Читать книгу Озорные мужские рассказки - Константин Крюгер - Страница 14

В отличие от большинства достаточно веселых рассказок, упоминающих бодрое и задорное потребление алкоголя, в этой я впервые подробно описываю всю скверну и ужас, которые несут наркотики. Рассчитываю и надеюсь, что у читателей опус вызовет стойкое чувство отвращения и неприятия любых «расширяющих сознание» препаратов, искалечивших жизни и сведших в могилу многих замечательных людей совсем молодыми.

* * *

Этот странный Новогодний праздник я запомнил на всю жизнь.

Новый 1984-й Год мы с братом по традиции встретили в Переделках у его друга и бывшего одноклассника. Утром второго дня Борька решил остаться, а я потянулся к дому – очень устал от гулянья. Существенно поистратившись за праздничную «страду», я даже на наскреб денег на «поправочную» чекушку, не говоря уже о «продолжении банкета». Добравшись до дома, попытался уснуть и уже начал задремывать, когда у входной двери раздался звонок. Я никого не ждал и решил, что к родителям приехали запоздалые гости. Но из коридора раздался удивлённый мамин голос: «Здравствуй, Сережа. А Боречки нет дома! Костюша! Ты не спишь? Серёжа пришёл!», – в дверном проеме появился «Афганец».

В очередной заезд в Гурзуф мы с братом познакомились на аллеях с симпатичным невысоким пареньком из Москвы. Разговорившись, нашли общие интересы и подружились. Одевался он, как и большая часть московской «команды», в шмотки «третьего срока носки», но, невзирая на жару, почему-то предпочитал длинный рукав. Выпивал немного, а иногда, вообще отказывался, приводя окружающих в замешательство. Когда на третий вечер знакомства, спустившись из коктейль-холла, я обнаружил его сидящим в одиночестве на набережной в чёрной вельветовой рубахе с орденом Красной Звезды над карманом, то решил, что начались видения. На следующее утро в «Сосках14», видимо, доверившись нам, он поведал, что действительную отслужил «за речкой» и слегка отличился. А не пьёт потому, что имеет «другие интересы», на которые подсел там же. Доверительная беседа ещё больше сблизила, и дружба продолжилась в Москве.

Серёжка с Борисом оказались погодками и массу времени проводили вместе. К «Афганцу» очень прониклась наша Мама и относилась с особой теплотой, услышав однажды его армейскую эпопею. Она хорошо представляла, что и Борька мог так же попасть в «жернова войны», не поступи сразу в институт. 18-летним юнцом, только со школьной скамьи, Сережка попал в бой в составе погранподразделения, одним из первых брошенных в пекло в самом начале Афганской кампании в 1979 году. Психика у тонко чувствующего, ранимого подростка пострадала сильно. Выжив и вернувшись домой, Сергей окончательно так и не оправился от «Вьетнамского синдрома». Его «любящие», но ничего не понимающие родители после многочисленных семейных конфликтов отселили «нездорового» сына к бабушке с дедушкой «с глаз долой».

«Привет! Какие планы на вечер?», – Серёжка выглядел изможденным. Насмотревшись в юные годы на приятелей, регулярно применявших «расширяющие сознание» препараты, я так и не смог привыкнуть к его перманентно болезненному облику. «Ни планов, ни денег!», – констатировал я в зыбкой надежде на продолжение дрёмы. Не тут-то было: «Деньги не проблема! У меня ломки и шуга! Ты должен мне помочь!». «Что нужно делать?». «Одевайся, пойдём!». Попрощавшись с огорчённой Мамой, мы вышли на холод. «С кем и где надо встречаться?», – поинтересовался я, предполагая, что мы торопимся на свидание с дилером15. «Да нет. У меня всё с собой. Надо просто двинуться, а у меня руки ходят. В вену не попаду!». «Так что-ж мы из дома то ушли?!». «Боялся снова вашу маму напугать!».

Месяца за два до этого Серёжка зарулил к нам в гости, но дома не оказалось ни меня, ни брата. Сославшись на обострение цистита, он испросил разрешения посетить туалет. Сердобольная Мама встревожилась только часа через полтора и, кое-как открыв дверь, обнаружила его в состоянии анабиоза на унитазе полностью одетым. Подозревая о его недуге и жалея по-матерински, она с трудом дотащила «Афганца» до дивана и после пробуждения напоила чаем, не задавая лишних вопросов.

– Так куда мы идём?

– Как насчёт крепости в руках необычайной?

– Похвастаться не могу!

– Если Ты не сможешь меня ширнуть, то хоть подержишь, чтобы я в вену попал!

– Ну, для этого необходимо, чтобы меня самого не подтрясывало!

«Это мы сейчас наладим!», – и «Афганец» решительно направился в сторону районной рюмочной.

В небольшом заведении, располагавшемся через два квартала от моего дома, как обычно, царили чистота и уют, неуклонно поддерживаемые бессменными хозяйками. Диана и Эльмира приходились друг другу свекровью и невесткой, что не мешало им дружно заправлять замечательной питейной точкой. «Давно не заходил, вояка!», – ко мне тандем относился с особым вниманием и лаской. Во-первых, я навещал их регулярно, во-вторых, обеим сшил одинаковые джинсовые юбки «Levi’s», ставшие их форменной одеждой. Как-то ду́ром у нас с младшей случился «солнечный удар16», о котором оба сохранили самые нежные воспоминания, но к повторению не стремились. «Двести тебе хватит?», – поинтересовался Сергей, доставая деньги. Удивительно, но отсутствием наличных он никогда не страдал, хотя нигде не трудился. Как обычно, купюры несли на себе следы маргацовки, используемой «Афганцем» для изготовления «винта17».

Эльмира дважды мерной склянкой нацедила в тонкостенный стакан по сто грамм и ещё пятьдесят «от заведения», выдала два бутерброда с сыром и две бутылочки «Пепси». Согласно установленному порядку, во всех рюмочных на каждые сто грамм водки посетителю в нагрузку строго отпускались один бутерброд и стакан «иностранной» газировки. Через двадцать минут, когда мы покидали гостеприимное заведение, я чувствовал себя вполне сносно.

«Афганец» уверенно торил тропу сквозь заснеженные дворы в направлении метро. «Куда мы движемся?». «Я на Трофимова отличный „парадняк“ знаю. Там никто не помешает!». К этому моменту мои физическое состояние и внутреннее мироощущение полностью отражали строки известной песни: «меня ничто не устрашит!».

Когда мы поднялись на просторную сумрачную площадку между третьим и четвертым этажом сталинской послевоенной семиэтажки, и «Афганец», скинув куртку, привычно закатал левый рукав рубахи и перетянул предплечье резиновым жгутом, стало ясно, что в вену попасть он не сможет. Колотило Серёгу жутко. Не обладающему соответствующим медицинским опытом и навыками, мне ничего не оставалось, как крепко обхватив «болезного», вцепиться ему в плечи, и таким образом уменьшить амплитуду тряски. Как ни странно, ухищрения привели к желаемому результату. Уколовшись, «Афганец» автоматически сдернул шнур и сразу «поплыл». Прицепило его мгновенно.

Минут через двадцать, прощаясь у метро «Автозаводская», оздоровившийся Серёга уже бодрым и веселым тоном поинтересовался: «Ты сейчас куда?».

– Домой! Может, посплю…

– Поехали ко мне! Сестра заскакивала, от родителей новогодних гостинцев привезла, вкуснятины всякой и две бутылки водки! Поехали! Не выливать же!

* * *

Проживал «Афганец» «на краю географии». От метро «Каширская» мы на забитом до отказа автобусе сорок минут тащились в какие-то «тар-тарары», а затем пешком, через засыпанные снегом овраги и буераки, ещё минут двадцать, чертыхаясь и оскальзываясь, ползли до отдельно стоящего анклава из четырех многоподъездных шестнадцатиэтажек. В однушке улучшенной планировки Серёга ютился вместе с бабушкой и дедушкой. Старики «жировали» в комнате, а внук спал на односпальном диване, с трудом вместившемся в небольшую кухоньку.

14

Павильон «Пиво»

15

Продавец наркотиков

16

Рассказ И. Бунина

17

Вид синтетического наркотика