Читать книгу Вежливые журналисты - Кристина Игоревна Безумнова - Страница 2

– Это что за заголовок?! Вы, что, хотите, чтобы с нас даже кони ржали? В таком случае напишите вместо зага «ЖОПА»! Большими буквами! – наш милейший главред Тихон Сергеевич Допобедный не в духе. Хотя когда он в нем бывает?

На больших редакционных часах – 19:40, время, прямо скажем, домашнее, и думать над какими-то заголовками нет ни сил, ни желания. В итоге получают все: два зама, отдел корректуры и верстки, а также, разумеется, сам автор, который не смог придумать приличный заг к собственному материалу. Опять газету в типографию отправят не раньше 21:00.

Просто шеф любит все доводить «до победного» (и неважно, сколько рабочих часов это займет), фамилия у него донельзя говорящая, а вот с имечком родители явно промахнулись: ну разве Тихона может быть слышно в соседнем здании? Впрочем, если верить значениям, это имя вовсе не связано со словом «тихий», с греческого оно переводится как «судьба».

О да! В июне 2013 года по приглашению республиканских властей наша «судьба» пятидесяти девяти лет от роду прибыла в Симферополь аж из Киева – чтобы не просто возглавить, а полностью модернизировать «Крымского обозревателя» (газете в 2014-м исполнится 80 лет!), следовательно, в разы увеличить число подписчиков, повысить тираж.

В украинской столице Допобедный несколько лет руководил довольно известным общественно-политическим изданием, о нем отзываются как о матером профи, приветствующем новаторство. А вот характер у Тихона Сергеевича – будь здоров.

Спорить с ним абсолютно бесполезно. Идеальным, по его мнению, в газете должно быть все – от рубрики к статье до подписи под фотографией. Заголовки – вообще отдельная песня.

За банальные, глупые, неинформативные заги шеф готов подвергать провинившегося изощренной словесной порке, и уж там «информативность» обычно на высоте, точнее – нужной «этажности». Не терпел он и откровенного цинизма.

И в этой связи однажды на планерке рассказал нам случай: в некоем киевском еженедельнике в колонке происшествий опубликовали историю с семьей, которая поела некачественную семгу и отравилась (к счастью, не насмерть). Публикация имела заголовок «Рыбки захотелось?!».

Но самое интересное, что спустя некоторое время в нашей газете вышел материал «Рыбки хочется!», правда, повод по сравнению с предыдущим был безобидный: активное потребление Крымом импортных морепродуктов.

А вот тот заг, который в начале повествования Допобедный собирался заменить на лаконичное «жопа», звучит действительно по-дурацки: «Горел паром? Это очень опасно». Причем вместе с паромом рисковала сгореть и вся редакция – такие гневные искры летели от главреда.

Наконец, что-то бурча себе под нос и громко топая, он скрылся в своем кабинете, показательно хлопнув дверью.

Заканчивался пятидесятый день пребывания великого модернизатора в лоне «Крымского обозревателя».

На следующее утро коллектив ожидала большая планерка по итогам фокус-группы, проведенной первым замом Сергеича Петром Туваевым, которого тот привез с собой из Киева.

Петя (по отчеству к нему не обращались) – пожалуй, самый колоритный среди всех персонаж. Родившийся где-то в Мордовии, он за свою 36-летнюю жизнь сменил несколько городов, трудился в разных изданиях, и везде его иначе как «правой рукой» не называли.

Достигнув поставленной цели в одном месте, холостяк Петя легко устремлялся в другое, нигде надолго не задерживаясь. Усердные попытки главных редакторов оставить Петю при себе «хотя бы еще на годик» ни к чему не приводили: тот не был падок ни на «блестящие перспективы», ни на «существенное повышение зарплаты». И ведь деньги его и впрямь не интересовали, во всяком случае, аскетичная внешность являлась тому подтверждением.

Излюбленный Петин look – клетчатая рубашка, заправленная в темно-синие, на редкость неудачные джинсы с высокой талией, и сандалии, надетые на носки. Прибавьте сюда внушительный рост и рыжеватую бороду, делающую его старше. Дорогих часов, украшений он не носил, пользовался самым обычным «пенсионерским» мобильником.

Однако в отличие от Допобедного Туваев был очень сдержанным, тактичным, а главное – веселым человеком, умеющим впопад похохмить. Собственно, за это его и уважали.

Для нас оставалось загадкой, как этот разудалый сторонник кочевого образа жизни смог почти пять лет бок о бок проработать с хамоватым Сергеичем в Киеве, не сбежав, по обыкновению, через года полтора-два, более того – поехать в качестве его правой руки в Крым, на неопределенный срок. Скорей всего, имеет место некий шантаж, решили мы, и на том успокоились.

********************

В просторном и прохладном из-за работающего кондиционера зале пресс-центра шеф, тяжело глядя на своих подопечных (ага, до сих пор злится по поводу парома), заговорил с подчеркнутым раздражением:

– Как вы помните, пару недель назад я попросил Петю провести фокус-группу среди читателей, чтобы понять, на каких темах нам следует делать акценты, а чего, возможно, стоит избегать. Увы, бумажная газета, пусть даже ежедневная, не в состоянии обогнать электронные СМИ, но она может быть ярче, глубже, достовернее, влиятельнее. К этому нам и нужно стремиться. Поэтому слушаем внимательно и по ходу задаем вопросы.

Петя, шурша листками, поднялся со стула, зачем-то откашлялся (волнуется, что ли?):

– Вот, коллеги, что удалось выяснить. Я буду читать по пунктам, хорошо? Первое: читателей раздражает, когда журналист многословен и пытается покрасоваться перед ними витиеватыми фразами. Тем не менее, они ценят, когда в газете есть яркие узнаваемые авторы. Второе: читатели хотят, чтобы журналист не навязывал им собственное мнение по спорным вопросам, а изложил факты и дал комментарии экспертов – возможно, имеющих противоположные точки зрения.

Третье: наличие материалов о действиях властей зачастую рассматривается читателями как сильная сторона издания: «Мы хотим знать, что они (власти) делают, ведь от этого зависит наша жизнь». Четвертое: верующие люди были бы рады расписанию паломнических поездок, всяких церковных событий. Пятое: кроссворд, гороскоп, лунный календарь и другие проходные элементы воспринимаются читателями как важные и интересные. Шестое…

Зевая, я аккуратно сунула руку в пачку со своими любимыми желейными конфетками в форме мишек. Когда рот занят чем-то вкусным, столь обстоятельные совещания в начале дня раздражают меньше. Сидя на последнем ряду (привычка, оставшаяся еще со школы), я начала наблюдать за коллегами, пытаясь угадать их реакцию на Петино ораторство.

Так, с Никитой, нашим искусником по части криминальных новостей и всяких происшествий, единственным в редакции, да и вообще в крымской журналистике обладателем «рукавов» (это тату на обеих руках, от запястья до плеча), все понятно: традиционно уткнулся в планшет, наверняка осваивает очередную «бродилку».

Пухленький Владлен-спортсмен (потому что строчит о спорте, но с таким же успехом мог бы им еще и заняться), чуть наклонившись, что-то шепчет в изящную шею впереди сидящей златовласки Анюты, специализирующейся на темах образования и здравоохранения. Ее кокетливый смешок отвлекает немного картавящую оптимистку Настю, систематически посещающую мероприятия в сфере ЖКХ и туризма.

А вот пытливую Нинку, одинаково талантливо пишущую обо всем, будь то военные перезахоронения или годовщина создания бюстгальтера, фиг отвлечешь. Правда, сейчас она, как по мне, больше поглощена не спичем Пети, а его нехитрым прикидом.

Костя с забранными в хвостик волосами, которому классно удаются исторические и краеведческие очерки, явно озабочен: сидит, подперев щеку рукой. Наверное, обдумывает свое скорое выступление в модном клубе: Костя у нас еще и гитарист.

Фотокорреспондент Даша, обладательница пылко-рыжей шевелюры и II взрослого разряда по легкой атлетике, делает художественные наброски в блокнот.

Я шаловливо кидаю желейным мишкой прямо в Мишку, ведь он сидит ко мне ближе всех. Мишка оборачивается и устремляет в меня изумрудную благодать своих глаз. Хороший мальчик, душевный, при том, что пишет преимущественно о политике. Впрочем, сердца читателей он периодически покоряет статьями, посвященными вопросам нравственности или веры, которые готовит при наличии времени и желания.

Похоже, Петю внимательно слушает лишь Варвара Васильевна Чернобривец, второй зам Допобедного и наша горячо любимая, мудрая, заботливая наставница, прослужившая «Крымскому обозревателю» более 30 лет.

Теперь пора бы представиться и автору этих строк. Меня зовут Ульяна, мне 28, основная сфера деятельности – культура. С самого начала меня определили в так называемый «загонный отдел», оперативные материалы я пишу крайне редко, поэтому вольна сама выбирать себе темы.

В приоритете – рецензии на премьеры местных театров и детища гастролирующих коллективов, а также еженедельная афишная подборка, интервью с работниками крымской Мельпомены, обзор многочисленных фестивалей.

Время от времени приходится писать и некрологи о знаменитых советских артистах (Владлен-спортсмен, с утра прочитав в интернете о смерти кого-либо из великих, перед планеркой с шутливым цинизмом заявляет мне: «Ульяша, готовься, очередная ЭПОХА померла»).

Владлена, кстати, хлебом не корми – дай кого-нибудь подколоть. Однажды я готовила материал о симфонической премьере нашего замечательного Крымского академического украинского музыкального театра, посвященной, в частности, творчеству Арама Хачатуряна. Когда-то я безоговорочно влюбилась в его шедевр – балет «Спартак».

Так вот, работая над статьей (дома вечером, чтобы не отвлекаться) и находясь от этого в невероятном воодушевлении, я решила поделиться своим восторгом с кем-нибудь из коллег. И под руку подвернулся именно Владлен – он как раз был онлайн «ВКонтакте» и с готовностью откликнулся на мое «Привет, не сильно занят?».

А дальше привожу по памяти нашу коротенькую переписку, которая, впрочем, могла быть длиннее, если бы не моя досадная, ужасная, непростительная опечатка.

– …Вот не зря Арама Ильича называли «Рубенсом нашей музыки», а его творения – «искусством высокого Ренессанса»! Это такой масштаб, такая пронзительность, у меня прямо мурашки по коже бегут, когда я его слушаю. И не вздумай смеяться!

– Вообще в мыслях не было)) Ну, а какой же заголовок ты придумаешь к своему патетическому детищу? «За статью взялася рьяно – я люблю Хачатуряна»?))

– Очень смешно! Нет, я придумаю что-то более достойное. Например… «Грандиозный и виртуозный – ХачатурНЯ» (!!!)

– Как-как? ХачатурНЯ?))) Дорогая, это скорее рубрика)))

– Ой, блин! Ошиблась(( ХачатурЯН! Вечно путаю буквы, когда быстро набираю на клавиатуре(((

– Ну-ну. Оправдывайся теперь;)

И с той поры Владлен частенько меня подкалывал: «Ну что, написала свою ХАЧАТУРНЮ?».

…Читатель, наверное, хочет узнать историю нашей газеты? Под названием «Всесоюзная здравница» она впервые вышла в свет в Ялте летом 1934 года, когда стартовал небывалый проект «Социалистическая реконструкция Южного берега Крыма». И именно нашему изданию предстояло стать, как тогда говорили, «организатором масс».

В 1953-м, в год смерти Сталина, газете дали новое и самое долгосрочное «имя» – «Курорт». Собственно, из-за него она и стала известной, поскольку получала письма с благодарностями или претензиями к курортному сервису полуострова от его гостей со всех уголков Союза.

В иные годы в редакции регистрировалось до 15 тысяч писем. По многим редакционным выступлениям принимались достаточно серьезные решения, в том числе и на общеукраинском уровне. К 50-летнему юбилею газета даже была удостоена Ордена Дружбы народов. А после распада СССР она превратилась в «Крымского обозревателя».

…С 1999 по 2013 годы (до приезда Допобедного) издание возглавлял Григорий Валентинов, говоривший: «Настоящая журналистика – это не просто информатор, а нравственная или социальная скорая помощь. Журналист должен видеть, куда зовут и ведут те или иные идеи и силы, что ждет на этом пути народ и страну».

********************

После Петиного выступления началась наша обычная планерка, включающая обзор свежего номера и обсуждение новостей из интернета, которые, вероятно, послужат инфоповодами для написания материалов в завтрашнюю газету.

Все активно зашуршали форматами А2, а наша секретарь или, по-новомодному, офис-менеджер Анжелика приготовилась помечать «призовые места». Такой рейтинг введен у нас с недавних пор (понятно кем): каждый журналист, высказываясь, должен поставить понравившуюся ему статью (разумеется, кроме собственной) на первое, второе или третье место. А свой выбор объяснить, по выражению шефа, «профессиональными аргументами».

Тот из нас, чьи детища в течение месяца набирают большее количество первых мест от коллег, в итоге получает премию.

– Ну, я поставлю на первое место Анину статью с первой же полосы «Не надо париться!», за актуальность, – начал Никита, невольно оттягивая воротник футболки. – Отличная идея: проверить, насколько люди следуют рекомендациям Минздрава по выживанию в экстремально жарких условиях. Но, судя по фото и подписи к ней, не очень-то и послушные у нас граждане: «29 июля, автостанция «Курортная» в Симферополе. Несмотря на солнцепек и +35 в тени, головной убор не надел ни один из 12 человек, стоящих за билетами». Однако…

– Что «однако»? – насторожился главред.

– Мне кажется, в сегодняшнем номере наблюдается небольшой перекос в погодную тему. Фоторепортаж «Жара зверская» о том, как нелегко сейчас приходится животным в зоопарке, мог бы полежать еще денек…

– Согласен, – одобрил Допобедный и добавил любимую фразу, – это все недостатки планирования. Перекосов быть не должно. Тем более в четырехполосной газете. Что еще?

– Ну, фотки из зоопарка классные получились! Мартышка, жующая пломбир, – это просто…мимими, – и Никита подмигнул Даше.

– Ой, только давай без этих дурацких словечек, – поморщился шеф. У шефа, кстати, навалом нелюбимых словечек, и мы с коллегами всерьез подумываем составить наш внутренний черный список, дабы лишний раз не травмировать его психику (ну, и свою заодно).

– Хорошо. Тогда второе место я отдам материалу «В Малом Иерусалиме пахнет веками и чебуреками» (речь идет о популярном туристическом маршруте в Евпатории). Аж самому туда наконец-то съездить захотелось. Много подробностей, хорошо написано…

– Я же неоднократно повторял: «хорошо написано», «нравится», «легко читается», «разложено по полочкам» – это не аргументы профессионального журналиста! – начал заводиться шеф. – Я вообще не понимаю, как можно хвалить эту статью. Подача – скучная. Но это уже отдельный разговор с дежурным редактором, который не сумел «дожать» нашего внештатника. Верно, Варвара Васильевна? – и шеф выразительно посмотрел на смущенную Чернобривец.

– Э-э-э, а на третье место я поставлю весьма откровенную рецензию… – Никита запнулся, видимо, подыскивая слова, потом вдруг повернулся ко мне и недоверчиво выпалил, – Ульяна, да неужели актриса прям без трусов по сцене разгуливала?!

Все рассмеялись. Прыснула и я. Да, Российский государственный академический театр драмы имени Федора Волкова из Ярославля славится своими эпатажными выходками, которые в программках зачастую сопровождаются пометкой «18+». Очередной такой «выходкой», вдобавок привезенной в Симферополь, стала «Екатерина Ивановна».

Вроде бы тривиальная история падшей женщины была расцвечена изощренной режиссерской фантазией, предполагающей в первую очередь максимальную натуралистичность. Опля – и героиня как-то вмиг, без предупреждения, сбросила с себя всю одежду. И она не разгуливала, а просто стояла, позволяя зрителю «вдаваться в детали».

Мне на ум тогда пришла фраза из небезызвестного мультика: «Так что лохматость у меня повысилась» (понятно, да, какая «лохматость»?). Конечно, подобное я видела на сцене впервые. Наши местные театры достаточно консервативны. А вот наша публика, похоже, нет. Во всяком случае, при виде такого «непотребства» никто из зала не вышел. В конце, как водится, все стоя аплодировали.

– Кстати, Ульяна, – вновь вмешался Допобедный, – могла бы взять комментарий у этой актрисы, мол, каково ей обнажаться-то перед всеми…

Я лишь пожала плечами. Как, интересно, он себе это представляет? «Скажите, а что вы чувствуете, когда являете зрителю свою «лохматку»?». Так, что ли?! И вообще главное в рецензии – передать атмосферу с подмостков, похвалить или покритиковать актерскую игру, не обойти вниманием работу сценографа и композитора, отметить реакцию публики.

Но, повторюсь, спорить с Сергеичем бесполезно. Особенно с Сергеичем, у которого бес в ребре торчит, и посему подавай ему что-нибудь погорячее. К слову, в далеко идущих планах у нас – что бы вы думали? – репортаж из магазина, сдающего напрокат «гормональные» костюмы! Ну, чем бы главред ни тешился…

Когда «профессиональные аргументы» по свежему номеру высказали все журналисты, мы достаточно быстро определились с дальнейшими темами.

Так, Никитке досталась незадачливая парочка курортников, которая, не желая платить за вход на территорию Генуэзской крепости в Судаке, тупо полезла по стене, надеясь остаться незамеченной. Однако все закончилось вызовом МЧС с альпинистским снаряжением для девушки, не рассчитавшей своих сил.

Никитке предстояло выяснить подробности столь необычного «альпинизма», а также разобраться, не завышены ли цены на посещение туробъектов. Вероятно, именно они, цены, а не банальная жадность, заставляют адекватных людей в прямом смысле слова на стенку лезть.

Силами городской ветеринарно-санитарной лаборатории Нинка с Владленом взялись провести экспертизу активно продающихся на рынках арбузов и дынь на предмет наличия в них азотистых соединений, превышающих или не превышающих допустимую норму.

Костя заинтересовался критическим высказыванием феодосийского санврача в адрес туристов, приходящих на прием в трусах и купальниках. Врач посетовал, что ни в административном, ни в уголовном кодексе нет правил, регулирующих «степень раздетости граждан в общественных местах». Сообразив, что данную тему можно любопытно подать также с исторической точки зрения, Костик пустился в рассуждения:

– Если бы барышни XIX века увидели, в каких откровенных нарядах ходят по крымским улицам нынешние курортники, они бы наверняка лишились дара речи. Потому что в ту пору фраза «так ходить неприлично» имела несколько иной смысл. Ни одной уважающей себя даме не пришло бы в голову появиться в людном месте без шляпки. Почти до самого конца XIX века такое же отношение было и к перчаткам, причем носить их обязаны были и мужчины, и женщины. Ну, а то, что к шляпкам и перчаткам полагаются длинные закрытые платья и строгие костюмы, подразумевалось само собой. А ведь им тоже было жарко…

– Ой, я вспомнила презабавный «шляпный» случай, правда, уже из XX века, и относится он к театральной теме, – брякнула я прежде, чем успела подумать, что некрасиво это – перебивать коллегу.

– У Ульяны все темы – театральные, – усмехнулся шеф, а Костя с неподдельным интересом посмотрел на меня, готовый слушать дальше.

– Этот случай, имевший место, кажется, в 1913 году, я нашла на сайте «Газетные старости». Посетители летнего театра объявили войну дамам, взявшим моду приходить на спектакль в шляпах, на которых громоздятся султаны из перьев. Суть претензий очевидна: зрители, сидящие позади щеголих, попросту не видят сцену. Поэтому театральная администрация начала вывешивать плакаты, предупреждающие о необходимости снимать головные уборы, что, впрочем, не пришлось по душе виновницам таких мер. И они предприняли ответную атаку.

– «O tempora! O mores!» – воскликнул бы сейчас Цицерон, – прокомментировал Костя. – Тогда людей раздражали шляпы с перьями, нынче – трезвонящий во время спектакля мобильник соседа. Как все поменялось за каких-то сто лет…

– Кстати, а можно было бы в принципе сделать неплохой материал под рубрикой «Их нравы» или «Нравы вековой давности», и собрать в нем несколько курьезных или просто любопытных случаев, – предложил Допобедный, и мы с Костей, не сговариваясь, синхронно кивнули. Потом решим, кто возьмет эту тему.

Анюте поручили стартующий в вузах первый этап зачислений, Насте в своем будущем материале предстояло ответить на вопрос «Каким получился разгар курортного сезона-2013?», выслушав мнения туроператоров, а закрепив их авторитетным комментарием министра курортов и туризма республики. Ну, а Мишке надо отписывать заседание в Верховной Раде. Плюс еще задания получили некоторые собкоры.

Пожалуй, следует сказать, что вся газета «с колес», конечно, не делается: обычно половину ее занимают загонные статьи (их, кстати, периодически должны сдавать и оперативные журналисты, так же, как и «загонники» иной раз – что-то срочное в номер). А еще каждый из нашей журналистской команды в случае необходимости в состоянии написать материал абсолютно на любую тему, пусть даже она совсем не будет ему близка.

Для меня же нашлось дело на завтра: в Ялту со своим новым шоу приедет эпатажная Анастасия Волочкова. Организаторы зрелища везут журналистов туда и обратно, а еще обещают фуршет. Балет я очень люблю и уважаю. Хотя, согласитесь, классическая балетная воздушность и громоздкая исполнительница – явления несовместимые.

К слову, общалась как-то с одной местной балериной. И вот она, беспрестанно улыбаясь и отпивая чай из смешной керамической чашки с овечками, вдруг начала сыпать признаниями: «Мало кто задумывается, ЧТО стоит за внешней легкостью балерины. С самого начала девочкам дается установка: то, что вы делаете со своим телом, противоречит всем физическим нормам использования его в нормальной жизни.

Это похоже на то, как скульптор старательно стачивает лишнее со своей статуи. Сразу отсеиваются 90% тех, кто полагал, что балет – это танцы. Начинается труднейшая работа по преодолению боли. Выносливость, терпение становятся постоянными спутниками ученицы, а кровь, проступающая сквозь балетную обувь, вскоре не вызывает ни малейшего беспокойства. Реакции тела попросту пропадают.

Главное – ЧТО стоит за всем этим: магнетизм творения. Если творчество близко и ощутимо, если ты можешь прикоснуться хотя бы к начальному совершенству, все остальное перестает существовать. Иногда после репетиции, когда дыхалка, открывшаяся неограниченное количество раз, уже не принадлежит тебе, чувствуешь себя пустотой, в которой, тем не менее, есть что-то бесконечное.

И в памяти зафиксировался этот важный пунктик, этот момент самопревосхождения, когда казалось, что ты сейчас рухнешь замертво… Вышла со сцены – все отдано, все излито, и ощущаешь необъяснимое единение со свидетелями этой мистики. Накатывает удовлетворение, которое так недостижимо в повседневности».

Да моя работа по сравнению с этим – просто игра двухлетки в песочнице! Хотя, если вдуматься, кое-какие сходства в наших профессиях есть. Мне вот тоже приходится «стачивать» излишки словесных нагромождений со своих детищ, неоднократно все перепроверять и редактировать, чтобы в результате в газету попал добротный, солидный, мой материал, а не подвергшаяся многочисленным правкам главреда жалкая заметка. Под которой даже имя свое поставить стыдно.

Неотъемлемым спутником журналиста, среди прочих, является и терпение: бывает, ну никак не можешь подобрать самое точное, идеальное слово, долго «зависаешь» над одним предложением – потому что не цепляет, не запоминается, не передает должных эмоций.

Как итог – не успеваешь, дописываешь запланированную в следующий номер статью ночью дома, проклиная себя за мучительную тягу к безупречности. И ведь что самое обидное: читатель проглотит этот твой шедевр максимум за пять минут, ты же паришься над ним часами, а порой и днями!

Зато когда интервью, рецензия или репортаж сдается наконец-то на верстку – испытываешь жуткое облегчение, удовлетворение и гордость за себя. А уж когда видишь собственное «произведение искусства» на свежеотпечатанной полосе, осознавая вдобавок, что газету получают тысячи крымчан, – и вовсе башню сносит, и ты, подобно раззадоренному бычку (в моем случае – телочке), уже бьешь копытом оземь, готовый устремиться навстречу новому заданию. Магнетизм творения!