Читать книгу Приди за мной - Константин Ганин - Страница 14

В избушке под соломенной крышей места хватало на обеденный стол, широкую лежанку за занавеской да закуток для телёнка. В центре избы белела огромную печь, которая и забрала большую часть пространства. От печи тянуло холодом. Так бывает в домах, которые не топятся зимой.

Надо сказать, что в избе вообще было зябко. Потоки тёплого воздуха, увязавшиеся за Игорем с улицы, не прижились. Едва дверь за гостем затворилась, как холод, запах рыбы и мужского одиночества снова заполнили дом. Кроме Игоря и хозяина, в избушке никого не было. Даже вдвоём тут казалось тесно, а окажись кто-то ещё, и вовсе не развернуться было бы.

– Летом не топишься? – спросил Игорь от порога.

Хозяин дома, грузный мужик с тугим пузом, по-бычьи развернулся, не вставая с табурета. Он посмотрел на вошедшего и тяжело двинул плечами. В этом жесте угадывался ответ: «А зачем?». Мужик был не молод, но определить возраст точнее казалось невозможным. Нижняя часть его головы была покрыта переплетением чёрных и седых волос. Шапка этой растительности скрадывала шею, ложилась на грудь. Создавала иллюзию неповоротливости и дикости. Наверху волосы заканчивались аккурат на уровне кустистых бровей. Выше этого места лоснилась шишковатая лысина. От носа на лице остались только облупленная пимпочка да ноздри. Всё остальное было переломано и размазано так, что трудно было угадать исходное состояние. Да, мужик был колоритным, но при всей своей одичалости выглядел ухоженным. Добротная суконная рубаха просторно укрывала грузный торс. Она была тронута пятнами пота, но не саднила и не рябила грязью.

– Так оно. Жарко от неё, на улице готовлю, – ответил хозяин тонким и гнусавым голосом, не подходящим к его облику.

– Холодно у тебя, как в зимнике, – сказал Игорь и поёжился.

– Весна, вода рядом. Ручей выстуживает, вот и зябко. Так оно, – лениво пояснил хозяин. Он тыльной стороной ладони стряхнул остатки обеда на пол. Сначала с груди, а затем со стола. После этого повернулся к столу и жестом позвал гостя сесть. – Дверь для тепла откроешь – комарья набивается. Притвор закроешь – дышать нечем. Так оно, – добавил он через плечо.

Игорь прошёл к столу и сел. Массивная лавка скрипнула под его жилистым телом и облеглась всеми четырьмя ножками на неровном рубленном полу.

– При такой уборке муравьями обзаведёшься, – сказал он, наблюдая за движениями хозяина. – Бобылём живешь?

– Так оно. Сейчас бобылём, – подтвердил тот. – Есть хочешь?

Не дожидаясь ответа, хозяин подтолкнул к гостю пару деревянных тарелок. Одна была с варёными кореньями, другая с жареной рыбой. Отказываться было неразумно – есть очень хотелось.

За едой совсем стало тихо. Хозяин некоторое время смотрел, как гость давится сухой речной рыбой, а потом упёрся лохматой рукой о край стола и встал. Он сделал несколько шагов к порогу, зачерпнул из ведра ковш воды, вернулся и поставил его перед Игорем. Решив, что гостеприимства с него уже достаточно, бородач возвратился к двери, прикрыл ведро дощечкой и вышел на улицу. Игорь слышал, как от деревянного крыльца раздался призывный свист. За дверью заскулил пёс, затопотал по доскам.

Некоторое время назад Игорь вышел к этой избе, двигаясь по берегу широкого ручья. Мимо пройти было невозможно. Хуторок в два строения: дом да сарай, расположился в ложбине между двумя холмами. Лес широко по кругу обступал его, нависая над сараем еловыми ветвями. Хозяйский пёс встретил гостя далеко на подходе к дому, стоило только пересечь мосток. Рослый и тощий охотничий зверь, покрытый грубой и клокастой «кабаньей» шерстью, вёл себя предусмотрительно и расчётливо. Близко к чужаку он не подходил, но и идти дальше не давал. Кобель ухающим лаем подзывал хозяина, а Игорю оставалось только стоять и ждать.

Доев рыбу, Игорь поднялся, забрал со стола тарелку с костями и толкнул дверь на выход. Она подалась едва на локоть.

– Подожди, – прокряхтел с той стороны хозяйский голос.

Послышался скрип досок. Через несколько секунд дверь открылась снаружи. Игорь шагнул в тёплый вечер.

– Сбил охотку? – для порядка осведомился хозяин.

– Спасибо. Костлявая уж больно, – посетовал Игорь и продемонстрировал миску с костями.

– В ручей брось, малёк разберёт.

Выпустив гостя, хозяин притворил дверь и снова уселся на крыльцо. Он подтянул к себе за загривок ласково огрызающегося пса.

Игорь прошёл с полсотни шагов до воды. Выбрав место без камыша, рядом с мостиком, он скинул рыбьи кости в ручей и ополоснул тарелку. Минуту постояв у воды, вернулся к дому.

Пёс уже не реагировал на него, забавлялся игрой с хозяином. Недалеко от крыльца лежало несколько длинных и толстых чурбаков. Выбрав один из них, Игорь перекатил его на выщербленную сторону и уселся, приспособив тарелку рядом на траве. Пока он усаживался, на крыльце резко взвизгнул кобель, по-видимому, обиженный неловким движением толстяка. Зверь сбежал с крыльца и подошел к чужому человеку. Он повалился в ногах рядом с мокрой и жирной посудой, придавил её лапой и стал вылизывать.

– Продажная ты шкура, – сказал хозяин, глядя на пса. Потом блеснул глазами в сторону гостя. – Откуда идешь-то?

– Из поселения. Там, – Игорь махнул рукой на юг, – три дня пути.

– Так ты из летунов?

– Да.

– Так оно. Много вас стало вокруг.

– Что, кто-то ещё проходил? – спросил Игорь.

– Нет, гостей давно не было.

– Девочки не было? Не видел?

– Нет, последние дни никого не было, – ответил толстяк. – Уже пять деревень с вашим братом знаю в округе. Не больше недели ходу до самой дальней.

– Да, поселенцев стало много, – равнодушно подтвердил Игорь. – Слушай, а там, вниз по течению, тропа на две расходится, вторая куда идёт?

– Не знаю, я там не хожу. Там, поди, звериная тропа-то? Здесь через речку только у меня мостки. Кто мимо – все здесь ходят. А ты потерял кого?

– Вроде того, – ответил Игорь. – Так точно никого не было?

– Может, кто и прошёл, да я не видел, – ответил хозяин. – Вон у него спроси, – он кивнул на пса. – Он знает точнее. Я днём поспать люблю. На мой храп не каждый войти решится. Завтра нагонишь. Тут одна тропа от меня да до следующего хутора.

– Далеко?

– Нет, не шибко. Так оно.

Игорь терялся в догадках. Заблудиться и в самом деле было негде. Некоторое время он даже провожал Альку в волчьем теле. Довёл почти до развилки. Потом увидел, что она испугалась, и увёл стаю в сторону.

– Ты почему на отшибе устроился, раз люди недалеко? – спросил Игорь.

– Мне и здесь неплохо.

– Чего же хорошего одному?

– А чего плохого? Ты вот, чего один по лесу шастаешь? Ваши сюда просто так не заходят.

– У меня другое.

– Так оно. У нас у всех – «другое». Это у них всё одинаковое, – сказал бородач, непонятно кого имея в виду. – Бороз! – рявкнул он на пса, который начал пробовать тарелку на зуб.

Пёс, обмякнув, отвалился на бок и на спину. Он лениво вытянулся, откинул голову и распластал по земле уши. Хитро и сыто прищуриваясь, зверь смотрел на хозяина, вынюхивал траву, сонно двигал по траве тяжёлым хвостом. Наконец, замер.

– Рассказывай, – обратился хозяин к Игорю.

– Идти надо, – ответил Игорь.

– Успеешь, посиди минуту. От жены сбежал? – спросил здоровяк и лицо его расползлось в лукавой улыбке.

– Почему так решил?

– Тут часто такие беглецы ходят. «Не срослось», – словно передразнил он кого-то из прежних гостей.

– А ты нашими байками забавляешься?

– Так оно. Консультирую по семейным вопросам, – толстяк хитро подмигнул.

– Знаток?

– Вроде того. Для вас, консервированных, и моих знаний с бородой хватит, – сказал хозяин, а затем добавил, словно с издёвкой. – Вам же после Города только покажи живую женщину. Вы сразу жениться начинаете и детишек делать. А к ней, к хорошей, если не любовь, так привычка нужна.

– Не пойму. При чём здесь консервы?

– А что, в Городе по-другому бывает? Ты тоже, наверное, в железке до седых волос прожил?

– Предположим, – сказал Игорь. – А ты что, не такой?

– Нет, я не такой. Мои предки Город только по слухам знают. Они здесь родились – в лесу да в горах. Всю жизнь в людей смотрели, а не в железяку. Это у вас там – «богатый внутренний мир», а по мне так он от скудного внешнего мира происходит.

– Да ты философ.

– Так оно. Почему бы и нет? – лениво подтвердил хозяин и продолжил. – У меня отношения да ухаживания с детства на глазах, чего же не пофилософствовать. Без полётов, да в согласии. Не так, как вы, летуны.

– А ты знаешь, как мы? – спросил Игорь без обиды. Он улыбнулся, захваченный начатой темой.

– А то не знаю? – ответил его собеседник и пискляво хохотнул, – Хочешь я тебе всю твою историю расскажу?

– А справишься?

– Так оно дело нехитрое, – улыбнулся сквозь бороду мужик и откинулся на локоть. Рука бородача попала на сапог, лежащий тут же, на крыльце. Хозяин, изогнувшись через собственное пузо, отодвинул его в сторону. Расположился для долгого рассказа.

Солнце через избу светило прямо в лицо Игорю. Чтобы видеть хозяина, приходилось щуриться, закрываться ладонью. Мужик же, развалившись в тени, чесал бороду и лениво покалывал его взглядом.

– Выпустили тебя из твоей консервной банки, дорогу показали, мешок дали. Так оно? – начал бородач. Он оставил бороду в покое и принялся поглаживать тугое пузо.

– Так, – подтвердил Игорь и засмеялся.

– Не гогочи, оно только начало, – невозмутимо попридержал его смех хозяин. – Где женщину встретил, не знаю, там разные варианты. Зато, что было с тобой, когда она тебя приняла, знаю точно.

– Подглядывал?

– Фу, – фыркнул мужик с видом «чего я там не видел». – У нас всё это детвора проходит в том возрасте, когда ещё мамка с папкой целоваться не пускают. Это у вас по перезрелости. Да, сам ты всё помнишь и знаешь. Теперь-то разобрался наверняка? Про ваши кроличьи игры даже рассказывать неинтересно, – он сделал скучное лицо и какое-то время смотрел в сторону. Потом пятернёй помял бороду и продолжил. – Потом, пока обтрогался да обнюхался, детишки пошли. Это тоже у всех одинаково. А вот дальше бывают разные варианты. Тебе какой рассказать?

– Ты про меня начал, так про меня и рассказывай.

– Ну, «про тебя», так про тебя.

– Давай, давай.

– У тебя сын? Первый-то?

– Дочка.

– О, – удивился бородач, – не угадал, – он недолго подумал. Видимо, менял предполагаемый сценарий на более подходящий. – Ну, раз дочка, значит мужик ты мирный и особо не буянил. Не в обиду говорю. У меня у самого дочка имеется, – сказал хозяин и присмотрелся к реакции гостя. – Так вот, перетерпел ты, когда жена тебя побоку пускать стала и на дочку переключилась. Тебе на новом месте тоже дел хватало. Обжиться надо, а ты ещё ничего не умел тогда. Ну, а раз ты мирный, то супруга потихоньку вожжи прибрала. Сперва попросит да поцелует. Потом просто попросит. Потом вроде как скомандует. А затем и ворчать начала, мол «мог бы догадаться сам, да и сделать». И вот, ты весь в мыле, а целым днём перед ней в чём-то виноватый. Правильно я рассказываю?

– Складно выходит. Давай дальше.

– Так оно. Сам вижу, что правильно. У тебя взгляд вроде как борзый, а глубже глянуть – тоскливый, как у голодной суки. Видать крутая тебе баба попалась, – усмехнулся хозяин.

– Ты давай пока без выводов, я твою версию ещё не одобрил, – с улыбкой ответил Игорь.

– Я, в общем-то, почти всё и сказал. Твои братья по несчастью ещё про полёты что-то сказывали. Вроде как, чем хуже отношения, тем реже друг дружке снятся. Наверное, во сне на свободу тянет. Но я в этой теме не знаток, а врать не научился. Дочка у меня в этом вопросе больше разобрала. Спросишь, если успеешь. Ну, попал?

– Близко. Не так, чтобы совсем, но что-то есть.

– «Что-то есть», – передразнил хозяин, – Давай свой вариант.

– Ты про дочку свою сказал, она где, с матерью? Или ты тут про себя рассказывал? Так? Один живёшь? – спросил Игорь, уходя от ответа.

– Почему один? Я не один, я в сторонке. Моя детвора сегодня на ужин придёт – познакомишься. Один, – повторил хозяин и вроде как обиделся. – Мы – не вы. Нам важно здесь, а не во снах детьми закрепиться. Чтобы не пропасть.

– А в чём разница?

– Для вас этот мир игрушка, а у нас всё всерьёз. Вот и вся разница. Я чужого ребёнка приму и, как своего, растить буду. А ты своё чадо бросишь и за снами три жизни блуждать станешь.

– Интересно ты перевернул.

– Ничего я не перевернул. Я с таким, как ты, неделю избу грел. Он мне весь мозг сгноил своими байками, – отплюнулся в сердцах хозяин. – Тоже, как ты – беглец. Но он-то хоть знал, за чем идёт. А в тебе, видно, и этого нет.

– И за чем же он шёл?

– Прошлое найти пытался. Так оно. Я его в пол-уха слушал, чтобы умом не тронуться. Да и того, что услышал, хватило. Потом долго думал и перебирал. И так понял, что, как оно там у вас, я не знаю и знать не хочу. Жить надо здесь и сейчас. Чем больше я здесь посею, тем сильнее во всех местах укреплюсь. Так ведь?

– Наверное.

– Родственники – они мне ни с одной стороны помехой не будут. А чудес мне и в этом мире хватает. За жизнь не перебрать.

– Что-то ты рано сдался.

– Почему сдался? – не понял хозяин.

– Хозяйки не видно, через которую ты укрепляться собираешься, – сказал Игорь.

Пёс у его ног перекатился на другой бок и оказался совсем рядом. Игорь потянул руку с намерением погладить мохнатое и взъерошенное пузо.

– Я бы не стал, – предостерёг гостя хозяин. – Померла хозяйка. Давно уже померла.

– Извини.

– Это не ты, это мишка должен извиняться. Дочка забавлялась. Я тогда по неумению что-то упустил. Вот он жену-то у ручья и задавил. Так оно. Как раз там, где ты миску ополаскивал, – виновато проговорил хозяин и на какое-то время замолчал. – Вот, пока ты будешь по лесу гулять, я в вашу деревню схожу – твою супругу приберу, – погрозил он. – Ты же всё равно от неё сбёг?

– Моя тебе не по зубам. Если ты ей понадобишься, она сама тебя приберёт, – ответил Игорь, и по его лицу пробежала тень. – Тебе что же своих мало?

– Свои уже одни родственники остались. А с ними наши Боги не велят.

– Ладно, – вздохнул Игорь и поднялся. – Хорошо с тобой, да идти надо.

– Так ты мне скажи, куда же тебя несёт? Дальше на Север только горы да лес, ваших там нет.

– Гайю я ищу, Акудницу, – ответил Игорь. – знаешь такую?

– Гайю? – тяжело вздохнул бородач. Он умолк, зло крякнул и сел прямо. Пёс настороженно поднял голову и выжидающе посмотрел на него. – Пойдём, – с раздражением обратился здоровяк к Игорю, нащупывая за спиной сдвинутые сапоги, – Гайю, так Гайю. Раз она тебя позвала – весело будет.

– Не звала она меня. Ждут меня там.

– Не звала бы – не пришёл, – сказал толстяк и замолчал. – Оставайся на вечер здесь. Пока с ней не встретишься, не будет дальше дороги. Уж поверь мне. Надо дровишек на ночь заготовить, – он взял сапог за голенище, подержал его перед собой и со злостью швырнул им в лежащего пса. – Проклятый род. Сколько ж терпения-то надо?