Читать книгу Контроль. Песчинки на чашах весов # 3 - Ксения Крутская - Страница 13

***

Шли дни, ничего не происходило, и постепенно ощущение дышащей в затылок неотвратимой угрозы притупилось, отодвинулось на задний план и только маячило темным пятном на краю поля зрения. Люди немного встряхнулись, оттаяли, постепенно вернулись к обычному течению жизни, в котором находилось время не только работе, но и нехитрым развлечениям. В библиотеке возобновились киносеансы, заседания клуба читателей и прочее. Леден с Астри в редкие свободные вечера продолжали давно начатую партию в такру.

В это же время в ведомстве капитана неожиданно возникли странные и совершенно неуместные в нынешних условиях осложнения. Между неразлучной троицей недавних новобранцев неожиданно пробежала, мягко говоря, трещина. Отношения между двумя молодыми людьми и девушкой стали натянутыми до такой степени, что это было видно невооруженным глазом: в столовой они больше не садились за один стол, никогда не появлялись на одних и тех же мероприятиях в библиотеке, при необходимости все же встречаться – например, на общих сборах отряда, – демонстративно избегали сталкиваться и даже смотреть друг на друга. А уж на тренировках в зале…

Леден дней десять наблюдал за всем этим с возрастающим раздражением. Хотел было обратиться за помощью к Астри, но передумал и однажды просто вызвал Имири к себе в кабинет. Войдя, она подчеркнуто осторожно прикрыла за собой дверь и остановилась сразу за порогом. Нерешительно глянула на капитана, в темно-фиолетовых глазах застыли недоумение и испуг.

– Садись. – Леден указал на стул перед столом.

Имири торопливо села, сложила на коленях сцепленные кисти, глянула выжидающе… и в аметистовой глубине сверкнуло понимание. Смутилась, опустила взгляд, сильнее стиснула руки.

– Если не хочешь дать мне повод отослать тебя, разберись с этой ситуацией, – сказал капитан тоном гораздо менее суровым, чем планировал. – Ты не какая-то там нежная барышня и должна уметь разговаривать с людьми… обо всём. Жестко и однозначно расставить все точки и восклицательные знаки. Можешь?

– Я-то могу, – пробормотала Имири. – Думаете, я не пробовала? Они слушать не хотят.

– Значит, неправильно говорила. Люди, они, знаешь ли, склонны понимать человеческую речь.

– Речь… Да вы знаете, что они мне наговорили? Причем оба по очереди! – вскинулась Имири. – От таких речей… я бы и сама сбежала куда подальше… – Она опустила голову, явно пряча подозрительно заблестевшие глаза.

– Что они тебе наговорили? – насторожился Леден. Он смутно чувствовал, что выходит за рамки роли командира, разбирающегося со служебным инцидентом, но быстрый жест, когда Имири постаралась незаметно вытереть глаза тыльной стороной ладони, заодно напрочь стер всю суровость и деловой настрой капитана.

– А-а, – Имири, уже не сдерживаясь, всхлипнула, – дураки они… – И замолчала.

Леден ждал. Наконец, тряхнув головой, Имири глянула в лицо капитану и продолжила звенящим от сдерживаемых слез голосом:

– Один заявил, что умрет, если со мной что-то случится! И второй на следующий день… Один говорит, что готов подстроить любую гадость, чтобы меня выслали отсюда. И второй заявляет то же самое. Друзья называется… А потом еще и между собой сцепились. Теперь я просто… это же ловушка настоящая! От каждого жди какой-нибудь подлости, но при этом еще следи, чтобы они друг на друга не кидались! Вот за что это мне, а?.. – Она стукнула кулаком по коленке. – Не раз уже пожалела, что родилась девочкой!

– Родилась бы мальчиком – могла оказаться на месте одного из них, – усмехнулся Леден. – Тоже не позавидуешь, согласна?

– Это да. – Имири грустно улыбнулась. – Жалко мне их… А что делать-то? От жалости обычно только вред…

– Попробуй поговорить с ними – с двоими сразу, – задумчиво проговорил Леден и потер лоб. – Как-нибудь излови обоих и не отставай, пока тебя не выслушают. И друг другу в глаза не посмотрят. Дай им понять, что они оба в одинаковой ситуации. Пусть хотя бы между собой не враждуют… Почувствуют себя товарищами по несчастью. Не знаю, конечно, получится или нет – все-таки у молодых людей голова как-то по-другому работает… Но попробовать, считаю, надо. А насчет попыток подстроить тебе гадость, – Леден усмехнулся, – напомни им, что командир гарнизона не такой уж безмозглый и сумеет отличить твою собственную оплошность от неумело сфабрикованного ложного обвинения. – Он из-под руки глянул на Имири и с облегчением увидел на ее лице робкую улыбку.

– Спасибо… – прошептала она. – Попробую.

– Рассчитываю на твое благоразумие и выдержку, – подчеркнуто сурово сказал капитан. – Иди. Выполняй. Мне не нужен нездоровый морально-психологический климат в отряде.

– Разберусь. – Имири заметно приободрилась. – Спасибо еще раз! – Она поднялась, слегка поклонилась и выскользнула из кабинета. Леден тяжело вздохнул. Еще только таких проблем ему сейчас не хватало…

– А я знаю, – легкомысленно отмахнулся Астри, когда Леден вечером за партией в такру рассказал ему о проведенной воспитательной беседе. – Я думал поговорить с парнями, просто ждал подходящего момента. А теперь уже и не понадобится. Ты молодец, что вмешался. Девчушке важно видеть, что тебе не все равно.

– То есть? – насторожился Леден.

– Ты повел себя как отец, которого ей не хватает. – Астри сосредоточенно перекладывал карточки, выбирая нужные. – Не стал ни слишком сильно ругаться, ни жалеть ее. Нашел нужный баланс. С одной стороны – дал ей понять, что она может рассчитывать на твою поддержку. С другой – показал, что полагаешься на то, что она вполне способна разобраться сама.

– Психолог ты недотопленный, – вздохнул Леден. – Издеваешься?..

– С чего ты взял? – Астри с интересом покосился на капитана.

– Эта девица как-то раз в частной беседе дала мне понять, что хорошим отцом она меня даже представить не может. – Леден отобрал у заместителя пачку карточек. – Хватит уже время тянуть, ходи.

– Хм-м, – загадочно протянул Астри, но развивать эту тему благоразумно не стал.

Леден перевел Юсси и Растара в один наряд патруля, Имири – в другой, так, чтобы у них было как можно меньше общего свободного времени. Мальчишки через некоторое время перестали сторониться друг друга, хотя их мрачные физиономии так и просились на обложку какого-нибудь патетичного романа о рыцарях и подвигах во имя прекрасной дамы. Астри при случаях все же ненавязчиво вел с ними какие-то разговоры, и в результате уже дней через пятнадцать они стали напоминать себя прежних – только больше не следовали за Имири парой теней.

Сама же дама их сердца, попав в группу под командованием своего кумира (второго после Ледена, конечно же) – Крона, будто бы облегченно распрямилась, как хвойное дерево, сбросившее с веток тяжелые пласты снега. Теперь все ее разговоры крутились вокруг тренировок с любимым оружием лейтенанта Магруса – парными изогнутыми клинками, вокруг новых систем боевых заклинаний, которые Крон еще со времен учебы в университете разрабатывал сам и позволял тестировать далеко не всем, и Имири старалась изо всех сил, чтобы в конце концов попасть в число избранных. Глядя на все это, Леден досадовал, что не додумался провести такую перестановку раньше. В группе Крона все относились к Имири как к младшей сестренке, с удовольствием делились опытом, понемногу опекали, а она не воспринимала как оскорбление ненавязчивую помощь от суровых вояк минимум в полтора раза старше себя.

Астри со своей командой продолжал исследовать Барьер и свойства «структурного зрения» – пока без значимых практических результатов. Проверял всех жителей деревни – не обнаружатся ли у кого-то еще способности видеть матричную сеть. Леден полностью восстановился и вернулся в строй. Они с Астри продолжали незаметно патрулировать деревню, пользуясь структурным зрением – понемногу, не постоянно, чтобы не тратить слишком много сил. Витт, отлежавшись в своей пещере, вернулся было в Дрейендаль, но Леден посоветовал ему время от времени уходить к себе и отдыхать – необходимости в постоянном присутствии Ключника он не видел. Витт согласился и стал наведываться в деревню раз в пять—семь дней.

Всё было спокойно. Ни хороших новостей, ни плохих.

Прошло еще примерно тридцать дней.

Люди начали понемногу надеяться…

Леден надеяться не мог. Он знал, откуда-то точно знал, что ничего не закончено. И ждал удара. Смотрел на своих ребят, молчал или ронял скупые деловые фразы – и каждый день прощался с каждым навсегда.

…Ну а потом, как это часто бывает, мир в одночасье сошел с ума. Сразу из трех гарнизонов поступили сообщения о ранениях людей, частично затянутых в воронки. Все пострадавшие выжили, но травмы были очень серьезными. Во всех трех случаях разрывы Барьера возникали настолько быстро, что люди, которые находились буквально в шаге от пострадавших, не успевали среагировать. К тому же воронки словно бы охотились на людей, подкарауливая их в местах, где было сложно увернуться, отскочить…

Гарнизонам не пришлось объявлять тревогу – они и так работали в режиме чрезвычайной ситуации. Тревога снова вспыхнула в глазах людей. Страх и обреченность, невесомые горстки пепла неродившейся надежды. Молчание короля перед началом выступления – короткое, но о многом сказавшее людям.

Леден сидел в кресле перед очагом и смотрел на оранжевую россыпь раскаленных, но уже не горящих угольков. Три часа ночи. В пять выход в патруль. Нет смысла ложиться спать. Все равно не уснуть…

Зажужжал коннектор. «А я знаю, что ты тоже не спишь…»

– Как ты?

Юлла помолчала. Тихонько вздохнула. Судя по звуку, вытерла нос бумажной салфеткой.

– Паршиво, Лед. Пакостно. Что я еще могу сказать… Отвратительно. Мерзкое чувство – да зачем я вообще нужна на этом посту… и вообще на этом свете, если… Ну, ты-то понимаешь.

– Понимаю. И именно поэтому имею полное право сказать: такие мысли – полная чушь. Прекращай.

– Какой-то кошмар, – Юлла вздохнула-всхлипнула. – Хочется… уснуть и не просыпаться. А я уже третьи сутки не сплю…

– Не дают или не можешь?

– И то и другое. Но скорее… второе.

– А если какое-нибудь снотворное попросить? У тебя же там толпа врачей…

– Не хочу, – Юлла снова вздохнула. – А вдруг… Приму снотворное, и что-то случится. А я буду сонная и тупая.

– А в таком состоянии ты, конечно, совсем не сонная и не…

– Договаривайте, капитан, – хмыкнула Юлла, – договаривайте. Чего уж там…

– А у тебя все разговоры записываются, да?

– Ох, надеюсь, что нет… Еще не хватало, чтобы какой-нибудь газетчик услышал… вот это всё. И написал потом в столичной газете: «Министр Тарос, шмыгая носом, жалуется на жизнь капитану Стражи из захолустного гарнизона».

– Я бы такому газетчику собственноручно оторвал голову, – ровным голосом сказал Леден. – Вернее, не так. Сначала я бы оторвал ему ноги, по очереди, сначала правую, потом левую. А потом голову. Причем на «быстро и безболезненно» ему рассчитывать не пришлось бы. Все-таки я уже стар, силы и сноровка не те, что в молодости…

– Умеешь ты поднять боевой дух! – Юлла неожиданно тихонько рассмеялась. – Я так и представила тебя, с твоей хладнокровной физиономией, этак грозно держащим за ногу какого-то щуплого горемыку. А он верещит: «Я больше не бу-у-уду!» Ох, Леден, истинный рыцарь, на всё готовый ради дамы!

– Ну, пожалуй, всё-таки не на всё, – с сомнением произнёс Леден.

– Да я догадываюсь, – усмехнулась Юлла. – Но ты можешь не волноваться, ничего такого дама у тебя не попросит. Разве что…

– Что?

– Да нет, ничего. Сама не знаю. Ладно, мне пора. Настроение ты мне все-таки поднял хоть немного, спасибо огромное. Батальная сцена «Капитан Свартстайн отрывает ногу газетчику» теперь надолго завладеет моим воображением… Спокойной ночи, капитан.

– Спокойной ночи. Юлла… Если я скажу, что всё будет хорошо, – ты же мне не поверишь?..

– Тебе… Тебе, пожалуй, поверю, Лед. Скажи.

– Всё будет хорошо. Всё наладится. Всё будет как раньше и даже лучше. Вот так. И – до связи. Отдохни немного, пожалуйста.

– Спасибо. Попробую. Раз ты просишь… До связи.

Угольки в очаге остывали, покрывались пушистыми пепельными шапками и уже почти не освещали комнату оранжевым тусклым светом. Леден сидел, сжав в руке умолкший коннектор, и смотрел на умирающие огоньки, на осыпающиеся хлопья пепла…

Мир рассыпается. Нет больше прочных оснований, четких и выверенных планов, отработанных схем. Нет больше контроля. Нет и не будет больше спокойствия.

Рушились стены, за которыми Леден прятался от мира. Но теперь, осознавая, что было заперто внутри этих стен, он уже не понимал – или боялся признаться себе, что понял, – сам ли он скрывался от мира или пытался защитить мир от себя.

Равновесие…

«Кому-то обязательно должно быть плохо…»

«…если не хочешь однажды заменить меня…»

Ольга. Орсо.

Кто, если не я?

Я не хочу…

А они разве хотели?..

Что случилось с миром? Что творится со мной?

Леден слушал окружающую его мертвую тишину и понимал, что впервые за все эти годы ему неуютно, страшно и холодно в собственном доме.

– Ты на себя не похож, – сказал ему наутро Астри, вышедший проводить смены патрулей.

«А я больше собой и не являюсь», – хотелось ответить Ледену. Конечно, вслух он ничего не сказал. Но почему-то понял, что напарник его услышал.

Рушатся последние башни и остатки крепостных стен. Беззвучно катятся тяжелые камни. Оседает пыль. Никто этого не видит и не слышит. Леден в одиночестве бродит среди руин своей прежней жизни и борется с приступами боязни открытого пространства.

Многолетняя привычка к концентрации и самоконтролю все же спасает – пока что. Дорога до Даля занимает около полутора часов. Тряская дорога, тяжелый руль. Шорох шин по камешкам, погромыхивание инструментов о металл кузова. Всё как всегда, ничего не пропало и не рухнуло. Вся эта пыль, катящиеся камни – только у него в голове…

Работа помогла окончательно нащупать почву под ногами. Рутинные процедуры, четкие команды. Если больше не быть прежним Леденом внутри – то хотя бы оставаться им внешне. Командир нужен солдатам. Он не имеет права на малейшие проявления слабости. Особенно сейчас.

Вернувшись через двенадцать часов в Дрейендаль, Леден уже снова походил на себя прежнего. Увидел молчаливый вопрос в глазах Астри, так же безмолвно ответил на него – и в белых искрах, сверкнувших в зрачках напарника, прочитал оценку: «Ты молодец. Я и не сомневался».

Но судьбе, как обычно, еще нашлось что сказать вдогонку.

Сонную полуночную тишину гор разрывает жуткий крик, замерший на полувыдохе. Летит на пол чашка, звона Леден не слышит: он уже снаружи, всматривается обычным и структурным зрением в разбавленную желтоватым светом фонарей темноту. Возле караульного здания…

– Стоять! – крикнул Леден стражникам, выскочившим на крыльцо, да они и сами попятились, расширившимися от ужаса глазами уставившись на то, что поджидало их сразу за ступенями. На желто-рыжей земле растеклась похожая на след многопалой лапы, почти черная в слабом свете, металлически поблескивающая лужа. Обычным зрением Леден видел, как над ее поверхностью поднимаются алые столбы, опадающие назад тяжелыми каплями и оканчивающиеся кляксами, похожими на расплывающиеся в воде красные чернила. Структурное же зрение с безжалостной резкостью высветило кошмарную изнанку происходящего: нити цвета оружейной стали плавились, рвались, закручивались на концах, как обожженные волосы… В разрыв не просто выглянула чернота, не просто дохнуло космическим холодом – в мир полилась истинная Пустота. Леден почувствовал, как его сковывает ужас – непреодолимый, инстинктивный: ужас перед наступающим Ничто, перед не-бытием, перед не-существованием.

– Джун… пошел домой! – хрипло выкрикнул один из стоящих на крыльце стражников, ухватился правой рукой за дверной косяк, а левую вытянул ладонью вперед, словно пытаясь запретить происходящему происходить. Его напарник молчал, бледнея на глазах и не отводя взгляда от темно-красных столбов и клякс. Они-то видели только зависшую в воздухе кровь…