Читать книгу Аурлийский цикл. Книга 5. Последний шанс - Константин Лебедев - Страница 4

Император терпеливо дожидался, когда тронный зал покинет последний придворный из числа тех, чьим ушам и языкам Сатор не мог доверять до конца. Необычайно просторное помещение с высочайшими потолками было гордостью имперского зодчества. Гладкий и идеально чистый мраморный пол служил фундаментом для широких колонн-атлантов, удерживающих на своих плечах неимоверно тяжелую каменную крышу. Стоило кому-либо заговорить, и его голос эхом разносился по каждому уголку зала, обволакивая высеченные из того же мрамора статуи императоров прошлого. Трон правителя половины мира представлял из себя целую композицию. Множество молний сходились у его основания, создавая впечатление, что восседающий на нем император послан с небес. Камень выглядел таким мягким, что, казалось, стоит до него дотронуться и пальцы обязательно оставят на нем следы вмятин.

За спиной императора располагался последний из всего двух выходов из тронного зала. Необычайно просторный балкон был идеальной смотровой площадкой для лицезрения Корпакса. Сатор любил подолгу стоять у его края, наслаждаясь идеальными видами, и вдыхать аромат раскинувшегося внизу цветущего сада.

Чаар не намеревалась тянуть время. Стоило стражам в дальнем конце зала прикрыть массивные двустворчатые двери, как она тут же приступила к делу.

– Великий император Сатор! Нет слов, способных описать ту радость, что я испытала, услышав о вашей готовности вступить в переговоры. Война между нашими землями длится уже так долго, что большинство из ныне живущих не помнят, кто и зачем ее начал, – уверенно заговорила царица на имперском.

– Ты говоришь истину, дочь роя. Прошу, продолжай, – наполовину доброжелательно, наполовину настороженно улыбнулся имперец.

– Мой император, царица Чаар, чья мудрость и красота спорят за право называться главным из ее достоинств, хочет сказать, что сейчас у нас появился новый, невероятно опасный враг, угрожающий не только спокойствию, но и существованию обеих сторон, – вклинился Клетис, чтобы напомнить, кто является главным организатором того диалога, из которого его тактично хотели исключить.

– Мне бы хотелось, чтобы царица сама говорила от своего имени, – император наградил своего консула таким взглядом, что тот быстро пожалел о своей импульсивности.

«Тебе придется стерпеть и покорно склонить голову. Сейчас ты еще не готов бросать судьбе вызов», – думал Клетис, кланяясь и стараясь при этом не выдавать своих эмоций.

– Консул Клетис прав. В наследство от матери мне досталась не только безжизненная пустыня, но и иное чувство восприятия. Я давно начала ощущать, как над нашим миром нависает угроза. Сейчас она уже стала очевидна как никогда. Нам стоит забыть старые обиды. В противном случае не устоит ни рой, ни империя. – Чаар смело стояла посреди огромного зала и выглядела сейчас едва ли менее величественно, чем сам император.

– Не могу оспаривать мудрость твоих слов, царица. Скажу больше, я никогда не жаждал этой войны. Бесконечное количество достойных сынов империи сложили голову на восточных рубежах. Ты говорила о наследстве? Эта война досталась мне от моих предшественников. Куда менее драгоценный дар, нежели твоя способность чувствовать изменение баланса сил, – улыбнулся Сатор еще более миролюбиво.

Чаар ему нравилась. Сильная, уверенная в себе, отважно сунувшая голову прямиком в пасть льва. Однако император не обманывался. Даже если царицей движет исключительно стремление защитить мир, лично для него она навсегда останется врагом или очередным опасным союзником. Сатору хватило пары минут наблюдения за взаимодействием его консула и Чаар, чтобы понять, что эти двое уже сформировали крепкий союз.

Император позволил себе на секунду отвлечься и перевести взгляд на собственную жену. Кассия скромно стояла позади верховного жреца и, казалось, совсем не интересовалась ходом переговоров, но Сатор знал, что это лишь иллюзия. Она не была похожа на Чаар и никогда бы не поставила себя на передний план, но едва ли император мог найти советницу лучше. Созданный ею образ позволял собирать ценные сведения среди придворных. При том никто из словоохотливых болтунов даже и подумать не мог, что эта не заинтересованная в государственных делах женщина не только впитывает информацию, подобно губке, но и подвергает ее высочайшему анализу.

Сатор любил ее. Даже когда ближайшие приближенные раз за разом намекали на необходимость выбора новой супруги, способной дать империи наследника, он одаривал говорившего таким взглядом, что тот поспешно затыкал рот, молясь о том, чтобы сохранить на своих плечах голову. Кассия нравилась будущему императору еще с детства. Ее род был куда знатнее его собственного, и потому все ухаживания юноши были тактично отвергнуты. Позднее, когда по обвинению в измене семья Сатора была казнена, имперец поклялся отомстить, но это стало не единственной его мотивацией на пути к будущему величию. Отчасти именно желание обладать Кассией и доказать ее семье свое право восприниматься равным привело его на пьедестал.

– Рада, что нашла в тебе воплощение мудрости, император. Нам стоит объединить наши армии и заставить хаос вернуться туда, откуда он вылез, – воодушевилась Чаар, почувствовав в голосе императора искреннее одобрение.

– Не торопись. Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу принять подобного решения сгоряча. Допускать рой на территорию империи может быть весьма опасно. Я не говорю о том, что сомневаюсь в твоих намерениях, но вражда между нами была слишком долгой, и за один день ее не забудут. Жителей империи нужно подготовить к тем изменениям, что повлечет наш союз. К тому же никто из нас еще не доказал, что заслуживает полного доверия, – император вежливо приподнял руку, давая понять, что не хотел оскорбить царицу.

– Сейчас не время для недоверия. Я уверена, что император осознает весь масштаб той угрозы, что расцвела на западе. В одиночку империи не выстоять. Уверяю, эти слова не приносят мне удовольствия. Я убеждена, что, если падет империя, в одиночку рой с хаосом тоже не справится.

– Если мой император позволит… Царица уже не раз доказала лично мне, что ей можно доверять. К тому же тот факт, что она осмелилась отправиться в столицу со столь малым отрядом, подтверждает ее благие намерения, – заметил Клетис.

Советник и Безымянный склонились к своему повелителю, шепотом выражая свои точки зрения. Оба пришли к тому, что в нынешних обстоятельствах пропустить рой было бы единственным разумным решением, как ни тяжело это было бы принять.

– Я склонен согласиться со всеми вами, но в столицу рой я не допущу. Надеюсь, мои слова не прозвучат оскорбительно. Царица, твоя армия может пройти на территорию империи. Мой советник передаст вам карты, предписывающие маршрут, по которому должны двигаться ваши силы. Он будет проложен от стены на востоке прямиком к оборонительной линии консула Севериана. Если особи роя будут замечены вне зоны дозволенного перемещения, я буду вынужден воспринять это как акт агрессии. Уже сегодня мы направим гестал, чтобы оповестить стоящие на вашем пути города и поселения, – произнес император после длящейся целую бесконечность для Чаар и Клетиса минуты раздумий.

– Большего я и не прошу. Однако не думай, что я буду готова жертвовать своими детьми, пока империя набирает мощь. Наш вклад в общее дело должен быть равноценен.

– Разумно и справедливо. Необходимость присутствия консула Моруса на стене только что отпала. Его воины сопроводят армию роя и объединятся с Северианом. Легионеры стены будут обеспечивать порядок и ограждать ваше перемещение от всевозможных проблем. Консул будет отвечать за это своей головой.

– Я немедля отправляюсь назад и приведу сюда подкрепление, о котором вы не могли и мечтать, – глаза Чаар азартно вспыхнули.

– Вы снова торопитесь, моя царица. Вас я попрошу остаться в столице в качестве добровольной заложницы. Я повторюсь, вражда между нами была слишком долгой, чтобы я в одночасье мог довериться вам целиком и полностью. Этот жест с вашей стороны поможет меня убедить.

– Ваше недоверие оскорбляет меня, но я пойду на ваши условия. Я тоже повторю еще раз: у нас сейчас общие цели.

– Ваша решимость вселяет в меня надежду. Понимаю, что мои слова могли вас задеть, но я отвечаю за слишком большое количество жизней, чтобы позволять себе необдуманные решения.

– Не буду больше отнимать ни минуты вашего драгоценного времени. – Чаар склонилась в глубоком поклоне.

– Клетис, учитывая твои заслуги перед империей, считаю, что ты полностью искупил свою вину. Моим указом ты получаешь обратно свое высокое звание консула и все причитающиеся к нему регалии, – речь Сатора была настолько чиста, что никто не смог бы усомниться в том, что император неискренен в своей доброте.

– Ваша щедрость не знает границ! – Клетис склонился так глубоко, как мог, чтобы император не увидел расплывшейся на его лице улыбки.

Сатор подал знак своему советнику. Имперец спустился вниз к восстановленному в статусе консулу и преподнес тому отнятое у него оружие. Рука Клетиса немного дрогнула, когда он принял тубус с запечатанной в нем молнией.

– Более того. Так уж вышло, что занявший твое место консул Севериан еще не успел побывать в столице после своего назначения и не вступил в право владения консульским дворцом. Думаю, будет справедливо, если твой старый дом станет принадлежать тебе, как и прежде.

Этого Клетис не ожидал и на секунду даже опешил от радости, едва не позабыв о том, что хотел спросить. Император сегодня явно находился в хорошем расположении духа. Однако подобные решения заставляли усомниться в трезвости рассудка Сатора. Император не мог не видеть угрозы, исходящей от возвысившегося до небес консула, и тем не менее словно нарочно помогал ему забраться еще выше.

– Я навсегда запомню этот момент как день, когда мой император одарил меня величайшей радостью. Не хочу показаться наглым, но я бы хотел спросить верховного жреца. Дозволено ли мне будет подняться на вершину Башни бури?

– Ты заслужил это, как никто другой. Безымянный будет ждать тебя ровно через полтора месяца, начиная с этого дня, – ответил за жреца сам император.

Клетис вновь поймал себя на мысли, что не может понять стратегию Сатора. Император был слишком благосклонен к нему. Консул был уверен, что верховный жрец откажет ему, и уже готовил план, как будет использовать эту несправедливость, чтобы подогреть любовь к себе толпы. Имперец посмотрел на Сатора другими глазами и на секунду начал колебаться в своем зловещем замысле. Перед ним сейчас сидел тот самый, уверенный в себе, воин, за которым он когда-то пошел ради самоубийственной цели.

Консулу хотелось поговорить с ним еще, чтобы получить дополнительные подтверждения собственных наблюдений, но император поднял руку, давая понять, что аудиенция окончена. Клетис приютил посольство роя в своем личном дворце. От него не ускользнуло то, как погрустнели глаза Чаар при первой встрече с прислуживающими в доме эльфами.

Обреченные на вечное унижение, они утратили тягу к жизни, превратившись в идеальных рабов. Большинство из этих несчастных должны были когда-то знать ее мать. В голову царицы залезла неприятная мысль. Ей как никогда прежде захотелось направить свой рой прямо на поселение дарнау и уничтожить их всех до последнего. Заметив произошедшую с ее настроением метаморфозу, Клетис распорядился свести присутствие эльфов к необходимому минимуму.

Обустроившись на новом месте, царица направилась в покои хозяина дома. Намереваясь обсудить их тайные планы, она пошла к нему одна. Повелительница роя не взяла с собой не только верного Чаар-Тоа-Вал-Готэ, но и новоприобретенную игрушку, которую когда-то звали Хоривом.

Консула она обнаружила принимающим ванну в просторном бассейне. Дно искусственного водоема было украшено изящной мозаикой с изображением двух прильнувших друг к другу возлюбленных. Ничуть не смутившись наготы имперца, царица уселась за небольшой столик и, отщипнув от грозди одну-единственную виноградинку, отправила ее себе в рот. Глаза Сэйн на секунду прикрылись от удовольствия. Никогда прежде она не вкушала чего-то столь же сладкого и сочного.

– Все прошло так, как ты и говорил, – привлекла она к себе внимание вынырнувшего из воды и протирающего лицо руками имперца.

– Даже я не мог рассчитывать на то, что все сложится столь хорошо. Что-то изменилось в Саторе. Должно быть, что-то произошло, пока меня не было. Он снова стал таким, каким я знал его раньше. – Заметив гостью, Клетис прекратил плавать и прислонился спиной к одной из стенок бассейна.

– Звучит так, словно ты вознамерился отказаться от своей мечты. – Чаар сильно не понравилось услышанное.

– Сегодня он выглядел так, будто способен смело и рассудительно противостоять любой угрозе.

Царица встала со своего места и подошла к краю бассейна. На красивую мозаику упало платье, в котором она предстала перед императором. Чаар аккуратно коснулась воды ногой – та оказалась весьма горячей. В отличие от всего остального роя, первые потомки Сэйн относились к воде вполне сносно. Девушка смело спускалась вниз по ступеням, ничуть не смущаясь своей наготы.

Клетис внимательно наблюдал за тем, как она медленно приближается прямо к нему. Ее руки легли на лицо имперца. Желтые глаза изучали собственное отражение в зрачках консула.

– Ты ведь знаешь, что твоя судьба отлична от той, что ждет всех остальных. Консул Клетис не был рожден, чтобы стать чьим-либо слугой. Императорский трон твой по праву достойного. Ты знаешь, что никто лучше тебя не сможет позаботиться об империи. – Сладкие речи царицы заставляли амбиции имперца вновь взять верх над верностью другу и императору.

Чаар видела, что Клетис колеблется. Она подошла еще ближе и склонила голову, едва не касаясь его уха губами.

– Нам с тобой суждено стать королем и королевой нового, единого царства. Неужели ты откажешься от этого? Я не могла ошибиться в тебе. Ты хочешь этого не меньше меня. Вместе мы создадим новый мир. Мир, в котором найдется место для каждого, – прошептала она.

Рука Клетиса невольно потянулась к ней и, коснувшись талии, притянула царицу еще ближе. Теперь пришла очередь его губ щекотать дыханием кончик ее уха.

– Мы сделаем это, когда я встречусь с Безымянным. Будет гораздо проще, если я получу поддержку верховного жреца. За это время нам необходимо определить, кого мы можем считать союзниками, – прошептал вернувшийся на тропу предательства имперец.

– Это я и хотела услышать, – Чаар улыбнулась и всем телом прильнула к консулу.

Утром в личных покоях консула их застал смущенный увиденным управляющий дворца. Поборов неловкость ситуации, он сообщил, что весь город кипит от объявленной глашатаями новости. На уточняющий вопрос Клетиса тот молча протянул своему господину одну из распространяемых листовок. Стоило консулу впервые пробежать глазами по немногочисленным строкам, как ему тут же стали понятны те изменения, что произошли в поведении Сатора. Сегодня Корпакс узнал, что императорская семья ждет наследника. Рука Клетиса сжала клочок бумаги. Отступать от своих замыслов имперец позволить себе уже не мог.

Тем временем далеко на севере, посреди заснеженных пиков гор, Итан Кэрил приступил к своему обучению. Первым делом, он настоял на том, чтобы Вендэль обучил его искусству отделять свою душу от тела. Первородный немного поворчал о том, что это сейчас не самое первостепенное умение, но возражать не стал.

Тренировки не прекращались ни на мгновение. Бессмертным не нужен был сон, они не испытывали чувства голода. Ничто мирское не отвлекало их от поставленной задачи. Вендэль уверял, что в основе всей силы первородных стоит порядок и контроль. Подчинив свой разум и помыслы, можно было освоить ресурс, дарующий невероятную силу.

– Закрой глаза. Почувствуй частицы порядка, пронизывающие воздух. Отныне это твой единственный союзник и главный источник твоих сил. Дотянись до них, пропусти сквозь свою плоть. Дай им возможности пропитать тебя своей энергией, – повторял Вендэль раз за разом.

Кэр злился. Обучение шло гораздо тяжелее, чем он рассчитывал. Одного неисчерпаемого рвения было недостаточно. Требовалось поверить в возможность происходящего, а с верой у аурлийца были натянутые отношения.

Успех пришел к исходу второй недели с момента начала обучения. Абстрактная проекция Кэра смогла покинуть плоть. Аурлийца охватил ужас, когда он увидел собственное тело со стороны. Потеряв контроль лишь на секунду, он вернулся в свою бренную оболочку, но начало было положено. Теперь Итан подходил к делу с тройным усердием. Терпя неудачу в сотый раз, он не сдавался и вновь усаживался в позу для медитации.

К концу третьей недели он уже уверенно расставался с окружающим миром, переходя в мир духов. Абстракция Вендэля каждый раз сопровождала его в путешествии.

– Здесь ты можешь повелевать своим телом так, как тебе угодно. Все ограничения выстроены лишь твоей фантазией, – первородный подошел к краю пропасти и шагнул в пустоту.

Вопреки ожиданиям он не провалился вниз, а остался балансировать в воздухе. Слегка приподняв ногу, Вендэль поднялся еще выше, словно взбираясь по невидимой лестнице. Первородный протянул руку, предлагая следовать за ним. Призрачная рука никак не могла поддержать аурлийца, но этот жест отчего то придал ему сил и уверенности.

– Сейчас ты ничто. Представь себя мельчайшими каплями влаги, способными просочиться сквозь любой, самый плотный предмет, – едва Кэр услышал голос первородного в голове, как тот демонстративно прошел сквозь скалу.

Аурлиец приблизился к внешней стороне пещеры и положил руку на горную породу. Он простоял так до самого вечера, пока его ладонь не смогла провалиться сквозь камень и выйти внутри их обиталища.

– Получилось! – радостно воскликнул Кэр и не услышал своего собственного голоса.

Его слова автоматически транслировались в голову того, кому предназначались. Вендэль расплылся в радостной улыбке, довольный успехами своего ученика. На следующий день Кэр решил отправиться в свое первое путешествие. Первородный прекрасно понимал, кого намеревается посетить его протеже, но останавливать не стал. Он лишь попросил его поторопиться, не тратя слишком много драгоценного времени.

Кэр воспарил высоко над землей, чувствуя невероятную легкость. Ломая все законы, коим подчинялся этот мир, он полетел на юг. В глубине души он понимал, что ему стоит первым делом двинуться в Корпакс, но сердце само направляло его путь. Когда под ним появилась водная гладь Внешнего моря, он не удержался и спустился совсем низко, едва касаясь носками своих ботинок водной глади. Призрачная сущность не влияла на происходящее в реальном мире, и море оставалось таким же безмятежным.

Спокойствие морского царства было не вечным. На середине пути Кэр стал свидетелем шторма. Он задержался на минуту, чтобы полюбоваться красотой неподвластной человеку силы стихии. Пролетев сквозь величественную волну, аурлиец вновь набрал высоту. Вскоре на горизонте появились горы Шовбура. Где-то там, далеко на севере большого континента, в его настоящем теле сильнее застучало сердце.

Итан свернул на юго-запад после того, как увидел под собой огни ночного Монтпика. Срезав угол через Внутренее море, он оказался в родном герцогстве Корд. До столицы герцогства аурлиец не добрался, остановившись у входа в свое родовое поместье. За спиной дремало хорошо знакомое поле, усеянное подсолнухами.

Аурлиец замер, поймав себя на мысли, что рефлекторно потянулся к калитке, чтобы ее открыть. Его эфемерному телу этого вовсе не требовалось, но человеческие привычки, вырабатываемые годами, нельзя было искоренить в один момент. В окнах усадьбы отражался свет от камина.

Кэр собрался с силами, прежде чем войти в дом. Здесь он сразу ощутил тот уют, которого ему не хватало. Сирин и Артур были в гостиной. Итан несказанно обрадовался, увидев, что они не спят в столь поздний час. Сирин сидела в кресле у камина, а маленький мальчик ползал по теплому ковру у ее ног. Аурлиец подошел к древней и, опустившись на колено, коснулся ее руки.

Как и ожидалось, никто из них ничего не почувствовал. Итан встал и, сделав несколько шагов назад, сел в соседнее кресло. Он молча наблюдал, как вдали от него проходит его жизнь. На лице Сирин читалась усталость, но она все еще сохранила свою естественную красоту. Девушка была глубоко погружена в свои мысли.

Маленький Артур зацепился за кресло и, опираясь на него, поднялся на ноги. Пошатываясь, он делал одни из первых шагов в этом опасном мире. Засмотревшись в пламя камина, Сирин не заметила этого мгновения. Артур шел прямо на Кэра, словно видя своего отца. Один шаг, за ним другой. Мальчик не удержал равновесия и повалился вперед.

Кэр рефлекторно вскочил со своего места, пытаясь подхватить его, но тот лишь прошел сквозь него, упав на ковер. Плач заставил древнюю выйти из состояния глубокой задумчивости. Взяв ребенка на руки, она понесла его в спальню. Итан последовал за ними. Сирин долго успокаивала ребенка, прежде чем тот уснул.

Аурлиец лег рядом с ними и пролежал до самого рассвета, пока не ощутил, как что-то потянуло его вверх. Больше всего на свете он хотел почувствовать присутствие близких своей кожей, но Вендэль заставлял его вернуться обратно. Яркая вспышка – и когда Кэр вновь открыл глаза, перед ним уже вновь были горы, покрытые снегом.

– Я подумал, так будет быстрее, – спокойно сказал первородный.

– Слишком рано! Я еще не сделал всего, что хотел! – обозленный аурлиец вскочил со своего места.

– Осторожнее, ты слишком сильно поддаешься эмоциям. Пока ты не взял их под контроль, тебе стоит держаться подальше от тех, кто способен заставить тебя их проявить, – также спокойно ответил Вендэль.

Только сейчас Кэр понял, что его слова вновь не сотрясали воздух. Прогресс в обучении позволил ему освоить этот дар богини Гаетейн в рекордные сроки. Вендэль самодовольно улыбнулся, уловив, что его подопечный наконец-то это осознал.

– Лучшее, что ты можешь сделать для них, это научиться контролировать свалившуюся на тебя силу, – примирительно поднял руки первородный.

– Ты прав. Прости мне мою импульсивность. Я просто скучаю по дому, – согласился Итан.

– Что ж, тогда постараемся сделать все, чтобы ты мог в него вернуться. Пора посмотреть, как ты способен управляться с тем хаосом, что заточен в медальонах, висящих у тебя на груди, – улыбнулся Вендэль.

Первый эксперимент прошел весьма неудачно. Поток хаоса едва не снес один из пиков гор и чуть не убил первородного. Вендэль терпеливо потер руки, посчитав, что впредь будет взаимодействовать со своим учеником исключительно в астральной форме. Им двоим все еще предстояло много работы.