Читать книгу Скверная - - Страница 9

Эвелина

В двадцать четыре года ощущаешь себя совершенно иначе.

Я уже давно перестала отмечать свой день рождения. После смерти Нессы не осталось никого, кто мог бы заставить меня это делать, и никого, кто заботился бы обо мне настолько, чтобы просто об этом вспомнить.

Но формально сегодня именно этот день.

Забавно вспоминать то время, когда я была еще ребенком. Весь свой день рождения я пыталась представить себе, что происходило, когда я родилась; как вела себя моя мама, когда я появилась на свет.

Интересно, она плакала?

Прижала ли она меня к своей груди, ощутив, как наши сердца бьются в унисон?

Сидел ли рядом с ее кроватью отец, держа ее за руку?

– Сколько еще?

До моих ушей доносится грубый голос отца, заставив мои плечи напрячься от неожиданности. Я не оборачиваюсь, продолжая смотреть на цветочный саженец в своей руке.

– Эй, есть кто дома? – лает он. – Я задал тебе вопрос.

Я вижу его боковым зрением: отец стоит, прислонившись к стене теплицы, засунув покрытые татуировками руки в карманы, его серебристые волосы зачесаны назад.

– Я тебя слышала, – бормочу я, предупреждая очередной окрик.

– И?

Я выпускаю саженец и поворачиваюсь к отцу лицом.

– Что «и»? – переспрашиваю я. – Это единственная причина, по которой ты здесь? Чтобы проверить мои успехи?

На его лице появляется довольная улыбка, и я ненавижу себя за то, как радостно замирает мое сердце.

– Конечно, нет, Баг [8].

Я ненавижу это прозвище.

– Ты нужна мне сегодня в «Винкиз».

Робкий лучик надежды тут же разлетается на тысячу осколков, которые, падая, обжигают мой желудок. Вздохнув, я мысленно начинаю обратный отсчет от десяти.

– Эвелина. Не игн…

Я пожимаю плечами, раздраженная тем, что он врывается в мое личное пространство в мой день рождения и ведет себя так, будто я бью баклуши.

– Я не собираюсь переться в «Винкиз».

Он недовольно выпрямляется.

– Собираешься.

– Нет, – повторяю я. – Ни за что.

Он со вздохом проводит рукой по лицу и стонет.

– Послушай, Баг. Я собираюсь нанять нового парня.

Я не говорю ни слова и медленно продвигаюсь вдоль ряда растений.

– Ты слышала, что я сказал? – спрашивает он.

– Я тебя услышала.

Честно говоря, он действительно чертовски глуп, если думает, что я еще не знаю. Я в курсе всего происходящего – как еще, по его мнению, наш бизнес до сих пор остается на плаву?

– Мне нужно, чтобы ты была там сегодня вечером в качестве моего представителя. Убедись, что мы можем ему доверять.

– А если нет? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Ну, нет так нет.

Значит, на самом деле, он хочет, чтобы я сделала всю грязную работу. Снова.

Я поворачиваю голову, искоса поглядывая на него.

– Разве ты уже не познакомил с ним Дороти? Что она думает?

Он прочищает горло, его лицо мрачнеет.

– Дороти… влюблена. Я уверен, что это чувство затуманивает ее рассудок.

Я удивленно приподнимаю брови, потому что это действительно удивительно. Дороти любит быть в центре внимания, но обычно она использует мужчин и меняет их, как перчатки, никогда не довольствуясь чем-то большим, чем обычная короткая интрижка на выходные.

То ли потому, что она не хочет связывать себя обязательствами, то ли в силу своей социопатии, я не знаю.

Честно говоря, мне сложно заставить себя о ней волноваться.

– Баг. Ты нужна мне здесь. Ты нужна своей семье.

Мой желудок сжимается от его слов – это происходит каждый раз, когда он произносит эти слова, и голос Нессы шепчет в глубине моего сознания:

«Нет ничего важнее семьи, Эви, и нет другого такого места, как дом. Мы должны держаться вместе».

– Хорошо.

– Я не знала, что ты собираешься сюда заглянуть.

Дороти появляется у барной стойки рядом со мной, недовольно поджав рубиново-красные губки.

Я смотрю на нее, макая пальцы в вазочку с зелеными оливками, которые стащила с подноса для гарнира, и широко улыбаюсь.

– Сюрприз.

Она открывает рот, но не успевает произнести и слова, как сзади к ней подходит ухмыляющийся Зик и с любопытством меня разглядывает.

– Боже, она жива! – он театрально прижимает руку к груди. – Я весь день пытался до тебя дозвониться.

Среди всех помощников моего отца Зик, несомненно, мой любимец. Он один из немногих людей, кого я могу терпеть, и за эти годы он достаточно меня вымотал, чтобы я научилась наслаждаться его обществом.

– Я была занята, – отвечаю я, отправляя в рот еще одну оливку.

– Чем? – усмехается Дороти. – Ты опять тусуешься с тем неудачником из своей школы?

Я стискиваю зубы, пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение. Как она меня достала своими постоянными придирками! Она, конечно же, говорит о Коди. Дороти убеждена, что мы любовники, и я не мешаю ей фантазировать, поскольку, чтобы она обо мне ни думала – меня это не касается.

Хотя на самом деле это далеко не так. Коди – компьютерный гик, и когда он сел рядом со мной на уроке химии, я поняла, что дружба с ним будет полезна мне в будущем. Поэтому я держала его при себе и терпела его общество, зная, что Коди всегда будет под рукой, когда мне понадобится. Как показало время, я поступила мудро, поскольку сейчас он один из лучших хакеров в мире. Конечно, никто, кроме меня, этого не знает, и большинство людей согласны с Дороти, считая, что он всего лишь неудачник, который потерпел фиаско в Кремниевой долине и вернулся к своей матери, чтобы жить в подвале ее дома.

Эти дураки даже не представляют, насколько они ошибаются.

Зик кладет руку на плечо Дороти и кивает в сторону входной двери за моей спиной.

– А вот и он.

Его взгляд становится пронзительнее, а Зик слегка приосанивается. Я перевожу взгляд на Дороти, наблюдая, как она выпячивает грудь, а ее зрачки возбужденно расширяются.

– Ты опоздал, – произносит Зик.

– Мне нравится дразнить публику перед своим появлением, – отвечает бархатистый голос.

У меня в животе возникает неприятное ощущение, потому что я знаю этот голос. Этот постанывающий возле моего уха шепот навсегда останется в моей памяти.

– Брейден, – воркует Дороти. – Привет.

Я слегка расслабляюсь. Возможно, у этого парня просто похожий голос.

Я разворачиваюсь на стуле, и дыхание со свистом вырывается из моих легких, словно мне заехали кулаком в живот, потому что это он. Николас.

И вид у него… шокированный.

Неужели он солгал мне, назвавшись Николасом?

На нем все та же черная кожаная куртка, что и в ночь, когда он трахал меня у стены уборной, а из выреза белой рубашки слегка выглядывает серебряная цепочка.

Когда наши взгляды встречаются, жар разливается по моим венам, и я не уверена, чем он вызван – воспоминаниями о том, как хорошо мне с ним было, или яростью от того, что он сейчас здесь.

Он неторопливо скользит глазами по моей фигуре, прежде чем снова посмотреть мне в глаза. А затем этот засранец ухмыляется.

Глубоко в моей груди закипает раздражение.

– Брейден, – вновь произносит Дороти.

Это имя заставляет меня оторваться от этого странного состязания в гляделки, и я позволяю уголку рта слегка изогнуться в сардонической ухмылке.

Вот значит как. Брейден. Он действительно солгал мне о своем имени.

Он приходит в себя, пряча эмоции, мельком отразившиеся на его лице – их сменяет выражение нарочитой уверенности, буквально кричащее о спокойствии и твердости характера.

– Зик. Дороти, – шепчет он, не отрывая от меня взгляда. – А это кто у нас здесь?

Я сверкаю глазами, и его глупая ухмылка становится еще шире.

Затем я отправляю в рот еще одну оливку, прожевываю ее и проглатываю.

Его взгляд опускается на мои губы.

– Это не твое дело, Брейден, – медленно отвечаю я.

– Эви! – шипит Дороти.

В его глазах вспыхивает удовлетворение, он наклоняет голову.

– Я почему-то представлял тебя блондинкой, Эви.

– Меня зовут Эвелина.

Выражение его лицо смягчается.

– Это красивое имя.

У меня внутри все сжимается.

Дороти смеется, делает шаг вперед, заслоняя собой Брейдена, и проводит рукой по его рукаву.

– Пойдем, займем столик в глубине зала.

Наконец-то – наконец-то! – он перестает пялиться на меня, переключившись на мою сестру, и его поведение мгновенно меняется. Он кивает, кладет руку ей на спину, позволяя себя увести, и мои плечи отпускает напряжение, о котором я даже не подозревала.

Зик что-то мурлычет, проводя рукой по бороде, и внимательно меня разглядывает.

– Что? – огрызаюсь я, опуская взгляд на стойку, а затем хватаю телефон и встаю.

Он задумчиво качает головой.

– Ничего. Может, расскажешь мне что-нибудь?

Мои мышцы вновь напрягаются.

– Что, по-твоему, я должна тебе рассказать, Иезекииль? Я здесь, потому что старый добрый папочка не доверяет твоему мнению. Или, по-видимому, мнению Дороти.

Мой взгляд скользит в сторону, туда, где она устраивается поудобнее в кабинке с Брейденом.

Зик кивает, надувая щеки.

– Я знаю Брейдена с давних пор. Давненько его не видел, но он хороший человек. И ему нужна работа.

Я постукиваю пальцами по барной стойке, ощущая растущее внутри разочарование.

– Я не понимаю, почему нас должно это волновать.

Он улыбается, обнимает меня за плечи и притягивает к себе, пока мы идем к столику в глубине зала.

– Да уж, сочувствие не входит в число твоих добродетелей.

Я смеюсь над его сарказмом и позволяю ему отвести меня к кабинке, не обращая внимания на то, как учащается мое сердцебиение, когда я поднимаю свой взгляд и встречаюсь с парой нефритово-зеленых глаз.