Читать книгу Снежная роза - Кристина Сергиенко - Страница 3

Вошла я привычно с чёрного входа – через кухню, тут же с головой окунаясь в соблазнительные запахи, и рот наполнился слюной. На ощупь включила свет, тусклый газовый рожок на стене вспыхнул, слабо разгоняя сумрак. На освещении хозяйственных помещений мачеха старательно экономила. Кухарка была приходящей и успела уйти к этому часу, но для меня она всегда оставляла что-нибудь вкусное. Живот заурчал, напоминая, что я пропустила обед и ужин. Однако сначала нужно было спрятать кристаллы.

Я выскользнула в узкий коридор, где и наткнулась на перепуганную Мэри, нашу единственную служанку, если не считать меня. Но мне-то мачеха не платила и энца².

– Где ты была? – прошептала она, то и дело бросая испуганные взгляды через плечо и нервно теребя передник. – Скряга сегодня злее обычного.

Я поморщилась, на ходу избавляясь от пальто и стряхивая снег прямо на пол. От одной только мысли, что сейчас придётся разговаривать с мачехой, становилось дурно.

Мама умерла, когда я была совсем маленькой, и потому я совсем не помнила её. Всё своё время я проводила с отцом в его мастерской, где он делал артефакты на заказ. Позже в нашем доме появилась «мамочка Бетти» – так она сама просила называть её, и я ненадолго окунулась в милые девичьи занятия вместе со сводной сестрой. Но и тогда это не вызывало у меня большого восторга, я делала это ради Кэтрин, ставшей моей первой подругой. А после смерти отца я была вынуждена вновь часами сидеть в его мастерской, чтобы не мешать мамочке Бетти и Кэтрин распоряжаться нашими деньгами.

С тех пор мамочкой я её больше не называла, как и Кэтрин подругой.

– И что на этот раз?

Я так спешила уйти, что почистила камин в гостиной кое-как. Ненавижу это больше всего. Грязь и вонь, сажа, которая отмывается, кажется, лишь вместе с кожей. Ключ от ванной наверху мачеха всегда давала с неохотой, так что пришлось выучить ещё и очищающее заклинание. Но чистка камина даже после этого не стала мне нравиться.

– Она в мастерской. Нашла твою поделку.

Что?

Сердце упало куда-то в область желудка. Я замерла и медленно повернула голову, с надеждой глядя на Мэри. Ну же, скажи, что пошутила. Но она смотрела совершенно серьёзно.

Поделкой Мэри называла мой первый артефакт, который я собиралась представить приёмной комиссии, чтобы точно попасть на нужный факультет. Я потратила на него несколько лет, сначала делая расчёты, а потом создавая «на ощупь». Ведь знаний как таковых у меня не было. И мне не хотелось даже думать о том, что мачеха с ним сделает. Свободных денег у меня не было, но я смогла раздобыть детали, вынося в лавку старьёвщика кое-что по мелочи, словно воришка, из собственного дома. Пусть завещание, оставленное отцом, и говорило об обратном, уверена, здесь не обошлось без мачехи. Я надеялась разобраться с этим, как только немного освоюсь в Академии и найду подработку, но теперь моё поступление было под угрозой.

– Иди скорее. Я ещё не видела её такой злой. – Мэри аккуратно подтолкнула меня в спину, забирая пальто. Я еле успела достать кристаллы и спрятать их в карман. – И придумай отговорку получше, а то она ещё выгонит тебя на улицу.

Того, что мачеха просто выгонит меня, я не боялась. Нет, если уж она не сделала этого раньше, то точно имеет на меня какие-то планы. Больше всего я боялась одного: что она выдаст меня замуж за какого-нибудь озабоченного старика вроде нашего соседа.

Я нехотя шагнула, на ходу пытаясь что-нибудь придумать. Но в голове было пусто. Ни единой мысли. Всё складывалось ужасно. Я выбрала сегодняшний день для вылазки, надеясь, что подготовка к балу отвлечёт мачеху, и как оказалось – напрасно. Даже дебют единственной любимой дочери не смог заставить её забыть о слежке за мной. Иногда мне казалось, что она умеет читать мысли.

Моя мастерская располагалась в подвале. Ровно пять ступеней вниз. Здесь я проводила свои первые эксперименты. Здесь сделала артефакт, который должен был помочь мне поступить в Академию на нужный факультет. До сих пор мачеха считала, что я провожу там простые эксперименты, вроде заклятья вечного горения для свечи или заклятья, позволяющего посуде не биться.

Дверь была открыта нараспашку, лишая меня последней надежды. Впрочем, закрывалась она на обычный ключ, так что проблем с проникновением у мачехи не было. Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь и успокоить сердце, а затем шагнула внутрь. Здесь было намного холоднее, так что я сразу пожалела о снятом пальто. Мачеха уже ждала меня, стояла возле стола, заваленного исписанными страницами и кое-какими мелкими деталями. Я редко убиралась в мастерской, но и она прежде не интересовалась ею. Сейчас на столе, кроме прочего, стоял канделябр с двумя оплывшими огрызками свечей. Для освещения я обычно «зажигала» светлячок – маленький огненный шар, одно из простейших заклинаний, поэтому ни ламп, ни свечей здесь не держала.

Одного взгляда на мачеху было достаточно, чтобы понять, почему отец женился на ней. Даже сейчас, спустя почти семь лет, она выглядела прекрасно. Всё ещё стройная и хрупкая с кожей белой, словно у фарфоровой статуэтки. Волосы чёрные, словно смоль, убраны в высокую причёску. Маленький аккуратный нос, высокие скулы и пухлые губы. Только взгляд – хищный, цепкий злой, – портил эту красоту.

– Что это такое, Эмма?

Заметив меня, она кивнула на стол, на мой артефакт – вросшую под стеклянным куполом в снег розу, с покрытым инеем стеблем. Моя снежная роза. Именно так я её назвала. Ведь во время одной из стадий действия артефакта иней покрывал её почти полностью, до самых кончиков лепестков. И казалось, словно она вся вылеплена изо льда или снега. Большой синий кристалл в основании был тёмным, не активным и являлся самой главной моей головной болью. Ведь я слишком поздно заметила трещину, из-за которой из него «вытекал» магический заряд.

– Артефакт. – Я вздёрнула подбородок, смело встречая её взгляд. Злость жгла изнутри, требуя выхода, и я не стала её сдерживать. – Разве вы не видите?

Я понимала, что поступаю неправильно, что напрасно злю её ещё сильнее. Но я итак слишком долго молчала и достаточно натерпелась за эти годы. Последние несколько месяцев я жила в ожидании свободы. И когда всё рухнуло, то, кажется, погребло под собой не только мою надежду, но и робость.

Её глаза сверкнули гневом.

– И на какие деньги ты купила всё это?

Она обвела рукой стол, крупный камень в одном из колец сверкнул. А я в который раз подумала, что оно подозрительно похоже на то, что я ещё в детстве видела в шкатулке с мамиными драгоценностями. Правда, когда я спросила об этом, мачеха посоветовала мне не выдумывать глупости. И теперь она смеет спрашивать меня о деньгах? Я сжала пальцы с такой силой, что ногти впились в кожу.

– Они похожи на те, что вы украли у меня.

Она так быстро оказалась рядом, что я не успела сделать и шага.

– Неблагодарная дрянь!

Пощёчина обожгла щёку, а метка сковала, не позволяя сопротивляться.

– Я заслужила каждый энц, что получила по завещанию. – Прошипела она зло, склоняясь к моему лицу и обдавая сладким удушливым ароматом духов. Схватила, заставляя повернуть голову и посмотреть ей в глаза. – Я потратила не один год на то, чтобы привести дом и счета в порядок. Вы ведь были на грани разорения. Ты знала?

– Нет.

Нет, не знала. И нет, не верила. Уверена, всё это ложь от первого и до последнего слова.

– Если бы не я, ты так бы и осталась грязной замарашкой, разбирающейся лишь в магических потоках.

Я лишь зло глянула на неё в ответ.

К сожалению, это было правдой. Мой отец был гением, но к некоторым вещам относился немного… рассеяно. Так до появления мачехи он даже не думал о том, чтобы нанять мне учителя или отправить в пансионат. Он кое-как обучил меня чтению и счёту, да ещё немного этикету. Я же была слишком мала, чтобы расстраиваться из-за подобного. Так что ещё одним неприятным воспоминанием, связанным с мачехой, было появление учителя.

– Я заберу его с собой. – Она отпустила меня и вернулась к столу. – Как его активировать?

Я молча смотрела в стену поверх её плеча. Впрочем, догадаться итак будет нетрудно, только я не уверена, что хватит заряда. Одна часть меня порывалась сказать об этом. Пусть она забирает его, но это – моё детище и было бы жалко вот так просто позволить ему погибнуть. Но другая часть меня, более злая и эгоистичная, велела молчать. Какой смысл спасать то, что уже никогда не послужит мне?

– Молчишь? – усмехнулась она, кажется, ничуть не расстроенная. – Ладно. Думаю, Кэтрин разберётся с этим. А когда я вернусь, мы поговорим о твоём поведении.

Когда звуки её шагов стихли, я выдохнула и на негнущихся ногах подошла к столу, села, доставая из кармана кристаллы, и высыпала их на стол. С безразличием проследила за одним, прокатившимся по столешнице почти до самого края. Ещё совсем недавно я так радовалась, что смогла их достать. С их помощью я собиралась заменить бракованный кристалл артефакта. Но теперь это не имело значение. И всё же отчаиваться было нельзя. Хотя сейчас я чувствовала себя, словно раздавленный камнем жук.

Я оглядела оставшиеся детали. Времени оставалось слишком мало, чтобы сделать что-нибудь стоящее. Чтобы сделать хоть что-то. Какие-то четыре жалких месяца. Да и сил совершенно не было, хотелось расплакаться, упасть на стол и выть от отчаяния как та девчонка на улице. Но нельзя. Я ещё раньше решила, что если в этом году поступить не получится, то устроюсь на работу, может быть, даже к какому-нибудь магу или в саму Академию, и попробую ещё раз на следующий год.

Из-за сырости книги отца – те, что мачеха не продала – я хранила в своей комнате. Но подниматься за ними сейчас значило потратить время, которого у меня итак почти не было. Я подвинула ближе листы, собираясь придумать хоть что-нибудь. Сдаваться, когда пройдено так много, я не желала.

Надеюсь, мачеха вернётся нескоро, ведь нужно будет ещё куда-нибудь спрятать всё это.