Читать книгу Между снегом и дождём - Ксения Земскова - Страница 4

К очередному заседанию литклуба соавторы решили выдать новую главу и представить её «почтенной публике». Они работали несколько дней, процесс притирания мыслей и стилей давался трудно. Но в конце концов подруги поймали волну и текст запел. Слова сами ложились на бумагу или выстукивались на клавиатуре компьютера. История получалась.

В ночь перед собранием «Пера Пегаса» в рукописи была поставлена точка. Даже на расстоянии они почувствовали счастье друг друга.

– Мы сделали это!

– Покажем сегодня?

– Покажем!

Даша немного задержалась – распечатывала текст. Карлыч требовал, читать написанное с листа, а не с экрана «электронного носителя». Утверждал, что бумага дисциплинирует автора, да и текст оживает. Потом щурился подслеповато, застенчиво добавлял: «и видно лучше.» Когда она, извинившись, заняла место рядом с Роной, поняла, что-то случилось. В кабинете висело странное, непонятное Даше напряжение. Жердь сидела красная, перед ней были разбросаны листочки, а Донкихот с приятелем едва сдерживали смех. Остальная «почтенная публика» вяло перешёптывалась. Карлыч же вещал о плюсах и минусах авторского перевода.

– Что случилось, – одними губами спросила Даша. – Карл у Клары кораллы украл?

– А! Жердина – до неё, как до жирафа доходит – «Ворона» перевела, – Рона схватилась за голову. – Только там теперь главный герой не ворон, а ворона!

Даша прыснула и тут же зажала рот ладонью. Но Карлыч услышал:

– И что у нас там такого весёлого? Может, тогда вы нам что-либо отчитать свеженького изволите?

– Изволим, – Рона легко встала, – Рустем Арнольдович, сегодня я почитаю. У Даши горло болит.

А подруга еле сдерживала смех.

– Да мне всё равно, кто из вас читать будет. Это продолжение про заплутавшую невесть где девушку, я правильно понимаю?

– Совершенно верно, Рустем Арнольдович. Можно отсюда или…

– Нет, нет, прошу, – Карлыч указал на место рядом со своим столом.

Рона вытянула листки из файла:

# # #

«– Ты правильно спросила: зачем. До тебя тут знаешь сколько народу перебывало, – Ворон задрал клюв кверху, вытянулся, истончился, – считать, не пересчитать. И никто, слышишь, никто, ни разу не спросил «зачем». «Кто я» – пожалуйста, каждый голосил. «Как выбраться отсюда» – тоже каждый. Не второй, первый.

Тия даже ахнула «помогал, как есть, помогал всем»:

– И-и?

– Что «и»? Десятая буква алфавита.

– Не будь таким злюкой, – Тия ласково погладила воздух, будто гладила спину ворона, – Ты всем помог вернуться обратно?

Ворон топнул когтистой лапой, поскользнулся, едва удержал равновесие:

– Без рук! Даже на расстоянии. С какого такого удовольствия я должен кому-то помогать? Они хотят выбраться, я им показываю – как. А куда после этого попадают, не моя забота. – Он оттолкнулся лапой от земли и заскользил по поверхности вокруг дерева, хрипло напевая: «Довлеет дневи злоба его».

«Злоба, злоба. Какая злоба», – и вдруг неожиданно для себя выкрикнула:

– Каждому дню достанет своих забот!

Ворон обогнул дерево, как заправский фигурист заложил крутой вираж вокруг девушки и завершил движение лихим пируэтом.

– Пароль засчитан. Молодец!

Тия мысленно взвыла: «Что за пароль, что вообще всё это значит?! Испытание? Но у меня есть задача и решить её надо. Иначе я навсегда сгину здесь или где-то там, где пропадают все попавшие сюда. И если это безымянная смерть, то я не хочу такой смерти».

Ворон подобрался поближе:

– Вообще-то это не совсем смерть. Но ты права – раствориться Никем в Нигде как-то несерьёзно… глупо.

– Ты и мысли читаешь?! – Тия схватилась за виски: «Тут и шапочка из фольги не поможет».

Ворон развёл крылья, мол, каюсь, грешен, но не виноват.

– И что мне теперь делать? Поможешь?

– А куда мне деваться? – Ворон вздохнул и картинно прикрыл голову крылом. – Проводник он и есть проводник.

«Ну, актер, – Тия чихнула, – холодно, однако».

– Поживи с моё, не так заактёрствуешь, – тут же огрызнулся Ворон. Каркнул дважды: под деревом материализовались два кресла, термос, чашка с отбитой ручкой и тарелка с арахисом. На ободке тарелки синела полустертая надпись «Общепит». – Перебирайся. Побеседуем с удобствами.

– Итак, – продолжил Ворон, когда они расположились в глубоких, мягких креслах и Тия отхлебнула из чашки горячий, душистый напиток, – давай разложим ситуацию на три части. Или нет – элемента. Или лучше – задачи. Задача первая – кто ты. Пока не важно. Думаю, она вытекает из второй. Вторая – почему ты здесь. Мыслю, чтобы узнать кто ты есть и решить какие-то твои личные глубинные проблемы. Подсознание твоё о них знает, а ты пока точно сформулировать не можешь. И, наконец, третья задача – найти кого-то или что-то кто/что поможет тебе в решении второй и, следовательно, первой задач.

У Тии голова пошла кругом:

– Как-то всё это расплывчато…

– Можешь предложить лучшее? Предлагай. – Ворон подцепил кончиком крыла орешек из тарелки, подбросил в воздух, поймал широко раскрытым клювом.

– Так что делать?

– Опять правильный вопрос. – Он подкинул ещё один орех, не поймал, досадливо щёлкнул клювом. – Давай в математику поиграем. Смотри: линия, по краям точки «А» и «Б». Ты сейчас в «А», тебе надо пройти в точку «Б», чтобы найти того, кто поможет решить задачи Один и Два, в то же время являясь задачей номер Три. Ферштеен?

– Яволь, мон жернераль! – выпалила Тия автоматически.

– Да ты ж моя золотая! – Ворон от карканья-хохота выпал из кресла. Поднялся, смахнул выступившие слезинки. – Раз ты согласна, приступим к практическому исполнению. Пойдём?

Тия поставила чашку на землю:

– Куда?

– Туда. – Распахнул крылья, пытаясь обхватить весь видимый мир. – Не знаю куда. Искать то, не знаю, что.

– А ты со мной?

– Ну сколько можно повторять… Ты себе не представляешь, как я устал: только одного проводишь, тут же другой нарисовывается. И так каждый, – задумался, – день, год, вечность? И никто, никто! – не возвращается. Я тебя доведу до нужного места, а там ты сама. Если надо, команду соберёшь. По ходу разберёшься.

Они обошли дерево по кругу.

– Ну вот, мы на месте.

«Стоило огород городить» – Тия скривилась.

Ворон ткнул крепким клювом в воздух и разодрал его, как старый холст.

– Прошу, заглядывай.

Тия с опаской заглянула в прореху. Там не было ничего. Только темнота. Густая и плотная, как гуталин.

– Но там ничего нет.

– Правильно, – ответил Ворон. – Это твоё личное Запределье. Tabula rasa, если хочешь. Что сконструируешь, то и получишь. И ещё, помни – «Уруборос». Но я тебе ничего не говорил… Просто ты мне симпатична.

Из прорехи внезапно высунулась тонкая мохнатая лапка, шлёпнула Ворона по клюву и так же стремительно исчезла.

– Ну почему я?! Почему всегда я?!

– Тебе водить! – раздался писклявый голос, перешедший в тонкий, с подвыванием, смешок. – Держите посылочку.

Из разорванного «холста бытия» вывалилось нечто тёмное, большое, похожее на грязный, туго набитый мешок. И тут же прореха исчезла, будто и не было её никогда.

– Что это? – Тия опасливо попятилась, поскользнулась: упала на четвереньки.

– Это я у тебя должен спросить – что это? Из твоего подсознания вывалилось! И, ты, это, вставай давай. Живее! – шёпотом прикрикнул Ворон. Перья на макушке встали дыбом, и он стал похож на какаду. – Есть нехорошее предчувствие, что сейчас бежать придётся.

– Как, куда!?

– Неважно куда, главное – быстро!

«Мешок» зашевелился и пополз – такой огромный коричневый опарыш. Только полз он недолго – уткнулся в дерево. Повозился на месте, замер, очевидно понял, что впереди непреодолимое препятствие. И Тия едва сдержала вопль ужаса – из «мешка», слева, вытянулась огромная лапища, начала ощупывать ствол. Тут же с правой стороны вытянулась вторая лапа и зацепилась за нижнюю ветку. Так, цепляясь за ствол и ветки, «мешок» принял вертикальное положение и стало понятно, что это какое-то человекообразное создание, обряженное в рубище из рогожи. Создание обернулось.

– Чур меня, чур, – зашептал Ворон.

Громадное тело, гигантские босые ступни в неожиданно кокетливых плетеных сандалиях, обнажённые по плечи, могучие волосатые руки, большущий горб на спине. А лицо… если это можно назвать лицом: панцирь больной черепахи. Кривой нос, малюсенькие глазки, приплюснутые, вялые, как капустные листья, уши.

Чудище протянуло к Тие лапищи и проревело громким и низким, как пароходный гудок, басом:

– Ку-ушать хочется…

Ворон и Тия заорали в один голос, истеричный вопль и судорожное карканье слились. Ворон выхватил из воздуха миску с пирожками и как заправский ниндзя метнул в чудище. Миска попала точно в лоб, отлетела в сторону, а пирожки дождём осыпали колоссальное тело. От удара нежное слоёное тесто лопнуло и пирожки разлетелись на кусочки. «С картошечкой», – держась за сердце, отстранённо подумала Тия. А чудище собрало в ладонь кусочки, запихало в рот, посопело, почавкало и застенчиво пробасило:

– Вку-усно. Ещё хочу-у…»

# # #

– Тэк-с, ausgezeichnet, – Карлыч потёр руки. – Превосходно. понравилось, не понравилось. Хорошо-плохо. По-че-му? Что вы поняли и что хотел сказать автор, – поправился, – авторы… э-э, авторши или авторки? С этими феминитивами… Ну-с, кто начнёт? Может, вы?

– А что сразу я? – проворчал Донкихот. – Я, может, послушать хочу, что другие скажут. И так всегда первый на амбразуру.

– А чем это вам, Рустем Арнольдович, феминитивы не нравятся? – неожиданно и не по теме пошла в атаку Жердь. – Вы что, против полного равноправия женщин?! Может, вам и женщины не нравятся?!