Читать книгу Аурлийский цикл. Книга 5. Последний шанс - Константин Лебедев - Страница 7

Капитан Хольт стоял у двери посольства отступников и долго не решался постучать. Выглядел он изрядно потрепанным, но все же живым. Его пугала та неестественная тишина, что охватила город. В небе кружило множество птиц, но ни одна из них не издавала ни звука. По пути сюда он встретил стаю крыс, бегущих в сторону линии Тибериуса. Несмотря на свой род деятельности, Рэджинальд никогда не верил в предчувствия или знаки. И тем не менее сегодня он явственно ощущал, что произойдет нечто ужасное.

Каждая частичка его тела кричала о том, что это место надо покинуть как можно скорее. Постаравшись вернуть ясность своему сознанию, он вошел в дом. Уходить по-прежнему решили ночью. Рэджинальд рассказал Грину и отступнице о своей неудачной попытке вернуть Хорива. Однако капитан настаивал на том, что в их старом друге осталась частица того самого человека, которым он был прежде.

Найдя обозначенный ялгом трактир, мистер Мерфи целый день просидел в таверне напротив, изучая тех, кто входил и выходил из «Эльфийской песни». Все они без исключения принадлежали к народу ялгов. Манера их поведения не оставляла сомнений в том, что за заколоченными дверями творится нечто незаконное.

Аурлиец злился на остановившего его ялга, но раз за разом пытался себя успокоить. В конце концов, пусть сегодня он и потерпел неудачу, по крайней мере ему удалось найти единомышленников. Новые сторонники должны поддержать его в деле убийства консула. Если, разумеется, они не являются его агентами и дневное приглашение не ловушка, целью которой является попытка распутать клубок предположительного заговора против имперца.

Сидящий в кресле Га-либ подбрасывал лепестки засохших трав в кипящий котел. Он, как и капитан, ощущал грядущий ужас, но, в отличие аурлийца, за свою долгую жизнь научился доверять собственным чувствам. Зловещие предзнаменования заставляли его голову раскалываться от боли. Проверенный отвар должен был снять симптомы, но монстр знал, что корень переживаний он вырвать не способен. Ланты по-прежнему окружали его дом. Закатные лучи солнца заставляли убранство дома каннибала отбрасывать зловещие тени.

Император принимал гостей в своем дворце. От пышных празднеств было решено отказаться, и в качестве приглашенных числились лишь консулы. Сатор уже не мог с уверенностью сказать, кому из придворных он может доверять, и справедливо опасался переворота. Именно по этой причине число гостей было сведено к минимуму. По крайней мере, среди них император мог ясно определить, кто поддерживает его, а кто излучает опасность.

С момента установления империи у нее всегда было четыре консула, каждый из которых отвечал за свой сектор владений. В результате неожиданных падений и возвышений консула Клетиса их стало пятеро, но Севериан все еще находился на защите своего рубежа. Одаренный честью подняться на Башню бури имперец явился в сопровождении своей царицы и следующего за ней повсюду Чаар-Тоа-Вал-Готэ.

Последним к праздничному столу прибыл Морус. Занятый расквартировкой своих легионов, защитник восточной стены едва успел переодеться в подобающие торжественному случаю одеяния. Клетис до последнего переживал, что его старый друг мог предать и доложить императору о заговоре.

Расторопные эльфы мастерски прислуживали за столом. Четверо телохранителей императора подпирали спинами окружавшие застолье колонны. Это были опытные воины, выращенные для выполнения одной единственной задачи – отдать жизнь за императора. Реши Сатор вырезать все их семьи прямо у них на глазах, они бы приняли это безропотно.

Император сидел во главе стола. Кассия на празднестве отсутствовала, сославшись на недомогание, вызванное беременностью. По всем правилам этикета Сатор принес консулу извинения за то, что супруга не сможет чествовать героя империи вместе со всеми.

В связи с отсутствием императрицы место напротив Сатора заняла Чаар. За ее спиной привычно зависла фигура Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Четверо консулов заняли места между ними, распределившись по двое с каждой стороны. Ответственные за север и юг империи братья Креон и Тимеус расположились напротив заговорщиков. Род двух полярных консулов был широко почитаем в народе, и Клетис испытывал к ним глубокое уважение. Он сожалел о том, какую судьбу им уготовил.

Клетис не удержался и задержал свой взгляд на том, как трудолюбивые эльфы разливают в кубки Сатора и обоих сидящих напротив консулов вино, пропитанное ядом. Чаар пришлось незаметно ущипнуть его за колено, чтобы заставить перевести взгляд. Сами заговорщики испили нейтрализующий действие яда отвар еще полчаса назад.

– Сегодня мы вновь чествуем не только героя империи, но и и наше единение. Не часто большинство из тех, кто взял на себя бремя правления, сидят за одним столом. К тому же с нами сейчас прекрасная Чаар, своим присутствием символизирующая долгожданный мир. Поднимем кубки за этот день. День, в который все мы объединились перед лицом невиданной прежде угрозы. – Император первым поднялся со своего места.

Все присутствующие последовали примеру Сатора, и зал заполнило эхо отодвигаемых кресел.

– За сегодняшний день! – самым последним едва слышно повторил Клетис призыв своего императора.

– Уже завтра мы бросим все наши силы на борьбу с хаосом. – Сатор вернулся в своё кресло.

Императрица планировала распорядиться приготовить ванну, когда необычный шум, доносящийся из-за дверей спальни, привлек ее внимание. Сатор приказал ей оставаться у себя, чтобы не беспокоить государственными делами. Кассия знала, что муж втрое усилил ее охрану, и все же сердце невольно забилось гораздо быстрее. Она тщательно прислушивалась к каждому шороху, пока не смогла различить звуки ударов стали о сталь. Кассия моментально бросилась к стойке, на которой были выставлены клинки Сатора, подаренные императору его подданными.

Обнажив меч, она вновь начала прислушиваться. Звук падающего тела не оставил сомнений в том, что за дверью творится нечто ужасное, а ее опасения имеют под собой весьма веские основания. Несколько бесконечных секунд стояла полная тишина, после чего сильный удар заставил двери распахнуться.

В спальню императрицы ворвался Хорив в окружении других существ роя из той сотни, что сопровождала царицу в ее дипломатической миссии. Ничего не понимающий величественный взгляд Кассии быстро наполнился ужасом. Вытянув перед собой меч, она рванулась к стоящему на столе колокольчику. В ответ на пронзительный продолжительный звон никто не пришел. В коридоре в луже крови лежало тело ее личного телохранителя.

Хорив обнажил эльфийские клинки, которые накануне вечером были подарены ему Чаар. Царица решила, что, если предстоит пролиться императорской крови, сделать это должны именно изящные мечи ее матери. Древний боролся до последнего, но природная власть его царицы была сильнее. Утларг молча направился в сторону своей жертвы. Стоило отдать Кассии должное. Осознав, что оказалась в смертельной ловушке и рассчитывать остается только на себя, она не дрогнула.

Взгляд ее быстро сфокусировался на главной угрозе, а сжимающая меч рука перестала дрожать. Ради Сатора она должна была сделать все, чтобы защитить себя и их наследника. Будучи женой императора, Кассия знала, что рано или поздно подобный момент может настать, и потому провела не один год, изнуряя свое тело тяжелыми тренировками. Едва отбив первый выпад Хорива, она тут же бросилась в контратаку.

Утларг был удивлен и расстроен неожиданным мастерством своего противника. Он знал, что рано или поздно победит, а каждая дополнительная секунда схватки приносила ему невероятную боль. Ему хотелось как можно скорее оборвать жизнь императрицы, чтобы покончить с терзающими их обоих муками. Если бы он только мог, он обязательно покончил бы с собой, сохранив ей жизнь.

Клинки Хорива остановились только после десятого удара. Тело так и не подарившей своему императору наследника Кассии осталось у утларга на руках. Казалось, что ее кровь проникает в его собственную плоть. Красные пятна навсегда въелись в расстеленный под ними ковер. Хорив хотел закричать так, чтобы его грудную клетку разорвало, но не смог даже этого.

– Совместная мощь империи и роя подарит нам великую победу, о которой барды сложат десятки песен, – продолжал Сатор.

Консулы Креон и Тимеус вновь подняли свои кубки. Чаар снова незаметно положила руку на колено Клетиса. Это был условный знак, говорящий о том, что императрица мертва и откладывать больше нельзя. Рано или поздно о случившемся узнают во дворце, и тогда инициатива может перейти не в те руки.

– Да здравствует император! – Клетис тоже поднял кубок, что являлось условным знаком и для Моруса.

– Я рад, что мы забыли о былых недопониманиях, мой старый друг, – император доброжелательно улыбнулся.

– Я говорил не о тебе, Сатор. Твое правление подошло к концу. – Консул спокойно выдержал опустившийся на него взгляд.

– Ты забываешься, Клетис! – вскочил со своего места Тимеус.

– Я не разговариваю с покойниками, – Клетис перевел взгляд с поднявшегося консула на императора.

– Стража! – громоподобный голос Сатора отразился от стен огромного зала.

Вопреки ожиданиям, император не услышал топота солдатских ног. Во дворце стояла та же тишина, что и прежде. Покрасневший от возмущения Тимеус потянулся к висящему на спинке кресла тубусу с оружием, но, сглотнув, замер, уперев руки в стол. Консул издал протяжный стон, и когда его лицо склонилось над богато уставленным столом, наружу прорвалась кровь.

– Жалкий предатель! – гневно воскликнул Креон, моментально сложивший один к одному и осознавший, что произошло и что за этим последует.

Он вскочил со своего места, разрываясь между желанием помочь брату и убить Клетиса прямо на месте. В следующий момент он уже повторил судьбу Тимеуса. Клетис не знал, что в людях может быть так много крови. Она все продолжала и продолжала литься из их ртов. Праздничный стол превратился в настоящее месиво. Консулы еще немного побились в конвульсиях, прежде чем испустить последний дух.

– Скоро наступит и твоя очередь, – Клетис обращался к императору, которому, по его расчетам, оставалось совсем немного.

– Не думал, что ты осмелишься пойти на такие меры. Тем более не ожидал этого от тебя, Морус. Мне казалось, что из нас ты всегда был самым рациональным, – Сатор щелкнул пальцами призывая телохранителей заняться своей работой.

– Не спешите. Ваш повелитель сейчас умрет. Нет необходимости погибать ради мертвеца, – консул так и не встал со своего места, а уверенность в его голосе заставила телохранителей остановиться.

– Убьешь меня. А что дальше, Клетис? Думаешь, сможешь справиться с империей лучше меня? Да подавись ты своей властью. Отпусти меня и мою семью, и я не буду чинить тебе преград.

– У тебя больше нет семьи, – консулу было непросто произнести эти слова, тем более когда он увидел, какую искреннюю боль эти слова принесли Сатору.

Клетис чувствовал себя отвратно и ненавидел себя в этот момент. Ему было проще убить конкурента, чем ранить его подобным образом. Император не сразу смог заговорить вновь. Консул видел, как на его дрожащем лице появились едва заметные слезы. Чаар стало не по себе: яд уже должен был подействовать, какой бы сильный иммунитет ни был у имперца.

– Я хочу, чтобы ты понял. Когда-то точно так же придут и за тобой. Надеюсь, в этот день ты вспомнишь меня. Если бы ты подготовился лучше, то знал, что я давно не пью чужого вина. – Сатор откупорил тубус и выпустил молнию на волю.

Телохранители сорвались со своих мест. Не ожидавшие такого поворота событий мятежники тоже выхватили свое стихийное оружие. Морус едва успел отразить удар своего императора. Волна силы заставила его упасть со стула. Перекатившись, он тут же вскочил на ноги и приготовился биться за свою жизнь.

Чаар вскочила с кресла, уронив его на пол. Высокие двери тронного зала распахнулись, и в него ворвался Хорив в окружении нескольких десятков подчиненных Чаар. Зал озарил свет молний. Клетис и Чаар-Тоа-Вал-Готэ сдерживали телохранителей, чтобы выиграть время для подоспевшей подмоги.

Морус вынужден был вступить с Сатором в бой один на один. Гнев придал императору сил. Из его фантомного меча выскакивали молнии поменьше и разбивали обшивку попадавшихся на пути колон. Не желая рисковать своей жизнью, Чаар поспешила укрыться подальше. Ей совсем не хотелось оказаться поджаренной в тот самый момент, когда все наконец пошло по ее плану.

Как бы ни были опытны телохранители императора, царица взяла с собой в столицу лучших из лучших. Защитники Сатора умирали, продавая свою жизнь за две или даже три, в бою с превосходящим противником. Заставив Моруса отступить, Сатор окинул зал взглядом, чтобы оценить ситуацию, и моментально осознал, что проиграл. Ему очень хотелось броситься прямо на меч предавшего его консула и поскорее покончить с раздирающей его болью утраты.

С другой стороны, он жаждал мести и не мог позволить Клетису остаться безнаказанным. Рука императора взмыла вверх, запуская молнию прямиком в каменный свод дворца. Лишенная контроля молния рассыпалась на множество маленьких молний, врезавшихся в потолок. Раздался оглушительный грохот, и тяжелые валуны вперемешку с мелкими осколками начали падать прямиком на головы заговорщиков.

Клетис ухватил Моруса и заставил того сделать несколько шагов назад. В противном случае героический защитник восточной стены рисковал оставить после себя лишь кровавое пятно. Неожиданный обвал на время отделил Сатора от нападавших на него убийц. Оббежав свой трон, он выбрался на балкон.

Взобравшись на парапет, он заглянул вниз, где на террасе под стенами дворца был высажен красивый лес. Прыгать было настоящим самоубийством, но и оставаться здесь означало продать свою жизнь за бесценок. Клетис и Морус уже перебирались через завалы, а Сатор был безоружен. Раскинув руки, он сделал шаг вперед.

Клетис опоздал лишь на секунду. Консул уже намеревался повторить прыжок императора, но Морус схватил его за руку. Внизу послышался хруст веток, столкнувшихся с падающим телом.

– Я рисковал всем не для того, чтобы мой новый император сломал себе шею в первый же день своего правления, – призвал он друга к здравому смыслу.

– Скажи остальным, чтобы начинали. Распорядись перекрыть все выходы с линий Публия и Аквиния, – отдал быстрый приказ Клетис.

Морус кивнул, радуясь тому, что его повелитель не отдался на волю эмоций. К ним уже подоспели остальные заговорщики. Из посторонних в зале оставались лишь безучастные эльфы. Упавший с потолка осколок пробил голову одному из слуг, но его стоящий рядом собрат даже не вздрогнул.

– Приберите здесь все. От эльфов избавьтесь. Все должно выглядеть так, как мы договаривались, – сказал Клетис, обращаясь к Чаар.

Хорив и остальные уже ввели в зал дюжину ялгов. Так и не сняв с их голов мешки, они умертвили их разнообразными способами. Тела оставшихся ялгов сейчас лежали в коридорах дворцах и личных покоях императрицы. Все должно было выглядеть так, словно заговор с целью покушения устроили именно они.

Этим шагом Клетис надеялся убить сразу двух зайцев. Консул прекрасно понимал, что ялги никогда не простят ему предательскую гибель своего легиона. Выставив их виновными и изгнав из столицы, он ставил своей целью запугать их. Настолько, чтобы у них и мысли не было высовывать свои ящерообразные морды и раскрывать пасти. Зворги и дарнау с радостью и без лишних вопросов поделят освободившиеся земли на третьем уровне города.

Сам Клетис в сопровождении Чаар и ее воинов устремился вниз, надеясь обнаружить изуродованное тело императора. Место падения они разыскали быстро даже в кромешной темноте. Рой прекрасно ориентировался в ночи. Хорив опустился на колено около одного из деревьев и окунул пальцы в лужу крови. Беглец выжил, но после такого падения вряд ли мог далеко уйти.

– Я хочу, чтобы ты нашла его. До рассвета. Иначе нам несдобровать. – Консул крепко сжал кисть царицы.

– Не переживай, он уже должен быть почти мертвецом. Мои слуги найдут его. Его голова станет моим подарком на твою коронацию, – оскалилась Чаар.

Сломавший несколько ребер и сильно повредивший ногу император выбрался из окружавшего дворец леса. Вдалеке он увидел патрульного, но не был уверен, может ли ему доверять. Сатор решил не рисковать. Подкравшись, он одним резким движением свернул тому шею. Чтобы не выделяться, император переоделся в его одежды, взял короткий имперский меч, а тело спрятал в кустах. Притворившись рядовым жителем центра Корпакса, беглец благополучно покинул имперский квартал.

Дверь трактира «Эльфийская песнь» открыл тот самый ялг, что остановил мистера Мерфи на площади. Последние полчаса аурлиец наблюдал через окно соседней таверны, как в дом один за другим входят ящеры. Ялг пропустил Эйдена вперед, и тот исчез в мраке помещения.

Днем аурлийцу удалось выяснить, что трактир был закрыт за контрабанду. То, что не конфисковали при аресте, обворовали мародеры. В зале стояла полная тьма, но свечи не зажигали осознанно. Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к темноте. Всего Эйден насчитал десять силуэтов.

– Мое имя Бадру, – представился уже знакомый аурлийцу ялг.

– Эйден. Я так понимаю, у нас общая цель? – У аурлийца не было никакого желания откладывать обсуждение, ставшее единственной причиной его визита.

– Если ты хочешь убить Клетиса, то да, – ответил ялг, которого звали Одит.

– Откуда такая нелюбовь к надежде империи? – спросил мистер Мерфи.

– Наши отцы погибли при его отступлении. Весь легион. Гордость нашего народа, – оскалился ялг по имени Ликет.

– Я был свидетелем их гибели. Их жертва позволила спастись остальным, – проговорил Эйден.

– Они встретили достойную смерть, но не по своей воле. Консул должен ответить перед нами за содеянное, – сказал Бадру.

– Что вы предлагаете?

– Глупо пытаться убить Клетиса в столице. Здесь он слишком хорошо защищен. Завтра войска должны начать свой марш на запад. Мы сможем подобраться к нему только в полевом лагере, – Ликет настолько разошелся, что даже ударил кулаком по столу.

На улице послышался какой-то шум. Посланные с линии Публия глашатаи возвещали ужасную весть об убийстве императора. Виновными в содеянном преступлении, по официальной версии, выступали исключительно ялги. Отныне их народ был признан вне закона и подлежал изгнанию из столицы. Голос призывал всех законопослушных граждан огнем и мечом искоренять скверну предательства. Заговорщики переглянулись, во взглядах их смешались гнев и ужас.

– Кажется, тебе не следовало останавливать меня тогда, на площади. Кто знает, я мог бы стать спасителем вашего народа, – полупечально, полуехидно улыбнулся аурлиец.

Подойдя к двери, Эйден отчетливо расслышал голос хозяина трактира напротив. Тот сообщал патрулю лантов о том, что видел, как в «Эльфийскую песнь» входили подозрительные личности, вне всяких сомнений принадлежащие к народу ялгов.