Читать книгу Повороты судьбы - Группа авторов - Страница 4

Едва успела я выдохнуть, позволив себе крохотную, почти невесомую паузу, как в дверь вновь постучали. Но этот стук был иным. Не просто звук, а властное заявление. Резкий, уверенный, он не просил разрешения войти – он уведомлял о своем прибытии. Что-то внутри меня оборвалось. Кровь, казалось, застыла в жилах, а в горле встал ледяной ком, перекрывая доступ кислороду.

Дверь отворилась, и на пороге вырос мужчина. Высокий, с той холеной хищной статью, которую не скроет даже строгая форма с незнакомыми, тревожащими взгляд знаками отличия. Лет тридцать пять, не больше. Коротко стриженные темные волосы, легкий загар на лице с едва пробивающейся щетиной. Он мог бы показаться дьявольски привлекательным, если бы не глаза. О, эти глаза! Прямой, как стальной стержень, цепкий взгляд, который не просто изучал – он раздевал догола, проникая под кожу, в самые потаенные уголки души. В руках он держал обычную кожаную папку, но в его хватке она выглядела как Книга Судеб, где на последней странице уже выведен мой приговор.

Он сделал шаг внутрь, и мир сузился до пространства между нами. Каждый его размеренный шаг отдавался во мне гулким эхом, и паника вспыхнула неконтролируемым пожаром. В его непроницаемой уверенности, в том, как он двигался, сквозило знание. Ему не нужно было ничего спрашивать – мне до тошноты казалось, что он уже знает обо мне всё. Он пришел лишь для того, чтобы с вежливой улыбкой зачитать приговор.

– Госпожа Роннер, прошу, не стоит так волноваться, – произнес он ровным, бархатным баритоном, от которого по спине пробежали мурашки. – Этан Рэйнс. Старший советник, Управление Безопасности Мертории. Я здесь, чтобы прояснить несколько деталей.

Пока он говорил, мое веко предательски дернулось. Я лишь судорожно кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Он присел за стол, и я невольно отметила, как форма идеально сидит на его тренированном теле. Из папки он извлек стопку бумаг. Мой взгляд задержался на его лице. Яркие зеленые глаза казались почти нереальными на фоне темных кругов усталости. На мгновение во мне шевельнулась непрошеная жалость. Впрочем, эта изможденность его ничуть не портила, а лишь добавляла какой-то опасной, усталой притягательности. И тут, совершенно неожиданно, меня накрыло странным импульсом – обжигающим желанием выложить ему все, как на духу. Исповедаться не только в реальных грехах, но и в тех, что я только замыслила. Эта абсурдная мысль подействовала как ушат ледяной воды. Страх уступил место колючей настороженности. Нет, здесь что-то не так. Это какая-то ловушка.

– Я… я почти всю дорогу спала, – я слегка откашлялась, пытаясь выиграть секунду. Голос прозвучал сдавленно. – Боюсь, подробностей самой аварии я вам не сообщу.

– Обстоятельства аварии нам в целом понятны, – спокойно прервал меня Рэйнс. Его голос был как шелк, но под ним чувствовалась сталь. – Сейчас нас интересует другое, детали, которые помогут составить полную картину. Итак, почему Вы ехали именно этим автобусом по маршруту Рельтин-Мертория? Во сколько Вы сели в автобус? Заметили ли что-нибудь необычное перед отправлением или в пути, до того, как уснули?

Внутри что-то щелкнуло. Я мысленно сделала пометку: я ехала из Рельтина. Дальше – предельная осторожность.

– Я вошла в салон за несколько минут до отправления, – начала я, тщательно взвешивая слова. – Был чемодан в багаже и небольшой рюкзак с собой. Нашла свое место, устроилась… и, видимо, тут же уснула. Ничего необычного, все как всегда.

– Почему именно этот рейс? – голос советника оставался ровным, но я чувствовала, как он ловит каждую мою интонацию.

– Время прибытия подходило, – ответила я, стараясь говорить спокойно. – Удобно приехать вечером, чтобы с утра пойти гулять по городу.

– Ваше место в автобусе?

– Точно не помню… – Я коснулась пальцами виска. – Номер на билете, а он в рюкзаке остался. Который, боюсь, аварию не пережил. – Место было где-то в середине, слева, у окна. – Я подняла на него взгляд и постаралась изобразить самое простодушное неведение, кокетливо хлопнув ресницами.

– В автобусе оставались свободные места?

– Кажется, нет… – ответила я неуверенно.

Старший советник поднял голову. На его губах промелькнула тень улыбки, от которой у меня похолодело внутри.

– Согласно списку, в автобусе находилось пятьдесят три человека. Все места заняты, – он сделал паузу, и его голос приобрел жесткость. – Однако на месте происшествия обнаружен еще один… пятьдесят четвертый. Безбилетный.

Он испытующе посмотрел на меня. Пятьдесят четвертый… Это же я. Паника ледяной змеей скользнула по позвоночнику.

– Лишний человек? – переспросила я, стараясь, чтобы голос звучал растерянно. – Странно… Я уснула почти сразу. А когда все началось… было не до подсчета попутчиков. Может, ошибка в документах?

Этан Рэйнс откинулся на спинку стула. Скрип прозвучал в тишине оглушительно.

– Мы проверяем все версии, – сказал он негромко. – Показания сходятся в одном – был кто-то еще. Тень без билета. Мы не можем найти его ни среди живых, ни среди мертвых.

Он вперился в меня взглядом, и я ощутила себя бабочкой, пришпиленной к картону. Я встретила этот взгляд прямо, изображая лишь искреннее сожаление. Технически я ведь почти не врала.

– Госпожа Роннер, – советник подался вперед, его голос стал тише и еще более въедливым. – Все, что Вы говорите, звучит… безукоризненно. Но меня не отпускает ощущение, что Вы излагаете лишь часть правды. Я чувствую исходящий от Вас страх. Что именно вас так страшит?

Моя бровь непроизвольно изогнулась.

– Я эмпат, госпожа Роннер, – буднично уронил он, кивнув на свои знаки отличия. – Это отражено на нашивках.

Эмпат. Передо мной сидит эмпат. И как, во имя всех небесных канцелярий, мне скрыть этот липкий ужас, который он считывает с меня, как утреннюю газету? Старая истина: был бы человек, а статья найдется. В моем-то случае и искать не придется.

Я слегка тряхнула головой, делая вид, что разглядываю нашивки.

– Я до сих пор не могу… собраться с мыслями. А стоит вспомнить этот скрежет, крики… – по коже пробежал озноб, и я невольно поежилась. – Скажите, – я перевела тему на то, что волновало меня не меньше, – а что с багажом? Меня ведь завтра выписывают. А у меня ни одежды, ни документов, ни денег! Все осталось там…

– Некоторые вещи пока не опознаны, – произнес он ровным тоном. – Опишите Ваши, и я распоряжусь доставить их к вечеру. – Он пододвинул ко мне чистый лист и ручку.

Момент истины. Я потянулась за ручкой, стараясь, чтобы он не заметил дрожи в пальцах. Провалиться на банальном письме… какой нелепый финал.

– Пока Вы заняты, – его голос заставил меня вздрогнуть, – цель Вашего визита в Мерторию?

Рука дернулась, оставив на бумаге неровный шрам.

– Простите, – голос прозвучал сдавленно, – рука плохо слушается после… всего.

– Ничего страшного, – в его голосе послышалось… понимание? Мне показалось, или уголки его губ едва заметно изогнулись в улыбке? Словно он наслаждался этой игрой. Передо мной тут же лег чистый лист. – Так с какой целью Вы направлялись в Мерторию?

Ответа не было. Я склонилась над бумагой, лихорадочно состряпывая легенду. Этот мир, где советники безопасности – эмпаты… это стандартная комплектация или мне просто «повезло»?

– Я подумывала… – начала я медленно, выводя буквы, – перебраться сюда. Насовсем. Я бывала здесь проездом, мне очень понравился город. Решила приехать на пару недель, на разведку.

И странное дело: как только я погрузилась в выдумку, рука перестала дрожать.

– А как на это отреагировали Ваши родные? – спросил Рэйнс.

– Мой отец… его не стало пару лет назад, – ответила я тихо. Чтобы сменить тему, я указала ручкой в строку для даты. – Простите, не подскажете сегодняшнее число?

– Двадцать четвертый день Златоцвета, тысяча двести пятьдесят четвертого года по Небесному летоисчислению, – без тени эмоций сообщил он. И тут же, без перехода: – Значит, Вы сирота?

– Нет, – мой ответ был быстрым. – У меня есть и другие родственники, но мы не поддерживаем связь. Сложные отношения. – Я аккуратно пододвинула ему заполненный лист.

Он принял заявление, скользнул по нему взглядом и убрал в папку. Его глаза снова нашли мои.

– Значит, планируете обосноваться здесь? – спросил он, слегка наклонив голову. – Уже присмотрели, где будете жить? Работать?

– Пока нет, – я пожала плечами. – Сама еще толком не знаю. Переезд – дело серьезное.

– Ясно, – он медленно кивнул, но глаза его оставались колючими. – Тогда последний момент. Вы зашли в автобус одной из последних и вскоре уснули, так?

Я кивнула.

– Хорошо. В таком случае, – он сделал паузу, – как же так получилось, что никто из опрошенных нами людей не видел, чтобы кто-то садился в автобус перед самым отъездом?

Удар под дых. Он приберег это напоследок.

– Я… даже не знаю, что ответить, – призналась я. – Возможно, никто просто не обратил внимания? Я тихо прошла в салон, сомневаюсь, что я как-то выделялась.

Он молча смотрел на меня, и этот взгляд был хуже любых слов. Внезапно я поняла, что устала бояться.

– Позвольте уточнить, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Вы предполагаете, что этот пятьдесят четвертый человек причастен к аварии?

Уголки его губ едва заметно дрогнули в подобии улыбки. И тут меня пронзило ледяное осознание: это не было обычное ДТП. Если узнают, кто я, вся вина ляжет на меня.

– Что ж, я услышал все, что хотел, – проговорил он с плохо скрытой иронией. – Скорейшего Вам выздоровления, госпожа Роннер. – Он извлек из кармана визитку. – Мои контакты. На случай, если что-то вспомните.

С этими словами он вышел, оставив после себя ощущение недосказанности и нависшей угрозы.

Я откинулась на стуле. Мысли выстраивались в тревожную цепочку. Златоцвет… почему это не перевелось? Одна такая ошибка при этом проницательном советнике, и все рухнет. А он уже понял, что неучтенный пассажир – это я. Ответ напрашивался сам собой, и он был безрадостным.

Нужен план. Завтра – выписка. Сдать вещи в камеру хранения, найти ломбард, продать украшения. На вырученные деньги – купить карту, газету с объявлениями о жилье и работе. Без документов – только черная работа. Мыть посуду, убирать… сейчас выбирать не приходится. А потом… может, получится закрепиться, разузнать об этом мире.

Или заявить, что меня ограбили при аварии, потеряла документы и деньги? Это шанс получить местные бумаги. Лишь бы местные власти не оказались такими же… специфическими, как этот советник.

Ладони прошлись по лицу. Такое не могло присниться. Но это была реальность. И если я сейчас же не начну изворачиваться, эта ситуация станет ловушкой без выхода.