Читать книгу Марионетка. Странная связь - Ксения Мельрих - Страница 7

Следующие два дня дождь лил, почти не переставая. Марина и ее муж пропадали на работе, что очень радовало. Мне не нужно было спускаться к завтраку или к обеду, приезжали они вечером, едва успевая к ужину. Ела я на кухне, в обществе вечно суетящейся экономки. Она была словоохотлива и наивна до чертиков. Оказалось, она живет в этом доме 12 лет, до глупого верна хозяевам и действительно любит их, искренне заботится и переживает за их благополучие. Тот огород, на который я натолкнулась, был ее отдушиной. Она выращивала там овощи и ягоду, вкладывая в это дело всю себя. Также я узнала, что два раза в неделю приезжают уборщицы и садовник. Их я пока не видела, но Людмила Ивановна сказала, что они были уже при мне. Странно, что я никого не заметила. Также она рассказала мне обо всех нынешних обитателях дома. Любимчиками у нее ходили, ясное дело, младшенькая Венера и, как ни странно, Константин, хоть он и не был сыном хозяина.

– Этот юноша всегда такой вежливый, веселый, никогда не нагрубит, вызывается помочь, хоть я и гоню его с кухни, – когда она говорила, то ее глаза светились нежностью. – Другое дело наш Игорек. Все ему не так. То тосты подгорят, то кофе кислое, хотя никто больше не жалуется.

– Странно, а мне он показался вполне безобидным! – хмыкнула я, удивленная.

– Так оно и есть! – горячо заверила она меня. – Просто мальчик очень гениальный, у него свои взгляды на все. – Она закатила глаза. – Но я привыкла давно, можно сказать, вырастила его, а он с рождения такой был. Кристина вот, например, приезжает редко, все больше в городе любит находиться, вредная она к тому же. Но воспитанная, а это в наше время большая редкость.

– А Эрнест? Племянник моего отца? – выпалила я, не удержавшись.

Экономка почему-то нахмурилась и принялась хвататься за разные предметы, словно была очень занята, а я отвлекала ее своими глупыми разговорами.

– Ничего не могу сказать, – поджала она губы. – Он не заглядывает сюда.

Я была озадачена и заинтригована, ясное дело, этот человек чем-то обидел женщину, видимо, сильно.

– А в нем так нуждаются? – услышала я насмешливый голос, внезапно появившийся в кухне. Я даже подпрыгнула на месте.

На пороге нашей с Людмилой Ивановной обители появился тот, кого ну никак не могли мы ожидать.

– Там садовник пришел, – обратился пришедший к сильно смутившейся экономке. – Сказал, что вы хотели его видеть.

Женщина вытерла зачем-то руки о передник и вышла через дверь на кухне. Она выходила на задний двор у одного из строений. Я отпила из чашки глоток остывшего чая, делая вид, что не замечаю застывшего позади меня Эрнеста.

– Если тебе что-то хочется о ком-то узнать, подойди и спроси заинтересовавшего тебя, а не сплетничай по углам, – ядовитым голосом заметил мой брат. – Не думаю, что дядь Мише понравится то, что его прислуга сплетница.

Я резко обернулась и поглядела на него, чувствуя страх и вину.

– Она не виновата ни в чем, – стараясь, чтобы мой голос прозвучал твердо, произнесла я. – Она просто хочет помочь мне освоиться.

– Это не ее забота. Пусть следит за своей работой и не мелет языком по углам, – отрезал он.

Он повернулся, чтобы уйти, но я не могла позволить ему настучать на бедную женщину. Господи, как можно быть таким уродом?

– Подожди! – я встала из-за стола. – Не надо говорить ничего отцу, пожалуйста.

Я прекрасно понимала, зная на собственном опыте, что мой отец не станет церемониться с экономкой. Бить он ее, возможно, не станет, но причинит ей боль, может ее ранить своими словами и нападками.

– Ты лучше о себе переживай, а не о других думай, – резко обернулся Эрнест ко мне и быстро оказался рядом, почти вплотную. Он был высок, я еле доставала до его плеча. Он глядел на меня сверху вниз, словно я была какая-то букашка. – Уже испытала на себе тяжелую руку? – он презрительно сощурился. – На твоем месте я бы вел себя тихо, как мышь.

Он гипнотизировал меня взглядом, я не могла отвести от него глаз, словно приклеенная.

– Но ты не на моем месте, если что, – вырвалось у меня помимо моей воли. – Не фиг мне диктовать, что делать, нашелся тут командир.

Я толкнула его плечом и стремительно вышла из кухни. Мое лицо горело, коленки сильно тряслись. Зачем я это сказала? Дура! Господи, какая же я дура! Он настучит своему дяде, а тот, в свою очередь, накажет Людмилу Ивановну, да еще и мне перепадет! Влада, что с тобой? Мне телефон нужен, и бежать отсюда, так за каким хером я веду себя, как бешеная? Разве я прежде была такой? Нет. Паинькой меня, конечно, сложно было назвать, но вот так нарываться на конфликты, постоянно взрываться – это началось с того момента, как я села в поезд. И как мне вообще хватило смелости хоть что-то ответить Эрнесту? Я даже самой себе не могла признаться в этом, но рядом с этим парнем я просто теряла дар речи.

Утро субботы началось рано и очень громко.

– Мама! – услышала я сквозь сон крик на очень высокой ноте. – Мама! Куда делся мой бант?

Сначала я не поняла, что к чему и где нахожусь, но открыв глаза, все поняла. Накрывшись с головой, я сверху еще привалилась подушкой и попыталась снова уснуть, но недалеко от моей комнаты хлопнула дверь, и послышался еще один крик:

– Есть в этом чертовом доме хоть одна нормальная плойка? – это возмущалась Кристина.

Я подождала, пока все стихнет, вновь начала погружаться в сон, как возле моего уха послышался такой грохот, что я от неожиданности подскочила на постели, словно ошпаренная.

– Влада! – грохотали за дверью. – Влада!

– О господи! – простонала я вслух. – Что надо-то?

– У тебя есть плойка? – кричали из-за двери.

Я, сонная и злая, встала с кровати, выдвинула ящик тумбочки и вытащила прибор. Открыв дверь, я молча сунула плойку в руки девушки и захлопнула дверь прямо перед ее носом.

– Я потом верну! – крикнула она еще громче.

Я вернулась к кровати, забралась под одеяло и вновь попыталась уснуть, но внизу послышались пение и игра на рояле. Венера. Она ежедневно по три часа упражнялась, честно говоря, у нее получалось очень даже неплохо для десяти-то лет. Но она никогда не музицировала в семь утра. Это был перебор. Какого хрена всем не спится? Я в это время в школу-то еле-еле вставала, а уж на каникулах и выходных меня раньше полудня было не поднять. Когда звуки рояля смолкли, я наконец-то уснула. Но едва пришли красочные сны, как меня вновь разбудили, тряся за плечо. Это была Марина.

– Вставай, – проговорило ее накрашенное красивое лицо без единой морщинки. – Уже десять, а к полудню все должны быть готовы.

– Я приду, – прохрипела я, едва ворочая языком, и отвернулась от нее на другой бок.

– Куда придешь? – в ее голосе слышался смех. – Ты что, забыла? Мы сегодня едем к моему отцу на праздник.

Я застонала от злости и села на кровати.

– Завтрак ждет тебя в столовой, – улыбнулась мне она. – Поторопись, а то все остынет.

Когда она вышла, я кинула подушкой в дверь. Бесит. Строит из себя этакую заботливую мачеху. Но я-то знаю, какая она дрянь. Мне сложно забыть тот факт, что она увела мужика из семьи, где был маленький ребенок.

На двери шкафа висел приготовленный ею наряд, я даже не поглядела, что там в чехле. С деревянной головой я пошла в душ. Долго стояла под обжигающими струями, пытаясь проснуться. Зубы я чистила уже более адекватной. Высушив густые длинные волосы – мама настояла, чтобы не стричь их, – я немного подкрасилась и в халате спустилась вниз. Пофиг на их культуру и манеры, мне было лень одеваться.

Завтракала я в одиночестве. Вяло пережевывая остывшую яичницу, я тупо глядела перед собой.

– Трудное утро? – спросил меня Константин, вошедший в столовую. – Составить тебе компанию?

Он уселся напротив меня и взял тост с моей тарелки. Захрустев хлебом, он поглядел на меня сочувственно.

– Ну ты явно не жаворонок, – сделал он заключение. – Мне тоже поспать не удалось.

Слабо верилось. В отличие от меня, он выглядел бодрым и свежим. На нем был симпатичный наряд из серой рубашки с коротким рукавом и темно-синие джинсы. Его волосы, как всегда, были тщательно убраны в прическу – зачесаны назад, на затылке крохотная шишечка.

– Позволишь? – он отпил из моей чашки какао, не дожидаясь разрешения. – Сегодня твой дебют, ну, я про то, что увидишь всех наших родственников. Их тьма тьмущая!

– Пофиг! – бросила я, с трудом подавляя зевоту. – Где Марина?

– Венере прическу крутит, – ответил парень, глядя поверх моей головы. – А она тебе зачем?

– Надо! – огрызнулась я, пребывая не в духе.

– Да ладно тебе! – типа обиженно проговорил он. – Я могу помочь, уверен! Чулки там подобрать, белье.

– Ты невыносим! – скривилась я. – Тебе что, двенадцать лет?

– Семнадцать. Но что такое годы? Это лишь абстракция, не более того! – глубокомысленно заметил он. – Танцуешь со мной.

– Что? – не поняла я. Опять его шуточки.

– Вечером, как всегда, будут танцы на открытом воздухе. Так что? – он выгнул бровь и протянул свою ладонь к моей руке. Коснувшись, он сильно ее сжал. – Потанцуешь?

Я внезапно перестала дышать, словно что-то сдавило грудь. Все вокруг исчезло, остались лишь его глаза и прикосновение. Я не могла вырваться из этого плена, меня словно что-то держало в тисках. Все тело завибрировало, я ощутила жар в области сердца. А потом пришел страх. Нет, ужас. Он был таким ощутимым, что я могла дотронуться до него, стоило лишь руку протянуть. А потом резко все оборвалось. Он отпустил мою руку.

– Я могу поговорить с дочерью? – словно сквозь вату донесся до меня голос отца.

– Уже ухожу, – проговорил Константин, отрывая взгляд от меня.

Я видела, как родитель провожает парня злыми глазами. Я тряхнула головой, чтобы согнать остатки оцепенения.

– Я думаю, нам стоит кое-что обговорить, – обратился ко мне отец, отодвигая стул рядом со мной.

– Я не собираюсь ни на кого кидаться и оскорблять тебя на этом чертовом празднике, – словно эхо, прозвучал мой голос. – Если ты об этом.

– Веди себя безупречно, если такое возможно, учитывая твое воспитание, – приказал мне мужик.

– Ну ты им точно не занимался, и слава богу, – язвительно заметила я.

– От того, как ты себя сегодня поведешь, зависит, как скоро ты получишь телефон обратно, – указал мне мое место этот козел. – И как часто ты сможешь покидать пределы этого дома.

Я покачала головой, но ничего не сказала.

– Да, Марина забыла тебя предупредить, что в чехле одежда, которую ты должна надеть для дневной части праздника, – пояснил он. – На вечер все уже уложили в машину.

Он поднялся со стула.

– И да, переключи свое внимание на Эрнеста и Игоря. Это они твои братья.

Сказав это, он покинул столовую. Красная от смущения, я быстро побежала в свою комнату. В чехле оказались симпатичные светлые брючки, блуза и длинный жилет. Одевшись, я взглянула на себя в зеркало. Мне шло, даже очень. К одежде прилагались лодочки на средних размеров каблуке. Я обулась и прошлась по комнате. Удобные, даже не ощущается высота каблука. Это хорошо. Я больше привыкла к плоской подошве. Собрав волосы в высокий хвост, я вышла из комнаты. Было без четверти 12. В холле на стуле сидел Эрнест, устремив свой взор в угол. При моем появлении он поднял голову, но я не желала встречаться с ним взглядом и, опустив глаза, промчалась мимо него в гостиную, надеясь застать всех там. Но никого не было. Я решила выйти на улицу, благо день был солнечный и теплый.

– Все уже выехали, – донесся до меня голос моего брата. – Твой отец попросил меня отвезти тебя.

«Что?» – чуть не заорала я, так сильно испугавшись, что едва в истерику не ударилась. Это шутка такая? Но мне не было смешно. Ехать с ним в одной машине – это чересчур. От одного его взгляда мне становилось страшно. Да и в спортивных машинах я никогда не ездила. Он не стал ждать меня. Вышел из дома. Я, тяжело вздыхая и ожидая ужасной поездки, поплелась следом, кляня отца на чем свет стоит.

Его автомобиль стоял у ворот, урча заведенным мотором. Он уже сидел внутри. Я открыла дверцу справа и забралась в тесный салон. Только хлопнула дверь, как ворота открылись. Я еще в прошлый раз подивилась, когда мы ездили за покупками, видимо, они на датчике, открываются изнутри автоматически.

Гнал он с бешеной скоростью. Я вжалась в спинку сиденья, стараясь удержать в себе завтрак. Я глядела перед собой на дорогу, но ничего не видела. Я не могла перестать думать о том, что сейчас разобьюсь, что этот злодей слишком рядом, наши плечи соприкасаются периодически на поворотах, когда меня кидало к нему. Мой взгляд то и дело падал на его руки. Грубые, мужские, они скорее подошли бы какому-ибудь работяге, но никак не обладателю столь дорогого авто. Иногда я искоса глядела на его чеканный профиль, но быстро отводила взгляд, боясь, что он заметит. Я была натянута, словно струна. Сколько мы провели времени в дороге, я не знала. Может, 10 минут, а может, час. Когда мы остановились, он обратился ко мне:

– Выходи, я припаркуюсь, – его голос был хриплым.

Я не сразу поняла, что именно он говорит. Поглядев на него, повинуясь какому-то импульсу, я замерла, вновь загипнотизированная его взглядом. Теперь в нем не было ненависти. А было что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание. В следующее мгновение он наклонился ко мне и прошептал, обжигая щеку:

– Если ты не перестанешь так на меня смотреть, я за себя не отвечаю.

Его губы слегка коснулись моей кожи. Щека начала гореть, а с ней и все тело. Перед глазами все поплыло, я с хрипом втянула в себя воздух. И тут случилось такое, от чего мне захотелось умереть. Он рассмеялся. Зло, противно.

– Проваливай! – с отвращением в голосе рявкнул он.

Я выскочила из машины, не помня себя, и бросилась к дому. Глаза жгли слезы, внутри словно разверзлась пропасть. Мне было больно, я ненавидела себя.

– Дура! – шептала я, глотая слезы. – Идиотка! Кретинка! Как можно было так себя повести? Да что с тобой происходит?

– Влада! – услышала я голос Марины недалеко от себя. – Иди сюда скорее.

Я быстро утерла слезы и пошла на голос, стараясь смотреть в землю. У ступеней стояла Марина с дочерью и сыном. Отца поблизости не было. Слава богу! А то заметит слезы и врежет еще, чего доброго.

Игорь топтался на месте, явно ощущая себя не в своей тарелке. За наше короткое знакомство я поняла, что он считает учебу и свое интеллектуальное развитие важнее всего, оттого редко присутствовал на общих сборищах семьи, больше проводя время в комнате или в городе в развивающих центрах. Венера же, напротив, подпрыгивала от нетерпения, явно наслаждаясь атмосферой.

– Пройдем в дом, там наверняка нас все уже ждут, – предположила Марина.

Конечно же, тут все было еще богаче и изысканней. Дом был просто огромен, имел три этажа, огромную лужайку, сад и даже бассейн, хотя какой дурак станет купаться в такой холодрыге? Не думаю, что тут прям жаркое лето. Холл был выдержан в светлых тонах, очень много зелени, света. В огромной гостиной собралось много народа. Я даже не предполагала, что у моего отца столько родственников. У моей мамы, кроме старшей сестры, тетки и двоюродного брата, из близких больше никого не было. С остальными родственниками она практически не общалась. А дядь Толины жили очень далеко. Я знала только его отца, мать, младшего брата и крестного. А тут, тут было не меньше пятидесяти человек, возможно, даже больше, так как доносились еще голоса с улицы через открытые французские окна. Стоило нам войти, как по команде стихли все разговоры, больше сотни глаз уставилась на меня. Ну вот мы и приплыли. Верно говорил Константин, это мой дебют.