Читать книгу Альмохад, или Халиф - Л. Дж. Бэзил - Страница 1

Сверкает пышная Севилья!

Ночною летнею порой

Здесь пир закатан громовой,

И все струится в изобилье.

Лишь стражи чуткие не спят,

На улицах огни горят,

Все лавки при домах открыты.

Уже средь фруктов пышной свиты

Бокалы пенные стоят,

С подносами гостей обходят,

И все вина приемлют подать

И тосты громко говорят.

За что же пир? Кому здесь слава

Рукой Аллаха вручена?

И кем запретная отрава

Для мусульман – огонь вина —

Сегодня всем разрешена?

Вот он – Юсуф Якуб Правитель,

Из Альмохадов – «Победитель»,

Отныне и навек времен

Ему сей титул оделен.

За то, что он победой знатной

Продолжил свой берберский род,

Что он храбрец и витязь статный,

И весь Халифа чтит народ.

Уже давно за полночь било;

Уже седой Гвадалквивир

Принес ночной прохлады мир;

Уж беспокойные светила

Неспешно плыли над землей,

Сверкая блеском в тьме густой;

Уже луна над всем царила…

Но город все еще не спал.

В нем шум никак не утихал:

Здесь все Халифа прославляли.

Отряды воинов меж собой

Поход удачный вспоминали,

И каждый пил за брег родной.

Ведь тут смешались все народы.

Ислам своих мечетей своды

Давно над югом поднимал.

Теперь Якуб войска призвал,

И все с восторгом подчинились.

Здесь мавры из Магриба бились,

Приплыв с Халифом на судах.

Умелые, с мечом в руках,

К пустыням Африки привычны,

Они низины необычной,

Где пролегал Гвадалквивир,

Еще не знали. Их Эмир

В деяньях тверд, хоть и неспешен,

Свои дворцы под Марракешем

Уже давно не покидал.

Он, как лисица, случай ждал,

И вот вдруг день его настал.

Алела кровью Гвадиана,

Как меж собою оба стана

Подобно двум ручьям слились.

Там крики смертные неслись,

И ржали, бесновались кони.

А тех, кто мыслил от погони

Арабских всадников спастись,

Ему вослед они неслись

И в прах на землю повергали.

Три сотни тысяч доброй стали

С одной Севильи мавр поднял.

Несметных черных войск навал

Равниной страшно растекался,

Их было всех не перечесть.

Король кастильский в приступ рвался,

В пылу свобод, спасая честь,

Испанец, он не ждал подмоги

И на врагов один напал.

А на холме на всю тревогу

Безмолвно Аль-Арак взирал.

Аларкос – крепость боевая,

Воздвигнутый в пустыне храм

Сегодня солнце иссушает,

Развалины одни лишь там.

Огромный холм венцом ложится,

Среди долин река струится,

И видно ныне на холме

Лишь бреши крупные в стене.

Но в битвы год, для поколений

Аларкос не достроен был.

Еще не ведал он сражений,

Еще кресту не послужил,

А враг его уже сломил.

Он дал кровавое названье

Разгрому пылких христиан,

Их бегство зрел, внимал стенаньям

И стал добычей мусульман.

Вот наконец спустился вечер;

Давно уж завершена сеча;

Давно разгромлен вражий стан.

Уж сколько, сколько христиан

В плен к магрибинцам здесь попали,

Десятки тысяч их сгоняли

В оковы рабства заковать.

Уже укладывались спать

В доспехах воины утомленны,

Без сил доспех разоблачить.

Иные в Гвадианы волны

Сходили лошадей омыть,

И гулом лагерь весь полнился.

Но где Халиф? Он славно бился,

Его глагол у всех в устах.

Но нет его. Где ж? На конях,

С отрядом воинов приближенных

В Толедо он свой путь стремит

В тени холмов успокоенных,

И дико конь под ним храпит.

Спешат всю ночь. Все, доскакали!

Усталы кони в ступор встали:

Пред них ущелье и река.

Якуб оставил тут коня,

Другим поводья уступил,

И про него тот час забыл.

К обрыву близко подступил,

Глядит: пред ним, в лучах сверкая,

Шумела Тахо громовая!

И над ущельем эха звон

Стоял с непамятных времен.

Рассвет усталый поднимался.

Багрянец слабый в небесах

В голубизне огнем плескался,

Играл в бушующих водах,

В рубины вмиг их превращая;

Рассветных жаворонков стаи

Уже летали над землей;

Внизу, над бешеной рекой

Пред ним раскинулось Толедо,

И на него глядел Халиф.

Он, жажду мести утолив,

Забыв тотчас свою победу,

Сюда с отрядом прискакал,

Чтоб город лицезреть средь скал —

Кастильи гордую столицу.

В нее – он знал – впорхнула птица,

Спасая царственный венец —

Здесь укрывался царь-беглец.

Минуту лишь Халиф стоял.

И взгляд пристальный все вперял

Вниз, в городские укрепленья.

Над ними, словно приведенья,

Вздымались башни тут и там.

Дома струились по холмам,

Как море крышами сливаясь,

На высоте стоял дворец;

В туманах церкви возвышались.

И так он молвил наконец:

«Как долго мы сюда скакали?»

«Вчера мы лагерь покидали,

До Аль-Арака путь в сто миль, —

Ему ответствовал визирь, —

Но по прямой, мой повелитель».

«Что ж, – так ответил вскользь воитель, —

Осаду прикажи начать,

Толедо я намерен взять».

Ничем он больше не делился.

Усталый взгляд его затмился,

И гнев затаенных обид

Во взгляде том едва горит.

Никто проведать не посмеет,

Что он в душе своей лелеет,

Каким он гневом воспален.

Вот на коня садится он,

Его улыбкой незаметной

Из воинов каждый ободрен,

И вспять все мчатся в тьме рассветной.