Читать книгу Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3 - Константин Стерликов - Страница 25

Комиссар Исаков поворачивается в тесном проходе и замирает… Странная перекошенная тень, наклоняется, зависая в любопытстве сверху! Качается из стороны в сторону, словно приглядывается и по контурам на человека мало похожа. И такое чувство, что как-то обволакивает самым непонятным образом. Будто набрасывается невидимая сеть…

Что-то происходит, странное и явно не дружелюбное. Как будто просыпается темный хищник и ищет случайную добычу. Боковое зрение не дает убедительного обзора. Угол скалы мешает… Лишнее шевеление тоже может стать роковым. Исаков медленно наклоняется в сторону, опускает руку на кобуру, нащупывает холодную рукоять трофейного парабеллума. Делает шаг…

Тень продолжает, завораживая двигаться ближе. Комиссар втыкает лучину в трещину стены и старается сам уйти в темноту. Как вдруг кто-то резко и громко чихает, заставляя чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. Вся суеверная система выстроенная воспаленным воображением, рушится.

– Значит человекоподобный, из плоти! – мелькает мысль в голове Исакова, – уже лучше… Теперь оружие поможет точно!

Во мраке раздается какая-то невнятная возня, щелканье, изменение формы – она словно сжимается, непонятные напевные звуки то ли неизвестного наречия, то ли глухой бухтящей под нос песни. В сумраке каменоломен что-то перекатывается и движется в сторону комиссара. Столкновения не избежать…

Исаков приготовившись, даже сам подается навстречу, огибает скалу и невольно отшатывается…

– Твою мать, Николай! Ты как черт на утесе сидишь! – выдыхает Исаков, опуская пистолет, – Ты зачем туда забрался? Так высоко? Под самый потолок?

– Может я и есть черт? – лукаво подмигивает сидящий, – А политрука Горошко мы забрали к себе в наши тайные глубинные проклятые обители. А ты уверен, что до сих пор комиссар Сергей Михайлович Исаков? А не кто-то другой?

– Хорош уже шапитошничать… Слезай уже! Я чуть башку тебе не прострелил с дуру! Итак все на взводе…

– Промахнулся бы в такой темени! – скалится сидящий наверху, беспечно свесив ноги, – Зачем слезать? Мне и здесь замечательно… Все видно, все слышно, обзор как на курорте, с горы Ай-Петри, аж дух захватывает, что еще надо? Давай, лучше ты ко мне!

– Чего там у тебя делать? Сидеть, нахохлившись в шинели, как ворона после дождя? – усмехается Исаков, – Подпирать своды агромадной толщины макушкой, и в грусти бесконечной куковать? Пожалуй, нет…

– Да брось, Сергей, давай до меня! Тут совсем другая картина открывается! Шикарная…

– Какая нелегкая тебя туда занесла? С тобой все в порядке, товарищ старший политрук? Помощь не требуется?

– У меня все отлично! – гудит из-под потолка довольный голос, – Я вознесся до каменных небес… И созерцаю подземного бога и ангелов его! Во всей их славе…

– Ты там не пьяный? Или просто веселишься?

– Я бы выпил… да нечего! Запас даров Диониса закончился. А до Желтовского топать далековато. Если у тебя что есть горячительного, не откажусь! Огонь в крови никогда не помешает…

– У меня только курево! Да сахар пара кусков… Чтоб в голодный обморок не упасть! На всякий случай. А то бывает, идешь в тоннеле, и голова вальсировать начинает, чувствуешь, что проваливаешься куда-то. И только в последние секунды выскакиваешь из всего этого! Не хватало еще комиссару без сознания в коридоре валяться… Какой пример! Мы должны быть впереди, образцом для всех солдат.

– Благодарю! Я перестал курить, – откровенничает Горошко, – что-то здесь как отрезало. А от сахара уже тошнит… Один он, похоже остался! После него пить охота невыносимо. То еще удовольствие! Воздержусь… Посижу тут, погляжу по сторонам!

– Так какая холера тебя туда забросила, Коля? – допытывается Исаков, – Что ты там все-таки делаешь?

– Размышляю… Пребываю в аскетически-духовных подвигах! – улыбается политрук, – Ко мне снизошло что-то… устанавливаю контакт с местными духами и богами. Прохожу обряд посвящения…

– Другого места нет? Кроме как коршуном сверху нависать?

– А чем тебе это не нравится?

– Да нелепо выглядит, сидишь на верхушке скалы, как орлан, караулишь рыбу плывущую подземную! На себя не похож… Весь взъерошенный!

– А сколько можно по норам ползать? Пора уже ощутить пьянящую мощь высоты! Человек – это звучит гордо! И он должен занимать соответствующее положение.

– Ну а если серьезно? Зачем ты здесь? – хитро прищуривается Исаков, – Ты ведь просто так ничего не делаешь… Это я точно знаю!

– Верно. Я зря время не привык терять… Ладно, сейчас спущусь, поговорим. А то сильно шумно стало, ты сам как черт из табакерки выскочил! Прошел бы тихо своей дорогой! Поднял переполох… Что все призраки наверно перепугались бравого вида красного комиссара! Погоди, я сейчас…

Горошко исчезает во тьме так быстро, словно его там никогда не было и все это просто привиделось, оставляя комиссара в недоумении, а потом неожиданно появляется из черноты мрака сбоку, едва не за спиной.

– Тьфу, ты! – вздрагивает Исаков, – Ну ты точно демон, Горошко! Ты как здесь возник вообще?

– Тут проход есть маленький, – поясняет политрук, довольный своим трюком, – едва заметный. Вообще эти катакомбы – вещь занятная! Годами можно ходить и удивляться.

– Мне эти удивления, как и всем остальным, давно уже поперек горла! Сидим как в могиле, в гробу каменном! Уж скорей бы на волю! К Свету… Надоело. Обычная полевая война курортом покажется после нашего подземелья.

– Война – она везде вещь гадкая! – замечает Горошко, – Кто вообще изначально это придумал… Еще в начале времен? И теперь эта порочная практика, жуткая технологическая схема реализуется в каждые приходящие века… А мы лишь послушные исполнители! Вынужденные… защищаться! Как можем.

– Ну давай уже, выкладывай, что тебя заставило по вершинам скал наш острых ползать? С ума сходить?

– Охота! Как обычно… Ничего особо не изменилось! – пожимает плечами политрук.

– И на кого ты охотишься? – усмехается Исаков, – На крыс? Так высоковато… А кроме них у нас и нет никого!

– Почти угадал.

– В смысле? На животных или привидений?

– На крыс я и охочусь, вернее на одну… Которая больно шустро по нашему гарнизону гоняет. И покоя не дает. И после нее могилы наших товарищей остаются… И одна из них полковника Ягунова!

– Так, это уже что-то… интересное вырисовывается! – приглядывается к товарищу Исаков, – Ну-ка, теперь поподробней, будь любезен…

– Предателя я ловлю! А здесь позиция просто замечательная. Лучше не придумаешь!

– Почему именно здесь? А не в другом месте?

– А ты сам посмотри, приглядись внимательней! – наклоняется ближе Горошко, – Это же «узловая станция», пересечений всех путей из батальонов, штаб недалеко, хозяйственные службы… Отличная тропа для зверя, вышедшего на охоту! Но только он не знает, что теперь и на него охотятся… и за ним наблюдают. Правила игры изменились!

– И как? Получается? Результаты есть?

– Есть кое-что… Приметил одного! Шныряет будь здоров… И главное не числился по начальным спискам в мае, я проверял, а ныне кочует из одного подразделения в другое, как вирус во время эпидемии! И все ближе к командному составу льнет… Или там где какая-нибудь деятельность начинается!

– Ну ты даешь, Николай! Такую деятельность развел. Тут романы Дюма отдыхают… Тайная служба короля и кардинала. И степень продуманности в тьме нашей, где и себя не всегда узнаешь… И это ты все один?

– Нет, конечно! С Никифоровым в связке… Естественно! Одна голова хорошо, а Змей-Горыныч лучше! – улыбается политрук, – Каждый отвечает за свое. А вместе вся и мозаика складывается!

– И кто этот предатель? Может его уже сцапать, чтобы дальше делов не наделал?

– Рано… И ошибка тоже не исключена! Вот когда будут железные доказательства, тогда и возьмем, пикнуть не успеет… Он нас никуда не денется!

– И кто он, как думаешь, немец, агент засланный? Или из наших, кто скурвился?

– Все может быть… И первое и второе! И даже изысканное сочетание того и другого… Гремучая смесь редкостной гадюки!

– Это как?

– Белогвардейщина… На службе у Гитлера! Они же все валом поперли на Восточный фронт, как услышали, что немцы пошли большевиков убивать! Достали все свои старые нагайки и сабли… И вперед, трудовой советский народ резать! А уж в диверсионные отряды типа «Бранденбурга 800» добровольцев хоть отбавляй… Для немцев это настоящее сокровище! Боевой опыт, чистый русский язык, знание привычек и быта. Идеально! Вот и бегает какой-нибудь красавец поручик или штабс-капитан недобитый в Гражданскую, и указывает фашистам, куда газ лучше пустить, где взрыв сделать, как командира полка устранить! Смекаешь? И такую падлу от своих ничем не отличишь, так как в доску свой – русский! Со всеми народными прибамбасами. И может не один, а целая диверсионная группа! Тут ведь в мае какой хаос творился? Заходи кто хочешь! Занимай место и вливайся в гарнизон… Главное – сражайся! И никаких особых документов и вопросов. Раздолье для немецкой разведки!

– Это ж сколько они нам зла принесут, и крови прольют больше чем немцы! Свой народ, славяне… Что за кошмар! Идти в одном походе с иноземцами, сжигающими нашу землю! Каким упырем надо быть, чтобы стрелять в своих кровных братьев! Шакалы…

– А как же! Вот поэтому эту мразь и возможно не одну, выловить и уничтожить надо… Вот поэтому, дорогой Сергей Михайлович, я и сижу на скалах сутками везде, прячусь в проходах, наблюдаю за всем…. Как шут гороховый! Ну фамилия обязывает… как никак! Тут дело непростое, и все средства хороши. Никто от предательской руки погибнуть больше не должен. Понимаешь?

– Конечно! Я бы и сейчас к тебе на скалы поскакал, объясни ты все сразу… А то пойми тебя что делаешь, и что с тобой творится. У нас уже есть случаи помешательств. Никто в этой тьме ни от чего не застрахован!

– Ну не буду же я тебе орать на все галереи про ловлю диверсантов! – улыбается Горошко, – Даже здесь в этих катакомбах, стены имеют свои уши, и весьма большие! Поэтому сейчас я с тобой шепотом говорю… Чтоб только ты слышал. И никто больше!

– Ясно, моя помощь нужна в столь пикантном деле? А то я готов… На любые задания, любые засады, чтобы эту сволочь выловить и к стенке поставить!

– Нет, пока все под контролем! Сеть расставлена… Ждем когда зверек нацистский попадет, запутается! Пока его внимание притупили, пусть проявится. А там его сразу и спеленаем «в лучах славы», удивиться не успеет… Каким бы матерым шпионом не был, от нас не уйдет!

– Ну а если это все предположения? – глаза Исакова сверкают в темноте, – И нет никакого предателя в гарнизоне, а вся эта гадость наверху работает? Из пленных и прочих?

– И такое может быть… Но исключать варианты пребывания диверсанта среди нас мы не можем! Это просто преступно!

– Согласен, – кивает Исаков, – отработать нужно все версии. И за Ягунова Павла Максимовича отомстить! Со всем праведным гневом… Такого человека потерять! Невероятно… Так нелепо и рано погибнуть! Ему бы жить и жить! До генерала дослужиться… Вот был командующий армией! Блистал бы как Суворов и Кутузов… О нем бы легенды и песни слагали! Кстати о работе, драгоценный Николай Прокофьевич! Что-то я не вижу тебя на проведении плановых партийных собраний. Ловля диверсантов это прекрасно и романтично, но есть еще наши непосредственные должностные обязанности. Ты вообще, этим занимаешься?

– А как же! – лукавая улыбка растет на лице политрука Горошко, – В новом ключе! Так сказать с местной спецификой… Все хорошо, только моя аудитория исключительно духи и приведения… Я им основы марксизма-ленинизма втолковываю! Склоняю на борьбу с мировым капиталом! Мобилизую в шеренги Красной Гвардии! Новый род войск у нас будет. Призраки катакомб… С такими хрен справишься!

– Мы и сами уже как призраки! Мало чем отличаемся… Я тебя серьезно спрашиваю, это не шутки! Наша работа важна не менее чем какая-либо другая. На нашем Слове гарнизон еще и держится… Уйдет комиссарское пламя в этой тьме, все развалится!

– Я все это понимаю! Если серьезно, Сергей, у нас комиссаров хватает для собраний с лихвой! Каждый второй или политрук или замполитрука! Солдат меньше наверно… Честно не вижу смысла и мне на десятый раз повторять прописные истины. Я такой один слегка отколовшийся, вышедший из колеи. У меня сейчас другие задачи! И водоснабжение и вот теперь шпионские страсти. Мне забот хватает и без регулярных партсобраний с личным составом. Со штабом все согласовано. Так что нарушений с моей стороны нет! Просто перебросили на другой фронт… Закончится эта канитель с поиском предателя и пойду опять пламенные лекции читать о проклятых фашистах и капиталистах. Как и раньше!

– Ясно. Удачи тебе в охоте на фашистского хищника! Оборотня… Хуже нет, когда в своих рядах враг появляется. Удар откуда угодно может придти.

– Человек – вообще явление непроницаемое и непредсказуемое! Сколько в нем всего кроется и что из него может выскочить – ангел благословляющий, или дракон огнедышащий! Пойди, угадай! Себя и то мало знаем… В мгновение все может поменяться!

– Да, жизнь – как шарада! Постоянная… Вроде разгадал, а за ней еще одна и еще… И так до бесконечности. Чем дольше живешь, тем больше запутываешься! Аккурат как в нашей Катакомбе… Странноватый ты все-таки сегодня какой-то, Николай! – приглядывается Исаков, – Будто чужой и я тебя первый раз вижу! Что за наваждение? Или со мной уже что не так?

– Мы все здесь меняемся, выйдем, прежними не будем! После такой подземной одиссеи… Кто сможет самим собой тем, светлым беспечным радостным человеком остаться? Мы сколько здесь мрак впитываем? Если на белый лист черной краски пролить, назад такой же лучезарной он уже не станет… Так и мы, погружаемся вниз все больше, заливает нас волнами мрака как тонущий корабль, а мы все боремся! Не сдаемся… Но природа наша другой становится. Опустив руку в огонь, огнем становишься… Странный я говоришь? А с чего ты взял, что я – это я? Вот кто сейчас перед тобой стоит? Можно сказать уверенно? Телесная вывеска ничего не значит. И вообще может это не я? – смеется политрук, – Нет больше Николая Горошко… А я – произведение темноты Подземелья! И Тьма зовет… всех! К себе… в свои тайные сокровенные обители!