Читать книгу Вспышка - - Страница 12

Даниэла

Примерно в три часа ночи мама с криками вбегает в гостиную.

– Они приехали! – она раскачивает меня из стороны в сторону, и я распахиваю глаза, приподнимаясь с мягкого кресла, в котором уснула.

Давно забытый импульс, напоминающий страх, вонзается в моё сознание и разливается по венам, заставляя кровь бурлить.

Диего здесь.

Я выбегаю из дома, не беспокоясь об отсутствии обуви на ногах.

Почти сразу я замечаю своего брата, приглядываясь к нему, чтобы удостовериться в том, что ни с кем его не перепутала. Я проснулась несколько минут назад, и перед глазами стоит пелена.

Он идёт совершенно непринужденно, засунув руки в карманы, беседуя о чем-то с Кристианом. Он в порядке, спокоен и даже не раздражён, как это обычно бывает, если его что-то не устраивает.

Увидев меня, Диего ускоряет шаг, а его взгляд нехарактерно оживляется. Я замечаю даже издалека, как потухшие карие глаза приобретают яркий оттенок. В них мелькает неуверенность, но я шлю это к чёрту и ускоряю шаг.

– Диего! – я медлю некоторое время, но затем заключаю брата в крепкие объятия. Он замирает и стоит так, по меньшей мере, минуту, лишь после этого обнимая меня в ответ.

Обычно мы не обнимаемся.

И не делаем ничего из того, что делают простые братья и сестры.

– Ты в порядке, – он облегчённо выдыхает, его большая ладонь зарывается в мои волосы, а дрожащий выдох обдает моё ухо.

– Ты тоже, – с этими словами я выпускаю брата из объятий. Его глаза горят точно так же, как и мои, но в его случае это чертовски редкое явление.

– Прости, что не предупредила о том, что за тобой едет Кристиан. Я не хотела лишний раз рисковать, – я стараюсь улыбнуться настолько мягко и ободряюще, насколько это возможно, но на моих губах вырисовывается лишь плачевное подобие улыбки.

Я знаю, что произойдёт с минуты на минуту.

Он понимающе кивает.

– Насколько всё плохо?

Я поджимаю губы.

Не только потому, что всё действительно чертовски плохо, но и потому, что произошло столько всего, и я не знаю, с чего начать.

Диего обхватывает моё плечо, ободряюще сжимая его.

Единственная форма поддержки, которую он обычно позволяет себе, но этого всегда хватает. Знаю, это всего одно прикосновение, но оно обладает силой, которая способна заземлить меня в любой момент и является ярким напоминанием о том, что вместе мы непобедимы.

Я замираю, когда взгляд брата устремляется на что-то позади меня. Они расширяются и становятся дикими, словно он взглянул в глаза своему самому страшному кошмару.

Так оно и есть.

Потому что я знаю, на кого он смотрит.

Я знаю, из-за кого он теряет себя и зарывается глубже в собственных демонов. Он готов окружить себя ими и утонуть в зыбучих песках, лишь бы избежать этот момент.

Я знаю это.

Потому что почувствовала то же самое, когда увидела нашу мать.

– Мама… – с его губ слетает завороженный шёпот, плечи сковывает, он смотрит на неё, не отрывая взгляда и не моргая.

Диего внимательно изучает женщину перед собой.

Я поворачиваюсь лицом к ней и сглатываю образовавшийся в горле ком. Она выглядит изумленной, должно быть, из-за того, что мужчина перед ней сильно отличается от мальчишки, которого она видела в последний раз. Её лицо покрывается красными пятнами, и она подносит руку к грудной клетке, сжимая в кулаке кулон с нарисованной на нём птицей бенну, подаренный моим отцом.

Так она ощущает его присутствие рядом с собой и разделяет этот момент с ним, даже несмотря на то, что он давно мёртв.

Их связь – то, что не отняла даже сама смерть.

– Диего, – она произносит его имя с горечью, которую моё сердце не в силах вынести, и я прикрываю глаза, чтобы дать себе возможность просто пережить это.

Мама подходит ко мне и берёт меня за руку. Она ищет во мне поддержку, но вряд ли я могу дать её теперь, когда мой брат с ужасом переводит глаза на наши переплетённые руки.

Он смотрит на меня так, как будто бы я предательница. Именно та реакция, которую я от него ожидала.

– Мы уходим, – хриплым голосом произносит он, возвращая взгляд к маме, стоящей рядом со мной. – Сейчас, Даниэла.

– Сынок… – мама делает шаг навстречу к нему, но он отступает назад, вытягивая перед собой руку.

Она замирает на месте, её глаза расширяются, и смятение, которое они отражали раньше, резко пропадает, уступая место страху.

Интенсивному, подавляющему и чертовски парализующему на месте.

Она выглядит так, будто бы перед ней стоит призрак, а не её собственный сын.

Растерянный и встревоженный.

Я вижу его таким впервые за очень долгое время.

– Не будь трусом, Диего, – смахивая слезы, давно застывшие в моих глазах, твёрдо произношу я. Он не послушает, если я буду умолять. Не тогда, когда по нему бьёт пульсирующее волнение, так ясно отражающееся во взгляде, что в моих собственных ушах появляется нехарактерный звон.

Сделай что-нибудь.

Что угодно.

Я подхожу ближе к брату.

– Дай ей шанс.

Виталина обходит меня и встаёт напротив него, взглянув ему прямо в глаза.

– Скажи всё, что думаешь.

Он качает головой.

– Ни за что не стану тратить на тебя своё время.

– Диего, – в моём тоне отчетливо слышится предупреждение.

Он резко поворачивает голову в мою сторону.

– Ты так просто ей всё простила? – его голос такой же, как и прежде, но я замечаю то, как быстро он постукивает пальцами по своему бедру.

– Ей нечего прощать, – почти шепотом признаюсь я. Его брови сходятся на переносице, и он возвращает безликий взгляд к маме.

Вот и всё.

Я сказала то, что разрушит стены моего брата точно так же, как разрушило и мои.

Моё лицо искажается от боли в грудной клетке, а взгляд умоляет его просто попробовать дать шанс человеку, который действительно это заслуживает.

– Что это значит?

Глаза мамы загораются, и она аккуратно произносит:

– Мы можем обсудить это в доме. Если ты, конечно, не против.

Он медленно кивает в знак согласия и следует за ней, когда она оборачивается, ступая в сторону особняка.

Должна ли я пойти с ними?

– Им нужно поговорить наедине. С Диего все сложнее, чем с тобой, – я вздрагиваю, когда рука Кристиана ложится на мое плечо, обжигая мою кожу через одежду. Это прикосновение такое неожиданное и необъяснимое, что я замираю. Мягкие пальцы сжимают плечо, и голубые глаза сталкиваются с моими, из-за чего по моему телу разливается волна тепла, и на долю секунды я затаиваю дыхание.

Всё меняется в одно мгновение, когда Кристиан резко одергивает руку, будто бы прикосновение к моему телу ошпарило его. Он рассматривает свою ладонь всего секунду, но я улавливаю ужас, выписанный на его лице, и мои брови сходятся на переносице.

Он сам прикоснулся ко мне.

Что с ним не так?

Мужчина переводит на меня свои потемневшие голубые глаза, наполненные смесью решимости и тревоги. Между нами нарастает напряжение, но мы продолжаем смотреть друг на друга в абсолютной тишине.

А затем он разворачивается.

И уходит.

Назовите меня трусихой, но с тех пор, как мама и Диего оказались наедине в гостиной, я спряталась в своей комнате.

Они всё ещё разговаривают, в то время как я продолжаю сидеть на краю кровати и смотреть в одну точку на стене.

Это не успокаивает.

Тревожные мысли поглощают меня. С каждой секундой желание вонзиться ногтями в грудную клетку и царапать до тех пор, пока я не доберусь до ноющего сердца, становится всё сильнее.

Вместо этого мои руки сцеплены в замок и сложены на коленях.

Холодный разум – моя стихия.

Я сохраняю его при любых обстоятельствах, потому что именно он обеспечивает мой контроль.

Над всем, что происходит в моей жизни.

Он – грёбаная необходимость, в которую я вцепилась, как только научилась совладать с эмоциями, и больше не отпускала.

По крайней мере, я держалась за него до тех пор, пока не уехала с Кристианом.

Я здесь меньше недели, и с каждым днем контроль ускользает из-под пальцев. А если я теряю его, то, значит, теряю и себя.

Это вопрос времени. Моя паническая атака – доказательство тому, как легко я распадаюсь на куски.

Слабачка.

Я вспоминаю о том, как меня успокаивал Кристиан, и судорожно качаю головой.

После того, что произошло на крыльце его дома, я не собираюсь думать о нём и его странных, категорически необъяснимых действиях.

Это просто… слишком. Даже для меня.

Внезапно комнату наполняет звук. Я перевожу взгляд на телефон, из которого он исходит, и хмурюсь.

Неизвестный номер.

Что, если это Данте? Прикусив губу, я застываю в раздумьях, но всё-таки не отвечаю.

Через секунду звонок возобновляется. Я стараюсь игнорировать его, но в последний момент передумываю и подношу телефон к уху. Я молчу, когда вдруг…

– Даниэла?

Мои уши обволакивает знакомый голос, и я замираю.

Чёрт.

Антонио.

Как он вычислил мой номер телефона?

– Что тебе нужно?

В ответ на свой вопрос я получаю смешок.

– По всей видимости, тебе не грозит никакая опасность, – его голос сочится презрением. – Если ты не нуждаешься в помощи, твой брат, по всей видимости, тоже.

Они поняли всё слишком быстро.

– Я не понимаю, о чём ты, – притворяюсь я и тяжело сглатываю.

– Неужели? – язвит он, заставляя меня напрячься. – Почему тогда у вас с Диего одно местоположение, Даниэла?

– Он сейчас с тобой? – голос Антонио мрачнеет. – Отвечай.

Я молчу. По неизвестной причине в моей голове всплывают слова Кристиана.

– Он – правая рука Данте. Ты считаешь, что он не знал о твоём отце?

– Так и будешь молчать?

Моя кожа покрывается мурашками от понимания…

Он всё знал.

Презрение в его голосе говорит об этом само за себя. Он на стороне Данте и никак иначе.

Я никогда его не любила, точно так же, как и он никогда не любил меня.

Но я его не предавала.

А он меня – да.

Меня бросает в жар, а пространство вокруг расплывается. Я вновь теряю контроль.

Я вновь…

Я замираю, когда по ту сторону двери раздается голос Кристиана.

– Даниэла?

Я не отвечаю.

– Ты в порядке?

Не дав Антонио услышать больше, я сбрасываю звонок и подхожу к двери, медленно отпирая её.

– Диего и Виталина… – начинает он, но, увидев мой встревоженный взгляд, замолкает. – Что случилось?

Его глаза обводят меня с ног до головы.

Кристиан аккуратно забирает телефон у меня из руки и смотрит в потухший экран. Он загорается, когда приходит сообщение.

Мужчина хмурится, его мускулы на лице напрягаются, брови сходятся на переносице, когда он зачитывает сообщение вслух.

– «Ответь на мой звонок, я слышал голос Кристиана», – его тон отстранен. – Ты разговаривала с ним?

Я киваю.

– Я почти сразу отключилась.

Хмурое выражение не покидает его лица, когда он спрашивает:

– Зачем ты ответила ему, Даниэла?

Его упрекающий тон выводит меня из себя, и я выпрямляюсь, глядя на мужчину с идеально отточенным, но фальшивым высокомерием.

– Звонки не прекращались.

– Браво, – он показательно хлопает в ладоши, глядя на меня странным взглядом, который я не могу разгадать.

Во мне закипает злость от его циничности в голосе и напыщенности индюка, и я подхожу почти вплотную, с трудом борясь с желанием ударить коленом в пах.

– Я не считала Антонио настолько продвинутым, чтобы узнать мой новый номер телефона, будучи в другой стране, так что отвали от меня и перестань смотреть так, будто бы я совершила что-то непростительное, – поток слов, вызванный новой волной эмоций, вырывается из меня. Я тяжело дышу, моя грудь вздымается вверх и вниз с неимоверной скоростью, пока он продолжает смотреть на меня, не выражая никаких эмоций.

Обычно это я та, кто не выражает эмоций. Абсолютно никаких.

Но в обществе этого мужчины мы, кажется, меняемся местами. И мне это не нравится.

В последний момент я замечаю, как уголки его губ слегка приподнимаются, но он быстро подавляет это, когда мой телефон издаёт звук ещё одного сообщения.

– «Ты пожалеешь об этом», – цитирует он с большим презрением, но быстро меняется, когда произносит: – Это мы ещё посмотрим.

Я чувствую, как мою шею покрывают пятна, и тянусь рукой к горлу, обхватывая его, едва сдерживая саму себя от того, чтобы не пробить его кулаком.

– Ты прав. Я уверена в том, что он обо всём знал, – признаю я, после чего глаза Кристиана сталкиваются с моими. – Из-за меня он может навредить всем нам.

– Ничего не случится, – спокойно произносит мужчина. – Они не явятся сюда.

– Как ты можешь быть в этом так уверен? В любом случае, он способен причинить боль… – я не заканчиваю предложение, когда мои глаза в ужасе расширяются от осознания.