Читать книгу Смертельный договор. Пункт 1 - - Страница 11

Глава 11

.

Аркадий ни черта не понимал, я ничего не понимала, но мы как два упёртых барана стояли и прожигали друг друга взглядами.

Первым не выдержал Савицкий и отвёл глаза. Записывать эту мелкую победу в актив я не спешила, наверняка мужик просто не привык, что Катя молчала.

Девочка была ещё той истеричкой, это уже выяснилось, но винить её не получалось. Я же орать впустую не любила никогда и привычек менять не собиралась. Поэтому стояла и улыбалась пузанчику, попеременно меняющему цвет с опасного красного на тревожный синюшный. Ох, ему бы к целителю, нельзя на здоровье экономить.

Рост сыграл с ним злую шутку, и приходилось смотреть мне прямо в глаза. Вот будь он повыше, то можно было бы и нависнуть над тщедушной племянницей, авторитетом надавить, а так максимум, что он мог сделать – животом боднуть.

– Это что за выходки? – выплюнул он, причём буквально, так что еле сдержалась, чтобы демонстративно не вытереть капли с лица.

– Контекста бы, – улыбнувшись ещё шире, мило попросила я.

Мало ли что моя предшественница натворить могла. Выходки – это явно по её части.

И ведь угадала.

– Ах, контекста бы тебе, дрянь неблагодарная, дурочкой решила прикинуться. А ну, за мной, – напыжился Аркадий, окончательно приняв багровый цвет, и рванул вглубь дома.

Последовала я за мужчиной из чистого любопытства. Что странно несмотря на всю эту словесную пикировку и слюнявую браваду, угрозы от него не чувствовала. Вот совсем. Гнев был, разочарование тоже неподдельное, а вот желания прикончить меня не было.

Аркадий шустро перебирал ножками, но развить приличную скорость не мог, так что мне удалось осмотреться и не потерять его из виду. Интересно же, как живут люди, привыкшие удовлетворять свои амбиции посредством принудительного замужества родственниц.

Не то чтобы, такое потребительское отношение к дочерям было чем-то из ряда вон выходящим, но даже в моём мире, у предполагаемой невесты всегда был выбор. Да не всегда приятный, но он был, и право на свободу можно было заполучить не только отречением от рода. Можно пойти в служение богам или присоединиться к защитникам, и мечом, и магией, заработать себе на выкуп. Или просто заработать и зажить новой жизнью, что тоже бывало.

Но удивлял-то не сам факт. Удивляло, что в мире, где летали самолёты, где изобрели Сеть и телевидение, где существовали сотни стран и законов, могли взять и продать человека. Ой ладно, отдать замуж, но по факту-то продать. Явно же, что покупатель не благородный рыцарь.

И если желания мужиков ещё понятны, каждый хочет получить свой куш, то сами девушки почему соглашаются? Что надо вбить в голову человеку, чтобы он пошёл и безропотно исполнил чужую волю? В мире, где все умеют писать, читать, имеют доступ к информации, видят тысячи людей вокруг, пойти и сдаться на милость какому-нибудь аморальному прощелыге, чтобы самой тихо загнуться в одиночестве и страданиях. Как? Зачем? Ради чего?

Хоть душу Ангелины вызывай и спрашивай, на черта она согласилась на такой брак. Да ладно, – согласилась, может Алексей хорош собой был, или язык там подвешен отлично, но почему не взбрыкнула-то, когда поняла, что муж из него получился так себе?

И ведь Полине уготована участь, схожая с судьбой тётки. Спасибо, хоть на руку и сердце моего нового тела претендентов не было. Да даже если и были, то это сугубо их проблемы. Мне такое счастье и даром не надо, да и Полине стоило бы мозги прочистить. Хочешь замуж? Да, пожалуйста, но если сама так решила, а не батюшка за тебя подумал.

Торговля людьми – низко, как ни обзови и какими благородными мотивами ни прикройся. А уж собственными детьми торговать – самое днище.

Аркадий тем временем натужно сопел, двигал ногами, периодически бросая на меня подозрительные взгляды, и продолжал бежать вперёд. Я же шла, беззаботно улыбалась и крутила головой, не демонстрируя презрение к толстячку, которое неожиданно меня охватило, стоило вспомнить о судьбах несчастных девиц.

Быть воином всё-таки гораздо проще. Пришёл, убил, победил. И времени нет, чтобы всякую ерунду думать. Лживые улыбки, обманчивый тон, двойной смысл слов – это всё не про меня.

В общем, я крутила головой и старалась переключиться с не самых радужных рассуждений и воспоминаний, на окружающую реальность.

Что сказать, красиво. Без излишней роскоши, без всяких рюшечек и лепнин. Начищенный до блеска паркет под ногами, с причудливым узором реечек. Массивная мебель, тяжёлые занавески и запах. М-м-м, что за запах витал в доме: древесины, кофе, свежей выпечки. Запах уюта и домашнего очага.

Непроизвольно втянула воздух носом сильнее и чуть не захлебнулась слюной, что моментально хлынула в рот.

Да, определённо где-то в недрах дома что-то выпекали. Сладкое, манящее.

Чёрт, я ж не ела ничего! Последнее, что я видела из съедобного – это обугленную тушку крысы, попавшую под мой массовый удар. Грызуну просто не повезло, но он точно не выжил. Собственно, как и я.

Пока отчаянно старалась не капать слюной на пол и не броситься на источник соблазнительного аромата, мы умудрились пересечь с пяток комнат, добраться до широкой лестницы, застеленной бордовым густым ковром, и подняться на второй этаж. И вот там уже упереться в двери, что отсекали, по всей видимости, часть крыла.

– Не понимает она, – бухтел Савицкий, толкая двери.

– Все границы уже перешла, – продолжал ворчать он, роясь в груде бумаг на письменном столе.

Отстранённо слушая бубнёж опекуна, медленно продвигалась вдоль стены кабинета и надеялась слиться с обстановкой.

Ну не любила я призраков. Нудные, доставучие и совершенно не считающиеся с личным пространством. И труднее было с теми, кто был старше. Не в плане возраста на момент смерти, а продолжительности жизни после смерти.

Мальчишка, что корчил рожи хозяину кабинета и передразнивал его на все лады, был явно не первой свежести. Нет, выглядел он замечательно, лет десяти – двенадцати, в бархатной курточке и бриджах, расшитых золотыми нитями, белоснежной рубашке и в лакированных туфельках с квадратными пряжками. Отлично просто выглядел, будто херувимчик с древней картины. Только вот, аура, что пульсировала вокруг него, непрозрачно так намекала, что вился подле Савицкого матёрый призрак, способный влиять на реальные предметы.

А это сильно, прямо скажем, очень. Духу нужно не один десяток лет, чтобы научиться воздух вокруг себя сгущать, а чтобы так заматереть нужна сотня лет, а может, и несколько, от мотивации зависит. Больше злобы – больше силы. Всё как всегда.

Это ж как надо было ребёнка достать при жизни, чтобы он призраком стал?

– Опачки, Катюха, – радостно заорал призрак, поймав мой взгляд. – А с чего ты вдруг меня видишь?

Радость мгновенно сменилась подозрительностью, и аура мальчика беспокойно затрепетала, окрашиваясь в чёрный.

Вот нам только спонтанного некровыброса сейчас не хватало для полного счастья.

Аркадий продолжал выискивать что-то одному ему ведомое в бумагах, и перешёл уже на ящики стола, низко склонив голову. Этим я и воспользовалась.

– Расскажу, но потом, – одними губами произнесла я, надеясь, что любопытство в мальчишке ещё не угасло и оно же позволит оттянуть момент выброса, чтобы я смогла его вобрать.

Особой жалости к дяде Катерины я не испытывала, но и преждевременной смерти ему не желала, тем более такой. Нехорошая это смерть, беспокойная.

– Э, нет, подруга, – сложив ручки перед собой, расплылся в злорадной улыбке призрак и переместился ко мне ближе.

А я так надеялась, что удастся мирно решить вопрос.

– Да куда же Захар положил этот конверт?! – хлопнул Савицкий ладонью по столу, и я схватила мальчика за руку.

Первые годы после смерти, призраки ещё помнят, что такое быть живым: дышать, голодать, ощущать ветер на коже. Но с годами воспоминания стираются. То ли сами призраки стараются забыть то, что никогда не смогут почувствовать, то ли информация сама стирается за ненадобностью, но факт есть факт. Призраки напрочь забывают о том, что такое боль и страх. Они верят, что их нельзя повторно убить или причинить им вред.

Вот только они неправы.

Маг смерти – это не толпа зомби, как думают многие некомпетентные одарённые. Магия смерти многогранна, и общение с душами усопших – одна из граней.

Стоит ли удивляться, что не все призраки белые и пушистые? Поэтому мы можем не только видеть, слышать и призывать, но ещё и отпускать их. А ещё привязывать к себе. А это неприятно, и, вероятнее всего, болезненно. Во всяком случае, орут они в этот момент так, словно их раскалёнными углями заживо фаршируют.

Вот и мальчик заорал. Пронзительно, до хрипоты. Ну а что делать? Привязка – самый быстрый способ взять под контроль призрака. Не думаю, что Савицкий спокойно бы стоял и ждал, пока я рунный круг на полу изобразила бы.

– Нашёл! – воодушевлённо воскликнул Аркадий, мальчишка как раз перешёл на жалобные и обиженные стоны.

Медленно заводя руку за спину, продолжала крепко сжимать детское запястье и следила за Аркадием.

– Думала провернуть за моей спиной? – вперился в меня взглядом мужчина, вспомнив, что он тут играет роль рассерженного тирана.

– Больно же, отпусти, коза колченогая! – в ухо взвизгнул призрак.

Ох, сказала бы я, если бы смогла придумать универсальный ответ обоим. Обидно же, у меня шикарнейшие ноги!