Читать книгу Не тот свет - Группа авторов - Страница 3

Алексей вошёл в издательство с ощущением, будто переступает границу между двумя мирами – шумными улицами города и этим тихим островком бумажного воздуха, где пахло дешёвым кофе и чем-то ещё… чем-то похожим на домашнее тепло. Он держал Диму на руках, и малыш обхватывал его шею короткими ручками так, будто Алексей был не просто временным дядей, а кто-то более постоянный.

Издательство всегда действовало на Алексея странным образом. С одной стороны – ответственность, сроки, ощущение, что его пытаются незаметно втянуть во взрослую жизнь, где нужно всё сдавать вовремя. С другой – вдохновение. В этих стенах он впервые поверил, что может писать не для себя, не в стол, не в старенький гудящий ноутбук, а для людей, которым это будет важно.

Сегодня здесь было особенно тихо: половина сотрудников ушла на обед, принтеры молчали, коридоры тонули в мягком гуле кондиционеров. Вячеслав Михайлович – человек, чья улыбка всегда опережала слова, сидел за столом, обложенный рукописями.

Заметив Алексея, он встретил их широко, по‑отцовски.

– Ну здравствуй, писатель! – сказал он, резко поднимаясь, словно хотел обнять, но в итоге ограничился хлопком по плечу. – И подкрепление привёл!

Он посмотрел на Диму, как на одного из своих подчинённых. Алексей усмехнулся.

– Да Машка опять подкинула. Говорит, что ребёнок полезный – развивает ответственность.

Он попытался звучать легко, но в голосе прозвучало что-то усталое.

– Ответственность… – протянул Вячеслав Михайлович, театрально закатывая глаза. – Это она тебе так говорит, чтобы бесплатно няню получить.

– Не без этого, – согласился Алексей.

Дима тем временем уже вовсю тянулся к ручке на столе издателя. Он тянул пальцы, издавал смешные, сосредоточенные звуки. Алексей придерживал его ладонью, чтобы малыш не упал.

– Ну? – Вячеслав сложил руки, наклонился вперёд. – Порадуешь старика?

Алексей вздохнул, но сделал вид, что всё в порядке:

– Почти. – Он изобразил загадочность, пытаясь не встречаться взглядом с издателем. – Я там немного застопорился…

– Срок был вчера, – сухо напомнил Вячеслав Михайлович, но глаза у него при этом блестели. Он любил ворчать. Это была часть его образа, как трость у старого профессора. Алексей удивлённо вытаращил глаза, хотя прекрасно знал, что срок действительно вчерашний. Он схватил телефон, будто пытаясь найти в нём оправдание.

– Что? Уже вчера?.. Да чёрт…

Они переглянулись – дружески, тепло. Алексей улыбнулся в ответ. Это был один из редких людей в жизни Алексея, с кем действительно можно было позволить себе расслабиться.

– Слав, – начал Алексей осторожно, – я хотел спросить… Может, черканёшь немного аванса?

Он попытался сказать это легко, но внутри сжалось. Он ненавидел просить деньги – особенно у тех, кто относился к нему хорошо. Вячеслав Михайлович нахмурился. Не враждебно – но серьёзно.

– Какой аванс, Лёш?

– Ну мы же уже обсуждали, я думал…

Вячеслав поднял руку, останавливая его.

– Пару месяцев назад, – сказал он спокойно, – твой отец звонил.

Алексей замолчал. Лицо Вячеслава Михайловича в миг стало серьёзным и чуждым. Комната одновременно сузилась и расширилась.

– Он занял у меня денег, – продолжил Вячеслав. – На пару недель.

Он смотрел прямо – честно, не пытаясь смягчить правду.

– Как ты можешь догадаться… он их так и не вернул.

Повисла тишина. Алексей опустил взгляд. Он почувствовал, будто воздух вокруг него стал плотнее.

– Ты мог бы позвонить, – тихо сказал он. – Я бы…

– Я не хочу разбираться, кто кому должен, – устало перебил его Вячеслав Михайлович. – Но аванса не будет. Закончишь книгу – получишь всё. И долг спишу. Но сейчас – нет.

Комната стала другой. Мир тоже.

Когда они вышли из здания, воздух ударил в лицо жаром, как горячий ветер от печи. Мир жил своей обычной жизнью, и это раздражало. Люди куда-то спешили, смеялись, ругались, жмурились от солнца – и в этой нормальности было что-то несправедливое. Мир не имел права быть таким обычным, когда внутри Алексея всё крошилось.

Алексей поставил Диму на землю. Малыш сразу же схватился за его ногу. Алексей достал телефон. Имя «Папа» светилось на экране как рана. Он нажал звонок. Гудки тянулись… Длинные… Равнодушные… Никто не взял. Он нажал ещё раз, крепче сжимая телефон.

– Давай, давай же… – прошептал он.

И вдруг звонок сбился. Экран вспыхнул новым именем: «Барыга». Алексей машинально ответил.

– Да б… – выдохнул он.

– Лёш-а-а-а! – протянул тягучий, ленивый голос. – Дружище! Я уж думал, ты умер.

Алексей сжал челюсти, стараясь держать голос ровным:

– Я…

– Ты? – передразнил тот. – Ты обещал вопрос решить ещё вчера.

Алексей сглотнул. Снова вчера. В груди сжалось: злость, стыд и чувство, что мир опять играет против.

– Я разберусь, – процедил он.

– Ты это уже говорил. Давай, друг, не тяни.

– Я сказал – разберусь.

Он отключил. Постоял молча, будто пытаясь втолкнуть воздух обратно в лёгкие. Он действительно чувствовал, что день валится ему на голову сверху вниз, как строительная плита. Алексей сделал глубокий вдох и попытался перевести день в разряд «не самый плохой». Для этого нужен был простой рецепт из трёх ингредиентов: еды, прохлады и красивой женщины.

– Слушай, Дим… – он наклонился к ребёнку. – Хочешь приключение?

Дима серьёзно глянул на него. С такой глубиной, будто в нём жил старый мудрый человек.

– Там будут мультики. Еда. И красивые девушки, – добавил Алексей. – Ну… девушки – это мне. А тебе просто вкусняшки.

Ребёнок не понял, но одобрительно кивнул. Алексею стало легче.

Кафе встретило их прохладой – такой приятной, такой спасительной, что Алексей почти застонал от удовольствия. Внутри пахло свежемолотым кофе, ванилью, холодным молоком, печеньем – запахом мест, куда люди приходят не за едой, а за тем, чтобы стало легче.

Столы маленькие, круглые, светлые. На барной стойке – стеклянные колбы с зёрнами, которые казались драгоценными камнями. Люди за соседними столиками были расслабленными, довольными – как будто жили в параллельной реальности, где звонки от «барыги» не существуют.

Алексей выбрал столик у окна. Посадил Диму в высокий детский стульчик – трон, как он его называл. Разложил перед ним пюре, пакетики с печеньем, соки. Всё выглядело так, будто они пришли сюда на пикник, а не переживать очередную мини-трагедию.

Подошла официантка. Рыжая. Веснушки. Глаза – тёплые, живые, как если бы в них отражался солнечный свет. Она улыбнулась, и улыбка её была такой искренней, что Алексей впервые за этот день почувствовал – мир не такой суровый.

– Здравствуйте, – сказала она. – Вы готовы сделать заказ?

Алексей не упустил момент:

– Мы готовы сделать вам предложение, – сказал он абсолютно серьёзно.

Она вспыхнула мгновенно, так красиво, что на секунду показалось – вокруг стало горячее.

– Но нам бы сначала меню, – добавил он.

Она закашлялась, смутилась, пробормотала «секунду» и убежала за меню, чуть не сбив стул. Алексей тихо фыркнул. Дима попытался вытащить ложку из сахарницы.

– Помогай, – прошептал Алексей. – Она думает, что мы вместе. Женщины любят, когда мужчина с ребёнком.

Официантка вернулась, машинально положила меню Алексею и Диме. Дима быстро развернул первую страницу и начал своим крохотным пальчиком обводить текст, словно изучая блюда. Алексей и официантка на секунду зависли, наблюдая за действием малыша. Они оба рассмеялись.

Алексей заказал кашу для Димы, себе – кофе и что-нибудь, что спасёт этот день, если это вообще возможно. И вот когда казалось, что наконец наступила ровная точка опоры – телефон снова завибрировал. Алексей закатил глаза. Уже зная: хорошего не будет. Он ответил.

– Лёша! – бодрый, чуть театральный голос отца.

В фоне слышалось… листание журнала и щелчки шариковой ручки.

– Папа… ты где?

– На объекте! Работаю! Кипит всё!

Алексей закатил глаза.

– Пап, ты сейчас где?

– Говорю же – на объекте.

И снова – неправда. Или полуправда.

– Пап… ты взял деньги у моего издателя.

– Да там… совсем чуть-чуть…

– Это были мои деньги, – тихо, но твёрдо сказал Алексей. – Мог бы для начала меня спросить.

– Ну чего ты переживаешь?! Я скоро всё отдам.

– Извините, – сказал Алексей официантке и жестом показал на Диму, складывая ладони с просьбой покормить его. Она, будто давно к этому готовилась, взяла ложку и стала кормить ребёнка. Дима щурился от удовольствия, а официантка смеялась – тихо и светло.

– Когда? – продолжил Алексей, обращаясь к отцу.

– Ну… в ближайшее время… скоро…

– «Скоро» – это когда?

– Лёш, ну не начинай.

– Я не начинаю. Я заканчиваю. Мы с шефом уже всё решили. Можешь не переживать. Твой долг я отдал.

– Да отдам я. То же мне деньги. Ладно, мне некогда у меня тут совещание. Я перезвоню.

«Я перезвоню!» – как часто он слышал эту фразу от отца. Иногда доходило до смешного. Отец мог позвонить Алексею, чтобы поинтересоваться делами и, не дожидаясь ответа, со словами «Я перезвоню!» повесить трубку.

Алексей отбросил телефон на стол – не сильно, но достаточно, чтобы официантка вздрогнула. Поднял. Снова отбросил – уже громче, чем хотел. Официантка испуганно дёрнулась, но он успел ей улыбнуться.

– Всё хорошо, – сказал он. – У меня просто есть один человек, который постоянно врёт и косячит.

– Старший сын? – улыбнулась она.

– Нет, – ответил он с усталым юмором. – Мой отец.

Она смягчилась. Он почувствовал, как что-то внутри него, наоборот, стянулось сильнее. Официантка кормила Диму маленькой ложкой, а он при каждом укусе так смешно щурился, будто перед ним был не банановый пюре, а высокая кухня. Алексей наблюдал за этим, и внутри у него стало тихо… почти мирно. Он смотрел на неё – на рыжие волосы, на её веснушки, на лёгкие движения рук, и на секунду ему показалось, что жизнь могла быть другой. Той, где никто не звонит с угрозами, где отец не врёт, где деньги не уходят в чужие карманы, а он может… просто быть.

– Вам стало легче? – сказала она, не поднимая глаз.

– Конечно! Ведь рядом вы, – ответил Алексей с мягкой, почти благодарной усмешкой. – У вас дар успокаивать людей взглядом. И делать их счастливыми.

Она хихикнула – тихо, будто случайно. Алексей наклонился:

– А давайте так. Если когда-нибудь мне снова понадобится терапия – можно я напишу вам?

– Напишите, – сказала она, отводя взгляд. – Даже если просто так.

Она протянула салфетку с номером. Руки дрожали. Ей не хотелось покидать их компанию, но работа звала под пристальным взглядом управляющего. И она ушла… Упорхнула… Несколько раз оборачиваясь к Алексею и Диме.

– Сейчас споткнётся! – давая сок с трубочкой Диме, пробормотал Алексей.

Так и произошло. Официантка чуть не снесла новых посетителей кафе, но смогла удержаться. Она ещё раз оглянулась на Алексея. Они оба улыбнулись друг другу.

– А ты молодец! Хорошо отыграл свою роль!

Дима, будто понимая слова Алексея, начал торжественно барабанить по столу. Алексей развернул салфетку, на которой она оставила номер: аккуратный почерк, маленькое сердечко – совсем крошечное. Алексей взял телефон и отправил ей приветственный эмодзи.

Детский развлекательный центр напоминал громадную игрушку, в которой поселились сотни маленьких, неуёмных существ. Цветные мягкие стены создавали ощущение, будто ты попал внутрь этой игрушки. Музыка играла негромко, но ритмично – под неё дети бегали, спотыкались и снова бежали.

Маша сидела за столом в детском кафе, положив локоть на поверхность, и задумчиво ковыряла вилкой торт. Она выглядела уставшей. Но в глазах её считалось счастье. Алексей сел напротив.

– Ну? – спросил он, глядя на неё внимательнее. – Ты вся сияешь. Это или беременность, или выигрыш в лотерею.

Она медленно улыбнулась. Нерешительно, но искренне.

– Лёш… шанс большой. Реально большой.

Он приподнял брови.

– Насколько большой?

– Почти наверняка, – сказала она. – Я… кажется, точно беременна.

И вдруг расплылась в какой-то растерянно-счастливой улыбке. Алексей усмехнулся:

– Надо было найти нормального мужика и решить вопрос по старинке.

Маша закатила глаза так, что Алексей чуть не рассмеялся.

– Были бы эти нормальные мужики! – сказала она, снова ковыряя торт. – Все из одного яйца вылуплены.

– Все? – Алексей сделал обиженный вид. – Что, даже я?

– Ага. Ты со своей дочкой виделся?

Слова ударили в грудь неожиданно сильно. Он отвёл взгляд. Пальцы его сдвинулись, сжались, будто искали что-то, во что можно вцепиться.

– Маш… я о ней недавно узнал.

– Но узнал же.

– И что мне делать? Прийти к ней: «Здравствуйте, я ваш отец. Мне было семнадцать, я был идиотом. Можно я войду в вашу жизнь с опозданием на двадцать лет?» Это же… – он взмахнул рукой. – Бред.

– Можно начать с «привет». – Маша посмотрела на него мягко, но твёрдо. – Это уже что-то.

Он усмехнулся. Горько. Она продолжила:

– Ты просто боишься.

– Конечно боюсь.

Он посмотрел на Диму, который карабкался по разноцветным кубикам. Малыш был сосредоточен, серьёзен. Он брал штурмом городскую стену.

– У неё своя жизнь, – продолжил Алексей. – А я в ней никто.

– Вот я и говорю, одинаковые. А мне уже много годиков, поэтому я не хочу их тратить на поиски мужика.

Пауза повисла мягко, не давя. Такие паузы случаются только между людьми, которые друг друга очень хорошо понимают.

– Кстати, – добавил Алексей, будто вспомнил что-то несущественное. – Я, похоже, не смогу пока отдать тебе долг.

– Почему? – она насторожилась.

– Потому что… – он вздохнул. – Отец занял у Славы деньги и не отдал. А тот удержал у меня. И я снова в минусе.

Маша наклонила голову, изучая его взглядом.

– Хочешь, дам тебе ещё? – предложила она спокойно.

Он моментально замотал головой.

– Нет. Если я возьму ещё, то это станет привычкой. А мне надо… хоть немного перестать быть человеком, который постоянно лажает.

Она улыбнулась. Такая мягкая улыбка – что её хотелось завернуть в ткань и хранить.

– Ладно. Тогда скажи: о чём твой роман?

Алексей на секунду ожил – словно в нём включили свет. Он выпрямился, глаза загорелись.

– Там крутая идея. – Он говорил с азартом, как ребёнок, нашедший что-то классное. – Герои – компания лучших друзей. Они выросли между двумя мирами: миром наших родителей, где «сломал – почини, упал – вставай», и современным миром психологов, где есть миллион правил, как быть хорошим отцом.

Маша рассмеялась.

– Эти бесконечные советы: «не кричите», «не травмируйте», «объясняйте», «вдыхайте-выдыхайте».

– Звучит как жизнь.

– Звучит как кошмар! – воскликнул он. – Они пытаются быть идеальными и попадают в полный абсурд. Они ищут формулу идеального отца и через эти комичные попытки понимают, что идеальности нет. Что главное – старание, любовь и честность.

Маша смотрела на него внимательно.

– Ты хочешь… исправить свой собственный путь? – тихо спросила она.

– Может быть, – признался он. – Может быть, я пишу это для себя. И для всех родителей. Чтобы они не повторяли моих ошибок.

Она улыбнулась – как человек, который впервые за долгое время увидел в другом не хаос, а свет.

– Ты хороший, Лёш. Очень хороший.

Он смутился. Отвёл взгляд. Но внутри что-то тихо согрелось.

Когда они вышли на улицу, вечер был удивительно тёплым. Дима заснул, уткнувшись Маше в плечо. Алексей посадил их в такси и ещё долго провожал их взглядом, пока машина окончательно не скрылась из виду.

Алексей достал телефон и на мгновение замер, глядя на знакомую папку с иконками микрозаймов. Он был уверен, что больше никогда её не откроет. Что этот круг закрылся навсегда. Но сейчас выбора не было. Пальцы дрогнули, и экран послушно отозвался светом. Он пролистал список, почти не вчитываясь в названия. Чёртова книга. Чёртов отец. Всё это должно было спасать его, а вместо этого медленно тянуло на дно. Он остановился на компании, которая предлагала скидку – 50%. Смешно. Даже со скидкой это было чистое ограбление – аккуратное, официальное, без ножа, но с той же самой болью. Алексей оформил новый займ. Тридцать тысяч. Тридцать дней. Экран погас, а внутри стало ещё тише. Он убрал телефон и вдруг ясно понял, насколько глубоко увяз. И хуже всего было то, что он уже почти перестал сопротивляться.

Телефон завибрировал. Сообщение от официантки: «Вы сегодня были очень уставшим. Надеюсь, вам уже лучше))»

Алексей улыбнулся – просто, спокойно, настоящей улыбкой. Сегодня у него было много проблем и слишком много людей, которые вечно что-то хотят. Но сейчас появился свет. Небольшой. Тёплый. Такой, который держится тихо, но умеет выдержать ночь. И Алексей подумал, что, может быть, завтра уже не будет таким страшным.