Читать книгу Не тот свет - Группа авторов - Страница 1

Зима стояла такая, какой она бывает только в детстве – настоящая, густая, плотная, будто сотканная из сахарной ваты. Снег падал не хлопьями, а белыми звёздочками, каждая из которых была крупнее и медленнее обычного, чтобы дети успели насладиться чудом. Луна висела низко, почти касаясь крыш, и казалось, что стоит лишь протянуть руку и можно дотронуться до неё, почувствовать её холодную, пыльную поверхность.

На втором этаже детского сада горел тёплый мягкий свет. Но Лёша не замечал ни света, ни тепла. Он сидел на широком подоконнике, поджав ноги, прижимаясь щекой к стеклу, которое холодило кожу так сильно, что казалось – даже мысли внутри головы остывают.

Он упрямо смотрел в сторону заснеженного двора. Снаружи властвовали ветер и белизна, фонарь над крыльцом выхватывал из темноты только круг света, в котором снег то взлетал, то опускался.

Лёша провёл пальцем по запотевшему стеклу. Линия получилась кривой, неровной – как время, которое тянулось слишком медленно. Каждый раз, когда он вычерчивал новую полоску на стекле, внутри него теплилась надежда, что вот-вот он увидит знакомый силуэт. Но двор оставался пустым.

За его спиной послышались мягкие шаги. Воспитательница, усталая женщина лет сорока, подошла и какое-то время просто стояла рядом, глядя на мальчика. В её взгляде смешались жалость, усталость и то тихое раздражение, которое неизбежно приходит, когда один ребёнок задерживается слишком долго.

– Пойдём одеваться, Лёш, – мягко сказала она, – я тебя отведу.

Он повернул голову, медленно, как будто боялся потерять в окне ещё одну секунду ожидания, и кивнул. Его глаза были слишком серьёзны для ребёнка шести лет.

Той ночью в своей маленькой спальне Лёша снова лежал, глядя в потолок. Новенький письменный стол в углу светился ровными плоскостями лака. Большой коричневый медведь лежал рядом, прижавшись мохнатым боком к Лёше, словно пытаясь защитить его от того, что творилось за стеной. Медвежьи лапы были мягкими, а звуки в соседней комнате острыми.

В родительской спальне снова начиналось. Сначала резкие голоса, перебивающие друг друга, словно два хищника сцепились в темноте. Потом упрёки. Потом оправдания. Потом всё то, что Лёша слышал уже сотни раз – одна и та же пьеса, только актёры всё больше уставали.

– Как ты мог забыть ребёнка?! – голос матери дрожал.

– Ты видела дорогу? Всё замело! – огрызался отец.

Лёша подтянул одеяло к самому лицу. Ему казалось, если он накроется полностью, то сможет изолировать себя от этого шума. Но звук всё равно просачивался. Он зажмурил глаза, но и это не помогло.

А потом всё стихло. На мгновение. На очень короткое. И наступало новое – то, что маленький мальчик не мог понять, но мог чувствовать. Приглушённые стоны. Негромкий смех. Дыхание, которое не похоже на дыхание людей, говорящих друг с другом.

Лёша лежал неподвижно, как мраморная статуэтка. Только пальцы сжимали медвежью лапу всё крепче. Он не знал, что именно происходит за стеной. Он считал, что мама плачет и сдерживает крик, потому что папа снова на неё злится. Он думал, что это – наказание за то, что она защищала его. Он не понимал взрослых. И где‑то глубоко внутри него, под всеми слоями детских страхов и привычной обиды, представлялась яркой краской картинка, что он вскачет со своей кровати и спасёт её. Но спасение никому, кроме него самого, не нужно.

Он повернулся на бок, закрывая одеялом ухо, которое должно было послужить спасением его нерешительности. Где-то на границе между мыслями и сном он шёпотом сказал медведю:

– Мы уснём. Правда?

Мишка молчал. Но Лёше хотелось думать, что он кивнул. Он сильно зажмурил глаза, чтобы поскорее перейти в другую реальность. Туда, где у него будет достаточно смелости, чтобы спасти…