Читать книгу Не прийти в Сантьяго - Группа авторов - Страница 4

Накануне вылета Она приехала к Насте в Москву. То была традиция, Она почти всегда, во все свои путешествия пускалась через гостеприимную квартиру подруги, удобно расположившуюся в центре столицы. А в этот раз – и подавно, рейс-то был в 6 утра.

– Слушай, – смущённо проговорила Она, стягивая на пол тяжкую поклажу. – Ты не против, если я сейчас немного посплю? А то как-то не очень себя чувствую… словно разбитое корыто…

– Странный вопрос, – отвечала Настя, – Разумеется, отправляйся, только картошки вон с грибами поешь и иди себе дрыхни.

– Это я к тому, чтобы ты не обижалась, что я с тобой не пообщаюсь, – оправдывалась Она, снимая кроссовки. – Точнее, пообщаюсь, конечно, но чуть позже… А то сил что-то совсем нет, даже вон есть не хочется… Так что я и картофана твоего лучше тоже, как проснусь, наверну. Лады?

– Канеш! Мне вообще-то тоже не до болтовни сейчас, – нарочито серьезно ответила хозяйка, маша в воздухе кипой исписанных листов. – У меня по плану – экспресс-трансформация в крутого видеомаркетолога с многомиллионными гонорарами! Так что я – работать. А ты спи давай! Чао!

Растянувшись на огромном словно аэродром диване, куда Она регулярно приземлялась, залетая в Златоглавую, Она попыталась уснуть. Но не тут-то было. В голову лезли навязчивые, хуже мух, мысли: о забытом замочке-локере, о том, чтобы одолжить у Насти черные нитки, не забыть позвонить бабушке, скачать карту Порту, положить денег на телефон… Вдобавок Ей было жутко холодно и словно бы опять горели щёки… Скверный симптом.

«Так… – размышляла Она сквозь дрему, – неужели снова эта несносная температура?!» С момента предыдущей «горячки» прошло уже около четырёх дней. Она и думать о ней забыла, а тут – на тебе… Оттянув штаны и оглядев злополучный укус, Она облегченно вздохнула и поглубже зарылась в одеяло.

– Одно радует, хоть не боррелиоз… – усмехнулась Она, поправляя градусник. – Хотя, тоже, кто его знает…

– В смысле? Ты же вроде сказала, что анализ – отрицательный, – переспросила Настя.

– Ну да, но анализ на таком раннем сроке не даёт никаких гарантий. Как Мишка говорил, у этого боррелиоза – долгий инкубационный период, во время которого концентрация бактерий в крови настолько мала, что никакой анализ ничего точно не скажет… Потому то доктор и велел через пару недель снова прийти.

– А ты?

– А что я? Я в этот день буду за тысячи километров…

– И там, конечно же, никуда не пойдешь? – ухмыльнулась подруга.

– И там, конечно же, никуда не пойду, – улыбнулась Она, – Я ж вообще пока не знаю, где в этот день буду, может в рыболовецкой деревушке, может в дремучем лесу, может в монастырской обители. В любом случае будет не до лабораторий. Да и результаты сразу мне никто не скажет. Порой меньше знаешь – крепче спишь!

– Главное – не вечным сном, – парировала Настя, трогая Её лоб, – Тьфу тьфу тьфу, конечно. В общем ок, давай закроем эту тему, чтобы не будить наше и без того параноидное воображение, и лучше подумаем о чем-то более приятном. Например, что скоро к нам нагрянет Арсений вместе с греческим салатом и царскими пельменями!

– Ого! – обрадовалась Она. Ей всегда импонировал этот Настин однокурсник-режиссер, а по совместительству ещё и сапожник. – Сто лет его не видела! С пельменями я вам, конечно, не помощник, но от салата не откажусь!

– А он тебе специальные купил, с сыром, травоядная ты наша! – подмигнула подруга. – Так что поужинаешь как белый человек. Ну, сколько там?

– 37,2. Не критично, конечно, но приятного мало, – вздохнула Она, засовывая градусник обратно в футляр, и отхлебнула чай с лимоном.

* * *

– Это ты правильно, Софь, делаешь…, – проговорил, разуваясь Арсений, когда Она с чашкой в руках вышла ему навстречу, – Мне Настюха уже донесла, что ты тут болеть вздумала, а потому чай тебе сейчас нужно прям литрами пить! А ещё гляди, – подмигнул он, тряся авоськой с репчатым луком, – Специально для тебя столько взял. Сейчас мы его в салат в тройном объёме нарежем…

– Ага, – улыбнулась Она, – только, боюсь, меня с таким амбре на самолёт потом не пустят…

– Это пусть они бояться, а ты ешь, дезинфицируйся! – весело ответил Арсений, вытаскивая остальные покупки и водружая на газ кастрюлю с водой. – Сейчас, девчат, мы с вами такой ужин намутим! Все микробы отступят!

И как в воду глядел! После ужина, допивая невесть какую по счёту чашку чая, Она почувствовала, что температура пошла, наконец, на спад, озноб отступил, да и ломота в теле мало по малу расходилась.

– Ребята, вы меня прям на ноги, кажись, поставили! – радостно бормотала Она, обнимая друзей. – Такое вам спасибо!

– Ой да брось! – полуворчливо полушутя отвечала Настюха, высвобождаясь из Её объятий. – Бросай ты эти сентименты, а то ещё заразишь ненароком! Лучше возвращайся давай скорее. И винчика нам испанского привези!

* * *

Несмотря на пару таблеток валерьянки Она пребывала в легком мандраже. Ещё бы, такое путешествие впереди! Подремать после ужина так и не удалось, сколько Настя с Арсением не уговаривали. Проворочавшись с получаса, в итоге Она обречённо включила свет и открыла лежавшую рядом книгу. Дочитать оставалось буквально несколько глав, ну не тащить же её с собой! «Хотя, похоже, всё же придется», – решила Она, засовывая фолиант в разбухший, будто беременный рюкзак. Такси, как никак, было уже на подъезде.

– Это ж Вы меня в аэропорт везёте? – спросила Она, плюхаясь на заднее сиденье.

– А Вы что, даже не посмотрели, куда садитесь? – рассмеялся водитель, заводя мотор.

– Если честно, то нет, в этот раз как-то не обратила внимание, – смущённо призналась Она, – Время, знаете ли, сонное. Мозги набекрень. Да и не думаю, что так уж много машин курсируют у моего дома в 3 часа ночи.

В ответ водитель – молодой русоволосый парень – лишь озорно улыбнулся.

– Не, ну серьёзно! – настаивала Она. – Вы же, согласно Уберу20, белая Шкода Октавия? Ну ладно белая – это я вижу, но госномер у Вас какой?

– Да, да, всё верно, – кивнул головой парниша, подмигивая в зеркало заднего вида. – Белая Шкода, 336.

– 336? – переспросила Она, – Мне казалось, там было что-то с четвёркой…, – Она достала телефон и включила приложение, – Ну вот! 456! А ну-ка признавайтесь, Вы шутите или мне на ходу выпрыгивать?

– Ладно-ладно! – веселился водитель, поддавая газу. – Шучу конечно! Но в следующий раз Вы уж не зевайте, смотрите, куда садитесь. А то так и не доедете до своего аэропорта… Кстати, куда с таким рюкзаком, если не секрет?

– Да вот решила на старости лет в поход сходить, – проговорила Она, поглаживая «малыша» по пухлому боку. – В первый раз, между прочим, с такой вот ношей… Надеюсь, не подкачаю.

– Поход – дело хорошее, сколько он у вас? – продолжал парнишка.

– В смысле весом? Килограмм 10, наверное, не больше…

– А, ну 10 – это ерунда, – ухмыльнулся он, – Я вот в армии такие рюкзаки носил! Закачаешься! И бронежилет там (а это килограмм 18), и баул (килограмм 6-8), да плюс автомат, каска, берцы… думаю, всё вместе не меньше 60 кэгэ получалось,… и что главное, бегом потом со всем этим «добром» километров 20, а то и больше… – оживлённо делился водитель, ловко маневрируя среди пустых сонных улиц. – Это, как до аэропорта Вашего сейчас – 22 км, но только галопом!

– Да ладно?… – изумилась Она, – Это ж чисто физически невозможно!

– Всё, что написано в Уставе – возможно, – усмехнулся в ответ парниш, – Но некоторых ребят действительно аж рвало от усталости… прямо на бегу, представляешь? Другие так и вообще подкашивались, падали, считай, без чувств. Мы их по пути как могли подбирали… несли на закорках, своих не бросали…

– За что это вас так? Что за экзекуция? – спросила Она с лёгким недоверием, – И главное, зачем?!

– Марш-бросок, – пожал плечами рассказчик, – Типа тренировка.

Вначале Она словно через силу отвечала на расспросы болтливого водителя, втайне надеясь поскорее пресечь разговор и молча попялиться в окошко. Но мало-помалу втянулась, искренне заинтересовалась, и уже сама продолжала:

– А где Вы служили?

– В Нижнем, – ответил он, а затем добавил, – Да там столько на самом деле историй понапроисходило, всего не расскажешь! Я вообще, когда только в армию шёл, жуть как боялся дедовщины… Насмотрелся, дуралей, всяких видюх… как там табуретку об лоб разбивают или ещё как над «духами» издеваются… вот и накрутил себе…

– А на самом деле не так?

– Ну конкретно, где я служил, – нет… – улыбнулся он. – Подфартило! Правда, у нас там другая беда была… не дедовщина, а уставщина. Что в некотором смысле, даже хуже…

– Что, простите, за -щина? – переспросила Она.

– Ну уставщина… это когда вся жизнь должна быть строго по Уставу. Шаг вправо, шаг влево – расстрел, – хмыкнул он, – Ну с расстрелом шучу, конечно, но приятного мало. Причём будь хоть Устав толковый… а то…, – он сплюнул в открытое окошко, – Одно расстройство! Вы только представьте, мы всё, абсолютно всё должны были делать вместе… В армии вообще поодиночке никто никуда ходить не должен. Долбанный коллективизм. Курить – вместе, есть – вместе, в туалет, пардон, и то все вместе ходили, да и к тому же – строго по часам!

Он оглянулся на Её изумлённое лицо и продолжил:

– Спросите «Почему?» По Уставу!… Я, помню, однажды выяснилось, что кто-то в туалете втихаря курил, а это прям запредельным нарушением у нас считалось. Построил нас значит командир, всех 103 человека, и спрашивает: «Кто курил?», все молчат. Он снова: «Кто курил?», все снова нивкакую. Он – в третий раз… Тут вызвался один, «я, мол, говорит, курил, прошу прощения»… Мы прям выдохнули, ноги ж затекли стоять… Не тут то было! Взамен того, чтоб отпустить нас всех, мы ж – вообще не причём, да наказать того придурка, командир как ни в чем ни бывало: «А вы разве не в курсе, что это запрещено? И чем запрещено? Уставом! А что для нас Устав? Всё!», – вызывает нашего дневального, ставит его впереди взвода, вручает книжечку, Устав то бишь, «Учить, – говорит, – Наизусть! Всем! От корки до корки!» – водитель тяжело вздохнул и добавил, – Часов пять мы так простояли…

– И как? Выучили? – недоверчиво спросила Она.

– А там без вариантов… – ответил он и монотонно забубнил: – «Устав является высшим документом, регламентирующим работу Армии, а также должностные обязанности бойцов Армии… Приоритет в воинской иерархии отдаётся занимаемой должности. Непосредственным организатором несения службы является старший офицерский состав, а в случае отсутствия старших офицеров в расположении части – старший по званию боец…» И всё в таком духе… до сих пор вон помню… Как сломанная шарманка всё это повторяли, одно по одному, одно по одному!

– Мда… ну и тупизм! – цокнула Она.

– О том и речь… и так во всём. Но в целом, мне в армии даже нравилось. Там куча всего интересного было… И кормили… – проговорил он блаженно, – просто объеденье! Котлеты – как два моих кулака!… Я таких нигде больше не едовал… чтоб такие здоровенные! Внутри – варёное яичко, сверху – пюрешечка…

– Ну хватит, хватит!… – взмолилась Она, едва не захлёбываясь слюной, – А то я сейчас свой паспорт от Ваших рассказов съем! Да и вообще, откуда тогда слухи, что в армии кормят плохо?

– Да я и сам не ожидал! Хотя мы, наверное, не показатель… наша ж часть была не простая, элитная! – с гордостью проговорил он, – К нам даже министр регулярно заезжал…

– Обороны?

– Ну не культуры ж! – хохотнул рассказчик, – Много кипеша, конечно, из-за его приездов было… но в целом – хорошо. Это ж уровень! Сама понимаешь, – он слегка развернулся и многозначительно Ей подмигнул, в очередной раз начав «ты-кать», – К его приезду, кстати, харчи и вовсе знатные были! Как на новый год, не иначе! Я когда там служил, килограммов 30 наверно набрал, не меньше…

– Ну не жирка ж? – хихикнула Она.

– Какой там! Чистый мускул! – усмехнулся он, – Да притом я так быстро там научился лопать, что дома потом в одно мгновенье всё сметал. Мамка ещё сесть, бывало, не успевала, как я уже всё тарелку подмёл.

– А почему? Боялся, утащат? – удивилась Она.

– Ага, попробовали б! Нам там просто максимум минут пять на еду полагалось, – пожал он плечами.

– Да ну бросьте, – отмахнулась Она, – за пять минут даже компот не выпить, не то, чтобы целый обед…

– Хочешь жить – умей вертеться, – пожал плечами водила, – Не успел – ходи голодный. Нас же там под 3000 человек было, а столовка одна. И ежели б каждый рассиживался, сколько ему хоцца, это б до утра растянулось… а так – конвейер!

– А правда говорят, что в армии тупеют? – спросила Она после некоторой паузы.

– Трудно так, наверно, однозначно сказать… – задумчиво отвечал парнишка, – С одной стороны, мы там уйму времени на разную фигню тратили, на наитупейшую… но с другой, и пользы ж много было, дисциплина опять-таки, порядок… Хотя знаешь, наверное, правда, только это – не совсем про тупость, – замялся он, стараясь подобрать нужное слово, – Скорей про несамостоятельность… Там же вообще за ненадобностью своей головой думать разучаешься, знай – делай, что скажут… любая инициатива наказуема. Такой, знаешь ли, инкубатор…

– И что вообще нельзя выходить? – продолжала Она, слегка поёжившись.

– Нет конечно, – усмехнулся он, – Это ж армия, а не Шарм-эль-Шейх! Хотя опять-таки не всё так однозначно. Бывали случаи – мы их меж собой «родами» звали… это когда командиру на праздник там какой или на застолье какое надо. Звал он нас тогда и говорил: «Сегодня к шести часам мне нужен торт». Или… ну не знаю… «3 бутылки водки… Приказ понят?». Понят – как не понять? Ближайший магазин – в городе, выходить из части строго-настрого нельзя… Хороша задачка? – хитро подмигнул он.

– Да уж… – протянула Она, – и что же вы делали?

– Что что? Рожали! – расхохотался водитель и лихо прибавил газу.

* * *

Она так увлеклась разговором, что даже позабыла насладиться напоследок красотой ночной Москвы, её широкими проспектами, озорными огоньками подсветки, величественными домами. Когда теперь Она туда вернётся?… Хотя какая, собственно, разница! Ни одна, ни другая сильно скучать не будут… Да и вообще, Москва какой была, такой и останется, красивый жестоко надменный мегаполис… тогда как такие земные и по-хорошему простые персонажи, как этот белобрысый водила, встречаются не так уж часто. Или это Ей просто редко удавалось заприметить их незамысловатую мудрость, вечно витая где-то в облаках?… А к чему в итоге привела Её эта любовь к философским вопросам, метафизике, поискам смыслов… да и привела ли вовсе? Похоже, что, напротив, только отдалила… и от реальной жизни, и от реальных интересов, и от реального восприятия людей и себя.

Случайный незамысловатый разговор, словно окошко в настоящий мир, открыл Ей, возможно, намного больше, чем долгие месяцы самокопаний… чего? Так и не скажешь, да и не слова Она искала… Ощущения. Ведь они зачастую намного честнее.

Вздрогнув на очередном повороте, Она вновь почувствовала, что выныривает на поверхность. Всё вдруг стало намного чётче и интересней, затхлая темница магическим образом превращалась в таинственное приключение.

– А Вы куда летите-то? – словно издалека донёсся голос снова почему-то за-Выкавшего водилы.

– В Португалию… – как-то неуверенно пробормотала Она, ещё не до конца очнувшись от накатившего чувства.

– Ого!… – протянул парниша. – А я, представляете, так ни разу за границей ещё и не был… Да и на самолёте то всего один раз в жизни летал… Но зато не куда-то там… во Владивосток! – с гордостью добавил он.

– Ничего себе! – выдохнула Она, – Надо всей нашей страной, стало быть, бороздили…

– Да уж, приключение было мама не горюй! – усмехнулся он. – Как дело-то было? Где-то через полгода ту нашу элитную часть, что я рассказывал, решили расформировать. Кончился санаторий, добро пожаловать в реальность! И нет бы всех в одно место перевести, хрен там! Разбросали по всей России, кого куда, не угадаешь… Мне вот Владик достался, Петьке, другу моему – Мурманск, Федорчуку – Краснодар… Хотя нет, это я забегаю. Вначале я и того не знал. Реально как в фильме всё было: вызывают нас утром и в приказном порядке «с вещами на выход»… Куда? Зачем? Надолго? Никаких комментариев. Да и не спросишь, не положено. У меня – душа в пятки, думаю, не натворил ли чего… Выхожу – грузовик. В нём пара наших, остальные – с других частей. Час едем, второй, тут – военный аэродром. Построили нас там значит, пересчитали и давай на погрузку в такой огромный грузовой самолет… Не такой, как все эти ваши боинги, а тот, что с большим таким люком сзади. Типа АН-12… ну или что-то типа того, не помню уж. Внутри – лавки, как у десантуры, вдоль стен, стрелковые установки по бокам. Меня аж передернуло, как я это всё увидел…

– Ничего себе! – присвистнула Она, – А это ещё зачем? От чаек отстреливаться?

– Не иначе, – рассмеялся он. – Одно повезло, чайки в тот день не напали… Но о том, как мы летели – отдельная песня… – он вздохнул и поспешно продолжил: – Я в жизни, наверное, так не мёрз… Мало того, что до погрузки нас часа два на плацу промурыжили, а дождь, между прочим, шёл, как из ведра! Стоим, слушаем. Правила там всякие, технику безопасности… Вымокли все до нитки!… Так потом ещё и в самолёте этом – холод несусветный! Трясёт, как в бетономешалке, хрустит что-то, чавкает… Я, чесслово, думал, до земли не дотянем, разобьёмся нахрен!!! Сидели там, короче, сами не свои… глазами хлоп-хлоп… Но вот вроде на приземление пошли… Мы счастью своему не верим, чуть не плачем, обнимаемся, кто-то даже креститься начал!… Сосед мой, из нашей части пацан, говорит, как щас помню, мне на ухо: «Да чтоб я сдох, если ещё раз в самолет сяду! Ни за что, слышишь! На всю жизнь налетался!» Ага, как бы ни так! – рассмеялся водила и хитро подмигнул Ей в зеркало, – Это ж только Новосибирск был. Дозаправка! Нас – на выход, а там холодина – жуть, ещё хлеще, чем внутри! Аж глаза на лоб лезут! Но делать нечего, проглотили сухой паек, и снова – в бетономешалку… Ещё несколько часов, опять на спуск, на этот раз Улан-Уде. Выходим, там, напротив, жарень – под 30… двоим аж плохо стало, еле откачали! – продолжал он. – Постояли, постояли, и снова внутрь, теперь до Хабаровска… В общем, как до Владика добрались, я уж сам себя не помнил…

– Обалдеть, – протянула Она, – Это Вам, конечно, не бизнес-класс… Но вообще, как там Дальний Восток? Понравился?

– Ну как понравился… Мы ж, как понимаешь, по экскурсиям там особо не ездили, сидели себе в части, а потому только её, считай, и повидали. Службу служили! Но в целом, кажись, не просто там живётся, ох как не просто… серо, влажно, дорого… Раны, помню, на ногах так вообще не заживали…

– А с чего вдруг там раны? – удивилась Она.

– Ну как? Мозоли там, натоптыши всякие… Это ведь старые сапоги, те, что с портянками, удобные были. Один, казалось, минус – намотать её правильно, но как приноровишься – хоть чечётку отбивай, хоть марафон бегай. Красота! А новые эти… пытка какая-то, а не сапоги! Нога в них, как в колодке, болтается, пятку трёт, щиколотку не держит! Оттуда и мозоли, и растяжения, и вывихи. А воздух то влажный – океан жишь – вот ничего и не заживает! Так и бегали, терпели… да надеялись, шоб заразу какую не занести…

Её аж передёрнуло… Свежо предание: во всех статьях про Камино, только и писали, что о мозолях и травмах ног, а потому напропалую рекомендовали взять с собой и вазелин, и трекинговые ботинки, и ультрамодные хлопковые носки, и специальные антимозольные пластыри, и присыпки… Будто у Неё не рюкзак – а бездонная сумка Мери Поппинс! Да и вообще, не слишком ли много чести?… Это ж всего лишь поход, не скалолазание, не танцы в деревянных ботинках, не хождение по гвоздям! Простая ходьба, пусть и с рюкзаком. Да и Ей ли было волноваться? Привыкшая к многокилометровым прогулкам, Она и знать не знала, что такое мозоли. Да Она и босиком может это Камино пройти, подумаешь!

– Мдааа…, – задумчиво протянула Она. – Дьявол, как говорится, в деталях21… Но надеюсь, меня Ваша судьба не постигнет. Да и Португалия, поди, не Владивосток.

Водитель в ответ только хмыкнул и лихо завернул ко входу в терминал.

– Ну вот и всё, сеньорита. Приехали! – весело проговорил он, остановившись у светящихся дверей. – Хорошего Вам полёту! Привет португальцам!