Читать книгу Глаза тигра - Кристина Вернер - Страница 10

Семейство Фалконе достигло расцвета и негласно стояло на первом месте среди кланов Нью-Йорка. Никто пока не препятствовал им, ни у кого не было “в кармане” столько полицейских, судей, политиков и чиновников. В любой сфере деятельности нашлись готовые помочь люди и оказать услугу за символическую плату.

Можно заняться осуществлением нового плана – прибрать к рукам часть игорного бизнеса Вегаса. На общенациональном съезде семей "Коза Ностры" было решено объявить Неваду и Флориду "зонами свободной экономической деятельности". Эти территории будут управляться специальной комиссией, состоящей из компаньонов. В Вегасе к этому периоду уже сидели свои хозяева, успевшие раньше всех заключить партнёрство между собой, и было два варианта: идти на них войной и отобрать у кого-то часть территории силой, либо купить мир и свой участок, оплатив пай вступления в синдикат на “легальном” положении.

Первый вариант Энтони отмёл сразу. Война – дело долгое, дорогостоящее, жестокое и неизвестно к чему ведущее. Раньше ещё можно было на что-то надеяться, но не сейчас. Когда-то слабые по отдельности Семьи Лас-Вегаса, объединившись в синдикат, теперь не пропустят к себе чужака.

Как бы то ни было, Энтони хотел знать всё о кланах, ведущих деятельность в Вегасе, и поручил заняться сбором информации советнику и его людям.

“За игорным бизнесом будущее. Люди подсаживаются на автоматы почти также, как на наркотики, нельзя упустить такое выгодное дело, – Энтони всё чаще сосредотачивался на этой теме. – Некоторые как будто специально созданы для азарта”.

Ловить людей на их слабостях доставляло дону Фалконе огромное удовольствие. Его размышления прервал советник, ураганом ворвавшийся в кабинет. Такое поведение было абсолютно не в духе спокойного, уравновешенного Ренцо.

Энтони недоумённо взглянул на него.

– Тони, ты не поверишь, кто пришёл! Представитель от Молиарти, – сообщил Ренцо, тут же взяв себя в руки, и придал своему лицу бесстрастное выражение.

– Серьёзно? Ну, пригласи его и позови заодно Лео и Винса. Леонардо мой заместитель, ему нужно знать всё, а Винсент пускай послушает, как следует вести беседу.

Вирджинио Молиарти, давний соперник и враг Энтони, обладал жестокими садистскими наклонностями. Предатели в его организации, если находились такие смельчаки, умирали долго и в муках. Он никому не прощал ни серьёзных промахов, ни мелких ошибок и ненавидел тех, кто перебегал ему дорогу. Дома он вёл себя как тиран, жена много от него натерпелась, пока не сошла в могилу от его побоев и издевательств. К трём сыновьям он относился скорее не как отец, а как равнодушный командир, дескать, приказ есть приказ, извольте исполнить. Молиарти не пользовался и любовью населения. Людям и в голову не пришло бы попросить его о помощи или об услуге. Вирджинио с презрением относился к беднякам – это их проблемы, что не умеют за себя постоять.

Он был вполне обеспеченным, однако жаждал ещё больше денег и роскоши и не собирался оставаться со своей организацией “обществом внутри общества”. Вирджинио грезил о том, чтобы внешнее общество также подчинилось ему. Он тоже знал, что игорный бизнес всё больше набирает обороты и не хотел оставаться не у дел. На время он притих, ни с кем не вступая в конфликты. Его люди постепенно добывали информацию о том, что происходит в Лас-Вегасе.

Хотел бы Молиарти купить пай быстрее конкурента, но всё же он не обладал такими бешеными средствами, в чём даже самому себе не мог признаться. Вирджинио и его сыновья, Эрминио, Дженко и Франко, быстро разбазаривали деньги, получаемые от доходов легального и нелегального бизнеса. Если бы Винс узнал о размерах их трат, то сильно бы удивился, что по части мотовства он им и в подмётки не годится.

Никто, кроме самого Вирджинио, не знал о том, что наступил момент, когда у них осталось совсем мало, по его понятию, денег и следовало срочно что-то предпринять. Его вздорный и вспыльчивый характер мешал близко сходиться с нужными людьми, и, если бы не его советник, Джулиано Батталья, чьи дипломатические способности ценились на вес золота, у него никогда не было бы поддержки со стороны влиятельных лиц. Батталья умел говорить красиво и убедительно, также слыл хорошим слушателем и добивался своего иногда лестью, а иногда шокирующей прямотой. Итак, Вирджинио на пару со своим consigliere, тщательно всё взвесив и обсудив, придумали хитрый план.

Джулиано Батталья сидел в кабинете дона Фалконе, где также присутствовали Леонардо, Винсент и Ренцо Болла.

Леонардо, как всегда, тщательно скрывал своё недовольство от того, что отец заставил его вникать в “теневые” дела организации. Винсент сегодня оказался в доме отца случайно. Обычно он наносил визит, когда ему требовалась некая сумма на “карманные расходы”. Отец приказал всё нести в одну “кормушку” и сам распределял, сколько денег получат его дети сверх меры. Винсент тоже не обрадовался приходу Батталья. Неизвестно, насколько затянется разговор и в каком настроении окажется отец после.

Энтони с радушием принимал гостей, независимо от того, нравился ему человек или нет. Он предложил Джулиано присоединиться к обеду, но тот вежливо отказался.

– Дон Фалконе, вы человек прямой, и я не стану ходить вокруг да около, а сразу сообщу о предложении своего босса, – начал Джулиано, поправив на переносице очки с толстой оправой, за которыми поблёскивали умные, живые, всепроникающие глаза. Джулиано был среднего роста, смуглокожий, худощавый, но подтянутый, с испанской бородкой и широкой располагающей улыбкой. – Прошло немало времени с тех пор, как вы и дон Молиарти приехали в Америку, и оба добились грандиозных успехов. На горизонте новый бизнес – азартные игры, что сулит огромные доходы. Дон Молиарти предлагает заключить мир и объединиться, чтобы вместе покорить Лас-Вегас. Он предлагает помощь и поддержку в случае, если Семьи на территории Вегаса воспротивятся вашему вторжению. Или поможет купить долю в бизнесе размером побольше, чем тот пай, что вы приобретёте в одиночку. Доходы будут делиться пополам. Мой босс просит забыть о прежних конфликтах. Если вам требуется время для раздумий, установите срок, мы готовы ждать.

Энтони не проронил ни слова, ждал, что тот скажет ещё. После небольшой паузы Джулиано продолжал:

– Также он просит, чтобы вы признали ваш союз перед остальными кланами Нью-Йорка. Для Вирджинио вы всегда были первым номером, и он часто жалеет о том, что не вёл с вами дел с самого начала. Мы просим мира, но последнее слово за вами, дон Фалконе.

– По-моему, мир – самое разумное решение, – встрял Леонардо и тут же сконфузился.

Отец смотрел на него испепеляющим взглядом, будто он сказал что-то несуразное и глупое. Не удержавшись, Винсент презрительно хмыкнул. Наконец-то отцовский любимчик разгневал его. Не всегда же ему, Винсу, быть в опале.

– Признаю, это заманчивое предложение, но почему Вирджинио не принял его от меня несколько лет назад? Тогда бы не произошло резни на заводе, и многие сохранили бы себе жизнь, – Энтони перевёл мрачный взгляд на Джулиано.

– Вы оба были так молоды, – лукаво улыбнулся Батталья. – Вам не казалось тогда, что весь мир у ваших ног и вы всего добьётесь сами?

Энтони разозлил этот двоякий намёк на то, что то ли он в те годы был слабаком, ища себе союзника в лице Молиарти, считая, что в одиночку не добьётся блестящего положения, то ли Джулиано говорит о горячности молодости своего босса Вирджинио. Тогда Молиарти добился многого, а Фалконе хоть и достиг в итоге гораздо большего, однако имел такую слабость, как просить о сотрудничестве. Теперь же Вирджинио не считает просьбу о помощи чем-то позорным.

– Передай своему боссу, что я отклоняю его предложение. Пусть всё останется на своих местах, – ответил Энтони.

Джулиано обвёл всех неторопливым взглядом: Леонардо нервничал, порываясь что-то сказать, но не решался. Винс, сложив руки на груди, стоял неподалёку, был спокоен и ехидно улыбался. Ренцо посматривал в окно.

– Можно спросить, почему? – Батталья вновь взглянул на дона Фалконе.

– Я не думаю, что твой босс изменился с тех времён. Подонки не меняются.

– В таком случае, дон Молиарти просил напомнить вам об Алеандро Мадзини, – чёрные прищуренные глаза Джулиано встретились с глазами дона, в которых неожиданно вспыхнул и погас огонь ярости.

– У Вирджинио хватает наглости вспоминать его? Он думает, что я до сих пор ничего не знаю? Что я все эти годы не догадывался о том, почему погиб Мадзини? – Энтони не выдал своей ярости, лишь на полтона повысил голос. – Так, Джулиано, моё слово окончательно и бесповоротно – нет.

– Хорошо, раз вы так хотите, – не показывая, что он расстроен, Батталья откланялся и вскоре ушёл.

– Папа, почему ты не заключил мир? – спросил Леонардо, едва Джулиано вышел за порог. – Это же самое здравомыслящее решение. Вы бы объединились и купили бы пай в Вегасе, не прибегая к насилию и различным махинациям. К тому же, Молиарти всё равно признал бы тебя первым, ведь так оно и есть. Предлагал такие условия…

– Я его слишком хорошо знаю, такие, как он, никогда не изменятся. Леонардо, ты что, так наивен? Забыл, что было на Сицилии? Хоть ты мал был тогда, но не настолько же, чтобы совсем ничего не соображать. Кретин!

– Нет, я просто хотел…

– Знаю я, чего ты хочешь! До настоящего мира далеко, как до звёзд. Джулиано прав в одном, наступили новые времена, и ты, и Винс, вы скоро увидите это сами, – отрезал Энтони, начав не на шутку раздражаться, что было редким явлением.

– Мне всё-таки кажется, что нельзя упускать такую возможность, – упрямо твердил Леонардо.

– Я не узнаю тебя, Лео! – Энтони выругался на сицилийском диалекте. – Чтобы я больше не слышал о твоих миротворческих идеях!

Леонардо промолчал, оскорблённый до глубины души.

– Алеандро Мадзини, кажется, был крёстным отцом Леонардо? – вмешался Винс. Настроение у него было преотличное, ведь отец выругал своего любимчика не на шутку.

Переглянувшись с Ренцо, Энтони ответил:

– Да, он был и мне вместо отца. Этот достойный человек многое для меня сделал и не только для меня. Но людям свойственна забывчивость и неблагодарность. Я уверен, что его убил Молиарти. Когда-нибудь я расскажу вам эту историю.

– Что, папочка сердится на любимого сыночка? – ехидничал Винс, выходя вместе с братом из кабинета, и слегка пихнул его в бок. Он был так доволен, что позабыл, зачем приходил в дом отца.

– Отвали, Винсент! – огрызнулся Лео.

– Ой-ой, думаешь, напугал меня, задница ушастая? – Винс снова пихнул его в бок.

– Угомонись, а то так наподдам тебе, что мало не покажется!

– Руки коротки, братец! Ладно, раз ты такой злой, я лучше пойду.

Леонардо остался размышлять над словами отца. Может, он в самом деле прав, что такие люди, как Молиарти, не меняются, а будут всегда подстерегать, чтобы в один прекрасный момент нанести удар в спину? Леонардо так жаждал мира. Из чувства долга перед организацией, ради уважения и любви к отцу он готов пойти на многое, в душе всё же яростно бунтуя. Ещё он думал о младшем брате, отчего тот так его ненавидит? Неужели всё из-за разницы в деньгах, что даёт им отец? Сколько Леонардо себя помнит, они с Винсентом всегда плохо ладили.

Винсент в детстве напоминал дикого зверька, который никого не слушался, кроме матери. Отец особо и не пытался завоевать его любовь. Куда более по душе ему приходился тихий, умный Леонардо, готовый часами слушать его рассказы и наставления. Винс по-своему пытался привлечь внимание отца, действуя ему наперекор. Энтони то ли этого не понял, то ли не стремился понять вообще. Винсент страшно ревновал отца к Леонардо, ввязывался с братом в драки, ругался с ним, то и дело устраивал мелкие гадости. Ему сполна хотелось получать любовь обоих родителей, но чем неистовей он боролся за внимание Энтони, тем невольно всё больше от него отдалялся.

Энтони любил своих детей одинаково, да и какой родитель признался бы, что кого-то из них явно выделяет? Просто он считал, что Лео обладает всеми нужными качествами, позволяющими в будущем занять его место, и уделял ему больше времени, как главному наследнику.

Вздохнув, Лео отправился к жене и детям.

– Тебе не кажется, что ты был слишком строг с Леонардо? – спрашивал Ренцо.

Энтони отрицательно покачал головой.

– Нет, ему тоже полезны встряски. Как думаешь, что на самом деле замышляет Молиарти?

– Не знаю, что и предположить.

– Мерзавец, дерьма кусок, хватило же наглости!.. – выругался Энтони. – Меня до сих пор трясёт, когда я вспоминаю, как из-за этого мудилы я когда-то чуть не потерял Винса! Хорошо, что хоть шрам не изуродовал его и он не остался без глаза.

– Скорее он ему помог, – Ренцо побарабанил пальцами по столу и пояснил: – Шрамы украшают мужчину, и женщины хорошо это знают.

– Он ещё встречается с той развратной девицей? – брезгливо поморщился Энтони. И где только его дочь нашла такую шлюховатую подружку?!

– Поговаривают, она любого удовлетворит. Такие штучки в постели вытворяет!..

– Да ты пошляк. И откуда у тебя информация?

– Я ведь твой советник, обязан знать всё или почти всё.

– Уж не от неё лично? – усмехнулся Энтони, но Ренцо скривил такую кислую физиономию, что он поспешил добавить: – Ладно, в конце концов, мне нет до этого дела.

Встав, Энтони подошёл к картине, висевшей на стене позади его кресла, и отодвинул её. За картиной находился маленький сейф. Среди документов и банкнот хранился прозрачный пакетик с кулоном странной формы, напоминавший распиленную вдоль, окаменевшую в янтаре ракушку, переливающуюся золотистыми тонами.

– Всё, что у меня осталось на память об Алеандро Мадзини, – произнёс Энтони, продемонстрировав содержимое пакетика Ренцо. – Вирджинио он вручил такой же кулон. Если соединить узоры, получится, по словам Алеандро, символ соглашения и дружбы. Но нам с Вирджинио это в любом случае не помогло… Я часто вспоминаю Сицилию, а ты, Ренцо?

– Прекрасный и жестокий остров? Конечно, Энтони, как можно забыть?

***

Особняки Молиарти располагались в Мидтауне. В отличие от “зоны Фалконе”, там не проживали солдаты и capo. Дома предоставлялись для тех, кто был связан с Молиарти родственными узами, а именно для его двух женатых сыновей Эрминио и Дженко и их семей, младшего сына Франко, старой матери и младшего брата Серджио, который в своём особняке почти не показывался.

Джулиано Батталья, который должен был всегда находиться в курсе дел своего босса и был всегда готов прийти к нему на помощь, когда потребуется, проживал в десяти минутах езды от “зоны Молиарти”. Не заезжая домой, Джулиано отправился прямиком к боссу.

Вирджинио развлекался игрой в боччи. Он, как и Фалконе, выглядел моложе своих лет, но в его облике не присутствовало то, что подсознательно вызывало бы доверие, скорее, нечто отталкивающее. Черты его лица были грубы, квадратный подбородок, тонкие губы, то и дело кривившиеся в ехидной злобной усмешке. Тёмно-карие, почти чёрные глаза вызывали неприятное чувство. Это был взгляд удава, способного проглотить жертву живьём. Деловой тёмно-серый костюм сидел на Вирджинио как-то небрежно и мало шёл ему, вступая в диссонанс с его лицом, но был дорогой и качественный.

Джулиано рассказал боссу о своей беседе с Фалконе.

– Я так и знал, что он не согласится! – в раздражении швырнув на землю бокал с вином, Вирджинио разразился бранью. – А всё ты! Это ты всё предложил, умник хренов!

– Разве… – начал Джулиано, осёкся и решил, что лучше промолчать. Вирджинио сам ведь говорил, что необходимо втереться в доверие к Фалконе, купить долю с его помощью, а потом при удобном случае разделаться с ним. И о Мадзини велел напомнить тоже он.

– Зря я надеялся на твои так называемые выдающиеся дипломатические способности, – с издёвкой заявил Вирджинио и махнул рукой. – Езжай отсюда, осёл! Позвоню, когда нужен будешь.

И отправился в дом. Батталья обиженно посмотрел ему вслед.

Вечером к Вирджинио пожаловал нежданный гость – брат Серджио, который служил на флоте капитаном. Свет не видывал такого отчаянного военного карьериста! Он очень сожалел, что по молодости лет и неопытности ему не удалось поучаствовать в Первой Мировой войне. Тогда он был простым матросом, да и родители, вернее, мать и отчим сыграли не последнюю роль в том, чтобы на войну он не попал. Они запретили сыну ввязываться в такое опасное мероприятие, а чтобы его не призвали, подкупили человека из военного комитета.

– Что ты такой недовольный, Вирдж? – поинтересовался он.

– А то, что через пару-тройку месяцев мы, в лучшем случае, опустимся до уровня середняков! – буркнул Вирджинио.

– Кто виноват, что ты и твои отпрыски слишком много тратите? – не в бровь, а в глаз попал Серджио.

– Будто ты у меня на шее не сидишь? Самый умный, да? Думаешь, ты своим легальным положением много заработаешь, туда-сюда корабли водишь? Купил бы ты без меня свой первый крейсер, а? Вот и заткнись! – отрезал Вирджинио. Его ноздри раздувались от гнева, лицо покраснело, как будто после бани.

– Здорово ты меня встречаешь, когда я, может, хорошие новости тебе принёс, – присвистнул Серджио. – Ты не удивлён, что я так рано вернулся из плавания?

“Как же, жди от тебя хороших вестей! По мне хоть потони на своей посудине”, – недовольно подумал Вирджинио, смягчился и более спокойным тоном спросил:

– Что скажешь, Серджио?

– Альбино Гаррони через меня просит договориться о встрече с тобой.

– Чего ему надо? – искренне удивился Вирджинио.

Гаррони занимал последнее место “хит-парада” среди итальянских кланов Нью-Йорка, и Молиарти его и в цент не ставил. Альбино занимался бизнесом, не воспринимаемым всерьёз, а именно заведовал борделями и кабаре.

– Он хочет, чтобы ты помог ему в продвижении его человека кое-куда. С помощью связей, твоего дипломата Джулиано и всякими другими способами. Это уж тебе лучше знать, какими ещё, ты ведь у нас босс. Дипломат твой здесь особенно нужен.

– Он не дипломат, а consigliere, – без тени улыбки поправил его брат.

– Да мне похеру, что там у вас за заморочки и как вы друг друга называете. Предложение важное, советую тебе его принять.

– Ты всегда был далёк от дел, только жил за мой счёт, – не скрывая презрения, процедил Вирджинио. – Откуда тебе знать, что выгодно, а что нет?

– Это выгодно, прежде всего, для меня, – ехидно улыбнулся Серджио. – И тебе тоже понравится.

Вирджинио с недоверием посмотрел на него. Серджио пустился в длинные пространные объяснения. Недовольное лицо Вирджинио преображалось прямо на глазах. В конце рассказа он просто сиял: “Да, неплохая мысль. Надо встретиться с Гаррони как можно скорее”.

Альбино Гаррони, маленького роста, сутуловатый и невзрачный мужчина, пожал руку Вирджинио Молиарти:

– Значит, договорились. Ты не пожалеешь, Вирджинио. Вдвоём мы сотрём Фалконе в порошок.

– Если б ты знал, как давно я хочу это сделать, – злобно ответил Молиарти. – Это цель всей моей жизни.

Вместе с Джулиано и Серджио они выпили за успех своего плана и свержение империи Фалконе.