Читать книгу Прах человеческий - Кристофер Руоккио - Страница 6

– Как по мне, он забавный, – сказала Валка, растянувшись на нашей общей кровати в самой большой из тесных кают «Ашкелона». – А ты его невзлюбил лишь за то, что он напоминает одного мальчугана, который встретился мне на Эмеше много-много веков назад.

Наполовину сняв шинель, я остановился и хмуро буркнул:

– Видишь меня насквозь.

– Думал, ты матовый? – парировала Валка.

Я фыркнул и, сбросив тунику, скривился от боли в плече. Снова всплыли в памяти картины Дхар-Иагона, лязг цепей, немые рабы, крутящие лебедку, чтобы поднять меня в темницу. Вдруг устыдившись увечья, я схватился за плечо левой рукой с полыми костями.

– Тебе стоило показаться врачу, пока мы были здесь, – заметила Валка, глядя на меня с очевидной и обжигающей жалостью.

Включились термоядерные двигатели, и корабль вздрогнул. Валка проследила за взлетом с мостика в компании коммандера Оливы и его лейтенантов. Я уже попрощался с Колхидой на взлетной площадке и поэтому оставался в каюте. Мне был слышен только гул сервоприводов. Вытянулись сходни, чтобы сопроводить «Ашкелон» в пусковую шахту в центре кольцеобразного котона. Главный субсветовой двигатель не запускался, пока «Ашкелон» не набрал высоту в сорок тысяч футов. Из шахты корабль вышел на одних репульсорах и воспарил над утренним городом.

«Ашкелон» вздрогнул и завибрировал, после чего заскользил гладко. Очевидно, мы достигли границы атмосферы спутника и вышли в космос. Я не глядя понял, что Колхида осталась далеко позади. Ощутил эффект супрессионного поля, включенного еще на старте. Олива объявил, что мы вышли из поля притяжения Колхиды и газового гиганта Атласа. Я представил их в виде непохожих друг на друга глаз – один голубой, поменьше, другой рыжий, гораздо крупнее. Они провожали нас взглядом. Пройдет несколько часов, и мы окажемся на безопасном расстоянии для прыжка в варп.

Нас ждал Несс, а за Нессом – император и враг. Размышляя об этом, я растирал плечо, чувствуя пальцами напряженные струны мышц и шрамы.

– На Нессе, – сказал я, словно отвечая на последнюю реплику Валки. – Схожу к врачу на Нессе. Там у нас будет уйма времени. Кто знает, когда поступят новые распоряжения. Успею.

Я произнес это как можно спокойнее, чувствуя, что не прощу себе, если позволю снедающей меня тоске вырваться наружу. Я очень хотел вылечиться! За все годы на борту «Ашкелона» и на Колхиде меня ни на миг не отпускала боль, оставшаяся после Дхаран-Туна. Каждое утро я просыпался от тупого нытья старых ран, каждый день разжигал новую боль неловкими движениями.

«Хватит, – взмолился я про себя. – Довольно».

На Нессе имперские лекари могли восстановить мое плечо, залатать шрамы, оставшиеся на месте содранной рабами Дораяики кожи. На Нессе мне могли заново вырастить пальцы, откушенные Дораяикой. Возможно, даже кости. В конце концов, Кхарн Сагара полностью заменил мою левую руку. Но у него – у них – на это было лишь две недели, и поэтому кости пришлось поставить адамантовые, а не выращивать натуральные.

Заметив свое отражение в зеркале на стене, я дотронулся рукой – подарком Кхарна – до разорванной щеки.

– Может, и на это найдется время.

– Ох, не знаю, – сказала Валка и вздернула бровь. – Вообще-то, мне нравятся шрамы.

Я тихо рассмеялся. Она всегда находила способ вытащить меня из ям, которые я сам себе рыл. Но, вспомнив напускную веселость Оливы, я резко запнулся.

Растянувшись в изножье кровати, я вполоборота повернулся к Валке.

– Как-то непривычно снова куда-то двигаться.

– В смысле, лететь?

– В смысле, двигаться вперед, – пояснил я. – Мы девять лет прожили на Колхиде, а кажется, прибыли только вчера. – Я втянул воздух. – На Актеруму время словно остановилось. Как будто я уснул и до сих пор жду, что проснусь.

Валка придвинулась ближе, и матрас прогнулся. Слабо запахло ладаном и сандаловым деревом. Знакомым маслом для ванны. Время действительно застыло.

– Для тебя – может быть. – Она постучала по голове татуированным пальцем. – Но не для меня.

Для нее время никогда не становилось аморфным.

– Смерть Гибсона как будто вновь запустила ход времени. – Я тряхнул головой. – Не могу поверить, что его больше нет. Я ведь уже дважды думал, что никогда его не увижу, а выходило иначе… Но на этот раз он в самом деле умер.

Я резко вдохнул, раздувая ноздри, и поднял взгляд к гладкому металлическому потолку, к тонкому проему в титане, откуда лился мерцающий белый свет.

– Принц Филипп Бурбон… – прошептал я.

Валка сидела, почти не шевелясь, лишь положила левую руку мне на колено.

– Тор Гибсон, – поправила она с нажимом, от которого могли пошатнуться даже основы мироздания. – Ты ведь читал его письмо.

– Я убил его сына.

Мне вспомнился грузный Августин Бурбон, в утонченной бело-голубой мантии, и Бандит, входящий в медику после Сиран.

«Я хочу заказать убийство, – сказал я ему. – Устрой все так, чтобы оно случилось после того, как мы улетим».

– Не желаю больше слышать об этом, – заявила Валка, убирая руку.

Мы обсуждали это уже десятки раз в квартире, выделенной нам генерал-губернатором.

– Он это знал, – сказала она. – И простил тебя.

– Откуда ты знаешь?

– Я умею читать, anaryan, – беззлобно съязвила она. – Думала, ты тоже умеешь.

Я невольно усмехнулся:

– Он рассказывал тебе о своем прошлом?

– Нет. Думаю, он не хотел, чтобы нам это стало известно. Не хотел возлагать на твои плечи дополнительный груз. Он не рассказывал, чтобы ты не страдал.

Валка принялась распутывать косу. Красно-черные волосы отросли так, что иногда она казалась совершенно иной женщиной, нежели та, которую я давным-давно встретил в замке Балиана Матаро.

– Вместо этого он горы свернул, чтобы вновь увидеться с тобой, чтобы дождаться твоего возвращения. Почему? Потому что верил, что ты вернешься. Цеплялся за крошечный шанс, что ты вернешься и будешь в нем нуждаться. – Она потянулась и погладила мою израненную щеку. – Адриан, рано или поздно тебе придется смириться с тем, что есть люди, которые тебя любят. Гибсон любил. И я люблю.

Я уже не впервые задумался о том, как Гибсон осуществил свое чудо. У попавшего в немилость принца наверняка остались тайные накопления, – вероятно, в виде акций консорциума или на счетах «Ротсбанка», «Вигран Хуася» или других мандарийских организаций, – которые Гибсону, принцу Филиппу, удалось скрыть, отправляясь на Белушу. Скорее всего, он заручился посредничеством Сиран, и та сняла со счетов деньги на покупку медицинского модуля и реактора, который обеспечивал его многолетнюю бесперебойную работу. Колхидские таможенники наверняка насторожились, но, очевидно, никто не помешал консорциуму доставить груз на голую необитаемую Фессу.

– Кстати, – продолжила Валка, – если Арриан сказал правду, то сын предал Гибсона. Какая между ними может быть любовь? Странные у вас, anaryoch, понятия о семейных отношениях.

– Будто твои соотечественники лучше, – оправдываясь, парировал я, прекрасно помня, что Валка давно не считала себя демархисткой.

В Демархии пытались ее убить, стереть ей разум, чтобы создать новую женщину, свободную от последствий вмешательства Урбейна. А ее отец, просто обожавший дочь, погиб от рук инквизиции на Озимандии еще до того, как она покинула Эдду. Однако на ее прекрасном и угрюмом лице отразилась лишь слабая тень грусти.

– Прости, – выдохнул я.

Неровная улыбка Валки померкла лишь на миг.

– Ничего, – сказала она, но все равно отвернулась. – Лучше прочти его письмо еще раз.

Она быстро встала и наклонилась поцеловать меня. Тупая боль в груди и плече на секунду стихла.

– Валка, – остановил я ее на полпути в ванную и, откашлявшись, задал давнишний вопрос. – Я хороший человек?

Она повернулась, не выпуская дверную ручку, и пристально посмотрела на меня. Что она видела своими механическими глазами? Глазами, воспринимавшими все без искажения, от которых не ускользали ни малейшие детали.

Ее лицо озарила улыбка. Искренняя улыбка, что обожгла меня сильнее прежней жалости.

– Может, хватит уже терзаться этим вопросом? – со смехом произнесла Валка. – Мы ведь столько лет вместе.

Я лишь молча моргал, глядя на нее.

– Ты уже сто раз получил на него ответ.

Ее ладонь слабо дрогнула, но Валка спрятала руку за спину и покачала головой:

– Будь ты чудовищем, ты бы не сомневался в себе.