировать своего гостя. С обычными людьми этот пронзительный взгляд в сочетании с добродушной улыбкой всегда срабатывал. Не зря же народ прозвал его Яснооким. Мерон никогда не понимал, как этот мужчина, который через раз несёт полнейшую околесицу, так легко располагал всех к себе. Наверное, потому что большинство людей были не особо умными.

– Я всё же верю, что ты мог бы принести много пользы. Мы нужны этому миру, Мерон. И мы можем сделать его лучше. Я считаю, что Эремон оценит жест твоей доброй воли.

Чародей прищурился. Эту чушь он уже слышал много раз в самых разных вариациях. И, несмотря на то, что с сутью слов полностью соглашался, но «улучшение мира» они представляли совершенно по-разному.

– А я считаю, что ты предал свой народ, пытаясь угодить никчёмным смертным! Посмотри на себя! Отрастил бороду, словно какой-то друид! Носишь нелепые тряпки, в которых лишний раз повернуться страшно! Ставишь жизни людей выше жизней тех, кто тебе доверился. Тех, кого ты действительно должен защищать!

– Видите! Риг Ронан, ты сам всегда говорил, что нельзя помочь тому, кто этого не желает! Мы должны казнить этого убийцу! Так будет лучше для всех!

Запахло палёной шерстью. От избытка эмоций пламя с волос Слоана подпалило воротник. Лучшее доказательство того, что Повелитель ветров прав: опалённым не место среди людей, также, как и людям – среди опалённых.

Мерон усмехнулся, вытянув руку и приманив на ладонь вольный ветер. Поток кружился вокруг неё и касался пальцев, как ласковый котёнок, сворачивался в клубок и вновь кружил.

– Казнить меня вашему ригу будет довольно трудно, мальчик Слоан.

– Не смей угрожать, нам!

Сам Ронан смотрел на разворачивающуюся ссору с сосредоточенным вниманием, но не вмешивался. Был ли он так уверен в том, что рыжий совладает с собой и не спалит его кабинет или в том, что старый друг проявит достаточную разумность, чтобы не ввязываться в бессмысленную драку? Мерон уже готовился выкинуть пацана в окно, лишь бы под ногами не путался.

Громко скрипнула дверь. Двери волшебного замка никогда не скрипели, но, похоже, ему не нравились распри среди обитателей. На пороге стояла Келия, широко распахнув светлые серые глаза. Мокрые волосы кое-как сцеплены на голове, на не завязанный ворот платья уже натекло большое мокрое пятно.

– Добрый вечер, риг Ронан, – неловко улыбнулась она. – Ты посылал за мной.

Бородатый чародей кивнул ей, но без своей обычной улыбки.

– Надеялся, ты придёшь раньше.

Девушка смутилась и пристыженно уставилась в пол, скомкав в руках юбку.

– Прости меня, мой риг. Ланис решила подшутить и не сказала мне сразу. Я пришла, как только узнала.

Судя по всему, она не шла, а бежала. Щёки покраснели, дыхание сбито, с волос всё продолжало капать, а присмотревшись, становилось понятно, что в колтун на голове воткнута обычная ветка.

– А ты неплохо надрессировал своих последователей, – заметил Мерон.

Келия бросила на него недовольный взгляд, а Слоан в очередной раз велел заткнуться. Девушка прошла и, не дожидаясь приглашения, села в соседнее от чародея кресло. Капли воды катились по её тонкой шее, заставляя кожу покрываться мурашками, но она старалась не обращать на это никакого внимания.

– Так что вы столь бурно обсуждали? Надеюсь, я не пропустила ничего важного.

Ответить никто не успел, опять влез рыжий со своими возмущениями.

– Мой риг, я понимаю, что тебе хочется простить Келию даже после её предательства. Но мы нашли её в том же самом месте, что и Повелителя ветров.

Девушка закатила глаза.

– Говорила же: никого я не предавала.

Рыжий этому явно не верил и готов был поспорить, но Ронан ему помешал. Хозяин замка кашлянул, привлекая внимание, что могло показаться смущением, если бы он был способен подобную эмоцию испытывать.

– Боюсь, это правда, Слоан. Келия отправилась в Харлиат и находилась там по моей просьбе.

Рыжий разом сдулся, словно опустевший бурдюк. Даже волосы перестали пылать и из ярко-красных стали тёмно-медными, ни дать ни взять костёр, на который плеснули ковшом воды.

– Но… Она ведь сбежала среди ночи! Никого не предупредив.

– Да, это также было сделано по моей просьбе. Так что, если хочешь на кого-то злиться, я в твоём распоряжении.

Злиться на своего наставника опалённый не посмел. По крайней мере, вслух.

– Слоан, ты устал, – вмешалась Келия. Её голос заставил Мерона обернуться и пристально всмотреться в девушку, но он снова не обнаружил ничего странного. Келия не владела даром внушения и явно не пыталась рыжего зачаровать, но в её словах чудился далёкий звук деревянной дудочки. Она звучала такой неподдельной ласковой заботой, словно мать, увещевающая непутёвого сына. Явно не тот голос, что можно ожидать от девчонки, которой едва ли перевалило за второй десяток. – Ты почти два дня не спал.

– Верно, – подхватил Ронан, – тебе стоит отдохнуть. Я уже говорил тебе, как важно следить за своим самочувствием, особенно при твоём родстве с огненными фейри. Ты становишься слишком вспыльчивым и теряешь рассудительность. Ступай и выспись хорошенько.

Парень нерешительно посмотрел на наставника, на девушку, присутствие Повелителя ветров он подчёркнуто игнорировал. Подёргал обгоревший ворот и медленно кивнул самому себе.

– Да… Да, вы правы. Я пойду.

Опалённый вразвалку покинул кабинет и, хлопнув дверью, вывалился наружу.

– Сколько трагедии.

– Он не плохой парень. Просто вечно борется со своей природой, – Келия обернулась к Мерону и, столкнувшись с его холодным взглядом, отвернулась. – Риг Ронан, ты расскажешь, зачем отправил меня в Кемель?

– Сперва позвольте угостить вас чаем. Келия, ты явно замёрзла.

Лицо Мерона прочертила кривая усмешка. Теперь, когда Ронану стало выгодно, он решил заметить гусиную кожу, покрывшую шею девушки и открытые ключицы. Это представление уже начинало утомлять. Любимый ученик Гахарита с самого детства не мог нормально отвечать на вопросы, выдавая только туманные намёки и пустые фразы. Будто пытался изображать мудрого старца из древних легенд. Получалось только раздражать окружающих.

Макния приманил пузатый чайник из такого же белого фарфора, как и чашки. Стихия ветра подчинялась ему куда хуже, чем Мерону, но на такие фокусы его умений хватало. Он разлил пахнущий травами тёмный напиток и подвинул гостям. Про чай – новинку, привезённую из-за моря и пользующуюся почётом у верховного правителя Кири, чародей уже слышал, но пробовать не доводилось. И сделав глоток, он понял, что эту горькую гадость можно вполне использовать для пыток. В самом деле, чего ещё ожидать от людей с большой земли, и от людей в целом. По скривившемуся личику, было ясно, что Келии напиток тоже не пришёлся по вкусу. Но чтобы не огорчать хозяина или потому, что действительно замёрзла, она опустошила чашку сразу наполовину. Мерон призвал тёплый ветер, создав кокон вокруг девушки, чтобы ей не пришлось давиться этой гадостью.

– Для начала скажи, – произнёс Ронан, единственный наслаждаясь горьким отваром, – удалось ли тебе найти или увидеть там что-нибудь интересное?

– Совершенно ничего примечательного за все четыре года, не считая недавно загоревшейся статуи. Но о ней, я думаю, ты и сам знаешь. А что я должна была там найти?

Вокруг глаз Ронана поползла паутинка морщин, когда они сощурились от улыбки. Добрый батюшка, которого неразумное дитя попросило объяснить движение светил по небу. Но выдумывать простое и понятное объяснение, как многие родители, он не стал. Допил и вновь наполнил чашку.

– Что ж, раз ты ничего не обнаружила, то не стоит об этом переживать. Я и сам не уверен на счёт того, что может находиться в том городке, поэтому не хочу создавать беспочвенные волнения.

Келия надулась, но спрашивать больше ни о чём не стала. Ронан в самом деле хорошо надрессировал своих опалённых. Вот, чего у него нельзя было отнять. Может, если бы Повелитель ветров имел такую же силу воздействия на своих последователей, битва в Вороньей Крепости закончилась бы не в пользу Ордена. Или они просто погибли бы все до единого, такое тоже возможно.

Поёрзав на кресле, девушка закусила губу. Мерон видел, как она борется с собой, между бровями залегла длинная морщина. Всё-таки она не выдержала.

– Получается, не было никакого смысла в том, что я сбежала от своих друзей и провела четыре года на отшибе королевства?

– Смысл был, Келия. И я бы хотел, чтобы ты осталась там дольше. Но раз уж обстоятельства сложились именно так, я рад, что ты вернулась. Все скучали по тебе. И я тоже скучал.

Девушка скривилась – такое объяснение, а вернее его отсутствие, её явно не удовлетворило. Но допытываться дальше точно не имело смысла.

Наверняка Ронан сам себе казался очень умным и загадочным в этот момент. На кого-то он, пожалуй, и правда, производил подобное впечатление. Мерон мог назвать как минимум три причины, почему хозяину замка могло понадобиться отправить в Харлиат соглядатая. Интересно только, почему именно эту девушку. Хотя, и тут можно попробовать угадать. Келия, в отличие от многих представителей своего вида, выглядела совсем как человек. Более того, внешность имела крайне заурядную. Ростом чуть ниже среднего, не слишком стройная, с милым, но не запоминающимся лицом. Таких в любой деревне много, а уж в городе затеряться легче лёгкого. Выделяли её разве что тёмные волосы. Появление опалённых изрядно разнообразило внешность даже среди обычных людей, но светловолосых, исконно населявших остров Эрин, до сих пор встречалось куда больше.

Макния Ясноокий продолжал смаковать заморскую гадость, подливая из чайника. Келия, помешкав, всё же допила свою чашку и смиренно уставилась в её пустое дно. По спокойному безучастному лицу было не понять, о чём она думает.

– Я не только твой друг Ронан, уже давно мы с тобой враги. И я не останусь в замке дольше необходимого.

Чародей поднялся, чтобы уйти.

– Горячность идёт юному Слоану, друг мой. Но не нам с тобой. Я верю, что наша дружба по-прежнему крепче, чем вражда. Мы всегда стремились к одной и той же цели. И Лебединый замок такой же дом тебе, как и мне.

Мерон сделал пару шагов к двери и вновь был остановлен.

– Сегодня на ужин прибудут послы от Ордена праха. Надеюсь, мы сможем установить благоприятные отношения со временем.

Чародей замер на несколько минут и очень медленно обернулся.

– Ты ведь не ждёшь, что я буду там присутствовать? Даже ты не можешь быть настолько безумным.

Ронан рассмеялся, смех его нисколько не изменился за прошедшие годы и также вызывал ответную улыбку. Но Мерон не спешил улыбаться.

– Это было бы слишком жадно с моей стороны, – признал Макния Ясноокий. – Я всего лишь предупредил, чтобы избежать непредвиденных ситуаций.

– Если не возражаешь, риг Ронан, я этот ужин тоже пропущу. Последние дни оказались очень насыщенными, я сейчас не готова к встрече с праховцами.

– Конечно, Келия, – благодушно согласился наставник. – Отдыхай.

Девушка кивнула, стукнула чашкой о стол и покинула кабинет столь стремительно, что оказалась в коридоре даже раньше Мерона. Дождавшись, пока чародей хлопнет дверью, она подстроилась под его шаг и засеменила следом.

– Я могу показать тебе, где находятся жилые комнаты, – с улыбкой предложила она.

– Нет необходимости. Я знаю этот замок также хорошо, как свою ладонь.

– Значит, ты уже бывал здесь?

Чародей криво усмехнулся. Ронан умудрился скрыть от своих воспитанников огромную часть своей жизни. А ведь когда-то Ронан Ясноокий из рода Макния бегал за Повелителем ветров, только постигавшим азы магии, и называл его братом. По этим самым коридорам они носились, зачаровывая их, чтобы с потолка шёл дождь, или принося пауков и велев им сплести свои кружевные полотна, полностью запечатав проход. Всё, чтобы впечатлить учителя, не важно, как будут шокированы слуги. Впечатлений обычно хватало, чтобы отправить двух недорослей в подвал на ночь, упражняться в контроле над своими силами, а с утра – на пробежку вокруг замка, чтобы выпустить молодецкую дурь. Дурь, впрочем, всегда имела дополнительные запасы и никогда не заканчивалась.

Вряд ли Ронан скрывал это специально. Но Мерон и опалённые из замка сталкивались в битвах не один раз, удивительно, что никто так и не узнал.

– Я здесь вырос, – сказал чародей, вполне насладившись произведённым эффектом.

– Понятно, – растерянно произнесла девчонка после продолжительной паузы.

Она явно хотела задать множество вопросов, но не решалась. Помучившись, осторожно произнесла:

– С тех пор, наверное, многое изменилось.

Она продолжала бежать за Мероном, даже когда он свернул в коридор к северной башне. По шее всё ещё стекали редкие капельки воды. Мокрая ткань облепила плечи и верх груди. Чародей остановился и осторожно обхватил Келию за плечи. Прочитал короткое заклинание, взывая к Нуаду и огню жизни. От платья повалил пар, оно моментально высохло.

– Какой удобный фокус, – прокомментировала Келия. И улыбнулась, – А ты и правда поёшь. Довольно хорошо, надо сказать. Можешь мои волосы также высушить?

– Могу. Теоретически. Но после ты можешь их лишиться. Это заклинание можно применять только для неживой материи, оно испаряет влагу. Так что после него твои волосы скорее всего умрут.

– А, ну… тогда лучше не надо.

Мерон снял жюстокор и накинул ей на плечи, чтобы она снова не промокла, а ещё больше для того, чтобы избавиться от этой тряпки, сковывающей движения. В заморском костюме он ощущал себя, как перевязанный для копчения свиной окорок. На нём накидка едва сходилась в плечах, на Келии болталась с запасом.

– Спасибо. Мне больше нравится наша традиционная одежда, но у этой есть своё неоспоримое преимущество.

– Хорошо впитывает влагу, – кивнул Мерон и продолжил путь.

Келия ненадолго задержалась, глядя ему вслед.

– Не это, – донеслось тихое бормотание. – Она позволяет вполне оценить достоинства фигуры того, кто её носит.

Северная башня оказалась закрыта. Вход преграждала высокая дверь с массивными бронзовыми петлями. По старому дереву, сухому и тёплому, полз витиеватый узор с местами облупившимся лаком. Была ли она такой же в его детстве, Мерон не мог припомнить.

– Эта дверь всегда оставалась заперта, сколько я знаю, – произнесла подошедшая Келия.

Запор был не магический, самый обыкновенный, рядом с ручкой находилась широкая скважина для ключа. Но где тот ключ искать не ясно, может, его уже и нет вовсе. Чародей мысленно обратился к Лебединому замку, и тот не отказал своему другу. Механизм внутри двери щёлкнул, и тяжёлая створка с громким противным звуком отворилась.

– Ронану стоит лучше заботиться о своём жилище, – скрипнул зубами чародей.

Винтовая лестница никак не освещалась, Мерон создал шарик света и пустил лететь чуть впереди себя. Сразу за порогом находилась ещё одна дверь, ведущая в кладовую. Ещё одна – пролётом выше, там раньше хранились принадлежности для учёбы. Её чародей также оставил без внимания и поднялся дальше. Дверь на третьем этаже оказалась открыта, и в этот раз сдвинулась совершенно бесшумно.

Внутри громоздились груды старой мебели. Стояли друг на друге лавки, столы и комоды, свалены в кучу части кресел и стульев. В углу тоскливо торчал белый клочок знакомой козьей шкуры. Мерон и сам не знал, что надеялся тут найти, но глядя на развернувшийся бардак, замер на пороге. Раньше в этой комнате жили ученики старого хозяина Лебединого замка. Двое мальчишек: один – черноволосый и кудрявый добряк, скольки-то правнук знаменитого чародея, второй – белобрысый тощий сиротка, привезённый из далёкой деревни, замкнутый и нелюдимый.

Воспоминания прервал громкий чих, заставивший чародея вздрогнуть и обернуться, призвав в руку блуждающий мячик света.

– Извини… – пробормотала Келия. – Я могу позвать кого-нибудь, чтобы помочь с уборкой.

Мерон взмахнул рукой и обратился к Бригите, Владычице ветров. Резкий порыв распахнул створки окна, скрывающегося в глубине комнаты, за высившимися шкафами, и разом вынес наружу всю пыль и грязь.

– Ну… так тоже можно, конечно.

Призвав Владычицу ещё раз, сопроводив полагающимися жестами, он раздвинул кучи в комнате ближе к стенам, освободив посередине немного пространства, чтобы осмотреться. Большую часть скопившегося здесь хлама требовалось починить, а по-хорошему, – вовсе выбросить. Ни старых детских кроватей, ни ученических столов видно не было. Пожалуй, что и к лучшему. В замке имелась ещё одна комната, в которой он жил, уже когда вырос и начал бриться, но в неё Мерон не пошёл, решив остановиться здесь. Запертая башня и скопившийся в комнате хлам явно свидетельствовали о том, что тут чародей никому не помешает. Также, как никто не станет докучать ему.

– Какая красота!

Он обернулся на восторженный женский голос. Келия стояла у распахнутого окна, наслаждаясь лёгкими порывами ночного ветра. Северная башня выступала над рекой, вид из окна в самом деле открывался чудесный в любое время суток. Сейчас чёрная вода отражала россыпь блестящих, как драгоценные камни, звёзд. Распознать границу неба и воды получалось лишь по небольшой ряби. Мерон подошёл ближе и погасил светоч. Хорошая ночь.

– Тебе всё же понадобится помощь с наведением порядка.

– Я справлюсь.

– Как скажешь.

Она потянулась, чтобы снять накидку, но Мерон её остановил.

– Оставь, а то опять промокнешь.

С волос, наконец, перестало капать, но они всё ещё не просохли.

– Тогда я верну её позже.

Девушка ушла, оставив чародея в тёмной заваленной комнате.

Мерону за свою долгую жизнь приходилось спать в самых разных местах: и в богато обставленных роскошных спальнях, однажды даже в гостевой замка верховного правителя, и в старых сарайках, и на болотах под открытым небом без возможности развести костёр или хотя бы собрать подобие постели из старых листьев. Он уже давно привык отдыхать в любой подходящий момент. Просто приказывал себе заснуть, а затем пробуждался в нужное время. Но этой ночью он не смог сомкнуть глаз. И дело даже не в том, что тюфяк на обнаруженной под завалами кровати попахивал плесенью и кишел клопами – с этой напастью чародей быстро справился. Отсутствие балдахина на потёртых ножках тоже не смущало. А злосчастная козлиная шкура, наконец, принесла пользу, сыграв роль покрывала.

Тени в углах, у стен, под наваленными досками и кучами тряпья принимали знакомые очертания и складывались в движущиеся фигуры. Ему даже не надо было закрывать глаза, чтобы видеть мучительные сны, – они преследовали чародея наяву.

Вот старик Гахарит приводит диковатого грязного мальчишку и знакомит его со своим сколько-то раз правнуком. Кудрявый мальчик с дыркой на месте переднего зуба протягивает пришельцу руку, а тот отворачивается.

Вот эти же двое ребят, но уже постарше сидят на полу и сосредоточенно играют в фидхелл. Игра детям даётся плохо, но они очень хотят быть умными и серьёзными, как воспитывающий их сохрадорса, и не сдаются.

Кудрявому мальчишке исполнилось двенадцать. Он сменил, как положено, налобную ленту на хвостик, только собирает не верхние пряди на затылке, а туго стягивает все волосы у шеи, иначе пышные кудри лезут в глаза и мешают учиться. Блондин младше его на каких-то полтора года, но повторяет прическу старшего товарища, стараясь ему во всём подражать. Их дружба странная, с соперничеством за внимание учителя и множеством разногласий, но крепкая, как у самых настоящих братьев.

Кудрявому шестнадцать. Он притащил в комнату какую-то восторженную девчонку, дочку одной из кухарок. Рыжая красавица увлечённо слушает его рассуждения о природе Истинной силы, явно не понимая ни слова. Блондин стоит на стрёме у порога, но учитель возникает перед ним так стремительно, что он не успевает предупредить друга. Оба получают по шее, а девчонка убегает прочь. Позже она всё равно придёт к юному Ронану, и ещё не раз. А потом выйдет замуж и переедет в столицу.

Мерону семнадцать. И он впервые видит Мирну, кузину Ронана. Ронан сам видит её впервые. Родители чародейского правнука погибли во время войны, а мать Мирны недавно отправилась в Тир-нан-Бео, сражённая мучившей её долгое время болезнью. У Мирны взгляд кроткой серны, кожа белая, как морская пена, пухлые губы и волосы цвета золотых рассветных облаков. Она ступает так, словно пришла из Сида, а не приехала из полуразрушенной деревни. Только говор её выдает. Многие слова она произносит неправильно, а ещё больше – вовсе не знает. Она не умеет читать, и Мерон учит её писать собственное имя. Буквы выходят кривыми и нелепыми, а Мирна держит перо, обхватив его будто нож, и от усердия высовывает язык.

Чародей закрыл глаза, подозрительно влажные, и с трудом перевернулся на бок. Комнату перечёркивали первые рассветные лучи, падающие из окна. Тени всё ещё продолжали плясать вокруг. Воспоминания порой бывают страшнее любых битв, и с ними тоже нужно уметь встречаться лицом к лицу. Полежав немного, он сел и уставился перед собой, старый тюфяк прогнулся, снова запахло плесенью. С отломанной ножки стула, торчащей из кучи прямо напротив, сыпалась древесная труха. Снаружи слышались крики чаек.

Мерон встал и потянулся, разминая затёкшие плечи. По полу гулял сквозняк, но ещё не родился на свете тот ветер, который мог бы причинить неудобства Повелителю ветров. Костюм аккуратно сложенный висел на спинке кровати и вызывал только отвращение. Вчера чародей разделся, чтобы дать отдых телу, но измученный тенями, отдохнуть так и не смог. Снова влезать в эти тряпки он не имел ни малейшего желания, но свою собственную рубаху оставил в купальне, а больше никаких вещей при себе не имел. Пришлось довольствоваться тем, что есть.

Люк, ведущий на крышу, оказался заперт большим амбарным замком. Мерон расправился с ним простеньким отпирающим заклятьем, обратившись к Дагде, владыке металлов и камней. С верхушки северной башни можно было в деталях разглядеть окружавшие замок леса и реку, простирающуюся почти что до горизонта. Противоположный берег тонул в густом тумане. Можно было разглядеть и крыши домов в Друмкэйне. И отчетливо стал слышен звук, который чародей уловил ещё в комнате, – лёгкий стрёкот, похожий на полёт стрекозы. На высоте в чистом рассветном воздухе, он был слышен даже обычному человеческому уху.

Айлид рассекала воздух стремительной птицей. Иногда она опускалась совсем низко, касаясь рукой воды и поднимая тучу сверкающих брызг, затем вновь поднималась и исчезала в облаках. Выныривала из них, окутанная солнечным светом. Она и сама была, словно соткана из солнечных лучей. Они вплетались в золото её вьющихся волос и в блеск радужных крыльев. Сделав пару кругов вокруг замка, девушка мягко опустилась на крышу башни. Вновь в мужском костюме, но уже не в форме сысковиков-опалённых: кожаные брюки и короткая тёплая курточка. Она молча уставилась на чародея.

– Рад тебя видеть, – нарушил он тишину.

– Ты раньше никогда не вставал так рано, – улыбнулась она.

– Плохо спал, – кивнул Мерон. – А ты всегда любила подниматься с рассветом.

– Самое приятное время для полёта.

Ветер закрыл ей лицо прядями из растрепавшейся косы, и она распустила волосы, чтобы переплести её заново. Белые изящные пальцы ловко мелькали туда-сюда. Щёки всё ещё были красными, а дыхание сбивчивым.

– Я думал, ты будешь избегать меня.

Чародей попытался взять её за руку, но она ловко увернулась.

– В замке никто не знает о… нашем прошлом. Я бы хотела, чтобы так всё и осталось.

– Я вовсе не собираюсь портить тебе жизнь.

Айлид кивнула, подошла к краю и, привстав на цыпочки, опустила руки на камень, подставляя лицо порывам ветра. Ветер она любила почти также, как сам чародей. Он подошёл и остановился рядом. Рыжие полосы, ползущие сзади из-за горизонта, уже наливались голубизной, солнце почти поднялось. Вода тоже понемногу светлела.

– Я думал, Эремон запретил вам покидать замок и по земле, и по небу.

– Я летаю над замком, – ответила она, не открывая глаз, – и над рекой рядом с ним. Это не нарушает указа.

– И тебя это устраивает? Жить в коробке?

Она опустила голову, погладила шершавый камень. Такие нежные руки должны касаться только мягкой травы и льна.

– Ты можешь мне не поверить, но мне тут хорошо. Я могу быть собой. В Вороньей крепости мы только оборонялись. А здесь можно жить. Здесь меня приняли. Здесь могут принять и тебя, если захочешь.

Не дожидаясь ответа, она запрыгнула на зубец и сиганула вниз, расправив крылья уже почти у самой воды. Мерон смотрел, как она купается в облаках. Он не врал себе, будто не хочет лететь рядом с ней, но не пытался присоединиться. Когда-то они часами танцевали в небе. Но в Вороньей крепости всё действительно обстояло иначе, чем в Лебедином замке. Хотя Мерон провёл здесь несколько десятилетий, вырос здесь, это место так и не стало ему родным. Надёжное укрытие, возможно, тюрьма, но не дом. Воронья крепость, впрочем, домом тоже не стала. А от Клонскига – единственного места, которое он когда-то хотел так назвать – даже пепла не осталось.

Спустившись вниз, Мерон направился в зал, откуда доносились разговоры и ароматы еды. Раньше у чародея и его учеников имелось своё место для принятия пищи, у простого люда – своё. Теперь простого люда в замке не осталось. В зал для торжеств стаскали столы и лавки, и ели все вместе четыре раза в день – кто когда поспевал приходить. Готовить на продолжавшее расти количество опалённых, вероятно, было не просто, но у местной кухарки где-то в источниках силы явно затесались уриски, так что она справлялась. На появление Повелителя ветров мало кто обратил внимание. Большинство столов оказалось уже занято, народ тут поднимался рано. Окинув взглядом зал, чародей усмехнулся, ближайшее свободное место оставалось рядом с Айлид. Он не планировал девушку преследовать, но и убегать не собирался. Рядом обнаружились знакомые лица: напротив Айлид сидел Слоан и девушка, которую Мерон видел всего дважды и довольно давно, но всё же смог вспомнить, что её зовут Ланис. А рядом с феей зевала Келия, вновь соорудившая на голове какое-то подобие гнезда, и суетился русоволосый парень. Ушастый отсутствовал.

Чародей опустился на лавку, Айлид удостоила его лёгким кивком и отдала всё своё внимание завтраку. Зато взвился рыжий.

– Риг Ронан, может, и решил тебя оставить. Но я всё равно не согласен.

Слова он подобрал намеренно оскорбительные. Но такие по-детски наивные, что могли разве что развеселить.

– Я ценю твоё мнение, – серьёзно ответил чародей и потянулся к блюду с овсяными лепёшками.

– Тебе тут не место! – просипел рыжий сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы сидящие за соседним столом обернулись.

– Слоан, пожалуйста! – темноволосая соседка повисла на его напрягшейся руке. – Успокойся.

Чародей вздохнул и поднялся.

– Я вовсе не хочу становиться причиной ваших распрей.

Встрепенулась Келия, до этого сидевшая, подперев щёку кулачком и вяло жующая.

– И не нужно. Мы прекрасно без тебя с этим справляемся. Садись и ешь.

Ланис, продолжая нежно поглаживать своего спутника, улыбнулась чародею.

– Многие из нас пришли сюда после долго пути. И многим поначалу было не просто.

– Но никто из нас не сжигал целые деревни, – вспыхнул Слоан.

– Ага, – согласилась Келия, набивая еду за щёки, словно только сейчас осознала, что сидит за столом. – Только дома.

– Тогда никто не пострадал!

– Потому что мы успели всех вывести до обрушения крыши.

– Это было не специально. В тот раз я не сдержался! – не сдавался рыжий, начиная закипать. Почти натурально, над волосами уже вился дым.

– Прямо как сейчас?

Макушка парня всё-таки вспыхнула. Ланис заставила его посмотреть на себя, взяла за руку, переплетя пальцы. Несколько мгновений спустя пламя стихло, парень вздохнул и повернулся к Келии.

– Ты права. Я прошу прощения.

Потом он повернулся к чародею и с гораздо меньшим энтузиазмом попросил прощения у него. Мерон кивнул и уже собирался сесть, когда из-за соседней лавки с трудом и скрипом выбрался давешний конюх-тролль. Возвышаясь скалой, он миролюбиво произнёс:

– Прости такое недоверие. Законы гостеприимства нам вовсе не чужды. Но ты должен понимать, что после стольких лет вражды, нам странно делить с тобой хлеб. Откуда знать, что вновь не случится распрей?

– Если слова чародея недостаточно, то не знаю, что ещё могу сделать.

Конюх расплылся в улыбке, при этом скрипнув будто мельничные жернова.

– Слово истины прочнее стали и ярче огня, – удовлетворённо кивнул он и с трудом протиснулся обратно за стол.

Мерон не стал обращать внимания на то, что строка была взята из священного писания эльмианцев. Сами церковники позаимствовали её у друидов. Как и многое другое, сколько бы ни пытались отрицать. А чародей никогда не считал себя врагом ни опалённым, ни даже Ронану. Хоть и не одобрял очень многое из того, что делал нынешний хозяин Лебединого замка.

– Я буду пристально следить за тобой, – заявил Слоан, чтобы последнее слово осталось за ним.

Его подруга хотела что-то возразить, но её опередила Келия, округлив глаза и восторженно воскликнув:

– О! Обязательно сообщи мне, когда он пойдёт в купальню.

Рыжий недовольно цыкнул и вскоре ушёл, противореча собственным словам. Мерон налил себе разбавленного молока и, заметив, что чаша Айлид пуста, наполнил и её. Она благодарно кивнула, легко улыбнувшись.

– О, а можно и мне? – высунул голову русый парнишка. – Заказы принимаются?

Мальчик сидел на другом конце стола, поэтому чародей отправил к нему кувшин по воздуху, проделав тот же трюк, что и Ронан накануне.

– Здорово! – прокомментировал парень, глядя на льющееся молоко. – Вот почему мне не досталась способность управлять ветрами, вместо моей?

– Твой дар намного сильнее и намного ответственнее, – потрепала его по волосам Келия. Чтобы дотянутся до макушки, ей пришлось отклониться, парень был выше неё, даже сидя.

– Так о том и речь! Ответственности много, а пользы никакой!

Закончив трапезу, Мерон намеревался посетить несколько памятных мест, но его планам не суждено было сбыться. Почти сразу его перехватил Ронан, возникнув на пути столь неожиданно, будто поджидал за поворотом. Впрочем, он ещё в детстве любил подобные фокусы проделывать, так что Мерон ничуть не удивился бы, окажись это правдой. Макния Ясноокий, отвратительно бодрый, распахнул руки, точно для объятий, но ограничился в итоге лишь дружеским хлопком по плечу.

– Отрадно видеть тебя дома, друг мой! – пробасил он. – Верховный король Кири Эремон, приглашает нас на встречу.

Мерон лишь скептично поднял бровь, сохраняя молчание. Если Ронан хотел его воодушевить, следовало постараться получше. Как минимум, соврать, что верховный король на последнем издыхании, и эта встреча будет для него последней.

Ронан стёр с лица дурацкую улыбку.

– Вижу, ты не в восторге. Но это важно.

– Подозреваю, что ничем хорошим наша встреча не закончится. Так что откажусь.

Мерон хотел уйти, но Ронан со вздохом преградил ему путь.

– Я знаю, что ты провёл последние годы в Иртхаре. В Кири многое изменилось за это время. Ты не веришь людям. Но, прошу тебя, поверь мне.

Взгляд бородатого чародея оставался таким же ясным, как и десятилетия назад. И таким же решительным.

– Ладно, – сдался Мерон, понимая, что иначе друг потащит его силком. – Но сперва я переоденусь. Куда гардероб старика перенесли? От него должно было остаться что-то приличествующее чародею.

– Все вещи на прежнем месте. Я буду ждать тебя у ворот.

Мерон кивнул и отправился к башне, где их учитель хранил все свои многочисленные костюмы, которые, правду сказать, надевал довольно редко или вовсе никогда. Но собирал гардероб старик Гахарит поболее любой столичной модницы. Так что Мерон без труда нашёл там и светлую льняную рубаху, и верхнюю тёмно-синюю с богатой вышивкой. И положенный древнему чародею плащ глубокого синего, почти что чёрного цвета, с серебряным узором из звёзд. И подходящую к нему фибулу с иглой в виде ворона.

Дорога до города, в сущности, совсем короткая, тянулась невыразимо долго. Погода стояла до отвращения чудесная, всюду трещали птицы, и не менее увлечённо трещал Ронан, вспоминая какие-то несуразные случаи из их детства.

– Смотри, яма всё ещё осталась, – он кивком указал в сторону небольшого, но достаточно глубокого кратера, на краю которого цеплялось корнями скрюченное деревце.

Когда ученикам чародея Гахарита едва минула дюжина лет, они отчаянно хотели научиться летать. Стихия ветра Мерону всегда подчинялась лучше, но и у него едва выходило подпрыгнуть и замереть в воздухе на пару мгновений. Так что они решили объединить усилия, а чтобы учитель не помешал опасным экспериментам, сбежали за замковую стену. Подняться в небо вышло без особых проблем, а вот потом двое мальчишек просто замерли в воздухе в полной растерянности. Устав болтаться и не придумав ничего лучше, они решили распустить плетение заклинания. И… неизбежно полетели вниз. В панике они выкрикивали все известные слова древнего языка и применяли все возможные чары. В результате чего под ними образовалась яма, к счастью, земля оказалась достаточно рыхлой, чтобы горе-ученики не разбились, а только набили синяки. К сожалению, яма получилась такой глубокой, что остаток дня и добрую часть ночи они потратили, чтобы выбраться.

Учитель, конечно, обо всём узнал. Хаотичные вспышки света от неудачных чар были видны далеко окрест и напугали жителей города. И в дополнение к синякам, ученики потом ещё получили по шее.

Краешек губ невольно дёрнулся, Мерон до сих пор считал, что для своего возраста справились они тогда просто отлично. Учитель, вероятно, считал также, потому что наказывать толком не стал.

Город делился на три части, снаружи весь его периметр окружала высокая каменная стена и ров, которые возвели уже после окончания второй Войны крови. Хотя даже снаружи этих стен ютилась парочка домов. У ворот их встретил стражник в уже знакомой металлической конструкции и, довольно дружелюбно поздоровавшись с хозяином Лебединого замка, не стал задерживать. В этой, самой большой части города, селились крестьяне, ремесленники, рабочие и просто приезжие люди.

Дальше за ещё одной стеной, не такой высокой, как внешняя, располагалась внутренняя часть. Дома там были намного старше, а дорога, как ни странно, на порядок хуже. Там жили кланы ремесленников, а также семьи городской стражи и воинов. Ворота туда чародеи также миновали без проблем.

Самый внутренний круг ограждала стена без ворот, и являлась она настолько старой, что местами уже камень искрошился. Здесь жили кланы, состоящие в родстве с семьёй арк-рига.

Замок имел свою собственную стену и окружавший её ров. Количество препон, которыми правитель себя окружил, навевало мысли о древнем чудище, засевшем в своей берлоге за семью реками и семью горами.

Привратник учтиво поклонился и поприветствовал гостей, а затем, очень стараясь казаться уверенным, протянул Повелителю ветров обтянутый кожей металлический обруч.

– Арк-риг ожидает вас, уважаемые сохрадорса. И верит в искренность и доброту ваших намерений.

Мерон окинул презрительным взглядом сперва ошейник, затем самого юношу – совсем мальчишка ещё, послали того, кого не жалко. Рука привратника всё же дрогнула, чародей недобро усмехнулся.

– Если бы мои намерения были недобрыми, то этот разговор вёлся совсем по-другому.

Мальчишка вздрогнул и попятился, Ронан взял из его рук ошейник и примиряюще улыбнулся.

– Наши намерения самые искренние, и я верю, что арк-риг не пытался оскорбить нас подобным образом.

Привратник попятился дальше, и к чародеям подбежал другой мальчишка, совсем уж ребёнок, топтавшийся неподалёку. Кивнув так, что чуть голова с плеч не отлетела, он пригласил гостей следовать за ним.