Читать книгу Сибирь: жизнь слова - Л. К. Филлипов - Страница 7

3.1. Хунны, их имя и самоназвание

3.1.1. Этноним «хунну»

Хунны – один из древнейших восточно-азиатских народов.

В научной литературе на русском языке наблюдается тенденция склонять хунну. Следуя этой традиции, имя хунну в работе заменено на хунны, в связи с чем прилагательные, образованные от него, употребляются в форме хуннский (-ая, -ое, -ие).

Жизнь хуннов конца II – начала I в. до н.э. выразительно описана их современником, отцом китайской истории Сыма Цяном (135 или 145 г. до н.э. – после 96 г. до н.э.) в его «Исторических записках» («Ши цзи»). Сведения о них содержатся также в «Истории Старшей династии Хань» Бань Гу (I в. до н.э.) и в «Истории Младшей династии Хань» (Фань Хуа (V в. н.э.)).

Прародина хуннов – среднее течение Хуанхэ, степные просторы Ордоса.

Н. Я. Бичурин поясняет: «Ордос есть монгольское название страны, на юге смежной с китайскою губерниею Шáнь-си, а с прочих трёх сторон окружаемой Жёлтою рекою: почему на кит. языке сия страна называется Хэ-нань и Хэ-тхàо. Первое из сих названий значит: по южную сторону Жёлтой реки; а второе: петля, или излучина Жёлтой реки» [Бичурин, 1953, т. 3, с. 43].

Хуннам посвятили свои труды учёные разных стран и времён, в том числе отечественные [Бичурин, 1950, т. 1; Иностранцев, 1926; Гумилёв, 1960; 1994 и другие].

Хунну – не самоназвание хуннов, а имя, данное им китайцами; в переводе с китайского оно означает «злой невольник»

Н. Я. Бичурин поясняет: «Хунну есть древнее народное имя монголов. Китайцы, при голосовом переложении сего слова на свой язык, употребили две буквы: Хун злый, ну невольник. Но монгольское слово Хунну есть собственное имя, и значения китайских букв не имеет» [Бичурин, 1950, т. 1, с. 39, примеч. 1; 1953, т. 3, примеч. 1].

Имеются и другие толкования этого имени [Иностранцев, 1926, т. 2, с. 15—16, 38—39; Окладников, 1956, с. 91—92; Кузнецов, 1957, с. 126; Каховский, 1965, с. 126]. Анализ их не входит в задачу данной книги.

Название хунну, как утверждает Цзи Юн, появилось в Китае в IV—III вв. до н. э. [Цзи Юн, 1956, с. 95]. Но хунны и тогда и после вряд ли называли себя китайским именем. Более того, они, вполне возможно, какое-то время даже не знали, что их называют хунну, а когда узнали, едва ли переменили имя своё на хунну. Не этим ли объясняется та лёгкость, с какой в 15 г. н. э. хуннский государь Улэй-жоди Шаньюй Хянь, по предложению посланников китайского Двора, согласился, глядя, между прочим, на дорогие подарки, переменить наименование хунну на гунну [Бичурин, 1950, т. 1, с. 111], что в переводе с китайского означает «почтительный невольник» [Бичурин, 1828, т. 2, с. 34; Бань Гу, 1973, с. 62; Бичурин, 1950, т. 1, с. 111, примеч. 1].

Тогда в Китае правил император Ван Ман (9—23 гг. н.э.); он же «название (древнекорейского государства. – Л.Ф.) Когурё (Высокое Курё) переменил на Хагурё (Низкое Курё), а с тех пор его правителя низвёл до ранга ху (вместо вана)» [Джарылгасинова, 1979, с. 126; 1972, с. 56—62].

В этой связи уместно процитировать Л. Н. Гумилёва, который пишет: «… (передавая то или иное древнетюркское имя по-китайски. – Л.Ф.), китайцы подбирали иероглифы не случайно, и только часть их изображает тюркскую фонему. Многие иероглифы подобраны специально, чтобы отразить хорошее или дурное отношение к тюрку – носителю имени, и подчас здесь только можно уловить некоторые нюансы китайской политики» [Гумилёв, 1967, с. 90]. Так же, как видим, поступали древние китайцы и задолго до появления на исторической арене древних тюрок (тюркютов) (VI в. н.э), по крайней мере по отношению к хуннам и предкам современных корейцев.

Под именем гунну/гунны далёкие потомки восточно-азиатских хуннов стали известны в Европе.

Китайцы, надо полагать, знали подлинное имя хуннов, но по традиции продолжали называть их хунну. Это имя-прозвище вполне удовлетворяло китайскому Двору: ведь хунны в течение нескольких столетий были заклятыми врагами Срединного царства (Китая). Даже в официальных документах хуннов называли не иначе как хунну. Ханьские императоры свои письма к шаньюям (верховным вождям Хуннского государства), как правило, начинали словами: «Император почтительно спрашивает о здоровье великого шаньюя сюнну» [Материалы по истории сюнну…, 1968, с. 45].

Согласно Н. В. Кюнеру, хунну представляет собой старое чтение (произношение) китайских иероглифов, обозначающих чужеземное название хунну, а сюнну – современное [Кюнер, 1961, с. 25]. Шмидт отмечает, что в северокитайском говоре гортанные звуки южного произношения заменяются шипящими; поскольку северное ся (название местности, а затем и династии) равно южному хя, постольку южное хунну или хюнн равно северному сунну или сюнну [Schmidt, 1824].

Имя хунну, что интересно, приняли и хуннские шаньюи – не народ! Их письма к китайским императорам начинались словами: «Небом и Землёй рождённый, солнцем и луной поставленный Великий шаньюй сюнну почтительно спрашивает о здоровье ханьского императора» [Материалы по истории сюнну…, 1968, с. 45].

Название хунну, вне всякого сомнения, было лишено конкретного этнического содержания и употреблялось в качестве общего наименования племён, входивших в Хуннскую державу. Хунны в своё время, как известно, господствовали над множеством больших и малых народов, и все они выступали под эгидой хунну, хотя у каждого из них было своё название, Такую же функцию в IV—V вв. н.э. выполняло имя гунны в Европе.

Вопрос о подлинном имени хуннов в науке (как в отечественной, так и зарубежной) освещался крайне недостаточно и не получил хоть сколько-нибудь удовлетворительного решения. Те исследователи, которые так или иначе затрагивали его, отмечали, что хунны в разное время выступали под разными именами и что истинное имя их неизвестно. Совершенно определённо относительно самоназвания хуннов высказался, пожалуй, только Карл Нейман. Он считал, что собственное имя хуннов хунь-ё и что оно, вероятно, значит «люди» и что истинное его значение «лукоеды» [Neumann, 1847, s. 25—26]. Позднее китайцы, согласно ему, людям, известным под именем хунь-ё давали обидные клички, например хунну – «поднимающие шум рабы» [Neumann, 1847, s. 26]. Эти оскорбительные имена, по мнению К. Неймана, – переделанные варианты названия хунь-ё, которое они постепенно вытеснили [Neumann, 1847, s. 26].

***

Итак, самоназвание хуннов неизвестно. Попытаемся установить его, исходя из их истории и истории их предков. Правда, ранняя история хуннов и история их предков почти неизвестна; но она может быть воссоздана благодаря сообщениям письменных источников более позднего времени, предполагаемым памятникам их культуры. Известное значение в этом случае приобретают легенды и предания, ибо во многих из них есть и элементы отражённой ими действительности.