Читать книгу Нет пути назад - Группа авторов - Страница 3

Ростов-на-Дону встретил их не городом, а предгорьем хаоса. Тот вокзальный ад показался теперь образцом организации. Здесь, на огромной, заставленной фурами и автобусами площадке у товарной станции, кипел человеческий котёл под низким, свинцовым небом.

Здесь не было пассажиров. Здесь были потоки. Один поток – выгружающиеся из теплушек люди, потерянные, с остекленевшими глазами, которых волонтёры в жилетках пытались направлять к автобусам или палаткам. Второй поток – такие же, как Артём, но уже обожжённые неделями этой работы, таскающие коробки, кричащие списки. Третий поток – военные. Они выделялись не камуфляжем (его было полно и на гражданских), а некой заряженной молчаливостью, целеустремлённостью движений. Они приходили, грузили со склада ящики в свои «Уралы» и уезжали, не растворяясь в общей суете, а увозя с собой кусок её с собой.

Артём выдохнул, когда его нога ступила на разбитый асфальт. Его система из вагона развалилась тут же, поглощённая масштабом. Семён хлопнул его по плечу – жест уже почти привычный.

– Твоя вахта окончена, капитан, – сказал он без улыбки. – Теперь ты грузчик. Склад – тот ангар. Иди, тебя встретят.

Ангар оказался гигантской пещерой, заваленной горами коробок, мешков, паллет. Воздух гудел от грохота погрузчиков, визга скотча и рёва генераторов. Здесь пахло картоном, пылью и сладковатым запахом гуманитарного печенья. Артёма встретила девушка лет двадцати пяти с иссиня-чёрными кругами под глазами и рацией на плече – Катя, начальник смены.

– Новенький? Отлично. Видишь ту гору? – она махнула рукой в сторону стены из коробок с надписью «Детское питание». – Это твоя гора. Тебе нужно разобрать её, сверить со списком на планшете, отсортировать по срокам годности и сформировать паллеты для отправки в детприёмник. Вопросы?

Вопросов было миллион. С чего начать? Какой алгоритм эффективнее? Но Катя уже убежала, крича что-то про недостающие бинты. Артём подошёл к «горе». Его аналитический ум, отдохнувший в пути, снова включился. Он не стал сразу хватать коробки. Он обошёл груду, оценил объём, увидел, что часть коробок промята, часть стоит отдельно. Неоптимально. Первым делом он нашёл пару свободных паллет и притащил их поближе. Потом взял планшет. Список был простым текстовым файлом – полный бардак. Артём вздохнул, открыл таблицу (благо, интернет здесь ловился) и за пять минут превратил его в сортируемую базу: наименование, срок годности, количество, пункт назначения.

Только тогда он начал работать. Он выстроил конвейер: сортировка -___GT_ESC___ проверка -___GT_ESC___ укладка на паллет. Работа была монотонной, физически тяжёлой. Спина заныла через час, пальцы стёрлись о картон. Но в этом был свой, странный покой. Цифры в таблице росли, паллеты складывались в ровные башни. Здесь, среди хаоса, он снова создавал островок предсказуемости. Он контролировал свою маленькую гору.

На второй день его «гору» пришёл забирать военный. Не молодой солдат, а мужчина лет сорока пяти с лицом, которое казалось вырезанным из вяленой кожи. Он не носил новенького «ратиника», а был в поношенной, но безупречно подогнанной форме старого образца. Нашивки были невзрачными. Он молча посмотрел на аккуратные паллеты Артёма, потом на планшет с таблицей.

– Это ты так? – голос был низким, хрипловатым, без эмоций.– Я, – Артём выпрямился, почувствовав себя студентом на экзамене.– Умно. – Военный, которого все здесь звали просто «Дед», взял планшет, пролистал. – А если я скажу, что мне нужно не по пунктам, а вперемешку? Быстро. Машина ждёт.

Артём не растерялся. Он щёлкнул по фильтрам в таблице.– Тогда берём паллеты номер 1, 3 и 4. Они собраны по принципу «смешанного ассортимента», как раз для разовых точек. Готовы к погрузке. В паллете №1 приоритет – питание с самым долгим сроком, в №3 – срочные лекарства сверху.

Дед поднял на него глаза. Взгляд был тяжёлым, оценивающим.– Финансист?– Студент.– Мысль работающая. – Он отдал планшет. – Продолжай в том же духе.

Следующие дни слились в однообразие физического труда, прерываемого вспышками кризисов: то не хватало водителей, то ломался погрузчик, то приходила партия с просрочкой, которую нужно было срочно вычленить. Артём стал незаметно оптимизировать процессы вокруг себя. Он нарисовал на полу разметку мелом для разных категорий груза. Написал простейшую инструкцию по работе с планшетом для других волонтёров. Его островок порядка немного расширился.

Раз в день Дед приходил за грузом. Он ничего не спрашивал, просто наблюдал. Иногда брал Артёма помочь с погрузкой – не как грузчика, а как контролёра, сверяющего список. В эти минуты Артём чувствовал странную тишину вокруг этого человека. Весь грохот ангара будто стихал. Дед двигался экономично, без лишних жестов, каждое его действие было окончательным. В нём не было суеты, свойственной даже опытным волонтёрам. Была только… неизбежность.

Как-то раз, когда они заканчивали грузить «Урал» медикаментами, Дед вдруг спросил, не глядя на Артёма, закручивая трос:– Зачем приехал?Артём, привыкший к прагматичным вопросам по грузу, замялся.– Чтобы… помочь. Увидеть.– Помочь, – Дед произнёс слово без насмешки, но как факт. – Помочь можно там, куда этот груз едет. Здесь ты просто складская программа.

Артём ничего не ответил. Слова засели где-то глубоко, как заноза.

Вечером того же дня случилось. Это началось с далёкого, приглушённого вз-х-х-хупа, который даже не все услышали. Потом через несколько секунд – ещё один, ближе. И тогда завыла сирена на крыше ангара, перекрывая весь шум.

– ВСЕ В УКРЫТИЕ! В УКРЫТИЕ! – заорала Катя, и её голос сорвался в визг.

Хаос, который Артём так старательно обуздывал, взорвался. Крики, давка, люди бросились к выходу, к дальнему концу ангара, где была обозначена щель. Коробки полетели на пол. Кто-то упал. Артём инстинктивно прижался к стеллажу, его мозг, отключив эмоции, сканировал обстановку: ближайшее укрытие – 50 метров, толпа создаст пробку, вероятность быть задавленным – высокая.

И тут он увидел Дeda. Тот не бежал. Он стоял посреди несущихся людей, как скала в реке, и окидывал взглядом ангар. Его взгляд скользнул по свалке из опрокинутых коробок, по плачущей у стены девушке-волонтёрше, по бестолково мечущимся людям. В его лице не было страха. Было холодное, почти профессиональное раздражение.

Их взгляды встретились на секунду. И Дед, не повышая голоса, но так, что было слышно сквозь гам, бросил ему через весь зал:– Королёв! Ведро у прохода! Туши!

Артём даже не подумал ослушаться. Он рванул не к укрытию, а к металлическому ведру с песком у входа. Поднял его – тяжело. И увидел: из-под опрокинутого генератора, возле которого валялись бумажные упаковки, потянулась струйка дыма и лизнуло первое пламя. Искры от короткого замыкания.

Он не помнил, как добежал. Помнил только запах горелой изоляции и жар на лице. Он швырнул песок из ведра на огонь. Пламя сбило, но тление продолжалось. Нужно было отключить генератор. Артём, не дуная о том, что его может ударить током, нащупал тумблер и вырубил его. Потом схватил куртку, валявшуюся рядом, и стал сбивать дымящиеся коробки.

Когда всё было кончено, он стоял на коленях, задыхаясь, воняя гарью, с чёрными от сажи руками. Сирена смолкла. Наступила тишина, нарушаемая только всхлипываниями и тяжёлым дыханием. Подошёл Дед. Посмотрел на залитый песком и закопчённый генератор, на обгоревшие коробки.

– Некрасиво, – сказал он. – Но сработано.Он протянул Артёму флягу с водой. Тот взял, сделал глоток – вода была ледяной и невероятно вкусной.– Складская программа, – Дед хмыкнул, и в уголке его глаза дрогнула что-то вроде морщинки, – может, и думать умеет. Когда надо.

Люди стали выползать из укрытия, испуганные, растерянные. Катя, бледная как смерть, пыталась наладить работу. Но порядок был нарушен. Артём смотрел на свои дрожащие, грязные руки. Он потушил крошечный пожар. Настоящая угроза была снаружи, в том рёве, что пролетел над ними. И против неё у него не было ни ведра, ни таблицы.

Дед, уходя к своему «Уралу», на прощанье бросил, уже не ему, а как бы в пространство:– Завтра рано утром иду за партией тушёнки. Будь готов к погрузке. Список большой.

Артём кивнул. Его гора детского питания казалась теперь детской игрушкой. Он вложил свои силы, ум, нервы в эту точку «А». Но реальная работа, тот самый коэффициент полезного действия, о котором он размышлял в Москве, был где-то там, за воротами ангара, в том направлении, куда уезжал «Урал» Деда. Туда, куда не доезжала гуманитарка, а доезжали только люди с оружием и те, кто решался ехать с ними.

Он посмотрел на свои чёрные ладони. Это были уже не руки студента. И он впервые чётко осознал, что обратного билета – в тот чистый, стерильный мир формул – у него, возможно, больше нет.