Читать книгу Подставка под микрофон, или Воспоминания журналиста. Часть первая - Константин Максимов - Страница 4

Звучное погоняло ППШ, как и следовало ожидать, Лёхе придумал штатный Петросян телекомпании Лапидарский. Впрочем, и фамилия у него оказалась подходящей – Шпагин. Так что особых усилий завзятому острослову прикладывать не пришлось. Впрочем, это прозвище подходило Лёхе не только по этой причине Он и сам был как знаменитый советский пистолет-пулемёт – весь какой-то ребристый, угловатый, очень внушительный и крайне надёжный. Но, как вскоре выяснилось, ужасно устаревший.

При первом с ним знакомстве Алексей произвёл на меня неизгладимое впечатление. В отличии от той же Иришки и других подобных ей подставок под микрофон, к работе своей относился основательно, я бы даже не побоялся такого слова – профессионально. Перед выездом на съёмку никогда не забывал о предварительном, то бишь уточняющем звонке – мол, и вправду ли состоится вышеуказанное мероприятие, или, по какой-то причине, всё-таки может отмениться? И обязательно залезал в интернет – дополнительно просветить себя касательно того, что такое он собрался снимать, дабы не выглядеть по приезду совсем уж круглым идиотом.

Также он работал и на съёмках, чётко, уверенно, точно зная – что он хочет услышать от людей, у которых берёт интервью. Особенное же почтение мне внушала Лёхина смелость по части записи стендапов – так называется приём, когда журналист сам появляется в кадре, чтобы продемонстрировать свою сопричастность к происходящему. Для ППШ ничего не стоило залихватски спрыгнуть в какую-нибудь недовыкопанную канаву, и, на фоне вяло шевелящихся с похмелья и поминутно перекуривающих работяг, с умной миной изречь что-нибудь эдакое. Значимое. Подчёркивающее важность творящегося.

Да и репортажи у него выходили точь-в-точь – выстрелы из пресловутого автомата. Одинаково эффективные. Особенно в благоговейный трепет меня повергало их начало. «400 тысяч тонн щебня с филигранной точностью отгрузили с начала этого года работники предприятия „Светлое прошлое“. Однако это только лишь начало долгого и сложного пути…» Такого уровня понимания происходящего и погружения в тему мне, как тогда казалось, не удастся достигнуть никогда. Разве что – спустя годы кропотливого труда.

Начальство к нему относилось соответственно. Стоило где-нибудь приключиться коммунальной аварии, стихийному бедствию или начаться подготовке к отопительному сезону, ни у кого не возникало вопроса «кого туда слать?» Конечно ППШ! Он всё вывезет!

Своего пика кривая моего уважения к Лёхе достигла после случая, когда ваш покорный слуга сотворил один из первых своих репортажей, или, скорее – нечто похожее на него, и сдуру посмел обозвать себя в его конце специальным корреспондентом. На что высшее руководство тут же указало мне пальцем, снисходительно сообщив:

– Специальный корреспондент это у нас Шпагин, а ты пока не дорос!

С тех пор в моей журналисткой жизни появился первый ориентир, к которому стоило стремиться. Правда, ненадолго.

Прошло полгода. Потом год. Другой. Третий. Эти самые пресловутые «400 тысяч тонн щебня» сначала поднавязли в зубах, потом откровенно надоели, затем начали бесить, а далее – стали уже притчей во языцех и предметом бесконечных шуток всё того же Лапидарского.

Другими словами, ППШ не развивался. Достигнув определённого уровня, он упёрся в него, как в потолок, то ли не желая, то ли попросту не имея возможности никуда расти. Ни вверх, ни даже вбок.

Лишь только однажды он сделал попытку прыгнуть выше головы. Когда ушёл из ГыТыРКи пресс-секретарём в одну из районных администраций нашей области. Однако долго там, не смотря на свою, казалось бы, природную предрасположенность к чиновничьей работе, ППШ не продержался, уже через полгода попросившись вернуть его на старое место. И родная ГыТыРКа приняла обратно блудного сына с распростёртыми объятиями. Что она, в принципе, делала всегда.

И Лёха снова, как в День Сурка, окунулся в привычный ему мир «400-от тысяч тонн щебня». Возможно поэтому он вскоре начал заливать. Сначала понемногу, а затем всё больше наращивая дозу. Впрочем, его профессиональной деятельности это не мешало. На работу он всегда приходил вовремя и продолжал штамповать там свои выстрелы-репортажи. Правда теперь уже – зачастую обдавая респондентов ароматами перегара. На этой почве его вскоре бросила жена.

Одним из тревожных симптомов, который в дальнейшем служил в телекомпании неиссякаемым источником для шуток Лапидарского и не только, стал инцидент, произошедший с ППШ на одной из многочисленных вечеринок, случавшихся на ГыТыРКе столь же часто, с какой периодичности у людей в больших коллективах бывают дни рождения. В самый разгар веселья, опрокинув очередную стопку «белой», Лёха вдруг громогласно заявил, что ему некогда больше бухать со всякими алкашами, и пора приниматься за работу. После чего уселся за свободный компьютер и принялся деловито настукивать на клавиатуре очередной свой «шедевр». Он делал какие-то правки, регулярно нажимал «пробел» и «ввод», подводя черту под абзацами, внимательно вглядывался в монитор, вслух проговаривал какие-то слова. В общем, трудился.

И только минут через пять мы сообразили, что делает он это, сидя за ВЫКЛЮЧЕННЫМ компом. То-то смеху было!

А однажды утром ППШ пропал. Просто взял да не явился на работу. Мы с коллегами сразу забили тревогу, поскольку явление это было доселе неслыханное. Для такого должно было случиться что-то из ряда вон выходящее. А когда стало известно, что незадолго до этого у Лёхи умерла мать, мы и вовсе впали в панику. Все пазлы сложились – он наверняка что-нибудь с собой сделал!

Однако обошлось. Выяснилось, что Лёха попросту проспал. Само собой – после сильного забуха. И на следующий день пришёл на работу, как ни в чём ни бывало. Разве что немного помятым. Некоторые злопыхатели злорадствовали – теперь то, мол, ППШ точно уволят! Однако, ко всеобщему удивлению, ни малейших санкций со стороны руководства не воспоследовало. Оно попросту сделало вид, будто ничего не произошло.

И после этого случая Лёха словно переменился. Ничуть не поменяв свой стиль работы, он как будто смирился со всем происходящим, бросил пить, и даже, кажется – начал получать от всего происходящего удовольствие. Кстати, до сих пор жив и здравствует. И, поговаривают – снова женился.