Читать книгу Время реки - - Страница 2

Родригес замолчал и только следил глазами за берегом, чуть поигрывая румпелем, чтобы не выскочить из полосы стоячей воды у берега на стремнину. Христиан лег на палубу и стал смотреть на звезды. Так прошло полчаса.

– Не пора ли будить дона Раймундо? – поинтересовался Родригес. – Он спит уже десять часов.

– Пусть спит, – отозвался Христиан, – он измучился за эти три дня. Ты устал?

– Я пока держусь. Судно идет потихоньку. Галс менять не надо. Такая вахта – тоже отдых…

Христиан прислушался. Ему показалось, что в капитанской каюте кто-то застонал. Он вскочил, и, прихрамывая, побежал вниз.

Оказалось, очнулся Фриц. Христиан дал ему вина, обтер лоб и грудь влажной холстиной.

– Где я? – спросил Фриц слабым голосом.

– Мы на «Макрели».

– Мы плывем? Куда?

– В Арль.

– Вот как… – Фриц вымучено улыбнулся. – То есть мы поднимаемся по Рону? Да?

– Да.

– Но ведь от Арля до Авиньона не больше сорока миль по реке?

– Даже поменьше. Миль тридцать пять. Но я не знаю, что прикажет капитан после Арля… Как я рад, что ты жив! Что ты помнишь, Фриц? Ты помнишь бой?

– Последнее, что я помню – засаду. Мне в бок сунули нож.

Христиан успокаивающе положил ему руку на голову:

– Мы вас отбили.

– Рана глубокая? Я умру?

– Нет. Не бойся. Рана, и вправду, выглядит страшно, но тебе только располосовали кожу. Мы ее уже зашили.

Фриц слабо кивнул, улыбнулся и застенчиво попросил:

– Мне очень хочется покушать…

– Конечно, дружище. Ухи хочешь? Хосе наловил рыбки, пока мы шли по морю.

– А мяса нет?

– Мясо есть… солонина… Тут Антонио нашел несколько бочонков нетронутых. Мы один открыли…

– И…?

Христиан выразительно зажал пальцами нос:

– Ну, ты бы его нюхать не стал. Хотя Антонио говорит, бывает и хуже.

– Ладно… уха так уха…

Христиан высунулся на палубу и рявкнул:

– Йохан, Ивар! Хватит прохлаждаться! Фриц очнулся! Надо его накормить! Готовьте уху!

– Вот засранец, – горько сказал ему в спину Фриц. – Я тебя пожалел, когда согласился на уху. Думал, ты со своей хромой ногой побежишь мне кроликов стрелять на ужин. А ты все свалил на Йохана с Иваром.

– Какие кролики посреди реки? Согласился на уху, значит, будет тебе уха!

Из соседнего гамака поднялся, позевывая, фон Гейделиц. Потрогал царапину на горле, поморщился.

– Фриц очнулся, – доложил ему Христиан.

– Вот как? Хорошо. Привет, Фриц. Рад за тебя. Как чувствуешь себя, солдат?

– Я попрощался с жизнью, господин капитан, когда этот зверюга Расмуссен приказал вести меня с Йоханом в подвал, – признался Фриц. – Кстати, как Йохан?

– Он жив и относительно здоров. Твой друг, тенг, пнул его в бедро шпорой. Рана глубокая, но не опасная. Мы его перевязали.

Фриц кивнул и прошептал:

– Как здорово… Я рад, что он уцелел. Знаете, ведь это благодаря предусмотрительности Йохана мы спаслись. Он спрятал в сапоге небольшой кинжал, а солдаты тенга, когда обыскивали нас, этого клинка не нашли.

– Про кинжал я не знал. Я думал, это вас Ивар освободил…

– Нет, Ивар не успел к нам добежать. Это благодаря хитрости Йохана мы остались живы.

– Расскажи.

Фриц стал рассказывать:

– Мы услышали хлопок арбалета и поняли, что вы устроили засаду. Кинулись на землю, чтобы не мешать вашей стрельбе. Йохан мне крикнул, что у него ножик в сапоге спрятан. У нас руки были за спиной связаны. Я чуток сполз вниз, сумев нащупать у него в голенище рукоятку клинка. Вытащил его и чиркнул по веревке у Йохана на запястьях. Больше я ничего сделать не успел. Йохан, освободив руки, перехватил кисть того солдата, который собирался его зарезать. Йохан завернул ему руку и отобрал у того вояки тесак. А потом сам того и прикончил. А тот, что надо мной стоял, тоже размахнулся, чтобы загнать мне кинжал под ребро. Я в последний момент дрыгнул ногами и отполз на пару дюймов. Поэтому его кинжал лишь скользнул мне по ребрам, снизу вверх. Он понял, что промахнулся – и потянулся перерезать мне горло. Но тут Йохан и его прикончил…

Фон Гейделиц улыбнулся:

– Наш Йохан герой. Когда освободился, побежал мне на выручку. Я, в этот момент, сражался с тенгом Расмуссеном. Этот тенг – настоящий мастер клинка. Я с трудом держался против проклятого датчанина…

Глаза Фрица сделались недоверчивыми:

– Вы? Хотите сказать, что наткнулись на противника, равного себе?

Фон Гейделиц грустно усмехнулся:

– Куда там равного! Если бы не помощь Христиана и Йохана, он бы разделал меня, как кухарка цыпленка! Йохан, когда прибежал, хотел стать рядом со мной. Но я понял, что датчанин сейчас убьет его, даже не посмотрев в его сторону. Этот берсерк двигается просто в невообразимом темпе! К счастью, Христиан попал ему в голову арбалетным болтом, что заставило тенга немного задуматься. А я тоже знаю пару грязных приемов. Я заехал ему ногой в пах, сбив с ног. Вот тогда-то Йохан и насел на него по-настоящему, как он умеет, по-медвежьи!

У Фрица, от удовольствия, глазки сделались как щелочки:

– О! Да! Представляю! Вот тут нашему Йохану точно равных нет!

– Да. Йохан просто скрутил этого датчанина, завернув ему обе руки до затылка! Так что теперь тенг Олаф Расмуссен наш гость.

– Что? О!

Фриц даже привстал на постели:

– Мы его взяли в плен?

– Да. И двух его солдат в придачу.

– Мы еще кого-то взяли в плен? Тех, что вели нас?

– Нет. Те, кто вели вас – все убиты. Полицейские привели нам других, которые пытали вдову Дюпон…

Фриц откинулся на гамаке с видом полнейшего счастья.

– Ах! Ага! Это тех двоих засранцев, которые пинали меня, связанного, под ребра? И, говорите, они тут, на корабле? Эх, скорее бы стать на ноги!

– Без рукоприкладства, Фриц. И ногоприкладства тоже. Это приказ. Они в плену.

– Когда я был у них в плену, они особо не церемонились. Но, господин капитан, зато я могу сказать им все, что про них думаю. Это ведь в кодексе чести нету?

Фон Гейделиц усмехнулся.

– Вообще-то есть. Не разрешается унижать взятого в плен противника словесно или физически… Но, насколько помнится, это правило относится только к благородному сословию…

Фон Гейделиц встал с гамака:

– Христиан, как у нас насчет пожрать?

– У нас уха. Ивар и Йохан как раз готовят.

– Ты поешь, Фриц?

– Да… Проголодался.

– Я и сам умираю с голоду.

Фон Гейделиц посмотрел на гамак с Санториусом, и спросил Христиана, понизив голос:

– Как Санториус?

– Пока жив, – ответил Христиан. – Лежит без сознания, бредит.

Барон сочувственно покачал головой и вышел на палубу.

На палубе Йозаф фон Гейделиц потянулся так, что затрещали кости. С ревом зевнул, расправив могучую грудь. Грудь и живот барона напоминали древнюю стену замка, заросшую седым мхом. При свете палубного фонаря любой желающий мог полюбоваться на татуировку в форме виселицы, украшавшую грудь барона. Барон присел, поднял руки над головой и крутанул назад несколько сальто, делающих честь любому паяцу из бродячего цирка.

– Что у нас с завтраком? – осведомился фон Гейделиц.

– Скорее, с ужином, господин капитан, – возразил ему Йохан. – Потерпите чуток. Скоро будет.

– Какая разница, как называется еда, солдат? – улыбнулся барон, выпрямляясь. – Главное, чтоб она была… Ивар, зачерпни ведро воды, дай мне умыться…