Читать книгу Ветер Эрина - - Страница 3

Комнату заполнял полумрак. Высокое узкое окно давало лишь крупицу света, недостаточного даже для того, чтобы толком рассмотреть гобелены, которыми сплошь завесили каменные стены. Не говоря уже о чтении. Покои, в которые поселили изобретателя, считались почётными, но он всё равно чувствовал себя неуютно. Пожалуй, это естественно. Как бы хорошо тебя ни принимали в гостях, всё равно будешь скучать по тому, к чему привык. По родине. Даже если родина тебя отвергла.

Ратвин Хейленд отпил глоток чая и недовольно поморщился. Травянистый вкус, разбавленный водой, ни намека на благородную горечь со сладкой фруктовой нотой. Приличного чая на острове не сыскать, приходилось довольствоваться тем, что есть. Хорошо ещё, что он сумел убедить арк-рига в несомненной пользе напитка и тот велел привезти и высадить несколько кустов. Чай из их листьев получался так себе, здесь не умели его ни правильно выращивать, ни готовить. Но лучше, чем ничего. Местные пили в основном пиво либо напиток из кислого молока, а ни то, ни другое не способствовало укреплению ума. Ратвин сделал ещё глоток и вновь скривился. Слишком уж он привык подстёгивать мысль таким своеобразным ритуалом, а ясный ум был ему необходим.

Академия наук не вступилась за него, когда тупоумные последователи Драконьего лика объявили исследования ересью и запретили приближаться к их святыне. Он не нашёл поддержки ни у Круга магов, ни у его величества Солнечного короля Талании, Эрика восьмого. А в итоге король и вовсе сослал его, запретив возвращаться под страхом смерти. Глупцы! Напыщенные идиоты, запуганные пережитками прошлого. У них под носом лежал неиссякаемый источник знаний, который вероятно содержал в себе тайны мироздания. А они не желали к нему прикоснуться, страшась мифической небесной кары.

К счастью, жители острова Эрин оказались умнее. Ратвину даже не пришлось рассказывать, какие выгоды сулит изучение останков древних драконов. Местные и сами это поняли ещё век назад и успешно приступили к делу. Все их изыскания основывались на собственных непонятных традициях и магии, но так было даже интереснее. О магии Ратвин знал не так уж и много. Маги, как и церковники, исследователей и изобретателей не особо жаловали. Они хотели, чтобы тайны мироздания для обычного человека оставались сокрытыми. Местные древние чародеи и чаровники сильно отличались от таланийских магов. Не только внешним видом и традициями, но и творимым колдовством. А особенный интерес представляли опалённые – совершенно обычные люди, которым внезапно досталась сила волшебных созданий. Эринцы считали это не то проклятьем, не то гневом богов. Но Ратвин незамутнённым предрассудками разумом видел, что тут кроется нечто иное. То, что его бывший друг и коллега назвал бы естественным развитием. То, что неизбежно случается с течением времени. Осталось лишь разгадать, почему это произошло именно сейчас и именно здесь.

– Прошу прощения, господин Хейленд, – на пороге возникла худощавая долговязая фигура, – чародеи уже прибыли и направляются на встречу.

Юджин, темноволосый растрёпанный мальчишка, походил скорее на бандита, чем на прилежного помощника. Он служил Ратвину уже много лет и был неизменно смышлёным и исполнительным. Без раздумий последовал за своим господином в изгнание, и лишь ему изобретатель полностью доверял. А потому позволял много вольностей. Он не стал отчитывать юношу за прерванное чаепитие и проследовал на собрание.

Просторный зал был намного светлее, чем выделенные покои, но стены всё также покрывали гобелены. Самый большой изображал остров Эрин. Остров почти ровно пополам разделяла река Бойн, слева от которой находилась Кири, а справа – Иртхар. Название соседнего королевства вышили чёрной нитью, название Кири – золотой, золотая же нить разделяла его на провинции.

Когда Ратвин вошёл, чародеи уже прибыли, стояли перед верховным правителем. С одним из них таланиец уже имел честь познакомиться. Риг Ронан, не изменяя себе, добродушно улыбался. На эту улыбку изобретатель сам чуть не попался, однако вовремя понял, что чародей отнюдь не так прост, как кажется. Второй, должно быть, знаменитый Повелитель Ветров, оказался чуть выше и шире в плечах своего друга, и в отличие от него, вид имел самый чародейский. Он слегка хмурился, глядя на арк-рига и словно чего-то ждал. Ратвин сообразил, что своим появлением прервал начатый разговор.

Верховный король, или же по-местному арк-риг, сидел на резном кресле за большим круглым столом, занимавшим почти весь зал. Стол находился на возвышении, чтобы король всегда был выше вошедших. По традиции арк-риг брил подбородок, но носил пышные усы, спадающие на грудь. Гриву светлых волос прижимал к голове обруч. Не корона, а обычный кожаный обруч с металлическими бляшками. Бляшки были выполнены из золота и украшены затейливыми узорами, но Ратвин всё равно никак не мог привыкнуть, что король не носит корону. О королевском статусе говорил также пурпурный плащ и золотая фибула с драгоценными камнями. Взгляд короля, направленный на гостей, оставался задумчивым.

Он поднял руку и махнул стражникам, те покинули зал, плотно прикрыв за собой двери.

– Я не сомневаюсь в чистоте ваших помыслов.

Повелитель Ветров едва заметно кивнул, взял у своего друга ошейник и защёлкнул на собственной шее. Верховный король кивнул в ответ и предложил гостям присаживаться.

Ратвин занял место по левую руку от короля. Обычно вокруг правителя сидели риги, правящие провинциями Кири. Но на неофициальных собраниях арк-риг предпочитал, чтобы изобретатель находился к нему ближе и мог при необходимости высказать своё мнение.

– Повелитель ветров! – звучный голос короля заполнил весь зал, в его глазах блестела сталь. – Долгие годы ты и твои последователи являлись врагами королевства Кири. Люди страшились одного упоминания, а твоё имя стало синонимом проклятья. Не счесть бедствий, которые ты принёс этой земле.

Арк-риг сделал паузу. Чародей, казалось, не проникся своими злодеяниями, лицо его оставалось бесстрастным. Король продолжил:

– Однако ради мирного будущего я готов прекратить вражду. Жертвы твоих преступлений никогда не будут забыты. Но сейчас я не хочу допускать новых жертв. Говори же, древний чародей, чего ты ищешь на моей земле?

Даже воздух вокруг, казалось, стал гуще. Ратвин ощутил толику стыда, но арк-риг Кири внушал ему намного больше уважения, чем король Талании.

– Оставь красивые речи бардам, Эремон, – ответил Повелитель ветров, и голос его звучал не менее властно. – Говори по существу. Здесь нет твоих лизоблюдов, перед которыми уместно вить кружева.

Риг Ронан кашлянул и добавил:

– Поскольку наша встреча не столь официальная, думаю, можно перейти на более дружественный тон.

Король кивнул, качнув толстенными усами, не отрывая пристального взгляда от Повелителя ветров.

– Я хочу знать, зачем ты здесь. И что намерен делать.

Чародей выдержал небольшую паузу.

– Я здесь только из-за твоего приглашения, – он криво усмехнулся. – И намерен уйти как можно скорее.

– Не наводи туман перед моими глазами! – гаркнул король, стукнув кулаком по столу. – Кири многого достигла, пока твоей чародейской задницы тут не было. И я не хочу, чтобы ты и твои прихвостни снова начали нападать на людей, навели суматоху и всё разрушили!

Ратвин сложил ладони перед собой, переплетя пальцы. Появление Повелителя ветров несомненно вызовет волнения в любом случае. Новость о его прибытии разлетится очень скоро и достигнет самых отдалённых уголков, как всегда бывает с новостями, которым распространяться не желательно. И как только она достигнет ушей притаившихся воронов, те обязательно проявят себя. Независимо от того, как поведёт себя сам чародей.

– Ни я, ни мои последователи никогда не нападали на людей забавы ради. Мы защищались. Моей единственной целью всегда была защита моего народа. Тех, кого ваше человеческое племя пытается либо истребить, либо замучить до смерти.

Арк-риг прищурился.

– А как же твой союз с Пираном?

– Не знаю, что он утверждал, перед тем как праховцы снесли ему голову, но мы никогда не были союзниками. Я видел его лишь раз. Мы не сошлись в видении дальнейшей судьбы. Борьба с ригами и грабежи меня никогда не интересовали. Поэтому больше мы не встречались.

Лицо короля ясно выражало, что он не сильно в это поверил, но решил пока тему не развивать.

Воин-друид, оказавшийся опалённым, Пиран МакТаггерт выпил немало крови из земель Кири. Ратвин его буйства не застал. Когда изобретатель прибыл на остров, разбойника уже казнили. Но наслушаться успел всякого. Самые смелые байки доходили ДО того, что большинство ригов уже собиралось признать Пирана законным верховным королём, лишь бы он прекратил разбой на их землях. Ратвин слухам не верил никогда и довольно быстро выяснил, насколько сильно они превосходили реальное положение вещей. Но сам факт того, что это происходило, не мог не настораживать арк-рига.

– Раз ты живёшь на моей земле, – медленно произнёс он, – то должен подчиняться моим законам.

– Слышал, ты теперь единолично правишь Кири. И указы раздаёшь, подкреплённые бумажками.

– Для того, чтобы законы вступали в силу, необходимо согласие всех ригов, как и прежде. Но не забывай, что ты сейчас в Мите, а правитель Мита по-прежнему я.

Система правления в Кири отличалась от привычной изобретателю. Долгое время арк-риг, верховный король, считался больше формальным титулом. Его избирали другие риги в случае войны, и арк-риг получал лишь право командовать войсками, без возможности влиять на территории других правителей или требовать с них дань. Пока не началась первая Война крови и не появилась Святая Эльма, объединившая все королевства вокруг себя. А затем её сын, Эрик МакЭльм Объединитель объявил себя бессрочным верховным королём, посланным высшими силами, чтобы сохранить людей острова Эрин. И после этого начал постепенно свою власть упрочивать и узаконивать, это продолжил его сын, а затем и внук – Эремон МакЭльм. А вот остальные риги такому положению вещей всячески сопротивлялись. Правитель Лоханнара вообще только десять лет назад признал право арк-рига на денежную дань и потом ещё много лет успешно избегал этой повинности под различными благовидными предлогами.

Сохрадорса и верховный король продолжали скрещивать взгляды, пока первому это не надоело.

– О каких законах речь? – сдался чародей. – Я действительно давно не был в здешних краях.

– Хозяин Лебединого замка признан ригом инаких. Все, кто находятся на территории замка, подчиняются его воле. Однако и он, и ты, как последние представители древних чародеев должны присутствовать на земельных собраниях.

– Предлагаешь мне изображать твоего цепного пса перед другими правителями? – прервал его Повелитель ветров. – Этого не будет, Эремон.

Верховный король очень хотел оторвать паршивцу голову, но сдержался, лишь шумно выдохнул через нос. Проклятый чародей попал в точку. Поддержка сохрадорса арк-ригу требовалась даже сильнее, чем можно было представить.

– Было бы глупостью с моей стороны ожидать подобного. Я требую лишь соблюдения законов Кири и исполнения своих обязанностей владельцев земли. Взамен, все вопросы, связанные с магией, решаются теми, кто связан с магией. Систему регистрации опалённых и сысковиков ты уже видел. Опалённые находят других опалённых и сами решают, что с ними делать дальше. Орден праха вмешивается только в случае нападения на людей. Вы не мешаете жить нам, мы не мешаем вам. Мирное сосуществование.

Риг Ронан дополнил речь короля.

– Не забывай, Мерон, что время изменилось. Сохрадорса всегда больше тяготели к народу холмов. И к опалённым, после их появления. Но сейчас мы должны найти способ жить среди людей. Избегать друг друга не получится.

Повелитель ветров кивнул.

– Это приемлемо.

Дверь за гостями закрылась, а король ещё долго сверлил её взглядом и задумчиво барабанил пальцами по столу. Ратвин знал, что правителя от раздумий лучше не отвлекать. Если бы присутствие изобретателя не требовалось, его бы уже отослали.

Наконец, арк-риг спросил:

– Думаешь, стоит ждать от него неприятностей?

– Думаю, ваше величество… ах, нет, простите, арк-риг, думаю, что личность эта довольно занимательна.

– Говори уже, как есть! – недовольно гаркнул король. – Знаешь ведь, что без посторонних можешь выражаться свободно.

Ратвин засомневался, но лишь на мгновение. Верховный король действительно ценил честность изобретателя и был достаточно умён, чтобы не прибить его сразу.

– Похоже, что этот чародей считает себя равным тебе, мой риг. Подчиняться он не станет никогда. Но думаю, договориться вполне можно.

Король кивнул.

– Договориться можно. Пока он не захочет больше власти.

В том, что это случится, даже сомневаться не приходилось. Те, у кого есть власть, всегда хотят больше.

– Когда там твоя машина против чародеев будет готова?

– Работа идёт полным ходом, мой риг. Но в таком деле нельзя спешить. Думаю, полностью модель будет готова через пару лет, – видя недовольство на лице короля, Ратвин поспешно добавил. – Но прототип будет готов уже через пару месяцев! Он не будет действенен в полной мере. Однако сможет при необходимости защитить от магии. Также я разрабатываю новую модель механических стражей. Они будут готовы уже через месяц.

– Хорошо, – кивнул король. – Ступай. Продолжай работу.

Изобретатель встал, учтиво поклонился и с поспешностью, которую сложно ожидать от человека его возраста, отправился исполнять приказ. Верный Юджин засеменил следом, возникнув рядом неслышной тенью.

Здание, которое Ратвину предоставили для фабрики, находилось во внутреннем круге города, но вне стен замка. В каменной кладке тут и там пробили отверстия, из которых торчали металлические трубы, будто невиданное уродливое насекомое никак не могло разместиться в панцире. Но внешняя красота изобретателя не волновала, гораздо важнее, что внутри работа кипела полным ходом. Таких быстрых результатов он не мог добиться даже в родной Академии наук.

Ратвин направлялся к главному инженеру, когда среди грохота и гудков услышал звучный недовольный крик. Слов разобрать не получалось, но и без того ясно, в чём причина недовольства гостя. Вскоре стал виден и он сам, рослый воин, стоящий подле переминающегося главного инженера. Работник и сам был мужчина не маленький, но перед гостем испуганно сжался и вид имел довольно жалкий.

– Сэр О’Коннор, – Ратвин учтиво поклонился, – рад тебя приветствовать. Надеюсь, Боги этой земли приглядывают за тобой.

Командор Ордена праха вперился в изобретателя глазками-буравчиками. Глаза были покрасневшие. Плохой признак. Ратвин незаметно махнул инженеру, чтобы тот скрылся. Мужчина, грузно покачиваясь, постарался протиснуться мимо, по дороге споткнулся и чуть не упал, проскакал на одной ноге и позорно убежал.

Взгляд сэра О’Коннора стал ещё злее, словно раскалённое копьё, жаждущее проткнуть жертву. Ратвин лишь улыбнулся.

– Пройдём в мой кабинет. Здесь слишком шумно для разговоров. Я велю принести чай, – видя растущее недовольство, Ратвин поспешно поправился, – и ячменное пиво для тебя. Или предпочтёшь молоко?

«Свернуть бы тебе шею» – читалось на лице командора. Но мысль эту, если она и была, он придержал.

В кабинете Ратвин предложил гостю кресло, немного опасаясь, сможет ли оно выдержать такой вес. Поверх привычных штанов и рубахи, на сэре О’Конноре блестел полный комплект доспехов. Поговаривали, он не снимал их даже во сне.

– Так чем обязан такой честью? – поинтересовался изобретатель, присаживаясь напротив.

Кресло, не рассчитанное на вооруженных воинов, скрипнуло, вес выдержало, но гость в нём чувствовал себя неудобно, что не добавило дружелюбия.

– Почему ты не сообщил мне о встрече с чародеями?

– Прости, не знал, что должен был. Арк-риг пригласил меня утром. Я был уверен, что все, кому положено присутствовать на собрании, уже находятся там.

Ратвин врал очень убедительно, нисколько не смущаясь своего вранья. И он знал, что это бесит командора ордена ещё больше. Но к счастью, или, к сожалению, до состояния неконтролируемого бешенства он ещё не дошёл.

– Если дело касается какой магической погани, конечно, я должен быть там! В следующий раз сообщи мне. Иначе твоя беспутая бошка украсит мой пояс!

– Конечно, – покладисто кивнул изобретатель. – У меня и в мыслях не было чинить ордену препятствия.

Самым неприятным в его работе оказалась необходимость сотрудничества с Орденом праха. Эти фанатики, считающие злом любое проявление магии, слишком напоминали ему драконутых верующих из Талании. И слишком прочно укоренились в Кири, чтобы можно было закрыть на них глаза. Хотя первоначальный постулат ордена звучал как «Защитим людей от злого колдовства», а не «Уничтожим все проявления колдовства», занимались они преимущественно вторым.

Сперва Ратвин даже обрадовался их вынужденному общению, оно открывало новый простор его исследованиям. Основатели ордена придумали защищаться от магии с помощью драконьей пыли. Пыль представляла собой не что иное, как размолотые и специальным образом обработанные кости дракона. Способ этот Ратвину не удалось выяснить до сих пор. Драконьей пылью орден закалял свои мечи и латы. Потому они и ходили с мечами, а не с мушкетами.

После небольшой подсказки сэр Чад О’Коннор додумался принимать драконью пыль вовнутрь. Результаты оказались очень занимательными. Пыль обостряла чувства, ускоряла реакцию и делала человека сильнее и выносливее. К сожалению, она также медленно убивала разум, превращая в злое дикое животное. И похоже, что о втором эффекте сэр О’Коннор до сих пор не догадывался. Впрочем, глупец, как правило, не знает, что он глуп. И вряд ли бы сэр О’Коннор смог прекратить принимать пыль, даже если знал о том, что ему грозит. Ратвин несколько раз был свидетелем того, как судорогой сводит всё тело, когда командор слишком долго отказывался от порошка.

Неслышно отворилась дверь. Юджин принёс чай своему господину, кубок с пивом и чашу с молоком для гостя, где-то даже умудрился раздобыть пару лепёшек и кусок мяса. Сэр О’Коннор мазнул по угощению равнодушным взглядом и продолжил прожигать глазами изобретателя. Должно быть, когда-то командор был очень красивым мужчиной, сейчас черты лица исказили глупость и злоба.

– И как только додумались пригласить в замок этого… – командор запнулся, подыскивая достойное ругательство, и видимо самым страшным оскорблением посчитал народное прозвище чародея, – Повелителя ветров! Да ещё и потом его отпустить. Чтобы он дальше разрушал и бесчинствовал!

– Арк-риг пришёл к соглашению… – начал Ратвин и замолчал.

На скулах эринского воина выступили красные пятна. Ратвин мысленно вздохнул, но внешне остался невозмутим и даже попытался выглядеть ещё более радушным. Народная мудрость не зря гласила: глупцу сотню раз объясни, как рубить дрова, он всё равно за лезвие схватится.

– Думаю, что его величество, – простите, арк-риг, – всего лишь следовал предложенному вами плану. Повелитель ветров отправился в Лебединый замок. Когда все опалённые и чародеи там соберутся, станет гораздо легче с ними расправиться.

– И сколько ещё нам терпеть эту погань под самым носом? Надо было казнить этого негодяя! А не…

Ратвин как бы невзначай очень громко отпил из чашки, прерывая бурную речь. Поспешно извинившись, он предложил гостю всё же попробовать угощение. Злобно крякнув, сэр О’Коннар схватил чашу с молоком и опрокинул в себя. Взгляд немного прояснился, но изобретатель знал, что это ненадолго. Следует избавиться от гостя прежде, чем у него случится приступ ярости.

– Ты, разумеется, прав, командор! Его следует казнить. Но ты ведь сам объяснил мне, как сложно выявлять и отлавливать опалённых, разбросанных по всему острову. Вороны – главные приспешники Повелителя ветров – всё ещё скрываются. А теперь, когда их лидер объявился, они могут проявить себя. Уверен, что арк-риг посчитал также. И потому не стал приглашать на встречу представителей ордена, чтобы не породить сомнения у чародеев.

Командор замолчал, усиленно думая. Разумная мысль, если и витала в его голове, то отчаянно билась о стенки черепа в поисках выхода.

– Я всегда рад помочь господам рыцарям, ты же знаешь, – подкрепил успех Ратвин. – И выполняю все твои указания. Ты велел собрать всех инаких в Лебедином замке. Именно этим я и занят.

      И пока гость не успел всё осмыслить и возразить, велел Юджину его проводить. Командор напоследок бросил грозный взгляд на изобретателя с высоты своего роста, но всё же ушёл.

Ратвин устало потёр виски. Изначально он не ожидал, что пристрастившийся к драконьей пыли воин станет такой проблемой. Опалённые требовались самому изобретателю для проведения исследований. И он не собирался терять такую замечательную возможность из-за придури безумного вояки.

Лучшим вариантом стало бы, если сэр О’Коннор случайно упал в овраг во время прогулки, да так там и остался. Но, к сожалению, алкоголь он почти не употреблял, в драки, не смотря на изначально буйный нрав и растущую ярость не ввязывался, а охотился исключительно на опалённых. Просить кого-нибудь помочь командору найти подходящий овраг для сворачивания шеи – означало неоправданный риск. Слишком он значимая фигура. До недавнего времени Ратвин надеялся, что драконья пыль доведёт эринца до черты, но, похоже, убивала пыль исключительно разум. А это делало ситуацию только хуже. Оставалось лишь верить, что арк-риг не позволит своему воину учинить беспредел. Пока ещё он правит закон в этих местах. Пока.

Изобретатель решил вновь пересмотреть чертежи. Возможно, стоит сделать механических воинов менее прочными, зато более простыми в производстве.

***

Элакайслин тонул в сумерках, пуская по склону длинные изломанные тени. До заката с рыжими брызгами ещё далеко, а солнечный день уже миновал. Пограничное время дышало серостью, ещё и тучи нагнало, то ли снег пойдёт, то ли дождь, то ли пронесёт мимо. Возвращались чародеи тоже пешком. И, к счастью, в молчании, так что прогулку можно было назвать даже приятной. Столица человеческого королевства и чародейский замок, который вполне можно величать последним оплотом магии, в нескольких часах пешего пути друг от друга. Не к добру это. И как бы арк-риг ни старался убедить его в своих добрых намерениях, Повелитель ветров ему не верил. Вот в то, что ему потребовалась сила, дабы приструнить других ригов – вполне.

Только глупец Ронан мог считать, что люди и опалённые могут остаться соседями и не пытаться убить друг друга. И он был таким искренним и убедительным в своём заблуждении, что когда-то Мерон и сам хотел ему верить. За это желание он сполна заплатил. Слишком многие отдали жизни, чтобы он повторил эту ошибку. Лебединый замок не должен погибнуть, как Воронья крепость. О чём думал сам хозяин замка, Мерон понятия не имел. Он вообще очнулся и вспомнил о существовании друга, когда перед ними уже выросли ворота, и стало не до расспросов.

Встречала их целая толпа, которая быстро увлекла Ронана по каким-то очень важным делам. Каким, Мерон не вникал, и остановить не пытался. Всё ещё погружённый в размышления, он отправился делать то, ради чего вообще терпел весь этот фарс – искать ответы.

Дойдя до нужного коридора, он нашёл знакомую нишу, едва отличающуюся от остальных, не зная точно – пройдёшь мимо. Прикоснулся руками к камню, он отозвался, чувствуя древнюю силу, и через пару мгновений, в стене проступила дверь.

Библиотека встретила его ярким светом и свежестью. Хотя здесь не было окон и вряд ли уборку делали хотя бы раз, внутри всегда оставалось светло чисто. Заклинание, наложенное века назад, задолго до старика Гахарита, работало исправно. Мерон прошёл вглубь, бегло осматривая стеллажи, не выцепит ли взгляд что-то полезное. То, что он искал, должно находиться намного дальше. Проблема в том, что он понятия не имел, что именно искал. А если он не найдёт ответа и здесь, то вовсе не знал, что будет делать. При одной мысли затылок охватывал липкий страх, совершенно недостойный умудрённого жизнью чародея, потому он об этом не думал.

Шкафы перемежались каменными нишами с мягкими подушками, обустроенными для комфортного чтения. Интересно, пользовался ли ими хоть кто-то. Старик учеников в библиотеку редко пускал. А если и пускал, то неизменно требовал сидеть за столом для письма, как приличные учёные люди. Их тут тоже имелось несколько. Набрав с десяток книг и ещё парочку тетрадей, могущих оказаться интересными, Мерон устроился в самом дальнем конце комнаты.

Спустя несколько минут, а может и часов поисков, дверь в библиотеку отворилась вновь. Сперва чародей решил, что это Ронан, но шаги звучали намного легче и тише. Отругав за себя за излишнюю увлечённость, Мерон обратился к замку, и тот услужливо подсказал, что пришла Келия. По тому, с каким постоянством она оказывалась рядом, впору заподозрить девушку в преследовании. Но сейчас она, похоже, не знала, что находится тут не одна.

Прокравшись мимо стеллажей до самого конца, она бросила кучу тряпья в одну из ниш и устроилась там с потрёпанной книжицей. Келия оказалась прямо напротив чародея, но увлечённая чтением ничего вокруг не замечала. Понаблюдав какое-то время за тем, как она сосредоточенно перелистывает страницы, Мерон поинтересовался:

– Интересно?

Девушка вздрогнула всем телом, едва не выронив книгу, и вскинула горящий паникой взгляд. Точь-в-точь кошка, застигнутая на хозяйском столе. Увидев Мерона, она немного успокоилась.

– Да…

Повисла пауза.

– Ты чувствуешь древнюю магию?

Келия непонимающе моргнула. Открыла рот, намереваясь ответить, но закрыла, так ничего и не сказав.

– Иначе сюда не попасть, – пояснил Мерон. – Дверь открывается лишь тому, кто способен её найти.

Поняв, что отпираться бесполезно, Келия призналась.

– Чувствую.

О том, что для входа в библиотеку нужно ещё и обладать древней магией, Мерон умолчал. Но теперь был уверен, что девушка не опалённая. Раньше он склонялся к мысли, что она всё-таки ведьма, из какого-то дальнего самобытного ковена. Теперь решил, что она вполне может оказаться дочерью или внучкой какого-нибудь фейри. Такое иногда тоже случалось.

– А Ронан знает, что ты пользуешься библиотекой?

Келия потупилась, на щеках вспыхнул румянец.

– Он же не запрещал сюда приходить…

Естественно, потому что ему бы и в голову не пришло, что кто-то сможет это сделать.

Келия задумчиво пошуршала страницей и вдруг радостно вскинулась:

– Я не скажу ему, что видела тебя здесь. А ты не скажешь, что видел меня.

Предложение, совершенно абсурдное по своей природе, настолько развеселило чародея, что он согласился. И подумал о том, что Ронан, хотя и обладает гораздо лучшим слухом, мог вполне не знать о том, что у Келии есть древняя магия.

Мерон вернулся к чтению, но успел пролистнуть лишь пару страниц, когда его вновь прервали. Девушка, поняв, что её не собираются выгонять, подобралась ближе, притащив стул, и с самым невинным видом поинтересовалась.

– Что ты читаешь?

Он развернул к ней книгу, в которой Келия, естественно, не поняла ни строчки.

– Ты знаешь древний язык? – удивилась она и тут же пробормотала, – ну, да, ты же древний чародей… – осторожно коснулась пальцем края страницы и тут же одёрнула, будто ожегшись. – Научишь меня?

– Древнее письмо использовали только сохрадорса, – произнёс Мерон. – Так они сохраняли знания для будущих поколений учеников.

– А-а-а… – разочарованно протянула Келия. – То есть, это секрет.

– Ну, почему же. Нет правила, запрещающего учить древнему письму не чародея. Почему бы тебе не попросить Ронана?

Келия закусила губу и отвела взгляд в сторону.

– Не хочешь меня учить – так и скажи, – подувшись немного, добавила. – Не всякому дано быть учителем.

Провокация уровня детей, едва начавших говорить. Мерон усмехнулся и, сам от себя не ожидая, ответил:

– Я научу. Но не сейчас, когда закончу свои дела.

Он не знал, зачем это сказал. Мерон не любил оставлять невыполненные обещания. Но как только закончит дело, собирался покинуть это место, скорее всего навсегда. Быть может, он любил Лебединый замок больше, чем признавал, и искал повод задержаться.

Спустя некоторое время и один просмотренный том, Келия встала и принесла свой свёрток. То, что Мерон принял за кучу тряпья, оказалось завёрнутыми в полотенце краюхой хлеба и большим куском сыра. Под заинтересованным взглядом, девушка пробормотала:

– Я обычно всё время голодная… Будешь?

Ел чародей только утром, а сейчас вероятнее всего уже наступила ночь. В библиотеке всегда оставался ясный свежий полдень. Отказываться он не стал. Пока Келия думала, как половчее разломить хлеб и сыр, Мерон поделил и то и другое простеньким заклинанием на равные половины.

– Удобно вам, чародеям, – цыкнула девушка с лёгкой завистью.

– Дар опалённых намного сильнее и намного ответственнее, – усмехнулся Мерон.

Келия непонимающе нахмурилась, потом, когда вспомнила свои же слова, нахмурилась сильнее и расцвела красными пятнами.

– У тебя хорошая память на всякие глупости.

– Без хорошей памяти не стать чародеем.

Она пробурчала что-то неразборчивое и поспешно принялась за еду. Мерон наблюдал, как она усиленно набивает рот. Под его взглядом она краснела всё сильнее, потому он его не отводил. Девчонка была подозрительной, смущалась и вела себя так, словно ей и пятнадцать зим не сравнялось. А потом поднимала глаза и смотрела взглядом бездонным и тяжёлым.

Вот и сейчас, расправившись с нехитрым перекусом, она поводила руками над столом, стряхивая крошки, в лёгкой панике коснулась края обложки, отдёрнула руку, вновь коснулась. Затем обернулась. Словно осень раскинула вокруг бескрайнее небо, полное свинцовых туч. И даже голос звучал немного иначе, хоть и старался сохранять привычную лёгкость.

– Ты… если есть не будешь, я обратно заберу.

Чародей молча откусил и принялся размеренно жевать. Келия несколько раз моргнула, стрельнула глазами в сторону двери, отвернулась. Он неспешно доел и попросил:

– Посмотри на меня.

Она вздрогнула, часто задышав, и сперва даже показалось, что сейчас вскочит и убежит. Но совладав с собой, Келия тяжело вздохнула и обернулась. Бездонный омут.

– Нравлюсь? – она попыталась улыбнуться. Хотя вид имела такой, словно её вот-вот погонят на костёр.

Мерон прошёлся взглядом по алеющим скулам и дрожащему подбородку. Внешний вид его интересовал мало, но сосредоточившись на нём, можно лучше услышать мелодию собеседника. Мелодия Келии, сейчас немного печальная, с тревожной нотой громовых раскатов, оставалась неизменно красивой. Красивой и ясной. Опалённые так не звучат. И ведьмы. И чаровники. Хотя чаровника за всю жизнь, благодарение Великим кольцам, он знал всего одного. Проклятый мерзавец сгинул без следа, туда ему и дорога.

Нет, вряд ли девушка была чаровницей. Значит, всё же потомок фейри.

– Давно ты знаешь Ронана?

– Что? – от растерянности к Келии даже вернулась невозмутимость. – Я ушла из замка четыре года назад. А до этого прожила тут… лет пять, думаю. Выходит, примерно девять лет.

Не дождавшись никакой реакции, она задумчиво склонила голову к плечу.

– А у нас разговор по душам? Могу я тоже кое-что спросить?

Мерон кивнул. И её вопрос удивил его ничуть не меньше.

– Кто та девочка из Харлиата?

– Девочка?

– Девочка, которая была в заезжем доме. Я не сразу сообразила, но потом вспомнила, что когда вышла, то кубок в руках Мора уже горел. Девчонка выбежала на улицу прямо передо мной. А у тебя не было никаких причин ни приезжать в город, ни сидеть пить пиво, когда на площади загорелась статуя.

Келия выпрямила спину, сейчас перед чародеем сидела не смущённая девчонка, а молодая женщина, уверенная в своей силе и правоте. Зачем только понадобилось раскрывать своё истинное лицо из-за такой ерунды.

– Девочку зовут Юна. Мы встретились случайно. Она открыла в себе дар опалённой, я решил помочь.

Келия понимающе улыбнулась.

– Ясно. А я-то гадала, зачем тебе понадобилось творить магию и вызывать сысковиков.

– Вообще-то я ждал прибытия праховцев, – усмехнулся Мерон. – Давно ли Ронан дружит с арк-ригом и посылает воспитанников отлавливать себе подобных?

Девушка нахмурилась.

– Указ о регистрации опалённых вышел года два назад или даже три. До Харлиата всё с опозданием доходит, так что лучше сам у него спроси.

«Указ о регистрации», значит. Словечки какие-то заморские, наверняка их Эремону подсказал тот носатый старик, который был на встрече.

– Эремон со своими указами лет на сто опоздал. О сохранении магии надо было ещё деду его задуматься, когда Первая война крови началась. А не позволять безмозглым воякам резать всех без разбора.

– Но в Первую войну сражались с дикими фейри, – возразила Келия. – Тогда они обезумели и первыми на людей напали.

Мерон кивнул и скривился в горькой усмешке.

– Разумеется. Так хронисты Ордена говорят. После того, как отловили всех филидов и переделали летописи на свой лад. В то время люди резали всех фейри, до кого могли дотянуться. И всех, кого заподозрили в связях с фейри. И просто соседей, с которыми что-то не поделили. В первую войну костры горели гораздо чаще, чем во вторую. И не всегда ради народа холмов.

– Но… ты не можешь этого утверждать. Первая война началась больше восьмидесяти лет назад! Написать-то, что угодно можно… – она запнулась и уставилась на него в шоке. – Сколько же тебе лет?

– Я старше, чем выгляжу.

Рассуждения о войне Келию расстроили и заставили надолго замолчать. Мерон ещё хотел её расспросить, откуда она родом, но решил повременить и вернулся к своим поискам. Сперва вчитываясь в каждую строчку, затем уже бегло перелистывая. Одна стопка книг сменилась следующей. Воспоминания об ужасах войны и его самого заставили нервничать. Немного успокаивало, что книг здесь хранилось множество, точное количество никто не знал. Каждый раз, входя в библиотеку, можно было увидеть на полках разные названия. Замок сам подбирал то, что может оказаться интересно посетителю. Тома, которые он сейчас просматривал, Мерон видел впервые. Но предчувствие на краю сознания говорило, что и тут ответа он не найдёт. И вновь его охватывал страх. Он знал причину своего страха. Потому и не хотел признавать. Если он не найдёт ответа и здесь… то всех ждёт смерть. Смерть привычного мира.

Чародей проснулся, когда солнце ещё не выглянуло, небо застилала предрассветная серость. Проникая сквозь открытое окно, холодный ветер свободно гулял по комнате. Поспал он от силы пару часов, вернувшись из библиотеки далеко за полночь. Но вновь так и не смог сомкнуть глаз. Было ли дело в разуме, напряжённом поиском ответов или в тенях прошлого, так и не желающих уходить. Понимая, что лежать и глядеть в потолок – смысла мало, Мерон поднялся и вышел на улицу. Замок ещё спал, вокруг стояла тишина, какая случается только перед рассветом. Подтаявший снег покрылся плотной корочкой, и чародей прохрустел по ней в сторону конюшен. В сумерках доски казались чёрными, словно обугленными.

Когда он уже протянул руку к двери, та отворилась сама, и чародей столкнулся нос к носу с незнакомым мужиком. Удивительного в этом ничего не было, большую часть нынешних обитателей Мерон ни разу не видел. Мужик посторонился, пропуская чародея, одновременно чародей проделал то же самое. В итоге мужик шагнул наружу. В руках с длинными тёмными когтями он покручивал сигарету. Рукава рубахи, закатанные по локоть, видимо для работы, обнажали мускулистые руки, перевитые чёрными венами, рыжие волосы сцеплены на затылке. Мужик закурил и улыбнулся, сверкнув клыками.

– Приветствую Повелителя ветров, – шуточно поклонился он.

– Мы знакомы?

Мужик прищурил жёлтые глаза, вертикальные зрачки сжались в щёлочки.

– Нет. Но я тебя видел однажды. На встрече с Пираном. Состоял тогда в его шайке.

– Тебе повезло его пережить.

Пиран набирал бойцов не только среди опалённых, но и среди людей. Орден праха безжалостно вырезал всех хоть сколько-то причастных. Некоторых отвезли в столицу для показательной казни, но большинство постарались прикончить на месте.

– Ну да, – мужик затянулся, – молодой я был, глупый. Как понял, что там творится, так и сбежал, – затянулся ещё раз и зло поморщился. – Как трус сбежал. Посреди ночи. Но не жалею.

– Пиран был мерзавцем, – сказал Мерон. – Жалеть не о чем.

Сказал не для того, чтобы утешить. Просто действительно так думал.

– А вас ведь обоих называют борцами за инаких. Чуть ли не братьями.

Воздух вокруг похолодел, и мужик примирительно вскинул руки.

– Только не злись

Мерон не злился. Пару лет назад бы злился, и даже постарался свернуть говоруну шею. Но сравнение всё равно не радовало.

– Из общего у нас была только нелюбовь к ордену. Но этого не хватило даже для нормального разговора.

Мужик сделал пару затяжек, кинул окурок на снег и затушил ногой.

– Так, а чего пришёл-то?

Чародей сперва решил, что он говорит о замке, но опалённый кивнул в сторону конюшни:

– Покататься хотел? Теурсты спят пока, холодно им ещё.

– А мне вот не спится, – пожал плечами Мерон. – Откуда теурсты? Думал, их ещё лет пятьдесят назад всех извели.

Волшебных зверей, как ни странно, почти всех перебили ещё до основания Ордена. Тех, разумеется, до кого смогли добраться. А теурсты, не смотря на не самую привлекательную внешность и развитый ум, были мирными созданиями. В те времена, по крайней мере.

Мужик скрипнул сапогами по заледенелому снегу, почесал бороду, потом достал ещё сигарету. Предложил чародею, но тот отказался.

– Из Ишера они, от границы с Шепчущим лесом, – вновь закурив, ответил мужик. – Четыре птенца было, куда их родители подевались – понятия не имею. Вышли ко мне, когда я в деревеньке пытался притвориться слепым сказителем. Пришлось всем вместе новое пристанище искать. Не бросать же. До меня тут за животными Боуэн ходил. Но он, прямо скажем, не мастак, да и не особо этим горел. Не всем же дано хвостатых понимать.

Мерон расспрашивать о личном не собирался, но раз уж мужик сам охотно всё выкладывал, разговор поддержал. Старая чародейская привычка – жадно впитывать любую информацию, никогда не знаешь, что может пригодиться.

– Стало быть, говоришь с животными?

– Ага. Не всем же верховодить ветрами. Верно, Повелитель ветров?

– Мерон.

– Картак.

Мужчины пожали руки, и Картак предложил чародею помочь, если тот не чурается чёрной работы. Чародей не чурался, тем более в его арсенале имелся обширный выбор заклинаний почти на любой случай.

Вышел он, когда солнце поднялось высоко и успело обнять мир горячими ладонями, с крыши звонко капало, в воздухе висела влага. Из-за деревьев неподалёку выбежали и замерли рыжие близнецы. Они уставились на чародея, перешёптываясь и то и дело покачиваясь вперёд, а потом отступая обратно. Пока не вышел Картак.

– Опять вы тут, импы мелкие? Я вам сколько раз велел к ангарам не подходить!

– Это всё чародей! – заявил мальчишка.

И раньше, чем Мерон успел удивиться, девочка добавила:

– Да! Без него ты бы нас и не заметил!

Она показала опалённому язык, и они с братом быстро умчались.

– Вот же паршивцы! – выругался Картак, но без всякой злобы. И отправился примерно в том же направлении, что и дети.

Мерон же пошёл в другу сторону, он хотел навестить лабораторию учителя. Имелся у старика Гахарита небольшой домик, стоящий в стороне, у каменной стены. Там он хранил ингредиенты и вещи для экспериментов, которые считал ненадёжными и для замка опасными. В детстве Мерон считал это полной ерундой. Разве могло хоть что-то в мире навредить чародейскому замку? После смерти Вороньей крепости он мнение изменил.

Путь пролегал через поляну со священным дубом. Огромное дерево, возвышавшееся до третьего этажа, летом укрывало всю поляну тенью своей кроны. Пока что на нём не появилось ни листочка. По легенде замок воздвигли уже вокруг дерева. Но в этом чародей сомневался, даже дуб не может жить так долго.

У дерева стояла Айлид, проходящий сквозь её едва трепещущие крылья свет, оставлял радужные блики на снегу. Рядом с девушкой находился Ронан и женщина, показавшаяся смутно знакомой. Она была такой высокой и широкоплечей, что издалека Мерон принял её за мужчину. Поравнявшись, он быстро понял свою ошибку. О ней свидетельствовали и выдающиеся формы, и нежное красивое лицо. Поверх обычного мужского костюма – штанов и рубахи – надет уже знакомый короткий серый плащ, толстая светлая коса перекинута вперёд. Серая кожа женщины слегка поблёскивала, присмотревшись, чародей понял, что она покрыта мелкими чешуйками. «Риана» – вспомнил он имя, она была в одном из сражений у реки Бойн, где призывала могучие волны.

– Рад видеть, что ты вливаешься в жизнь, мой друг, – улыбнулся Ронан после обмена приветствиями. – В замке довольно много изменилось за время твоего отсутствия. Возможно, мне бы следовало дать тебе сопровождающего, чтобы всё показать.

Мерон еле удержался, чтобы не попросить об этом Айлид – такого она бы ему не простила – и постарался даже не смотреть в её сторону.

– Я не заблужусь и без посторонней помощи.

– Это искреннее предложение, Повелитель ветров, – голос Рианы звучал струнами арфы. – Здесь не все тебе рады. А некоторые, напротив, радуются слишком сильно. Ни к чему создавать лишние ссоры, если их можно избежать.

– Я ценю вашу заботу, и жаль от неё отказываться. Но если вы не можете доверять мне даже в таких мелочах, то как мы вообще сможем жить рядом?

– Дело вовсе не в доверии… – воскликнула Айлид и замолчала, прикусив губу.

– Я не собираюсь становиться причиной драмы или ваших разногласий.

Он всё же посмотрел на крылатую девушку, та тотчас отвернулась.

– Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, – Ронан хлопнул друга по плечу. – Ну-ну, не смотри так подозрительно. Можешь это отрицать, но я всё ещё о тебе беспокоюсь.

Мерон не стал спорить. Кивнул и пошёл своей дорогой, оставив троицу у дерева.

Домик, похожий больше на большой каменный сарай, всё также скрывался среди деревьев и запирался на магический замок. Похоже, Ронан тут бывал не часто, если бывал вообще, всё покрывал толстый слой пыли. Вещи, как часто бывало у старого учителя, находились в творческом беспорядке. Мудрёные астролябии лежали рядом с хрустальными колбами, книги вперемешку с личными заметками, странными графиками и сушёными листьями. Выглядело занимательно, но ничего такого, что могло бы оказаться полезным сейчас. Так что чародей решил пока не тратить тут время.

После полудня Мерон направился к себе в башню. Он опасался, что Ронан его поймает и опять что-то учудит, но хозяина замка видно не было, так что можно продолжать поиски. Он обращался к замку с вопросом, но тот не знал, где искать ответ. Или не хотел говорить.

Большую часть комнаты всё ещё занимала нагромождённая и сломанная мебель. Но Мерон уже успел поставить у окна письменный стол, подготовив место для чтения. И вытащил рядом пару кресел, куда сложил книги. Замок не любил, когда книги выносили из библиотеки. Но у работы в комнате имплся один неоспоримый плюс. Мерон уже настроил затвор северной башни на себя, так что сразу узнает, если Ронан сюда явится. Вот и приближение гостьи он почувствовал, едва та прикоснулась к двери внизу, ещё даже не ступив на лестницу. Некоторое время спустя, чуть больше, чем ожидалось, в комнату поскреблась и несмело вошла Келия.

– Я твою накидку принесла, – пояснила она, демонстрируя свернутую ткань, замерла и зачем-то выдала приветствие, принятое у странников. – Пусть солнце разгонит туман на твоём пути. – Потопталась, снова краснея и неловко закончила. – Добрый день, в общем. Спасибо, что одолжил.

– Это не мой. Можешь вернуть Ронану.

Девушка смутилась ещё сильнее, становясь похожей на цветущий мак.

– Нет уж, я у тебя одолжила, тебе и возвращаю.

Она подошла к куче, где несколько сломанных стульев образовали что-то похожее на вешалку, сгрудила ношу туда и удивлённо спросила:

– Детская рубаха?

– Ученическая, – пояснил Мерон. – Когда-то принадлежала мне.

– И ты решил сохранить её из сентиментальных побуждений? – рассмеялась Келия.

Чародей промолчал, лишь нахмурился. Девушка завороженно провела рукой по вышитому серебром рукаву.

– Красивая.

Мерон и не собирался объяснять, зачем забрал старую рубаху, но всё-таки это сделал.

– Раньше такую носили все ученики сохрадорса, которые достигли хоть какого-то мастерства. Получить её считалось почётным. Правда, когда Гахарит обучал нас, других чародеев уже не осталось, чаровников в замке не водилось, так что хвастать было не перед кем.

– И когда ты получил свою?

– В двенадцать.

После полученного ответа Келия изменилась в лице. Хотя не могла знать, что обычно чародеи получали рубахи гораздо позже – сам Гахарит получил свою в пятнадцать. А вот Ронан свою – лишь на два дня раньше Мерона. Девушка о чём-то глубоко задумалась, а потом вдруг смутилась, помяла ладони, закусив губу, потом спрятала руки за спину и уставилась в пол. Несколько раз она порывалась что-то сказать, но останавливалась. Наконец, сравнявшись цветом с маковыми лепестками, произнесла:

– Прости, что так бесцеремонно ворвалась. Я не подумала. Я могу уйти.

Поразмыслив, чародей решил, что она больше забавная, чем раздражающая и благодушно позволил остаться:

– Ты мне не мешаешь.

Он вернулся к чтению, и когда тихонько бродящая туда-сюда фигура стала его утомлять, предложил:

– Держи.

– Что это? – Келия тут же оказалась рядом и послушно взяла протянутую тетрадь.

– Дневник чародея Куинна, где он описывает свои встречи с ведьмами. Должно быть интереснее, чем то, что ты читала в прошлый раз.

– Ого! Книг про ведьм я ещё не видела!

Конечно, не видела. Ведьмы передавали свои учения исключительно устно и ревностно хранили тайны. И Куинн описывал лишь свои личные встречи с ведающими тайны. Но Мерон всё же надеялся, что это сможет занять девушку. Раз уж она с таким увлечением читала дневники других чародеев, где те просто описывали свою повседневную жизнь.

Келия скинула растоптанные башмаки и с ногами устроилась в одном из кресел. Её бледное лицо, обрамлённое неряшливо собранными волосами, напоминало яйцо посреди птичьего гнезда. Шея покрылась мурашками, девушка явно мёрзла. И, сжалившись, Мерон призвал вокруг неё тёплый ветер.

Спустя несколько страниц она воскликнула:

– Погоди-ка! Он тут пишет, что есть какой-то ритуал становления ведьмой. И он может не сработать. Это как? Разве ведьмами не рождаются? Также, как чародеями?

Мерон отложил свою книгу, которая, в общем-то, оказалась не особенно интересной.

– Чародеями рождаются. Чаровниками, как правило, тоже, хотя и не всегда. А ведьмами становятся, и часто, уже будучи взрослыми.

Келия посмотрела на раскрытую страницу задумчиво и даже немного грустно.

– Но разве это возможно? Получить магию, если ты с ней не родился?

– Способы есть, и не все они хорошие. Касательно ведьм, насколько мне известно, должно иметься определённое родство к силе, иначе тело не может принять магию.

Келия вцепилась в страницу, губы её дрожали, но голос прозвучал ровно, хотя и тихо:

– И разве стоит оно того? Рисковать жизнью, чтобы уметь колдовать?

– А с чего ты взяла, что они рискуют жизнью?

Она испуганно посмотрела на чародея и неуверенно забормотала:

– Ну… как же… ритуал… если твоё тело не принимает мигаю – ты умираешь, верно?

– Откуда у тебя такие мысли? Про то, как проходит ритуал ведьм, знают только сами ведьмы. Есть предположение, что для обретения силы, надо провести ночь с импом, но её мне рассказал сам имп, так что не советую особо в это верить. Но я точно знаю, что во время ритуала никто не умирает. Если тело женщины не способно принять магию, она просто не станет ведьмой. Вот и всё.

Девушка замерла, уставившись остекленевшим взглядом, словно не слыша ни слова. Потом нахмурилась, будто изо всех сил пытаясь осознать. А затем лишь тихо пробормотала:

– А… ясно…

Она вернулась к чтению дневника, и когда Мерон уже собирался тоже продолжить читать, вдруг вновь вскинула голову.

– Ты сказал, что чаровники тоже могут не родиться такими, а получить силу?

Забавно, что кто-то мог не знать таких очевидных вещей. Хотя, вероятно, очевидными они казались только Мерону. И ещё Ронану. И почему, спрашивается, он сам своим воспитанникам ничего не объяснил?

– Чаровники получают силу от благословения Бога или могущественного фейри. Обычно благословляют родителей, поэтому они рождаются уже с магией. Но бывает и так, что благословение получает уже взрослый человек.

Келия нахмурилась, уткнулась в страницу, можно было проследить движение её мыслей по хаотично мечущемуся взгляду. На следующий вопрос Мерон ответил, не дожидаясь.

– Сила древних чародеев передаётся по крови. Всегда через поколение или через несколько. И всегда по мужской линии через женскую.

Она замерла и бестолково открыла рот, прежде чем поднять глаза.

– Это как?

– Сын древнего чародея не будет обладать магией. Но у его дочери может быть сын – древний чародей. Или её внук, сын её дочери. Или правнук, сын её внучки, дочери её дочери. И так далее.

Если раньше она просто хмурилась, то теперь, кажется, все части лица пытались расползтись в разные стороны. Пытаясь вновь собрать его воедино, Келия зажмурилась и устало потёрла лоб.

– Довольно запутанное родство получается. Особенно если будет несколько поколений.

– Да, – согласно усмехнулся Мерон. – Поэтому, хотя сила передаётся по крови, родословную никто не отслеживал. Сохрадорса всегда было девять. Когда кто-то умирал, это значило, что скоро родится его преемник. Когда древний чародей появлялся на свет, остальные всегда это чувствовали. Это похоже на звон колокола вдалеке. А если случалось так, что не хватало двух или нескольких чародеев, то наследство определялось со временем. Вырастая, мы обнаруживаем родство к одной из стихий. Но такое, опять же, редко случалось.

Девушка прижала пальцы к вискам, окончательно запутавшись в наследстве, чародеях и ведьмах. Мерон удовлетворённо хмыкнул.

– Что ты пытаешься узнать, Келия?

– Ни-ничего… – поспешно ответила она. – Просто интересно. Я читала несколько размышлений натурфилософов о том, почему появились опалённые. И все они кажутся мне довольно сомнительными. Если чаровники получают силу от фейри, разве не должна сила опалённых быть похожей?

– Хороший вопрос. Лучшие мыслители бьются над ним уже полвека. Можешь к ним присоединиться.

Келия обиженно поджала губы.

– Думаешь, ты лучше, если знаешь больше меня?

– Конечно, нет.

Хотя именно так он и думал. Да и скрыть не сильно пытался.

– Тебе не приходилось!.. – она вздохнула, – не приходилось заслуживать свои знания!

Хотела ещё что-то сказать, но замолчала, вцепившись в тетрадь.

– Приношу свои извинения. Не хотел тебя обидеть.

Девушка ему явно не поверила и взгляда не подняла, притворившись, что углубилась в чтение. Хотя продолжала смотреть в одну точку. Чародей отправил листок плыть к ней по воздуху, но она и это проигнорировала.

– Возьми, пожалуйста.

– Что это? – Келия бросила взгляд на листок, продолжающий тыкаться ей в плечо. Увидев, что на нём, посмотрела уже внимательнее и взяла в руки.

– Младшие руны древнего языка. Когда запомнишь, перейдём к старшим рунам, потом к сочетанию рун.

– Но когда ты успел?

– Когда расстроился, что не могу найти то, что мне нужно. И ночью не спалось.

– Спасибо… – неуверенно пробормотала она. – Я… Я не пытаюсь что-то узнать. Мне просто нравится читать. Слоан тоже умеет читать, но он, кажется, научился этому лишь из необходимости и совсем меня не понимает. Узнавать новое – это просто интересно. Разве такой причины недостаточно?

Если она и играла, то делала это очень хорошо. Возможно, как все хорошие лжецы, она лгала, говоря правду. Молча пролистав дневник, она ещё раз поблагодарила за листок с рунами и ушла.

Мерон просидел ещё пару часов. Поняв, что сон опять не идёт, поднялся на крышу. Ночь стояла ясная. Огромная белоснежная луна сияла ярко, обливая всё вокруг серебряным светом. Даже каждую трещинку в каменной кладке можно было разглядеть. Он облокотился на зубец, бездумно глядя на россыпь сверкающих звёзд. Издалека донёсся нежный стрёкот. В паре шагов от чародея опустилась девушка, сложив за спиной полупрозрачные крылья, похожие на плащ. Проходящий сквозь них лунный свет превращался в россыпь перламутра.

– Я думал, ночью ты не летаешь.

– Летаю. Иногда. Ночью меня почти не видно, так что можно слегка нарушить правила и сделать пару кругов над лесом.

Айлид подошла и встала рядом, почти касаясь плечом. Её лицо казалось мертвенно бледным и хрупким, словно она сама была целиком соткана из лунного света и могла вот-вот растаять. Она расправила крылья, задев ими чародея, пустив плясать по крыше радужных зайчиков, и вновь сложила их за спиной. Когда-то давно, в другой жизни, она точно также поступала, желая привлечь его внимание и отвлечь от тяжёлых размышлений. Тогда он обычно оборачивался, подхватывал её за талию и долго кружил под звонкий хохот, порой отрываясь от земли и продолжая кружить в небе. Теперь это вряд ли было уместно.

– Я рада, что ты жив, – в ночной тишине голос прозвучал неожиданно звонко, и она добавила уже чуть тише. – Хотела сказать об этом сразу, как тебя увидела.

– Счастливой ты не выглядела.

– Я удивилась. Я думала, ты погиб! Все думали, что ты погиб. Но ведь ты всегда таким был: исчезал и появлялся, когда хотел.

Она не спросила, где он пропадал все эти годы. Может, ей было всё равно. И он не стал говорить, что первой пропала она. Проснувшись однажды ночью, чародей не обнаружил рядом крылатую деву и даже не сразу понял, что она не упорхнула на пару часов, а ушла насовсем. После он долго искал её. Но в итоге решил, что та просто не хочет быть найденной.

– Я ведь тебя даже оплакала.

– Надеюсь, не слишком долго.

– Ты!.. – Айлид ударила его кулачком по плечу и, опустив голову, едва слышно произнесла. – Я потом так жалела, что меня не было с тобой в тот день.

– Это единственное, о чём я не жалел.

Мерон обернулся и хотел взять её за руку, но она в панике отступила на пару шагов. Древняя магия позволяла чародею прикасаться к Айлид без опаски, но даже когда они были вместе, она каждый раз вздрагивала от его прикосновений, всё никак не могла поверить. Помедлив, она протянула ему ладонь. Но когда он попытался снять с неё перчатку, вновь одёрнула. И сделала ещё шаг назад.

– Что скажут твои друзья, узнав, что ты жила в Вороньей крепости?

Чародей тут же пожалел о своих словах, но они уже прозвучали.

– Ты… не посмеешь! – испуганно прошептала Айлид, округлив глаза.

Обиженно поджав губы, она одним быстрым движением спрыгнула с крыши, будто ныряя с обрыва в ледяную воду. Раздался тихий стрёкот, и окутанная сиянием девичья фигура стремительно унеслась прочь. Чародей остался глядеть на далёкие звёзды, обозвав себя старым дураком.

***

Ночь стояла такая ясная, что при желании можно было разглядеть каждое дерево в лесу вокруг замка. Или крыши отдельных домов в Друмкэйне, лежавшего у подножия холма с обратной стороны. В ту сторону чародей никогда не смотрел и старался забыть о существовании человеческого поселения. Там во внутреннем городе блестела ощетинившимися трубами фабрика механических стражей, перекрывая почти всю улицу. И скрывая пристроившийся неподалёку двухэтажный дом.

Командир О’Коннор сидел в кресле у камина. Он не зажигал свечей, но света от огня и без того хватало для небольшой комнаты. Вся штаб-квартира Ордена в столице была довольно скромной. На взгляд командора, слишком скромной. Но внук крестьянина не мог требовать от арк-рига чего-то большего. Даже в той должности, что он занимал сейчас.

Чад О’Коннор вытянул ноги и прикрыл глаза, от света они начинали слезится, руки мелко подрагивали. Проклятый недуг сразил его, когда он должен был ехать в Нимхонкрайт, главный замок Ордена у Лох-Ри, где дела требовали его непосредственного присутствия. Дела ордена всегда требовали его присутствия: то в замке, то в столице, то у моря на самой окраине острова. Всех капитанов Чад отбирал лично, все они являлись очень толковыми ребятами, но со многими делами не могли справиться без него. Когда утром, едва он собрался в дорогу, его настигла знакомая дрожь и резь в глазах, поездку пришлось отложить. Позже, когда стало известно о прибытии в столицу чародеев, он подумал, что возвратившаяся немочь могла являться божественным провидением. К сожалению, мерзкие служители старых богов сбежали раньше, чем он успел до них добраться.

Командор отпил немного молока с мёдом. Вкус, любимый с детства, всегда улучшал его настроение. Но не сегодня. Зубы стукнули о край чаши, он едва совладал с собственными руками.

Подобные приступы мучили его давно. Когда он решился принимать драконью пыль, то не знал, какими губительными окажутся последствия. Но командор не жалел. И даже если бы знал тогда, к чему всё придёт, ничего не стал бы менять. Без той мощи, что дарил человеческому телу порошок, орден никогда бы не смог взять Воронью крепость, и не смог бы прикончить шайку Пирана. Пиран был казнён, а Повелитель Ветров, пропавший почти десять лет назад, наконец обнаружился. И как бы не раздражал командора высокомерный таланиец, он был прав в одном – магическую погань гораздо легче давить, когда она собирается в одном месте. Следовало обождать, пока она вся соберётся в Лебедином замке, выманенная указом арк-рига. Вот только, командор О’Коннор не мог ждать. Все его друзья, вместе с ним решившиеся принимать драконью пыль, уже отправились к праотцам. И под конец жизни совсем перестали походить на самих себя, да и вовсе на людей. Воля командора О’Коннора оказалась сильнее прочих, но он чувствовал, что времени, отпущенного ему богами, уже почти не осталось. Медлить нельзя. Клонскиг не должен повториться.

– Командор? – в дверь осторожно постучала капитан Спир и нерешительно замерла на пороге.

Чад усмехнулся. Его воины, переживающие за своего командира, отправили разузнать обо всём женщину. Решили, что срываться на Эниде он не станет. В этом они были правы, но вовсе не потому, о чём любили посудачить. Эниде, смышлёная, рассудительная и смелая, пока что единственная виделась подходящей заменой в случае его преждевременной и неизбежной гибели. Он кивнул ей, позволяя войти. Эниде прошла широким размашистым шагом. Вместо положенных кос она стригла волосы чуть ниже плеч, как и мужчины, хотя обычно воительницы просто заплетали одну косу.

– Мой командор, какие будут указания?

– Я ведь не посылал за тобой, Эниде. Какие могут быть указания?

Она нахмурилась.

– Прости. Мы должны были отправиться в Нимхонкрайт утром. Хотелось бы знать, каковы дальнейшие планы?

– Отправимся завтра.

Женщина плохо скрывала свою тревогу, но ничего не сказала ни о его покрасневших глазах, ни о руках, в которых никак не удавалось унять дрожь. Она кивнула и ушла, обернувшись уже у порога.

– Если тебе что-то понадобиться, командор, скажи мне. Я ничего не расскажу другим воинам.

Следовало бы высечь её за подобную дерзость. Но жаль терять хорошего бойца из-за подобной глупости. Эниде всё же единственная не боялась говорить с ним в моменты приступов. И единственная после этого уходила целой.

***

Келия проснулась от громкого шума. Сквозь дрёму она различила два голоса: звонкий мальчишечий и вторящий ему девичий, и сообразила, что в её комнату наведались близнецы. Вообще-то врываться в чужие спальни считалось крайне неприличным, особенно среди опалённых, как никто ценящих уединение. Но неугомонным сорванцам всё было нипочём. Келия к тому же, на свою беду, успела показаться им совсем не страшной и не гневливой. И теперь они радостно носились вокруг, а ведь она только вчера сподобилась наконец расставить вещи по местам и избавиться от пыли.

Поняв, что девушка не просыпается, дети забрались на кровать и принялись её трясти, раздался испуганный писк, принадлежащий кому-то помимо близнецов. Келия проснулась уже давно, но разум отчаянно цеплялся за марево сна. С трудом разлепив веки, она поняла, что ещё даже не начало светать. Любительница поспать, она бы с удовольствием поднималась не раньше полудня. Живя в Харлиате, привыкла вставать с рассветом и помогать хозяйке, но это было уже через чур.

– Оторву уши всем! – пригрозила она, зевая, отвернулась к стене и закуталась поплотнее.

Близнецы громко зашептались. Вновь кто-то опустился на кровать.

– Ну, давай! – подначила Тара.

Раздалось неуверенное хмыканье, потом тявканье, потом кто-то оттянул край одеяла. Ног коснулись пушистые лапы. «Линет» – поняла Келия. Неизвестно, чего добивались близнецы, но в итоге лисичка просто забралась под одеяло и свернулась у её ног.

– Эй! – возмутился Руй спустя пару минут. – Эй, вы что, обе там уснули?! Линет, паршивка! Из лисьих хвостов отличные воротники получаются!

Что-то пушистое заворочалось в ногах, отползая подальше к стене и вновь затихло.

– Поднимайтесь же! Ну! – Тара принялась трясти Келию.

Та стойко терпела издевательства, но была вынуждена признать, что ей уже не уснуть. Села рывком, на секунду дети испуганно замерли, но тут же поняли, что бить немедля не станут, и принялись вновь скакать по комнате.

– Дональд! – юношу, скрывавшегося за порогом, Келия скорее угадала, чем увидела.

Внутрь заглянула светлая макушка.

– Доброе утро, Кел.

– Уже не доброе. Вот зачем ты их притащил? Поиздеваться?

Юноша шагнул в комнату с самым невинным видом и развёл руками.

– Там Каллен вернулся. Хотел с тобой увидеться.

– А подождать до утренней трапезы, конечно, нельзя.

– Он собирается запереться на линьку, – пожал плечами Дональд.

Ощутив острое желание послать всех в лес к Рогатому и самой запереться до самого вечера, Келия вздохнула:

– Ладно. Брысь все! Мне нужно переодеться.

Дональд ловко поймал за шкирку гомонящих близнецов и вышел. С тоской посмотрев на свернувшуюся под одеялом лису, Келия вздохнула ещё раз, зевнула и открыла сундук с одеждой. Почти пустой. К счастью, она нисколько не изменилась с тех пор, как его заперла. Выудила со дна платье, когда-то подаренное Ланис, с широким воротом и летящими рукавами. Затем заплела косы и зацепила концы под кожаной тесьмой, повязанной вокруг лба. Почувствовала себя крайне неуютно. Хотелось сбросить себя всю одежду, растрепать волосы и унестись в лес, громко хохоча, как деревенская сумасшедшая. «Весна проклятая» – напомнила сама себе, захлопывая тяжёлую крышку.

– И тебе наслаждаться покоем я не дам, – мстительно сказала она Линет, поднимая лису и вешая себе на плечо.

Та, ничуть не возражая, вильнула хвостом и продолжила дремать на весу.

– Выглядишь превосходно, – похвалил ожидающий Дональд.

Близнецы уже успели удрать учинять беспредел в другом месте.

– Замолчи, паршивец. Я всё ещё злюсь. И всё ещё могу страшно отомстить.

Парень даже не пытался скрыть, что ничуть ей не поверил.

Замок спал. В отличие от Келии Дональд прекрасно ориентировался в темноте и спокойно вел её вперёд. Впрочем, заплутать тут было сложно: один прямой коридор да лестница. К удивлению, они не свернули к мужским комнатам, а спустились вниз и вышли наружу.

У дверей, словно непрошенный гость, прохаживался взад-вперёд Каллен.

– Келси! – закричал он, едва она вышла, распахивая руки для объятий на всю их ширину.

– Ты когда-нибудь научишься правильно произносить моё имя? – недовольно ответила она, уворачиваясь.

– А я тебе говорил, мелюзга, что она злая, когда не выспится.

Дональд только закатил глаза. Каллен перевёл взгляд на Келию, весело прищурившись. Он оставался выше неё, даже стоя на нижней ступеньке. Едва начало светать, но она сообразила, почему встретиться он хотел именно сейчас. Лицо обрамляли по-прежнему густые и пышные кудри, но кожа уже пошла длинными трещинами и начала шелушиться. А через несколько часов зрелище станет такое, что им вполне можно врагов пугать. Даже взрослых мужчин. Келия как-то случайно застала Каллена во время «линьки». Они никогда это не обсуждали. Но относиться к ней с тех пор он стал намного лучше. Возможно потому, что сама она никак своего отношения не изменила и никому ничего не сказала.

– Красавица моя, да у тебя шуба новая? Кто подарил? Я ревную.

Линет, почувствовав на себе заинтересованный взгляд, завозилась, цепляясь когтями, и Келия опустила её на землю. Сжавшись, она, то ли с испуга, то ли сознательно, вытянулась, нескладные черты затянула маревная дымка – и вот на месте лисы уже стояла, втянувшая голову в плечи конопатая девчонка. Озираясь по сторонам, она медленно попятилась от Каллена.

– Пойдём, дурында! – Дональд схватил её за запястье и увёл в замок.

С сожалением обернулся на оставшуюся на пороге пару, и дверь за ними с глухим грохотом захлопнулась.

Келия поёжилась, оставшись погруженной во мрак. Уже не так темно, как ночью, ещё не рассвет. “От сумережного добра не жди” – гласила народная мудрость.

– Так что такое срочное ты хотел сказать, что это не могло подождать пару дней?

– И это всё, что я слышу после долгих лет разлуки? Я оскорблён до глубины души, моя радость.

Мужчина стукнул себя кулаком по груди и попытался изобразить невыносимые муки. Насколько у него это вышло, судить было сложно. Во-первых, в темноте всё ещё виделось плохо. Во-вторых, зрелище он и без того сейчас представлял не лучшее.

– Не испытывай моё терпение, – велела Келия.

– Да ты и вправду злюка! Совсем плохо спала?

Она сердито уставилась на него исподлобья, обняв себя руками.

– Точно, – сообразил Каллен, заметив дрожь. – Ты же мерзлячая.

Он снял плащ и накинул ей на плечи. Закутавшись, Келия ощутила некоторое благодушие. Хотя всё ещё злилась и на ранний подъём, и на необходимость торчать на морозе. Зная, как трепетно Каллен относится к своей внешности, она не стала его попрекать, но всем видом продолжила демонстрировать недовольство.

– Ты ничего странного не замечала?

– Странного? А что в нашей жизни бывает не странным?

Каллен задумчиво почесал щёку, от неё отпал большой пласт кожи, который он с отвращением отбросил, и теперь старался держаться к девушке другой стороной.

– Эта весна… – задумчиво произнёс он. – Она какая-то не такая.

У Келии по спине пробежал холодок, она закуталась плотнее и вдруг увидела себя словно со стороны. Не она, а какая-то другая девушка плыла в сумержном мареве, вынужденная отвечать на непонятные и отчего-то пугающие вопросы. Незнакомка разлепила губы:

– О чём ты?

Каллен помотал головой. Пнул снег, но за ночь он смёрзся в монолитную глыбу.

– Твоя «линька» уже случилась?

Он точно не знал, что с ней происходит, лишь то, что и для неё весна являлась непростым временем. Она была непростой для многих опалённых, но переживали её все по-разному. Много раз Келия думала, что могла бы открыть Каллену свой секрет. Это было бы честно по крайней мере. Но за одним секретом следовал другой и третий, и она так и не решилась.

– Пока нет.

– И тебя это не волнует?

Келия вздохнула. Волновало, ещё как. Весна и вправду случилась странная, вовсе не из-за долго нетающего снега. Что-то неуловимое витало в воздухе. Будто отголоски надвигающегося шторма. Ещё не гроза и бурный ветер, уже не ясное чистое небо. Что-то сумережное, от которого добра не жди. Но признаваться в опасениях другу она не хотела. Ещё сам запаникует и других напугает.

– Погода, Каллен. Земля спит, лес спит. Ещё даже снег не стаял. Такое иногда всё-таки случается. Зима в этом году задержалась, ничего страшного.

– Уверена? Мне… мне страшно, Келси. Кому другому бы не признался.

Он неловко потоптался и даже отступил на ещё одну ступеньку, чтобы оказаться с ней одного роста. Ветер трепал его кудри, и растрескавшееся лицо он больше не скрывал, пристально глядя светлыми, точно родниковая вода, глазами. На мгновение она даже захотела признаться, что разделяет его тревогу. Но тут же подумалось, вот признается она – и что? Сделать-то всё равно ничего нельзя. Хорошо готовиться, когда знаешь, с какой стороны придёт удар. А как жить обычную жизнь, когда ждёшь его со всех сторон и в любое время?

– Я уверена только в том, Калли, что мне не дали выспаться и вытащили на мороз. И ладно бы тут ждал прекрасный мужчина, а то лишь какая-то лягушка облезлая.

– Ты решила выдать мне все накопившиеся за четыре года оскорбления?

– Угадал. Всё это время я старательно запоминала гадости, которые скажу тебе при встрече.

– Ладно, злюка, – фыркнул он. – Увидимся через пару дней – и я покажу тебе твою самую желанную мечту.

Дар Каллена заставлял его менять внешность. Находясь рядом с женщиной, он превращался в того, кого ей больше всего хотелось увидеть, будь то реальный мужчина или же всего лишь предмет грёз. И спустя годы полноценно контролировать это он так и не научился. Вернее сказать, лишь иногда у него получалось взять превращение под контроль. Зато он научился скрывать, насколько переживал от того, что ни одна женщина не могла разглядеть в нём его самого. На взгляд Келии, Каллен и в своём реальном облике оставался красавцем, правда сам он всегда шутил, что не уверен, какой облик у него настоящий.

Он обошёл девушку двумя широкими шагами и, послав воздушный поцелуй, оставил стоять на морозе. Оставшись в одиночестве, она снова обняла себя руками и посмотрела в сторону, откуда должно подняться солнце. Рассвет не спешил. «А вдруг оно так и не поднимется? Так и будет что-то «между»?» – подумалось ей. Она сердито помотала головой, отгоняя дурные мысли. Возвращаться не хотелось. Да и уснуть бы всё равно не получилось. Так и придётся теперь весь день ходить с дурным настроением и головой, полной тумана.

Неспешным шагом она побрела на поляну к священному дубу. У одной из стен, ограждающих замок, имелся довольно густой, хоть и небольшой лес. За стеной начинался уже лес настоящий. Но огромный дуб, более двух широких шагов в поперечнике, стоял в стороне, посреди утоптанной поляны. Риг Ронан говорил, что раньше к дубу приходили молиться друиды. Но сам чародей в замке их не видел. А дуб, если когда-то и видел, то рассказать не мог.

Хотя Келия говорила с растениями, разговор этот сильно отличался от человеческого. Травы и деревья не помнили того, что случилось в прошлом и не могли помыслить о будущем. Они могли подсказать верное направление, могли общаться друг с другом, даже разделить грусть или радость. Но совершенно не знали, что случилось вчера и даже пару часов назад. Для них существовало только здесь и сейчас. Как при этом они понимали смену сезонов, для Келии так и осталось загадкой.

– Ну, здравствуй, старый друг.

Она подошла к дереву и коснулась ладонью шершавой коры. Под ней чувствовался ток древесных соков, словно биение сердца. Дерево, не знавшее ни о прошедшем, ни о грядущем, Келию узнало. И радовалось.

– Ну, вот и как мне тебя понимать? Друидов ты не помнишь, вчерашний день не помнишь. А меня узнаешь. Вот как такое может быть, а?

Этот вопрос был для растения уже слишком сложным. И дуб отозвался тихим скрипом, который мог означать недоумение.

– Ладно-ладно, извини, – она осторожно прижалась к дереву щекой, и кора на этом месте потеплела. – Расти спокойно, просыпайся.

Небо, наконец, начало светлеть, понемногу окрашивая мир. Но пока он ещё оставался бледно-серым.

– А ты что думаешь об этой весне? Странная она?

В этот раз дерево не ответило. Не отозвалось ни теплом, ни скрипом, ни биением сока. Келия перестала донимать дуб глупыми вопросами и тихонько побрела к замку, помогать Брин с готовкой. Она старалась не думать, что прежде за всю жизнь ещё не находилось вопроса, на который бы растения ей хоть как-то не ответили.

Уже под утро Мерон спустился в свою комнату и всё-таки уснул. Да так крепко, что проснулся, когда солнце давно поднялось. Облегчения отдых не принёс, лишь головную боль. Небо, сплошь затянутое серостью, без проблеска лазури или хотя бы вкрапления черной грозовой тучи, настроения не улучшало. День намечался скверный.

Спустившись в трапезную, чародей понял, что не он один сегодня не в духе. Мальчишка Слоан казался настолько чем-то подавлен, что даже огненные волосы потемнели почти до каштанового цвета. Он лениво жевал и реагировал на что-то , лишь когда жена брала его за руку. С другой стороны от Ланис сидела такая же непривычно тихая Келия. Сегодня она принарядилась и выглядела почти прилично. Сидя рядом, девушки походили на сестёр. Или скорее Келия напоминала неудачную копию жены Слоана. Зато Ланис будто стала ещё красивее. Ну, хоть в чём-то Слоану повезло, раз уж умишком боги обделили.

За столом только парнишка Дональд без конца ёрзал и пытался всех растормошить. Хотя уже давно поел и мог спокойно пойти по своим делам. Сам Мерон не чувствовал голода и пришёл только, чтобы увидеть Айлид. Но девушка так и не появилась. Он даже хотел отправиться на её поиски, но вспомнил потерянное лицо, слова «ты не посмеешь». Чтобы не совершить очередную глупость, чародей отправился в старую лабораторию, там тоже имелось, что поискать.

Провозившись полдня, пытаясь разобраться в предназначении странных графиков, он понял, что попусту теряет время. Мерон чувствовал, что ответ находится где-то рядом, буквально у него под носом, но он его в упор не видит. И это ужасно злило.

Вернувшись в башню, он обнаружил вольготно устроившуюся в кресле Келию. И стоило только зачаровывать двери, если всякая наглая девица может спокойно зайти. Почувствовав его настроение, девушка медленно сползла с кресла и попыталась удрать. Но неудачно, поскольку чародей перегородил проход.

– П-прости… – тихо произнесла она, уставившись в пол, – я хотела дочитать тот дневник. Тебя же всё равно не было. Я думала, что не помешаю.

Мерон посторонился, Келия бочком протиснулась мимо. Уже когда она сделала шаг за порог, он её окликнул.

– Постой. Читай свою книгу, я не возражаю.

В конце концов, девушка не виновата в его дурном настроении. И он всё ещё видел перед собой другое лицо, но с точно таким выражением страха и обиды.

Келия неспешно вернулась и забралась на кресло. Обувь при попытке побега она забыла и теперь предусмотрительно поставила рядом. Но сидеть молча, видимо не умела, и довольно скоро поинтересовалась.

– А что ты ищешь?

– Не заставляй меня пожалеть о том, что разрешил тебе остаться.

Мерон пытался вчитаться в текст первой попавшейся книги, но буквы будто разбегались в разные стороны. Мысли витали где-то очень далеко.

– Извини. Я просто подумала, что, возможно, риг Ронан может помочь? – она смутилась под пристальным взором и едва слышно закончила. – Ну, он же тоже сохрадорса…

Мысль обратиться к Ронану, Мерона, признаться, просто не посещала. Да он бы скорее съел свою руку, чем попросил его о помощи. Но предложение всё-таки было не лишено смысла.

Келия молча ушла спустя несколько часов. Мерон просидел до ночи и вынужден был признать, что день прошёл зря. Но хотя бы ничего дурного не случилось.

Хозяина замка он встретил внизу, тот как раз возвращался в компании низенького, вряд ли выше метра ростом, мужичка. Мужичок бросил подозрительный взгляд на чародея и умчался прочь, подскакивая на ходу. Ронан сегодня сменил заморский костюм на приличествующий чародею. Небось, в тесных штанах особо не побегаешь. На широких рукавах рубахи даже вышивка имелась, хоть и самая простая.

– Выпьешь со мной чаю? – предложил он с широкой улыбкой.

Сразу захотелось ему врезать хорошенько. Но Мерон лишь молча кивнул. И по дороге не проронил ни слова, размышляя, с какой стороны лучше завести разговор. Но ничего толкового так и не придумал. И предоставил это дело Ронану. У того всегда получалось хоть камень разговорить.

Свет зажегся сразу, стоило им войти в кабинет. Одновременно к столу полетели чашки и чайник. Вино бы, конечно, подошло куда лучше.

– Я его теперь с травами завариваю. Тебе понравится, – пообещал Ронан, словно угадав его мысли.

Мерон в это не сильно поверил, но напиток оказался вполне сносным. По крайней мере, можно пить без отвращения.

– Рад, что ты осваиваешься. В замке многое изменилось.

– Здесь теперь довольно много народу, – медленно произнёс чародей.

– Есть и те, кто с самого побережья приехал.

Сказал так, словно этим гордился. Вот чего Мерон никогда не мог понять, так того, с каким упорством его бывший друг стремился туда, где ждут неприятности. Сколько лет прошло, а это в нём ни капли не изменилось.

– Как ты мог это допустить? Это тюрьма!

– Ты прав отчасти, – ничуть не смутился Ронан. – Но это ещё и наш дом. Надёжное укрытие. Слишком мало времени прошло с войны, чтобы мы могли жить бок о бок с людьми. Обиды пока ещё сильны с обеих сторон. Но постепенно…

Мерон прервал его, не дав закончить. Любимый ученик старика Гахарита вил слова словно кружево. В какой-то момент ты вовсе переставал помнить, с чего началась речь и куда она ведёт, оставалась лишь стойкая уверенность в искренности и правоте говорящего. Мерон, в общем-то, если хотел, умел ничуть не хуже. Иначе опалённые Вороньей крепости не пошли бы за ним.

– Вот только у нас нет времени, Ронан. Ты знаешь это не хуже меня. Ты должен чувствовать это лучше меня. Слышать скрип Великих колец. Магия меняется. Этот мир меняется. Мы стоим на пороге… сами не знаем чего. И ты прав в одном: мы можем сделать этот мир лучше. И именно это мы должны сделать.

Ронан невозмутимо наполнил чашку, от неё потянулась струйка пара.

– Следует быть более осмотрительными и подождать…

– Сколько?

– Что?

– Сколько ты намерен ждать? Что ещё должно случиться, чтобы ты, наконец, понял, что люди хотят уничтожить нас всех? Вырезать под корень? И после этого жалкие недоумки неизбежно погибнут сами, сминаемые натиском Спирали жизни. Мне плевать, что с ними случится. Но я не буду сидеть и смотреть, как погибает мой народ!

Пар вдруг сменил направление и втянулся обратно в кружку, на ровной поверхности чая играли блики свечей.

– Ты драматизируешь, мой друг.

Затылок ожгло холодом, словно кто-то толкнул в ледяное зимнее море. Мерон понял, что его вечный соперник не притворялся, он попросту не знал, что произошло. Это было странно, дико и… жутко. Он просто не имел права не знать.

– Воронья крепость мертва, – произнёс он.

И ощутил острую необходимость глотнуть горького напитка. Он раньше не говорил этого, будто сам не до конца осознавал, что всё уже свершилось.

– Я знаю, что орден её разрушил. Мне жаль.

– Ты не понял. Они не разрушили её. Они её убили. Воронья Крепость мертва, Ронан. А ты тут играешься с королём людей.

– Я… – кажется, впервые Ронан не находил, что сказать. И наконец, во взгляде забрезжило беспокойство. – Я не услышал, как она погибла.

Чародейские замки были не просто домом и убежищем. Они жили, они дышали, общались и изменялись. Они появились на свете задолго до рождения первого сохрадорса и уйти должны были намного позже последнего из них. До того, как стать свидетелем гибели одного из этих чудесных созданий, Мерон не думал, что их вообще можно убить.

– Так ты поэтому вернулся?

– Я был в Замке Оленя. Но не нашёл там никаких записей ни о том, как можно убить замок, ни о том, можно ли его воскресить. Ни, тем более, о том, как они родились.

О том, что Ронан действительно начал тревожиться, можно было догадаться только по тому, как быстро пустела его чашка. В очередной раз подскочивший чайник уронил лишь пару капель. Выругавшись, хозяин замка щёлкнул пальцами и пробормотал под нос короткое заклинание, над чайником появилось облачко, тут же пролившееся свежим дождём. Чайник задрожал, от него повалил пар.

– А в других замках ты не бывал? Ты же жил в Иртхаре?

– В замки я не попал.

– А опалённых видел?

– Некоторых, – Мерон усмехнулся. – Ты для Эремона интересуешься? Или для Святой Эльмы?

– Эремон свою прабабку не особо почитает, ему гораздо важнее на троне усидеть. Но спросил я не поэтому. Слышал, там никого из ордена совсем не осталось.

В Иртхаре опалённых с вилами давно никто не гонял. Арк-риг Марвин поступил, может, и не лучше, но всяко умнее: обязал опалённых проходить воинскую службу. Всех, без исключения. Орден праха, зародившийся во время Первой войны крови, сперва оставался единым на всём Эрине. После начала Второй войны крови, в которой Иртхар участвовать отказался, орден разбился надвое, но какую-никакую связь поддерживал. Ордену в Кири, который воевал сперва с Пираном, потом с Повелителем ветров, не было дела до того, что происходит за рекой, на другой половине острова. А когда спохватились, оказалось, что произошло там очень многое, и связь поддерживать уже не с кем. Мечи и латы с драконьей пылью в Иртхаре до сих пор ковали, но теперь их чаще носили сами опалённые, пополнившие армию.

Неудивительно, что Эремон, узнав о делах соседей, издал «Указ о регистрации». Мерон, правда, опасался, что намерения короля могут оказаться гораздо хуже, чем просто желание усилить войско.

– Я никого не видел. Не меняй тему.

Ронан налил чаю себе и другу. И, что было ему вовсе не свойственно, попытался объяснить ход мысли.

– Я не меняю. Я знаю, что после захвата Костяного замка, Орден вынес оттуда множество книг и свитков, собранных Аодханом. Возможно, из Вороньей крепости тоже. Наверняка и в Иртхаре успели что-то собрать. Если самого ордена там больше нет, можно попробовать получить записи.

– Действительно. Раз теперь ты зовёшься ригом, то можешь попробовать их получить, – согласился Мерон.

И это было издёвкой лишь наполовину. Игра в законы людей ему по-прежнему претила, но и от неё мог получиться толк.

Ронан помолчал и, сделав очевидное усилие, тихо спросил:

– Как они смогли убить крепость?

Мерон также без всякого желания признался:

– Не знаю. Это сделал Тиг, чаровник. Паскудник молился Эльме, но до своего предательства вёл себя тихо. Сам сдох в процессе колдовства, так что допросить его я не смог. И только надеюсь, что он не успел ничего растрепать ордену.

– У ордена других чаровников всё равно нет. «Указ о регистрации» работает в обе стороны. Я тоже получаю все сведения о тех, кто связан с магией.

Ронан и сам в это явно не верил, хотя очень старался.

– А как они мечи куют без чаровников? Сами драконьи кости перетирают? Не будь дураком, Ронан, не то помрёшь раньше времени. Мне, возможно, даже станет от этого грустно.

Хозяин замка устало потёр рукой лоб.

– Хорошо. Я постараюсь связаться с арк-ригом Марвином. И, может, удастся договориться с изобретателем Ратвином. Он как-то обмолвился, что к нему попали записи на древнем языке, но перевести их некому. Отправить тебе помощника для поисков?

– Помощника? Хочешь спихнуть свою работу на малыша Слоана? Боюсь, он может что-нибудь сжечь от недовольства.

– В этом ты можешь оказаться прав, – рассмеялся Ронан. – Я хотел предложить Келию. Она умеет читать, девочка смышлёная и болтать лишнего не станет.

Конечно. Келия. Девчонка, что усиленно изображает из себя дурочку, всюду таскается за Мероном и настолько предана тому, кто её приютил, что готова уйти жить в захолустье на четыре года без всяких объяснений.

– Пусть будет Келия, – согласился чародей.

И подумал, что от его согласия ничего и не зависело.