Читать книгу Цветок Шаиры - Группа авторов - Страница 5

Ночью пустыня была другим миром. Дневное царство безмолвия и покорности солнцу уступало место таинственной симфонии ночи, где каждая песчинка, казалось, обретала голос. Тени удлинялись, принимали причудливые формы, а звёзды разгорались ярче, словно любопытные божества, решившие поближе рассмотреть караван смертных, осмелившихся нарушить покой вечных песков.

Караван разбил лагерь у подножия скалы, чьи очертания в мерцающем свете луны напоминали спящего великана, уснувшего много тысячелетий назад. Возможно, он был свидетелем рождения самой пустыни, а может, пришёл из времён, когда на месте песков простирались цветущие сады.

Палатки из плотной ткани, натянутые между камнями, тихо шелестели под ласковыми прикосновениями ночного ветра. Караванщики, расстелив тонкие коврики с узорами, напоминающими созвездия, делились скромной трапезой – чапати, чей аромат смешивался с терпким запахом верблюжьего молока, и сухофруктами, сохранившими в себе память о солнце, под которым они созревали. Их тихие голоса сливались с потрескиванием костра.

Джулия сидела чуть поодаль, языки пламени окрашивали её рыжие волосы, выбившиеся из-под куфии, в цвет расплавленной меди. Её пальцы, длинные и изящные, словно созданные для игры на музыкальном инструменте, механически чертили на песке пересекающиеся линии – тот самый знак, который преследовал её с того момента, как ветер начертал его у порога её дома. Красивые голубые глаза всматривались в темноту пустыни, будто пытаясь прочесть послание, написанное на языке ночи и песка.

Вечерняя прохлада принесла с собой не только облегчение от дневного зноя, но и странное чувство тревоги, которое, казалось, витало в воздухе, как невидимая пыль. И вдруг на границе зрения что-то мелькнуло – не просто тень от колеблющегося пламени, но нечто более осязаемое, скользящее по песку с грацией хищника. Эта тень повторяла контуры скал, но была лишена их неподвижности. В ней чувствовалась жизнь, но не та, что наполняет всё живое радостью и светом, а иная – чуждая, питающаяся страхом и сомнениями.

– Не смотри туда, – предупредил голос, низкий и глубокий, словно гипнотический. Из темноты появился тот самый незнакомец из руин – Ловец снов, что назвал себя знающим, где живёт Цветок Шаиры.

– Что это? – прошептала Джулия, отворачиваясь и ощущая, как холодная волна пробегает по позвоночнику.

– Тени песков, – ответил он. – Они – отражение ваших самых глубоких страхов, тех, что вы прячете не только от других, но даже от себя. Пустыня испытывает каждого, кто осмеливается искать её Цветок. Но не все выдерживают её испытания… Некоторые остаются здесь навсегда, превращаясь лишь в шёпот среди дюн, в легенду, которую караванщики рассказывают у костров в особенно тёмные ночи.

Джулия чувствовала, как невидимая сила притягивает её взгляд к темноте за пределами лагеря. Не в силах сопротивляться этому зову, она медленно обернулась – и увидела Его. Человека из прошлого, большого, заполняющего собой всё пространство. Его лицо было пустым, лишённым выражения, словно маска, надетая на пустоту. Но глаза… глаза были полны песка вместо слёз, словно все человеческие чувства в нём давно иссохли, оставив лишь безжизненную пустошь.

– Ты не должна идти, – прошептала тень голосом, который звучал как шорох песка, падающего на дно песочных часов. – Он ведёт тебя к гибели. Вернись домой, в безопасность и обыденность.

Сердце Джулии сжалось от страха, словно большая невидимая рука обхватила его и сдавила. Но в этот миг она вспомнила слова матери, произнесённые на пороге смерти: «Шаиры не обманет».

Её рука сама потянулась к маленькому мешочку у пояса – там хранилась соль, подаренная ей старой знахаркой перед уходом из деревни. «Соль – это слёзы земли, – сказала тогда старуха, глядя на Джулию глазами, похожими на осколки неба. – В трудную минуту она выручит тебя, ибо даже тьма боится её чистоты». Джулия резко выбросила руку, и горсть соли, сверкнув в свете костра, как крошечные звёзды, полетела в сторону тени. Ветер, словно понимая важность момента, подхватил белые кристаллы и закружил их в странном танце. Тень дрогнула, словно пламя свечи под порывом ветра, и растворилась в ночи, оставив после себя лишь смутное чувство тревоги и облегчения одновременно.

Айман, молча наблюдавший за происходящим, одобрительно кивнул Джулии.

– Ты начинаешь понимать язык пустыни, – сказал он. – Хорошее начало для той, кто ищет Цветок Шаиры.

– А ты разве не испугался? – спросила Джулия, всё ещё ощущая, как дрожь уходит из её тела, подобно отливу, оставляющему берег.

– Страх – это всего лишь компас, – ответил Айман, и в уголках его глаз появились морщинки, словно следы многочисленных улыбок и печалей, пережитых за долгую жизнь. – Он указывает, где скрыта наша истинная сила.

Джулия посмотрела на него с новым интересом, чувствуя, как за его словами скрывается бездонная глубина. Её сердце ощущало искренность и правду в его словах, как растение чувствует приближение дождя. Его уверенность манила, обещая безопасность, но настороженность, выработанная годами жизни в мире, где доверие часто наказывалось, не покидала её полностью.

– Как тебя называть? – спросил Айман их нового спутника, обращаясь к незнакомцу из руин.

Тот сбросил капюшон, открыв лицо – смуглое, словно вылепленное из глины, обожжённой в печи самой пустыни. Его глаза напоминали обсидиан – чёрные, блестящие, хранящие в себе тайны, которые не высказать словами. На лбу незнакомца сияла татуировка в форме паутины, тонкие линии которой, казалось, двигались в такт биению его сердца.

– Зовите меня Нарим, – ответил он.

– Что это значит? – нахмурилась Кейра.

Оказалось, Нарим был одним из представителей Ловцов снов – мистический странник, который видел судьбы людей в узорах их ночных видений, словно читал книгу, написанную не чернилами, а лунным светом на страницах сна. Он присоединился к каравану не случайно, а по зову той же силы, что вела Джулию к Цветку Шаиры.

– Я ищу тех, кто готов меняться и расти, – объяснил он, его взгляд скользил по лицам спутников, словно читая в них истории, которые они сами ещё не знали. – Помогая другим пройти их испытания, я нахожу свою силу и свой собственный путь. В этом мире мы все связаны нитями, которые тоньше паутины, но прочнее стали.

– А что ты получишь, помогая нам? – спросила Джулия, её голос звучал настороженно, но в нём уже не было страха, лишь здоровое любопытство, свойственное тем, кто стремится к знанию.

– Увижу, как расцветает Цветок Шаиры, – ответил Нарим с улыбкой. – Это большая редкость и удача даже для таких, как я. Немногие находят его, ещё меньше способны увидеть его цветение. Но главное – я верю, что все мы должны помогать друг другу на дорогах, которые выбираем. Иначе зачем нам дан жизненный путь, если не для того, чтобы делиться его уроками?

Кейра вдруг засмеялась, но её смех звучал нервно, как потревоженная струна, готовая оборваться:

– Сказки для детей, которым не спится в ночи, – сказала она, но её глаза выдавали беспокойство.

– Тогда почему ты так боишься? – спокойно спросил Нарим.

– Чего? – удивлённо вскинула голову Кейра.

– Своей тени, – тихо ответил Ловец снов, его глаза, казалось, смотрели сквозь Кейру, видя то, что она сама от себя прятала годами.

В тот же миг из-за скалы, словно соткавшись из лунного света и песка, вышла её тень – девушка с лицом Кейры, но без шрама. Её глаза были полны боли и упрёка, словно колодцы, заполненные слезами вместо воды.

– Ты предала нас, – сказала тень голосом, похожим на шелест праха, потревоженного ветром. – Ради чего? Ради собственного спасения?

Кейра в ужасе отпрянула, словно увидела змею, готовую к броску. Её лицо, ещё недавно полное уверенности, исказилось от боли и ужаса.

– Ты убежала, – прошептала тень, и в её голосе звучала не только боль, но и бесконечная усталость. – Оставила всех умирать. А сама живёшь, словно ничего не случилось.

Кейра задрожала, её пальцы сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели. В её глазах читалась борьба – не с тенью, но с собственной памятью, с воспоминаниями, которые она годами загоняла в самые тёмные уголки сознания.

Нарим шагнул к ней, плавно, как кошка, не нарушая хрупкий момент истины. Он положил руку на плечо Кейры, и его пальцы засветились мягким голубым светом, подобным отблеску далёкой звезды на поверхности воды.

– Смотри прямо на неё, – сказал он, его голос был тихим, но твёрдым, как скала, выдержавшая тысячи лет песчаных бурь. – Тень – это часть тебя, которую ты отвергаешь, пытаясь забыть. Но забвение не принесёт исцеления. Только принятие.

Кейра закрыла глаза, словно ребёнок, прячущийся от страшного сна, но потом, словно собрав всю свою волю, резко открыла их и встретилась взглядом со своей тенью. Два лица, как отражения в разбитом зеркале, смотрели друг на друга через пространство, заполненное болью и тайнами.

– Я не могла никого спасти, – прошептала Кейра. – Но я не сдалась. Я иду дальше. И, может быть, найду смысл в том, что случилось. Может быть, однажды я смогу простить себя.

Тень замерла, подобно песчинке, застывшей в воздухе перед тем, как упасть. А затем медленно рассыпалась в песок, который ветер унёс в ночь, словно саму память о прошлом, не исчезнувшую, но ставшую легче.

Ночь сгущалась над лагерем, звёзды горели всё ярче, словно желая приблизиться к земле. Нарим обвёл взглядом уставших путников и предложил им отдохнуть.

– Пустыня дала вам испытания, – сказал он, и его голос звучал как колыбельная. – Теперь позвольте ей дать вам силы. Сон в пустыне Шаиры – это не просто отдых, но путешествие в глубины собственной души.

Он достал ткань с узором, похожим на паутину и разложил её у костра, чьи последние угли тлели, словно крошечные звёзды, упавшие на землю. Затем он развёл руками, и в воздухе, к изумлению всех присутствующих, закружились серебристые нити – подобные паутине из лунного света, они складывались в узоры, напоминающие карты звёздного неба.

– Спите, – прошептал Нарим. – Утром путь продолжится, и он будет нелёгким. Но сейчас позвольте снам исцелить ваши души и укрепить ваши сердца.

Джулия почувствовала, как невидимая тяжесть покидает её тело, словно песок, стекающий с ладони. Её веки стали тяжёлыми, как будто на них положили маленькие камушки. Глаза сами закрылись, и она погрузилась в сон, глубокий и спокойный, где шум ветра превратился в колыбельную, и где звёзды спускались с неба, чтобы танцевать на песке.

Утром что-то было не так. Джулия проснулась от странной, зловещей тишины. Пустыня была слишком спокойной, словно затаившийся хищник. Даже ветер, этот вечный спутник песков, молчал, не шевеля ни песчинки. Она села и оглядела лагерь, залитый золотистым светом раннего солнца. Кейра всё ещё спала, её лицо было умиротворённым, словно во сне она нашла покой, который так долго искала. Айман уже проснулся и стоял чуть поодаль, осматривая верблюдов, его фигура чётко выделялась на фоне неба, подобно древней статуе.

Но Нарима нигде не было видно, словно сама ночь забрала его с собой, уходя за горизонт. На месте, где он сидел вечером, растянув свою ткань с узором паутины, лежал камень – не просто кусок породы, но искусно выгравированный артефакт с изображением паутины, точь-в-точь как татуировка на лбу Ловца снов. Вокруг камня на песке проступали линии, будто нарисованные невидимой рукой. Они складывались в карту – путь, уходящий вглубь пустыни, к месту, которое Джулия всем своим существом чувствовала как цель их путешествия.

Айман подошёл к Джулии, его взгляд скользнул по камню и узорам вокруг, словно считывая послание.

– Нарим дал нам дневного проводника, – сказал он, и в его голосе звучало уважение. – Этот камень не просто указатель, но ключ к тайным тропам Шаиры. Он знает пути пустыни лучше, чем самые опытные караванщики, и оставил нам ориентиры до самого Города теней.

– Куда он ушёл? – спросила Джулия, поднимая глаза от камня к горизонту, словно ожидая увидеть там силуэт Ловца снов.

– Днём такие, как Нарим, принадлежат иному миру, – ответил Айман, его лицо было серьёзным, но спокойным. – Они – существа сумерек, живущие на границе между сном и явью. Но не беспокойся, его путь связан с твоим. Он вернётся, когда придёт время.

Джулия коснулась камня с изображением паутины. Он был тёплым, словно хранил в себе часть души Нарима, и от этого прикосновения по её телу разлилось странное чувство уверенности. Путь продолжался, и с каждым шагом Цветок Шаиры становился не просто целью, но обещанием – обещанием ответов на вопросы, которые она носила в сердце с тех пор, как мать, уходя в мир иной, прошептала свои последние слова: «Он покажет путь к тому, что ты уже знаешь, но ещё не помнишь.»

Пустыня ждала их, безмолвная и загадочная, хранящая в своих песках тайны тысячелетий и обещания будущего, которое ещё только предстояло открыть.