Читать книгу Нежный враг - Конни Мейсон - Страница 7

Ариана нервно взглянула на сундук, так, будто могла увидеть сквозь деревянные стенки бутылочку с ядом, которую спрятала там, под одеждой. Будто и Лион мог его увидеть. С тех пор как три дня назад Эдрик передал ей яд, жизнь ее превратилась в сущий ад. Она чувствовала себя предательницей по отношению к Англии, но убить Лиона ей не хватало мужества. Нравится ей это или нет, он ее муж и никогда не был с ней жесток.

Последние три вечера Лион, возвращаясь домой, обессиленный падал в кровать. Его земли пять лет оставались без хозяина, и теперь в Крагмере дел было невпроворот. Однако, несмотря на усталость, каждую ночь он тянулся к ней, черпал новые силы в тайнах ее тела, медленно и методично подводя ее к той точке, когда она сама начинала отчаянно его хотеть.

Она противилась соблазнению, сопротивлялась яростно, но в конце концов тело предавало ее, и она таяла, сдаваясь под его напором. Он знал, что всегда одержит победу, и наслаждался тем, как искусно управляется с нею. Потом ненависть и чувство обиды оживали в Ариане, и она давала себе слово, что больше это не повторится. Но все повторялось вновь и вновь.

Погруженная в размышления Ариана вздрогнула, когда отворилась дверь и вошла Терса. Окинув настороженным взглядом комнату и увидев, что хозяйка одна, она сунула ей в руку записку. Какой-то миг Ариана смотрела на нее, потом осторожно развернула небольшой лист пергамента.

– Где ты это взяла?

– Какой-то юноша дал мне ее, когда я шла через двор. Ни разу до того я его не видела. Он сказал, что это для моей госпожи, а потом исчез, как сквозь землю провалился.

– Спасибо, Терса. Можешь идти.

– Да, миледи. – Терса поклонилась и вышла из комнаты. Ариана развернула записку.

На пергаменте было начертано лишь одно короткое предложение: «Не подведите меня». Послание подписано не было, но в самом низу виднелась буква «Э». Эдрик!

Руки Арианы задрожали, когда она снова посмотрела на сундук, хранивший яд… смертельный и манящий. Вдруг, безо всякого предупреждения, дверь снова распахнулась, и в комнату ворвался Лион. Ариана совершенно не ожидала увидеть его дома в это время и выронила записку. Ее лицо свела судорога ужаса – листок порхнул на пол, упав прямо под ноги Лиону. Глаза его сузились, когда он увидел, как побелела Ариана, глядя на маленький клочок пергамента. Оцепенение прошло, и она потянулась за листком, но Лион первый наклонился и подхватил его.

– Что это, миледи? – настороженно произнес он, быстро прочитав записку. Поняв, от кого письмо, он смерил ее взглядом, полным холодного презрения.

– Н-ничего, милорд, – проговорила Ариана, безуспешно пытаясь придумать какую-нибудь правдоподобную отговорку.

– Вы называете записку от любовника «ничего»? – Он с гневным видом ткнул послание ей под нос. Домой он вернулся в приподнятом настроении, собираясь побаловать жену и взять ее с собой на верховую прогулку, теперь же ему хотелось рвать и метать. – Инициал внизу указывает на то, что эта записка от Эдрика.

– У меня нет любовника! – закричала Ариана. Лгать ему в глаза и говорить, что записка не от Эдрика, она не могла.

– И никогда не будет, – коротко бросил Лион. – Что от вас нужно лорду Эдрику? Что вы замышляете, дорогая моя супруга?

– Ничего… дурного, милорд.

– В таком случае объясните, что это значит.

Ариана сглотнула и помотала головой.

– Не могу, милорд.

– Не можете или не желаете?

– Это одно и то же. Если хотите, избейте меня, но я ничего вам не объясню. Эта записка для меня такая же загадка, как для вас, – солгала она, правда, не очень убедительно.

Лион яростно сверкнул глазами, мрачнея с каждой минутой. Ариана его. Как смеет лорд Эдрик пытаться отнять ее? Кабы не король Вильгельм, он отправился бы в Блэкхит и перерезал бы Эдрику глотку от уха до уха.

Ариана, сама невинность и ранимость с широко раскрытыми глазами, лгала ему в лицо, насмехалась над ним. Она принимала его за дурачка? Она ведь наверняка понимала смысл записки, но предпочитала вытерпеть побои, нежели признаться ему в этом. И она даже не представляла, как ее зеленые глаза, затуманенные страхом, но бунтарские манили, возбуждали его, заставляли его кожу натягиваться, а чресла твердеть. Даже сама поза ее – маленькие груди, решительно выставленные вперед, отведенные назад плечи, кулачки, сжатые на округлых бедрах, – захватывала его. Господи Боже, как он хотел ее! Как он хотел эту маленькую лгунью.

– Я дам вам еще один, последний шанс, Ариана, – предупредил он. – Расскажите, что означает записка, поклянитесь быть мне верной, и вы не будете наказаны. Если продолжите лгать и упорствовать в неповиновении, вас ждет суровая кара. Десть ударов кнутом вернут вам память и научат быть преданной мужу.

Конечно, за подобными угрозами ничего не стояло, хотя Ариана не могла этого знать. Он никогда не поднял бы руку на женщину, тем более на собственную жену, но надеялся: страх развяжет ей язык. Увидев, что лицо ее сделалось белым как мел, а плечи поникли, Лион понял: он добился своего. Но ему еще только предстояло узнать всю степень ее мужества.

– Бейте меня, если желаете, милорд, но я не стану клясться вам в верности. Повторяю, эта записка для меня загадка. Я не знаю, что это значит.

Грубые черты лица Лиона исказились от сдерживаемого гнева. Дерзость Арианы выходила за всяческие границы. Десять ударов кнутом могут сломить даже самого стойкого мужчину, а для такой хрупкой женщины, как она, это верная смерть, и все же она была готова скорее принять наказание, чем предать своего возможного английского любовника или присягнуть на верность мужу нормандцу. Лиона охватила такая злость, что он понял: если сейчас же не уйти из этой комнаты, угроза может перестать быть пустыми словами. Будь проклята Ариана за ее упрямство!

– Быть может, вам нужно время, чтобы подумать о вашем наказании, – сказал он, когда буря в душе улеглась настолько, что он смог связно изъясняться. Разве она не понимала: он с гораздо большим удовольствием исследовал бы ее прекрасное тело руками и губами, чем портил бы его кнутом. – Я вас оставлю и вернусь позже за ответом. А вы пока подумайте, что выбрать.

Ариана, почти не дыша, ожидала, пока Лион уйдет. Тело ее оцепенело, разум наполнился неизъяснимым ужасом. Она выдерживала побои настоятельницы, но подозревала, что это детские игры по сравнению с болью, которую может причинить удар сыромятным кнутом, когда им орудует рука такого сильного и вспыльчивого человека, как Лион. Есть ли у нее выбор? Если рассказать Лиону о яде, последует наказание еще более суровое. Возможно, даже смертная казнь. Хвала Господу, что он не нашел спрятанный пузырек. Вдруг Ариана поняла: Лион не ушел, а продолжает глядеть на нее.

– Что… Что еще, милорд?

Он ничего не ответил, лишь смотрел на нее голубыми глазами, в которых разгорался огонь. Когда его рука потянулась к ней, она ахнула и отшатнулась, но он поймал ее за локоть и резко рванул к себе.

– Вы околдовали меня, Ариана. Какие заклятия вы на меня наложили? Вы заслуживаете порки, но вместо этого меня тянет попробовать на вкус ваши уста, завладеть вашим соблазнительным телом.

Его губы обрушились на нее. Нет, поцелуй его не был нежным, отнюдь, он был злым, наказывающим, но за гневом Ариана чувствовала мягкость, желание не только взять, но и дать. Ей ничего не оставалось делать, кроме как сдаться перед его напором, когда его жадный язык раздвинул ее губы. Лион знал, что не должен был прикасаться к ней, пока гнев не утихнет, но ничего не мог с собой поделать. Ариана заставляла его терять голову. Доводила до безумия.

Ноги Арианы подкосились, и ей пришлось схватиться за него, чтобы не упасть. Лион ответил тем, что поднял ее и отнес на кровать. Раздеваться или раздевать ее он не стал. Просто задрал ее сорочку и сюрко до пояса, опустил до колен свои штаны и повалился на нее. Она почувствовала, что руки его прикоснулись к самым сокровенным частям ее тела, стали делать все те вещи, которые заставляли ее сходить с ума от желания. Она вскрикнула, попыталась увернуться от его горячего жезла. Уж лучше порка, чем чувствовать его мужскую власть над ее телом.

Он вошел в нее, сильно и глубоко. Так сильно, что разрядка должна была последовать через несколько секунд. Гнев довел его до этого, лишил воли и заставил изменить свое решение. Любовь не должна была становиться орудием наказания. Боже, помоги ему, ибо сам себе он помочь не в силах. Немая мольба как будто немного успокоила его, потому что губы его смягчились, а руки стали двигаться ласковее. Но было поздно. Он чувствовал, что тело его уже начало выделять требующий выхода жизненный сок, и понимал: Ариана удовольствия не получает.

Ариана заставила себя терпеть, пока его бедра бились в нее, а рот терзал ее губы. И слабым утешением было то, что он никогда не узнает, как отчаянно ей хотелось ответить, как, благодаря ему, ее тело чудесным образом оживало. А потом она почувствовала, как он на миг замер, услышала его вскрик и поняла: сопротивляться поздно. Он наказал ее тело самым унизительным способом, хоть и не это было его целью. Оставаться неудовлетворенной и жаждущей было почти так же мучительно, как выдержать порку кнутом.

Как же она ненавидела нормандского выродка!

Однако достаточно ли сильно, чтобы отравить?

Сейчас, в эту минуту, да.

Пролив семя, Лион сразу же скатился с Арианы. Он удовлетворил телесные желания, но удовольствия не получил. Его охватило сильнейшее чувство стыда за свой поступок. Он бы предпочел, чтобы она стонала и металась под ним, отдаваясь его страсти, чтобы руки ее сомкнулись на его плоти, чтобы губы раскрылись ему навстречу. Увы, раскаиваться было поздно. Если это сделать, Ариана примет раскаяние за признак слабости, и тогда сохранить дисциплину в их браке будет невозможно. Нет, он не выкажет сожаления, не проявит слабины. Пусть она считает, что это было вступление к обещанной порке.

Лион встал с кровати. Натянул штаны и посмотрел на Ариану. Опустошенное лицо ее снова заставило его почувствовать угрызения совести, но он уже принудил свое сердце ожесточиться.

– Я вернусь за ответом, миледи. Дайте слово быть верной, объясните записку, и мы забудем об этой неприятности. Если будете продолжать столь безрассудное препирательство, сильно пожалеете, можете в этом не сомневаться. Я не испытываю желания вас бить, но сделаю это, если буду вынужден. – Не услышав ответа, он резко развернулся и решительным шагом вышел из комнаты, надеясь только на то, что достаточно ее напугал, чтобы добиться правды, ведь у него никогда не поднимется рука на это прекрасное тело.