Читать книгу Амфитрион - Группа авторов - Страница 3

«Что такое действительность? – думал Митя, сидя на кухне и доедая салат «Столичный», оставшийся со вчерашней продуктовой закупки. – И чем бы она ни была, укладываются ли в нее рифмующие девушки, раздающие листовки с моим именем?» Тут он подпрыгнул: «Надо же было взять у нее еще один листочек! Если бы там тоже было мое имя, стало бы понятно, что это просто совпадение».

– А если нет? – спросил кто-то сзади.

Митя резко обернулся.

– Что? – нервно спросил он. Сзади молчали. Митя встал, зачем-то взял с плиты пустую сковороду, подошел к входной двери и выглянул в глазок. Заглянул во все три комнаты и на всякий случай в ванную, но квартира была пуста. Пушистый белый кот Рагнарёк{4} с интересом смотрел на хозяина, высчитывая, причитается ли ему что-нибудь со сковородки.

– Это же не ты сказал? – на всякий случай уточнил Митя. Рагнарёк пожал плечами и язвительно ударил себя лапой по уху. Митя вздохнул, отнес сковороду на место, взял трубку и набрал номер, указанный в объявлении. Вопреки ожиданиям, на том конце сразу же ответил «приятный женский голос»:

– Корпорация «Гнозис», добрый день.

– Добрый день, – поздоровался Митя и зачем-то переспросил: – «Гнозис»?

– Да-да, «Гнозис», – отозвался приятный голос. – Чем могу быть полезна?

– «Гнозис», – повторил Митя, внутренне поражаясь несмазанности своих разговорных навыков, – это по-гречески, кажется, «будущее».

Девушка на другом конце улыбнулась.

– Вообще-то мне казалось, что «гнозис» по-гречески – «знание», – заметила она деликатно. – Как-то довелось подслушать разговор двух профессоров на филфаке.

– МГУ? – зачем-то спросил Митя.

– МГУ, – подтвердила девушка. – А вы зачем звоните?

– Я вообще-то по поводу работы, – с готовностью замялся Митя. Он вдруг понял, что прекрасно знает, как переводится слово γνοσισ.. – Я… а вас как зовут?

– Меня зовут Салли, – ответила девушка. – В оригинале – Александра. Но мне никогда не нравилось это мужское имя. Так что я пошла в паспортный стол и его поменяла.

– На Салли? – удивился Митя.

– Да, чтобы людям особенно не надо было переучиваться.

– Скажите, Салли… а я могу прийти на интервью?

– Конечно! Приходите сегодня, хотите?

– Но ведь уже пять часов вечера!

– А у нас ненормированный рабочий день.

– И у отдела кадров? Я думал, так не бывает.

– Вполне вероятно. Но у нас нет отдела кадров.

– В корпорации?

– Как вас зовут?

– Э-э… Дмитрий, но мне не нравится, что-то есть в этом большое и обязывающее… от митрополита как будто. Так что можно просто Митя.

– Митя… Как у Бунина{5}. Так вы придете?

– Что же, все-таки сегодня?

Девушка нетерпеливо вздохнула.

– Ну хотите – завтра. Приходите завтра в двенадцать, хорошо? Да?

– Хорошо, – ответил Митя, немного ошарашенный темпом диалога, – да…

– Ну вот и чудесно. Буду вас ждать. Пока! – с этими словами быстрая Салли повесила трубку.

Митя отдалил переговорное устройство от уха и опять посмотрел на кота, на сей раз в поисках поддержки, но Рагнарёк, верный своей природе, поддерживать хозяина не стал, а вместо этого положил голову на лапы и закрыл глаза. Тогда Митя задумчиво упер взгляд в декоративную разделочную доску на кухонной стене, а потом подцепил объявление с гладкой клеенки и еще раз изучил его на предмет адреса. Адреса не было.

– Как у Бунина, – задумчиво повторил Митя и опять набрал телефон.

– Да, – отозвались на другом конце провода с торопливым придыханием.

– Это Митя, – представился Митя и, опомнившись, продолжил: – Я только что разговаривал с Салли.

– Понятно, – угловато согласился мужской голос и крякнул. – Спешите поделиться радостью?

– Нет-нет, – неловко усмехнулся Митя, – я, собственно, узнать адрес.

– А-а-а, – как будто с некоторым разочарованием сказал мужчина. – Адрес простой. Переулок Изумрудной Скрижали, дом 4.

– Но в Москве нет переулка Изумрудной Скрижали! – удивился Митя.

– В Москве есть Фруктовая улица, есть Изумрудная улица, есть Заповедная улица, есть даже улица Кирпичные Выемки, – тоном смертельно раненного краеведа ответил голос. – Хотя, казалось бы, все выемки должны быть одинаковыми. Сиреневый бульвар – и тот есть. Я вот, хоть убей, не понимаю, что надо сделать с бульваром, чтоб он стал сиреневым, – душить его, что ли?

– Может, там сирень растет? – Митя, неоднократно бывавший на Сиреневом бульваре, почувствовал, что должен его защитить.

– Хм… – голос замолчал. – Остроумно. Как бы то ни было, переулок Изумрудной Скрижали в Москве есть. Он маленький, но вы найдете. Главное – найти правильную карту. А как найдете, приходите в дом четыре. Салли сказала, когда приходить?

– Да, к двенадцати.

– Приходите к одиннадцати.

– Почему?

– Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Митя не нашелся что ответить. На том конце ухмыльнулись и, немного подождав, повесили трубку. За окном было уже темно. Митя взял карандаш, отметил в блокноте: «11:00 – корпорация “Гнозис”» (как будто следующий день ожидался настолько богатым событиями, что без этой записи у встречи не было шанса удержаться в памяти), вздохнул и пошел в гостиную смотреть телевизор. Надо еще понять, как рассказать об этом Алене.

Кот Рагнарёк вскарабкался на подоконник и стал водить лапой по стеклу.

* * *

На следующее утро Митя встал в восемь, спортивно подумал, не сделать ли зарядку, умылся, создал бутерброд с ветчиной и огурцом и снарядил джезве. Пока кофе собирался на плите с силами, Митя истово откапывал в залежах книг какой-нибудь атлас Москвы поновее, но под руки ему попадалось все не то – переулка Изумрудной Скрижали нигде не было. Митя решил уж было, что его разыграли, и даже забеспокоился, не следует ли понаблюдать за квартирой, вместо того чтоб уходить черт знает куда, но любопытство и желание найти работу победили. Тут и находка подоспела: отодвинув в сторону том обязательного в каждой уважающей себя квартире «Советского энциклопедического словаря», он обнаружил странную брошюру под названием «Карта книжных магазинов Москвы». Митя хмыкнул, сел на пол, раскрыл брошюру и принялся читать…

Очнулся наш герой, лишь когда обоняние бежало перед сокрушающим натиском выкипевшего и сгоревшего кофе. Митя рванулся в кухню, спас джезве, схватил губку, вытер плиту, пробормотал несколько неприличных слов и поставил вариться новый кофе.

– Вот так чудеса, – проговорил он себе под нос. – Ладно еще все остальное, но как вам «Магазин настоящих книг»? А остальные каких книг магазины? Древесно-стружечных или, скажем, литий-ионных? А?

С этими словами он повернулся к коту, тщательно изобразившему на лице отсутствие интереса.

– Ты видел? – спросил Митя. Рагнарёк, привыкший к частым монологам сожителя, кивнул и, протянув лапу, попытался что-то уточнить. Митя вздохнул.

– Боюсь я тебя, – признался он и перевел взгляд на настенные часы. Было без четверти девять. «Ахх!» – всшипел Митя, выключил конфорку, сложил и запихнул в себя бутерброд, быстро накинул одежду и вышел на улицу.

Было довольно светло. Мимо Мити ни к чему не обязывающими силуэтами проплывали жители супергорода: кто с наушниками в голове, кто – читая на ходу книгу в броской обложке, и сам он тоже по привычке отключил восприятие, дотек в утреннем киселе до метро и отправился на станцию «Чистые пруды». Там Митя вышел и, разогнавшись на длинных ногах, углубился в переулки вокруг Сретенки, где они любили гулять с Аленой. Митя ходил быстро, но и Алена была ему под стать – иногда даже, когда она его обгоняла, в исследовательском порыве телепортируясь от одной мемориальной доски к другой, он не без легкой досады называл ее штангенциркулем и призывал не торопиться. Однако в этот раз Митя и сам спешил.

Дойдя до Последнего переулка, он замешкался было, заглядевшись на странный трехэтажный дом, о котором, несмотря на нейтральную гранитную облицовку, проще всего было подумать: «черный какой-то дом», но почти сразу увидел на одном из соседних домов, в остальном ничем не примечательном, вывеску с названием «Книжный магазин». Подойдя ближе, Митя разглядел и строчку ниже, где было написано – «…Оли Луковой и Ч. Песочного». Он хмыкнул и зашел внутрь.

Убранство магазина было весьма нехарактерным. Строго говоря, понять, почему Оля Луковая и ее Песочный партнер решили, что это магазин, было невозможно. Все предприятие умещалось именно здесь – в гигантской круглой комнате с дубовым паркетом, посреди которой одиноко стояло глубокое кресло порочного кровавого оттенка. Увидев кресло, Митя, большой любитель созерцания дорогой мебели, сразу решил, что непременно должен в него сесть, и незамедлительно исполнил задуманное. Тут же в неосвещенной части залы кто-то принялся кашлять и кашлял до тех пор, пока Митя смущенно не встал и не отошел от кресла на безопасное расстояние. В теплом свете ламп появилась высокая пожилая женщина, опирающаяся на зонтик. Снежно-седые волосы у нее на макушке были стянуты в тугую луковицу.

– Добрый вечер, – сказала она сурово и будто бы с легким прибалтийским акцентом. – Добро пожаловать к магазину. Я Оля Луковая.

Последние слова г-жа Луковая произнесла быстро, так, что из-за акцента получилось «Олелукая».

– Очень приятно, – ответил Митя и вежливо улыбнулся. – Меня зовут Митя. Это книжный магазин, да? У вас очень… необычно все устроено.

Женщина помолчала и потеребила зонтик.

– Это была идея него, – наконец прокомментировала она. – Я не думала, что нужно магазин. И это все равно не совсем честно.

Митя замялся, не зная, что ответить. Молчание рисковало затянуться, но на выручку ему подоспел небольшой человек с веселым лоснящимся лицом.

– Честно, честно, моя дорогая! – с готовностью вскричал он, демонстрируя удивительные интонации; Митя никогда не подумал бы, что во вполне обычных предложениях можно так причудливо расставлять эмфазы. – Зачем ты отпугиваешь клиентов? Продавец не загадывает загадок – закон маркетинга! Итак! Мой дорогой друг. Вы пришли сюда за книгой, так садитесь. А мы с сестрой найдем ее. И принесем вам!

С этими словами небольшой человек повернулся и собирался уже уйти, но Митя остановил его.

– Скажите, пожалуйста, а вам не интересно, какую именно книгу я ищу? – неуверенно поинтересовался он.

– Конечно! – закивал человек. – Конечно, интересно! Сейчас я принесу вам ее, и мы поговорим об этом!

– Seer du, han seer slet ikke slem ud, som i Billedebøgerne…[3] – пробормотала женщина.

– Что? – повернулся к ней Митя.

– Я только сказывала, он не такой уж и плохий, – строго сказала г-жа Луковая. – Не какого рисуют в книжках.

Мите стало не по себе. Ненормальность происходившего с ним на протяжении последних двух дней внезапно влажной тряпкой хлестнула его по лицу.

– Знаете, – слабо сказал он, – пожалуй, я пойду… у меня встреча назначена.

– Что? Нет! – запротестовал небольшой человек, успевший сбегать куда-то в тень и вернуться. – Вот же ваша книга. Я прекрасно пойму, если вы не хотите сидеть. Вы молодой человек. А у нас спертый воздух. Вам надо гулять. Ступайте. Ступайте, ступайте. – С этими словами Ч. Песочный чуть ли не силой вытолкал Митю из магазина; тот успел лишь услышать обрывок недовольной реплики, обращенной к женщине и сказанной на том же непонятном языке.

Оказавшись на улице, Митя глубоко вздохнул и прислонился к стене. Он вспомнил, что так и не выпил кофе, съел лишь один наскоро набросанный бутерброд, ночью толком не выспался… что следующий платеж за машину ожидал его уже через пару недель и что «выходного пособия» журнала надолго не хватит. Приведя себя таким образом в чувство, он решил, что готов, и опустил взор на книгу, ради которой столько пережил.

Вопреки ожиданиям ничего сверхъестественного он там не увидел – в руках у него был томик в стандартном серо-коричневом переплете с довольно неблагозвучным названием: «Ваши самые полезные страницы». Наскоро пролистав книгу, Митя не нашел в ней ничего, что привлекло бы его внимание, и, вздохнув, отправился к метро. Дойдя до площади, он взглянул на часы и с сожалением понял, что опоздал на собеседование, – было уже без чего-то одиннадцать, а он так и не нашел переулок Изумрудной Скрижали. Ехать домой не хотелось – это означало бы расписаться в неудаче, но и спрашивать у прохожих, уподобляясь мало что приезжему, но еще и язычнику, ему тоже не улыбалось. Митя вздохнул и спустился в метро.

Усевшись в вагоне на свободное место, он не стал слушать музыку – все равно железный шум поезда заглушал деликатные наушники, а решил еще раз проглядеть книгу. И с интересом узнал неожиданное.

«Герметическая, или, говоря шире, эзотерическая традиция, – писал неизвестный Мите автор, – распространена и укоренена гораздо глубже, чем принято считать. Таинственных причин тому искать не следует, ибо причины эти лежат на поверхности; не зря ведь в одном из наиболее популярных религиозных текстов указано, что во многом знании многая печаль – сколько же тогда печали должно быть в знании, укутывающем, подобно одеялу, все, с чем соприкасается человек? Приведем, – продолжал непоследовательный автор, – в иллюстрацию наших слов небольшой пример. Если спроецировать с незначительными поправками улицу Гермеса в Лондоне на карту Москвы, кончик карандаша исследователя уткнется в загадочный и практически правильный пятиугольник, образованный пересечением Крапивенского переулка, Петровского бульвара, Неглинного переулка и др.

В одной из вершин этого пятиугольника можно найти удивительной красоты Пряничный дом, не встречающийся более нам нигде, а в центре этого пересечения улиц – пустота, которую в некоторых книгах принято называть полостью Изумрудной Скрижали{6}; хотя почему это так, автор, к несчастью, сообщить не может».

Здесь Митя глубоко вздохнул, подскочил, поднялся и встал около дверей. «Начало двенадцатого, – подумал он, – а встреча у меня была назначена все-таки с девушкой, а не с тем, другим, так что вполне возможно, они меня и примут».

Добравшись до Крапивенского переулка, Митя быстро нашел Пряничный дом (он действительно нацепил табличку с номером четыре, хотя об Изумрудной Скрижали там не упоминалось). Строение и вправду весьма необычного вида выглядело необитаемым, хотя как такой чудесный дом мог простаивать без жильцов, Митя не представлял. Он долго ходил вокруг да около, пытаясь понять, в какую из страшноватых дверей надо стучать, как вдруг одно из окон открылось, и из него высунулся молодой человек.

– Что? – спросил он.

– Что «что»? – спросил в ответ Митя.

– Ну, вы тут ходите, – пояснил человек, – вот я и решил, может, потерялись.

– Хм, – задумался Митя. – Видите ли, я ищу корпорацию «Гнозис», – тут Митя мысленно закатил глаза и мрачно расхохотался.

– Да? – с непонятной интонацией сказал человек, еще немного помедлил и пропал.

Митя решил уж было, что диалог подошел к концу и собирался, несолоно хлебавши, попытать счастья с другой стороны пятиугольника, как вдруг молодой человек вышел то ли из арки, то ли из не замеченной Митей двери и помахал ему рукой.

– Эге-гей, – заорал он, словно их разделяло футбольное поле. – Сюда! Сюда!

– Да я понял, понял, – смущенно пробормотал Митя, – зачем кричать-то?

Он подошел к молодому человеку и переступил порог корпорации «Гнозис», крепче сжимая свои «Самые полезные страницы». Молодой человек нырнул следом и жизнеутверждающе щелкнул замком.

– Кофе? – спросил он. – Кстати, меня зовут Андрей. Но я предпочитаю, чтоб меня называли Антоном. Некоторые здесь вообще зовут меня Крекером.

– Очень приятно, – сказал Митя устало. Создавалось впечатление, что за минувшие два дня он приобщился к разнообразию мира в большей степени, чем за последнее десятилетие. – А я Митя.

– Знаю! – радостно заявил Андрей-Антон-Крекер. – Неинтересно, почему Крекер?

– Наверное, – вяло попытался угадать Митя, – потому что вы крекеры любите?

– Нет! – торжествующе вскричал Антон.

– Крекер, – прозвучал сзади знакомый мелодичный голос, – отстань от гостя. Ступай на рабочее место.

Митя обернулся, увидел Салли (каким-то нулевым мужским чувством он сразу понял, что это она) и тут же почему-то покраснел; потом вспомнил Алену и покраснел еще больше, так что пришлось глупо и неестественно посмотреть на лампу, а потом – на тихо шуршащий агрегат в углу.

– Э-э-э, здравствуйте! – воскликнул он с преувеличенным энтузиазмом. – Я вам вчера звонил!

– Я вижу, вас тоже восхищает наш воздухоочиститель? – ехидно заметила девушка. – Представьте, иногда смотрю на него часами и не могу оторваться, все слушаю тихий треск, издаваемый гибнущими частичками пыли.

– Дзэн, – помолчав, сказал Митя, потому что ничего лучше не придумал.

– Дзын в чан! – сказал Антон-Крекер, расхохотался и исчез.

– Это был культурологический каламбур. Дзэн и чань{7}, – объяснила Салли.

– Я понял, кажется, – покивал Митя, тщательно наводя на нее взгляд.

– А вы что же – раньше? – поинтересовалась девушка, заложив одну бесконечную ногу за другую и перекладывая бумажки из стопки в стопку.

– Я… – сказал Митя, а сам подумал: «Зачем ей такие глаза, а?», но опять вспомнил Алену и немножко расслабился, – я… вообще-то опоздал, кажется.

– Нет-нет, – успокоила его собеседница, – того, кто будет с вами разговаривать, пока нет. Так что вы проходите и выпейте кофе.

– Хорошо, – покорился Митя.

Он последовал за Салли, и, ожидая, пока она приготовит кофе (в этом акте он, как ни старался, не увидел ничего секретарского), скорее достал телефон и отстучал: «Как ты, деточка? Как твоя лекция? Ты же у меня самая умная, покажи им там всем». И, немного успокоившись, принял чашку из рук Салли.