Читать книгу Прах человеческий - Кристофер Руоккио - Страница 12

Мы покинули Несс до конца года. Элькан дал добро на перелет, и Венанциан не стал тратить время на приготовления – он был рад наконец избавиться от меня. Олива вновь вернулся к роли Харона, перевозящего полумертвых, спящих в ледяном плену нас с Валкой. По моему настоянию из форта Горн были направлены солдаты, которые собрали и перевезли из поместья Маддало на пересадочную станцию, а затем на «Ашкелон» все наши вещи. На этот раз я лично следил за транспортировкой, чтобы не пропало ничего ценного, вроде филактерии Валки или сердечника меча Гибсона. Мы взяли с собой больше вещей, чем на Падмурак. Я не оставил ни одной книги из библиотеки, распорядился собрать все приборы и документы из кабинета Валки, не забыл и сувениры с трофеями, которыми был завален дом: знамя Мариуса Вента, помятый мирмидонский шлем, умывальная чаша Джинан – все это и многое другое было также упаковано и отправлено на корабль.

В глубине души я знал, что уже не вернусь сюда.

Сейчас я понимаю, что думал, будто отправляюсь из одной золоченой клетки в другую. В конце концов, как бы со мной поступил император? Весь мой отряд погиб, я потерял «Тамерлан» и более не представлял ценности как боевая единица. Мои дипломатические навыки после провальной экспедиции к лотрианцам тоже представлялись более чем сомнительными. Я ожидал, что меня отошлют на Форум и усадят на место Кассиана Пауэрса в Имперском совете, заставят занять должность, которой я много лет избегал. Однажды распрощавшись со мной, император не рискнул бы потерять меня снова. Я оставался крайне важной и опасной фигурой на шахматной доске. Сириани Дораяика продолжал охоту за мной, был готов достать меня даже из-под земли, чтобы, с одной стороны, отомстить за унижение, что я причинил ему своим побегом, а с другой – разорвать причинно-следственную связь между нашим временем и далеким будущим Тихого. Пресечь этот кратчайший путь.

Но, встречая свой последний серый рассвет на Нессе, я ни в чем не был уверен.

Несс так долго был моей тюрьмой, но он также стал мне домом. Мы с Валкой прожили здесь почти семьдесят лет, дольше, чем обычно живут плебеи, и, несмотря на ограниченную свободу, эти годы стали одними из самых счастливых в моей трагической жизни. После Эуэ меня словно окутал сумрак, начался закат моей души. На Нессе был рассвет, но звезда этой планеты, как и моя собственная, заходила. Вскоре здесь снова достанут белые простыни и накроют ими столы и диваны, и никто больше не явится, чтобы их снять. Пыль осядет на все в поместье Маддало и останется лежать, пока… пока на Несс не обрушится огненный дождь.

А он обрушится.

Вы наверняка знаете о том, как сьельсины пришли на Несс и сожгли его холмы. Слышали, как до последнего держали оборону Линч и Карцинель, как горели огромные верфи, как была опустошена и сровнена с землей Сананна, а ее жители и башни перемолоты, словно зерно жерновами. Кто-то из вас, возможно, увидит запись: армаду верховного вайядана Вати Инамны и самого вайядана, водружающего на ступенях дворца магнарха черные знамена. Вы услышите истории об отважном капитане Гекторе Оливе, который бросил вызов врагу, когда все казалось потерянным.

А также услышите, что Адриан Марло не откликнулся на зов Империи, когда та больше всего в нем нуждалась.

Но все это дела грядущих дней. А в тот день, когда серый рассвет зазолотился в лучах солнца и я в последний раз увидел зеленые холмы Несса, стояла яркая светлая осень. В лесу было свежо, трава зеленела, а стройные кипарисы во дворе поместья Маддало покачивались и нагибали макушки на ветру. Будущее казалось… не особенно светлым, но открытым – как бледное чистое небо.

– Даже не хочется уезжать, – сказала Валка, отыскав меня в портике у мощеной подъездной дорожки.

Она взяла меня за восстановленную руку. Я не ответил, лишь посмотрел на покрытый лепниной навес и обернулся на круглые двери с мозаичными стеклами. Позади стояли Каффу и семейство старшего смотрителя Грена – все, что осталось от прислуги.

Один из детей Грена помахал мне. Я играючи отдал ему честь, и мальчуган широко улыбнулся. Его сестра прятала лицо в материнской юбке.

– Понимаю. Но сам я хочу уехать, – сказал я Валке.

В тот момент я твердо это решил. Я был готов уехать, готов избавиться от слежки и давления Венанциана. Я был не менее решителен, чем тем утром у могилы Гибсона на Колхиде. Хотел начать жизнь заново. При мне не было меча, но я все равно сунул пальцы за пояс, где должна была быть застежка.

Взяв Валку за руку, я вышел из портика.

Не оглядываясь.

– Лориан дал сигнал с орбиты, – сказал я. – Говорит, весь багаж на борту.

– Он уже на корабле? – покосилась на меня Валка.

– Ты же его знаешь. Зачем лететь, если можно воспользоваться лифтом?

Лориан отправился на орбиту вместе с грузом, предпочтя медленную ночную поездку на лифте, а не высокие перегрузки, которые ему пришлось бы испытать в шаттле. Он приехал на космодром прямо из форта Горн в сопровождении нескольких солдат Оливы, которые получали там новое обмундирование. Мой собственный доспех был восстановлен, тщательно отремонтирован техниками из форта и отправлен вместе с последней партией багажа.

– По словам Лориана, все готово к вылету.

– Хорошо, что он с нами, – сказала Валка.

– Еще как! – воскликнул я и подхватил ее под руку.

В конце дорожки, между аббатством и внешней стеной, нас ждал флаер. Его черные крылья были сложены, как у бумажной птички. Рядом копошились двое солдат в белой имперской форме с фиолетовой символикой магнарха – наверное, проводили предполетный осмотр. На каменной дорожке, среди тисовых аллей и кипарисов четкие геометрические линии корабля и черный металл его обшивки казались неуместными.

– Все хорошо? – спросила Валка, заметив, что я замолчал.

– Да.

Разговор о Лориане всколыхнул в глубинах моего сознания воспоминания о Паллино и Эларе, Корво и Дюране, Бандите, Айлекс и обо всех остальных. О Сиран и ее могиле на Фессе, неподалеку от кургана Гибсона.

– Просто… Красный отряд снова пускается в путь, – с ноткой горечи произнес я и почувствовал, как сжалась рука Валки, словно передавая мне свою силу. – Втроем.

Валка прижалась ко мне, и мы прошли так десяток с лишним шагов.

– Saam mang vae racka, – произнесла она на пантайском наречии тавросианцев, которое давно уже стало языком нашего личного общения.

«И троих хватит».

Повернув на прямую тропинку, ведущую через лужайку к внешним воротам, я поднял лицо к безоблачному небу.

На щеку упала одинокая капля дождя.

Какой-то солдат окликнул нас, и Валка махнула ему рукой в ответ.

– Адриан?

Увидев пилота в черной форме и красном берете, спустившегося по трапу из шаттла, я выпустил ладонь подруги и остановился. Валка прошла на шаг вперед.

– Адриан? – повторила она, указывая мне на лицо.

Я поднял руку, нащупал каплю и сразу понял, чем она была на самом деле.

– Просто дождь, – сказал я, вытирая ее, и вспомнил о словах Оливы, сказанных в ту ночь, когда мы спарринговали.

«Для меня смена обстановки в радость. Даже дождь».

Наверное, я чувствовал надвигающиеся перемены, ощущал тьму, скрытую под тусклым светом этого осеннего дня. Нессианский год подходил к концу, наступала зима – как и для всех нас. Во мне как будто проснулось полузабытое воспоминание. Я не увидел, а словно почувствовал тень, протянувшую к нам руки, тень, навстречу которой мы стремились. Быть может, вы, читатель, тоже ее чувствуете.

Вам известно, чем все закончится.

Но мои новые пальцы дрогнули, а улыбка Валки развеяла окутавший меня туман, и я вспомнил, что снова цел, что жив, несмотря на пустоту в груди и жуткую усталость, которая уже давно не покидала меня. Живы были и Валка с Лорианом. Стояло тихое осеннее утро, а под ногами у меня была зеленая трава планеты людей.

Это было здорово.

– Все хорошо, – сказал я, пытаясь не описывать действительность, а быть ее творцом.

Пригладив тронутые сединой волосы, я напоследок оглянулся на островерхие крыши и круглые окна поместья Маддало. Вот окна кабинета Валки! А вот, едва заметные с такого угла, макушки деревьев английского сада. А выше всего – старая колокольня, построенная еще монахами. Она, словно указательный палец, подманивала меня, просила вернуться.

Но меня ждал лабиринт, замаскированный под трап флаера. А передо мной был не пилот, а минотавр в новом обличье.

– Ты идешь? – с ноткой лукавства спросила Валка, снова протягивая мне руку.

Я, Тесей, взял ее, и на этот раз беспрекословно последовал за Ариадной.

– Только вперед! – воскликнул я, а про себя подумал: «Только вниз».

Ни налево, ни направо.