Читать книгу Песок забвения и шепот Камня - - Страница 5

Ученый швырнул папку с отчетом на стол, подняв облако пыли. Его кабинет в Музее походил на логово затворника – завален свитками, фрагментами рельефов, фотопластинками с видами Фив и бесчисленными книгами с выдвинутыми, как языки, закладками.

«Бессмыслица! Полная и абсолютная бессмыслица!» – проворчал он, снимая пенсне и устало потирая переносицу. Отчет от его агента в Луксоре, археолога, был полон фантазий о «неучтенных гробницах» и «странных аномалиях геодезических замеров» к западу от Долины Царей. Археолог настаивал, что тени от определенных скал в час заката ложатся не так, как должны, образуя на песке намек на гигантский, невидимый иначе знак – что-то вроде перевернутой звезды или… циркуля?

Ученый снова взял в руки фотопластинку, присланную археологом. На ней – закат над пустыней, длинные тени скал. И правда, если прищуриться, в хаосе линий угадывалась странная, тревожащая своей неправильностью геометрия. Что-то знакомое… Он порылся в стопке бумаг на краю стола и вытащил копию фрагмента из так называемого «Папируса Семи Молчаний», купленного им у сомнительного торговца в Каире. Полустертый рисунок. Странный символ – острый угол, перевернутый луч, две параллельные линии внизу… И рядом иероглифы, которые он так и не смог до конца расшифровать, но в которых мелькали слова «Забвение», «Сокрыто», «Пробуждение» и… «Ужас».

Он сопоставил рисунок с тенью на фотографии. Сходство было пугающе очевидным. Сердце Ученого, обычно спокойное и скептичное, учащенно забилось. Это было оно. То, что он искал все эти годы – не очередная гробница с золотом, а ключ к подлинному, запретному знанию Древнего Египта, о котором ходили лишь смутные легенды среди посвященных египтологов. Знанию, которое, как шептались, могло перевернуть понимание мира.

Он достал чистый лист бумаги и начал писать письмо археологу срочным сообщением. Ручка скрипела, оставляя черные, решительные строчки:

«Ваши наблюдения представляют чрезвычайный интерес. Отбросьте все прочие раскопки. Сконцентрируйтесь на указанной локации. Используйте все средства для точной привязки аномалии теней к карте. Ищите вход. Любой ценой. Финансирование увеличено втрое. Докладывайте ежедневно.

Но помните! Величайшие открытия часто лежат в тени забвения.

– Ваш, Ученый.»

Он запечатал письмо сургучом с личной печатью – стилизованным изображением сфинкса. Отброшенная тень на фотографии, казалось, смотрела на него с пыльной пластинки. Ученый не знал тогда, что он только что подписал не столько приказ о раскопках, сколько смертный приговор. Себе. Археологу. И, возможно, многим другим. Он разбудил то, что Последний Хранитель так отчаянно пытался усыпить. Песок над криптой в далекой пустыне впервые за три тысячелетия дрогнул. Знак почувствовал приближение того, кто уже пал – не в бездну отчаяния, а в пропасть ненасытного любопытства.

«Мир сотканный из песков забвения и теней пирамид, где божественные силы играют с весами вечности»

В эпоху, когда Нил был моложе, а звезды ближе, Верховное Солнце царило над миром, отмеряя время взмахами крыльев Сокола. Два его порождения, Брат Света и Брат Теней, были как две чаши весов – один нес огонь жизни в ладонях, сложенных в угол совершенства, другой хранил прохладу ночи, пальцы его смыкались в дугу вечного возвращения. Их единство было законом, зримым в переплетении рук – острый знак гармонии, устремленный к небесам.

Но сердце Брата Теней иссушила черная зависть. Он возжелал не просто ночи, а Бездны, что зияет за краем мира. В час, когда Солнце склонялось к западу, он совершил Немыслимое. Вместо дуги возвращения к брату, он обратил свою руку вниз, острый конец пронзил саму землю. Это был Жест Падения, разрыв ткани мироздания. Воздух застыл, песок обратился в стекло, а с неба сорвалась звезда, чей хвост был прямым, как луч, но сломанным посредине.

Разгневалось Верховное Солнце. Огонь его стал белым и безжалостным. Из пламени родился Третий, Судия Без Лика. Он не стал уничтожать Брата Теней – ибо Тень нужна Свету. Вместо этого он взял сам Немыслимый Жест. Рукой, холодной как глубины Нила, он схватил падающую звезду и впечатал ее в черный камень, что лежал у подножия Великой Горы. Звезда застыла в камне – уже не падающая, но вечно устремленная острием вниз, пересеченная двумя линиями скорби у своего основания. Это был Знак Нарушенного Завета, Печать Ужаса.

Третий воззвал к Брату Света: «Смотри! Вот Знамение Распада. Оно – предостережение Живущим. Там, где угол Неба опрокинут, где дуга Вечности сломана – там зияет Бездна. Этот камень – не оружие, но Зеркало Последствий. Пусть лежит он в Храме Без Имен, охраняемый Сфинксом, Чей Взор Обращен Внутрь. Лишь тот, кто потерял Север в своей душе, кто забыл меру в сердце, узрит в нем не камень, но врата, открытые во Тьму – и Ужас сойдет в мир его, ибо он узнал падение, но не раскаялся.»

Брат Теней был скован цепями из лунного света и низвергнут в Пещеру Вечного Полудня, где тень его сливалась с собственной тьмой. Знак же остался. Он дышит холодом глубин. Если провести рукой по его поверхности, можно ощутить невидимые грани, образующие треугольник с незрячим оком на одной стороне и песочные часы без песка – на другой. Говорят, в полночь, когда две колонны Храма отбрасывают одну тень, Знак отбрасывает тень иную – расколотую колонну, уходящую в никуда.

И по сей день он лежит там. Не символ силы, но вечное напоминание. Знак Ужаса*– это не крик, а беззвучный шепот в душе согрешившего против Неба и Земли. Он ждет. Не того, кто его ищет, но того, кто уже пал. Ибо истинный ужас – не в символе, а в узнавании собственного отражения в его холодной, геометрической бездне.