Читать книгу Вниз по рельсам - - Страница 5

Глава 3: Тишина, словно саван

Оглавление

Дверь в квартиру скрипнула, как надтреснутый голос старика, шепчущий: «Ты снова здесь, скиталец? Зачем?»

Андрей толкнул её плечом – беззвучный жест привычки – и шагнул внутрь. Ключи он бросил на полку: они звякнули, как монеты, брошенные в колодец давно потухших желаний. Он не стал разуваться. Не стал включать свет. В потёмках легче лепить маску равнодушия. Легче быть тенью, чем человеком.


Квартира встретила ледяным безразличием. Ни запаха еды, ни гула телевизора, ни звука шагов в другой комнате. Только полумрак, звенящая тишина и промозглый холод – как в склепе, где по ошибке всё ещё числится живой.


Когда-то здесь жило тепло.

Не от батарей – от смеха, от запаха корицы по утрам, от её голоса, звучащего из-за двери: «Ты дома, мой герой?»

Теперь он – и корабль, и шторм, и маяк, мерцающий себе самому.


Он прошёл в гостиную. Предметы застыли в позах молчаливых укоров. Стол с кружевной скатертью, когда-то любовно разглаженной её руками, теперь покрывался пылью, как забытая надгробная плита. Книги – её и его – перемешаны, словно жизни, больше не знающие, где чья.

Словно два языка, разучившиеся понимать друг друга.


Он опустился на край дивана. Тот самый край, продавленный телом, знакомый до боли. Уютная яма одиночества. Потянулся за пультом, но тут же передумал. Телевизор – как обезболивающее для души, но сегодня даже оно казалось кощунством. Звук только подчёркивает тишину.


Он посмотрел на руки.

На костяшках – тонкие рубцы.

Следы привычек, от которых осталась только мышечная память: закурить, сжать руль, ударить по стене.

Он разжал пальцы.

Они были пусты. Пусты, как сердце, отдавшее всё – и не получившее ничего взамен.


В ванной зеркало покрыто испариной. Воды он не включал. Просто здесь – влажно от воспоминаний. Он провёл по стеклу ладонью – и сразу пожалел.

Из мутного пятна на него смотрел мужчина, у которого под глазами тени бессонницы, а в уголках губ – безмолвный отказ от жизни.

Он узнал этого человека.

Тот самый, которого она разучилась любить.


Он сбежал от отражения.


На кухне – свет. Резкий, беспощадный. Он включил чайник. Не потому, что хотел чаю – просто в этом доме что-то должно шуметь. Хоть что-то.

Он порылся в шкафу и нашёл её чашку – с кленовым листом и трещинкой у края. Его палец машинально скользнул по излому.

Раньше он держался за неё, как за реликвию.

Сегодня – поставил обратно.

Взял белую.

Простую.

Невинную, как лист, на котором ещё ничего не написано.


Пока чайник закипал, он подошёл к письменному столу.

Осторожно, как будто боялся разбудить дом. Там – блокнот. Не его. Её. На одной из страниц – строчка, знакомая до боли:


«Она ушла не потому, что я был плохим.

А потому что я стал ненужным.»


Он захлопнул блокнот. Гул в ушах. Слишком честно. Слишком рано. Он вернулся на кухню. Сел. Смотрел в пар над чашкой. Руки дрожали. Сегодня он впервые проговорился. Разрушил бетон молчания, в котором хоронил свои чувства. Теперь он уязвим.


Он вспомнил Леру.

Не лицо – голос. Интонацию.

«Вы не тень. Вы просто потеряли свет.»

Фраза вспыхнула в нём, как искра на дне угольного мешка.


Он подошёл к окну. За стеклом дождь стучал ритмично, как чужое сердце. Не было ни боли, ни облегчения – только странное, тёплое ощущение чего-то возможного. Может быть, впервые за всё это время он начал чувствовать. Не скорбь. Не страх. А саму возможность перемен.

Вниз по рельсам

Подняться наверх