Читать книгу Сомбра: театр машин - Krasnich - Страница 6

Город упал в сизую дымку. По темным улицам, расчерченным островками света от оранжево-желтых фонарей, протянулась мрачная морось. Низины в мостовых заполнили одинаковые лужи. Зай поднял ворот куртки и нахохлился, выдохнув облачко пара: ночью холодало, а простыть не хотелось. К счастью, дождь почти перестал. Воздух наполнился звенящей свежестью, граничившей с невыносимой духотой. Нос заложило, а на груди образовалась не проходившая тяжесть.

Зай остановился, заслышав тихие шаги. Брови хмуро сошлись на переносице. Обернувшись, он встретился взглядом с серыми глазами, смотревшими из-под темного капюшона. Он уже видел эту девушку сегодня.

Худые пальцы порхнули по борту пальто белыми мотыльками. Девушка прошла мимо. Неспешно, выверяя каждый шаг, Зай двинулся за ней. По мерцавшей в лунном свете россыпью стеклянных жемчужин улице они пошли вдвоем. Их путь лежал в одну сторону. Когда у дома Часовщика оба остановились, Зай рассерженно схватил незнакомку за локоть. Девушка, послушная движению, обернулась, будто осенний лист дрогнул на ветру.

– Зачем ты здесь?

Она повела взглядом в сторону, будто не до конца осознав вопрос. Глухая заученная фраза прозвучала странно-высоким голосом:

– Я Ангел.

Это все объясняло. Мало кто из жителей мог гулять в комендантский час, но ангелы – они на своей волне. Зай медленно разжал задеревеневшие пальцы и отступил. Плохо. Все очень плохо, если она явилась сюда.

Он нетерпеливо взлетел на крыльцо. Незапертая дверь открылась легко и без скрипа. Зай ворвался в магазинчик, глотнув воздух ртом. Пусто. Размашисто он заглянул в жилую комнату – никого. Подбежав к окну спальни, выглянул на улицу, но не обнаружил здесь ничего. Только Ангел задумчиво изучала отпечаток ботинка, налитый мутной водой. Крыши отсюда было не разглядеть. Впрочем, если бы Восьмой был на месте, он бы уже среагировал. Зай успел достаточно натоптать кругом, а вариант, что напарник уснул, исключался. Тот слишком хорошо понимал риски.

Ангел прошлась вперед, сунув ладони в карманы плаща. Привстав на носочки, она покачнулась будто тростинка, а потом двинулась по узкому переулку. Зай спешно выпрыгнул из окна, приземлившись носом берцы в лужу. Недовольно цокнув языком, он поспешил за девушкой.

Среди всех работников Депо ангелы были самыми неприятными. За ними всегда стелился трупный след. Охотники и вальты разбирались с сомбрами и людьми, но, когда на дело выходил ангел, без чужой души он не возвращался. И сейчас Ангел шла по следу той сомбры, за которой охотился Зай. Оставалось гадать, чье бездыханное тело встретит в конце пути – Часовщика или Восьмого.

Девушка брела медленно, словно под гипнозом. Зай невольно поглядывал на часы: стрелка взбесилась и крутилась во все стороны; ее тянуло и к сомбре, и к гнезду. Алькалин был бесполезен.

Череда домов сложилась нескончаемым лабиринтом, сплетавшимся из именитых улиц и безымянных закоулков. Из подвального окна высунулась жирная крыса, поведя розовым носом. Она юрко перебежала дорогу, неся на хвосте выводок уцепившихся друг за дружку крысят. Ангел замерла, пропустив их, и только после продолжила путь.

Старая вывеска с изображением сапога скрипнула на ветру, покрывшись фиолетовыми мурашками занимавшегося рассвета. Длинный проспект исчез из виду, оставив вместо себя пересечения коротких улочек и бульваров. Они пронизывали Лунный город подобно паутинным нитям. Случайный путешественник с легкостью бы заблудился, но для опытного охотника они угрозы не представляли. Как и для пронырливой сомбры, имевшей множество мест для успешных пряток. Кошки-мышки длиной в вечность, они никогда не кончались. Порядок был одинаков, ему следовали неизменно. Такова была сама жизнь, подчиненная традициям Аркуса и его правилам.

Плотный туман заволок реку, Ангел спустилась к воде. Заросшие багровым мхом ступени хлюпали под подошвой. Под набережной обнаружилось отверстие круглого канализационного входа. Прутья решетки проржавели, кое-где причудливо изогнулись, а парочка и вовсе отсутствовала. Просочиться сквозь них вышло без труда.

В канализации веяло холодом и сыростью. Зай достал из кобуры пистолет. Тьму разогнала старая зажигалка, колесико которой еле выщелкивало искру. Пламя вспыхнуло спустя пару чирканий пальцем. Зай пригнул голову, остерегаясь толстых труб, и побрел следом за девушкой.

Неглубокие лужи растеклись на дне ровным слоем. Постепенно труба расширялась, пока не вывела к железной двери со сорванным замком. От прикосновения на фалангах осталась черная жижа. Оттеснив Ангела в сторону, Зай снял пистолет с предохранителя и первым протиснулся в просторный подземный переход.

Лампы в стенах тускло мигнули. Освещение проложили по основной части канализации, зажигалка здесь не требовалась. Зай вскинул пистолет, прислушавшись. Из ближней трубы звонко капнуло в водный поток, пролегший между двумя берегами туннелей. Ангел неспешно пересекла мостик и сошла налево.

Затхлый сырой воздух проникал под кожу. Бесчисленные ответвления уходили от основного рукава развилками каналов. Поговаривали, что часть них выходила за пределы города. Временами из одинаково-темных труб доносился хлесткий стрекот и чудилось, что их обитатели щерятся иглами в ожидании человеческих жертв.

В один момент Зай потерял направление и понимание, под какой частью города находится. К счастью, Ангел уверенно шла вперед и не сворачивала с пути. Наконец, они очутились в тупике. Ангел уставилась в него долгим взглядом. Зай встал рядом.

На кладке, кое-где посыпавшейся, отпечатались следы когтей и кровавые подтеки. Нахмурившись, Зай прощупал стену сверху донизу. Серый кирпич поддался внутрь со скрежетом. Стена отъехала в сторону, открыв погреб с ящиками и окованными железом бочками.

Ангел обернулась к Заю. Ее глаза смотрели спокойно и умиротворенно, будто она заранее знала все, что произойдет. Словно она не сомневалась в том, что встретит охотника, который сделает за нее всю грязную работу. Впрочем, она действительно могла знать. Логики ангелов не понять, они словно не от мира сего. Зай кивнул и вложил пистолет ей в ладони.

– Знаешь, как пользоваться?

Она не ответила, но оружие приняла. Зай вытащил из поясных ножен рукоять, быстро провернул кольцо на ней. Лезвия вынырнули наружу и сложились в меч, оплетенный цепями-сочленениями. Последний раз взглянув на Ангела, Зай ступил в пропахший маслом погреб. Держась нагромождения ящиков, он крался, пока не услышал детский голос. Сомбра повторяла детскую считалку для салочек.

Раз, два, ночь пришла.

Три, четыре, гость в квартире.

Пять, шесть, хочет съесть.

Семь, восемь, луну спросим.

Девять станет убивать,

А десятый выживать.

Зай прилип к стене, задержав дыхание. Выждав немного, он медленно высунул за угол острие меча. На гладкой поверхности мутными пятнами отразились силуэты. Точно разобрать происходящее не вышло, так что пришлось выглянуть самому.

Посередине залы стоял деревянный стол. За ним на переделанных из ящиков стульях сидели Часовщик и Восьмой. Головы обоих безжизненно клонились вниз. Они были привязаны, а их одежду покрывала черная жижа. Лицо Часовщика отливало мертвенной бледностью, рубашка на груди пропиталась влагой. На висках Восьмого ржавыми разводами запеклась кровь. Перед ними вперемешку теснились чашки и тарелки, на единственном блюде возвышалась гора тухлого мяса. Резкий запах не перебивало даже машинное масло, кое-где пролившееся из бочек.

Считалка стала громче. Из-за ящиков показалась девочка лет восьми с кувшином. Подойдя к столу, она поставила ношу рядом с Часовщиком. Ее когда-то светлые волосы в беспорядке висели грязными комьями. Замызганное платьице, напоминавшее мешковину, доходило до колен. Его украшали бестолково прилепленные ярко-розовые банты, такая же розовая лента подвязывала пояс.

Девочка могла бы сойти за беспризорницу, если бы не пластины, обильно покрывавшие тело. Так, ступни обивал металл, делая их похожими на птичьи лапы. Запястья прятались под медными перчатками, а из выреза платья вверх уходили стальные чешуйки до скул. Слияние не затронуло глаз, только над бровями пролегли две параллельные линии. Зато полностью охватило горло – и голос отдавал механикой куклы.

– Папочка спит, братик спит. А Ткачка не спит, Ткачка готовит. Хорошая Ткачка.

Она подхватила кусок вырезки и отправила в рот. Раздвоенный язык утянул добычу внутрь. С наслаждением прожевав, девочка вновь скрылась за ящиками. Зай покинул убежище как можно тише и короткой перебежкой достиг Восьмого. Приложив палец к его шее, Зай выдохнул с облегчением: пульс был. Наскоро разрезав веревки, он подхватил Восьмого на плечи и потащил за угол. Самым сложным оказалось удержать меч так, чтобы тот не бряцнул о пол.

Зай усадил Восьмого на пол и собрался вернуться за Часовщиком. Но напарник резко распахнул глаза. В черных зрачках прямо за плечом Зая отразилась пасть, полная металлических клыков. Восьмой отвалился в сторону, чудом избежав смертельного попадания.

Развернувшись литым движением, Зай принял удар на меч. Пятки проехались назад, а сам он впечатался в стену лопатками. Со скрежетом пасть сомкнулась на лезвии, брызнув черной слюной. Истошный визг, смешавшись с металлическим клацаньем, затопил пространство. Челюсти, соединенные с головой цепями, вернулись обратно, прижавшись к лицу. Щелкнули механические позвонки. Ноги и руки сомбры удлинились паукообразно, а лицо вознеслось над телом. Сейчас Ткачка напоминала гигантского богомола.

Заостренные лапы перебрали в воздухе, готовясь к прыжку. Зай рванул в сторону, противоположную проходу. Вскочив на бочку, он выставил меч как раз вовремя, чтобы блокировать очередной удар лапы, больше похожей на обоюдоострый клинок. Сила, вложенная в атаку, заставила покачнуться.

Повалившись на пол, Зай кувыркнулся: следующий выпад Ткачки пришелся на бочку. Вязкое масло брызнуло, окатив с головы до ног. Ткачка издала стрекочущий вскрик. Зай немедля воспользовался задержкой и побежал к сомбре, выставив лезвие для колющего удара. Когда до столкновения оставалось всего ничего, сомбра подпрыгнула, прилипнув к потолку. Ее челюсть снова сорвалась с лица.

– У Ткачки будет новый братик!

Зай проехал вперед, подошвы заскользили по мокрому полу. Он успел развернуться, чтобы не оказаться спиной к твари. Клыки с лязгом вгрызлись в меч. Зай грохнулся назад, пасть сомбры возникла в пугающей близости от шеи. Еще немного и достанет. Вместе с проворотом запястья плоская сторона клинка уступила место заточенному лезвию. Оно жадно впилось в закровоточившие десна.

Челюсти разжались с верещанием. Зай замахнулся и в один удар отсек крепления, на которых они держалась. Язык колыхнулся, выдав в лицо струю черной крови. Тьма упала на глаза. Рядом с грохотом рухнула сомбра.

Отползя назад, Зай промокнул веки рукавом. Их нещадно щипало и жгло, происходящее виделось с трудом и словно сквозь плотную завесу. Но останавливаться было нельзя. Перехватив меч, он кое-как поднялся и сразу поймал сильный удар в грудь. Под курткой отчетливо хрустнуло ребро.

Спиной Зай отлетел в груду ящиков. Часть из них благополучно развалилась на доски, другая впилась острыми углами в тело. Неясный силуэт сомбры распластался на полу, как перевернутый жук. Тварь злилась и беспорядочно махала лапами, из ее рта хлестала черная жижа. Зай выжил, потому что удар вышел машинальным, а не прицельным. Сомбра задела его случайно, пока искала отрубленную часть себя. Если не выйдет убить ее, пока слаба, потом с ней не справиться.

Длинная лапа перевернула стол. Часовщик отвалился в сторону мешком с песком. Сомбра выхватила из обломков металлические куски и впечатала их в свое кукольное лицо.

Подобравшись, Зай рванул к цели. Он плохо видел, но планировал вспороть брюхо твари, пока та отвлеклась. При движении внутренности обожгло адовой болью, как если бы кто-то прижал к желудку раскаленную кочергу. Сморщившись, Зай вложил последние силы в удар.

Перед глазами поплыло, лезвие предательски соскочило. Сомбра, оторвавшись от склеивания себя, взревела. Она пригнулась и встретила меч на броню загривка. Ее лапы устремились к Заю. Последнее, что он успел сделать, так это ступить в сторону. Бок оцарапало, и эта вспышка вывела боль на новый уровень. Зай пошатнулся, меч выпал из ослабевшей руки. Это был конец, окончательный и бесповоротный. Сомбра, повинуясь движению, пронеслась мимо, что выиграло пару секунд. Но сопротивляться дальше Зай не мог.

Пересохшие губы исказила слабая усмешка. Страха не было, как и сожалений. Единственное, о чем Зай подумал – жаль, что он не сможет увидеть Райви еще раз. Впрочем, быть может, он встретит ее после смерти. Было бы неплохо.

Сомбра развернулась, подняла клешни. Взмах – ее глаза остекленели, а в конечностях не осталось силы.

– Па… почка…

Голос дрогнул, исказившись. Голова непонимающе дернулась и упала вправо. Тело провалилось под своей тяжестью, открыв взору щуплую фигуру.

Восьмой хватал воздух ртом как рыба на песке, он еле стоял. Алебарда выпала из рук, а черные глаза безумно округлились. Он пошатнулся, схватился за живот и согнулся. Его вырвало. Зай хмыкнул, кое-как сел, прижавшись спиной к пробитой бочке. Из нее понемногу вытекало масло. Смерть на сегодня откладывалась.

– Ты мне свидание сорвал.

Зай прижал бок ладонью. Восьмой выпрямился и утер рот. Казалось, напарник начал привыкать к непростой жизни охотника. Без напоминаний он слепо тыкнул пару раз по часам, нашел нужную кнопку и вызвал Аркус. Зай еле заметно улыбнулся. Быть может, из этого парня все-таки выйдет толк.

Покачнувшись, в залу вошла Ангел. Она обвела место боя долгим взглядом, задержалась на лице Восьмого, а после, аккуратно переступив масляные и кровавые лужи, добралась до Часовщика. Низко опустив голову, Ангел коснулась его век и закрыла их. Вместе с этим по ее ладони скользнул слабый свет, перелившийся в маленькую шкатулку. Убрав ее, Ангел подошла к Заю и передала ему оружие. Дальше, ни слова не сказав, покинула подвал. Ее ждали важные дела, о которых простым охотникам знать не дозволялось.

– Вот же, – раздраженно хмыкнул Зай. – Сейчас бы сладкого…

Восьмой присел рядом с бочкой и протянул изрядно помятый абрикосовый леденец. Леденец точно принадлежал Заю, но был выкраден Восьмым неясно, когда.

– Я все думал, куда они пропадают.

Зай отправил угощение в рот, в очередной раз скривившись от движения. Восьмой уставился тупым взглядом на собственные руки, обхватившие колени.

– Ты мог умереть, но спас меня.

Удивленно приподняв брови, Зай скосился на напарника. За ночь тот стал много взрослее. Наверное, не стоило спрашивать о том, чего он успел насмотреться, пока сомбра тащила его в свое логово. Чем меньше знаешь, тем меньше кошмаров с человеческими лицами приходит по ночам.

– Я ведь говорил. Напарники, помнишь? – невеселая ухмылка. – И ты тоже меня спас. Мы квиты.

Оба замолчали. Стекавшее из бочки масло неприятно хлюпало, капля за каплей разбиваясь об пол. Потрескивали тусклые светильники, украшавшие стены. А двое сидели бок о бок напротив обезглавленной сомбры, и каждый из них думал о том, как им повезло сегодня остаться в живых.