Читать книгу Цена его обмана - Л. Романовская - Страница 1

– Ты у меня вот здесь, сестренка… – полушутливо постучав ребром кулака по сердцу, произносит Валерка, прижимая меня своей огромной ручищей к широкой груди.

Уткнувшись в бледно-голубую футболку с терпким запахом мною же и подаренной туалетной воды, с наслаждением вдыхаю приятную свежесть лайма… Говорят, что создателей этого аромата вдохновили средиземноморские курорты, и я, зная сумасшедшую любовь брата к морю, на прошлый его день рождения потратила все деньги, что скопила за полгода. А учитывая, что о работе я тогда пока только слышала, так как только-только окончила универ, то сумма для меня была вполне внушительная.

– Ты ведь скоро вернешься? – еле-еле отлипаю от родной и такой безопасной груди, капризно вытягиваю губы трубочкой и морщу лоб.

– Не морщись, котенок…тебе не идет.

Валера всегда называет меня котёнком (производное от моего имени – Катя) именно тогда, когда не хочет отвечать на вопрос. А отвечать он почти всегда не хочет, вечно что-то от меня скрывает. Правда я давно привыкла, и в нашем с ним мире это стало почти нормой. Я всегда знаю, когда он назовет меня котенком и порой сама будто специально напрашиваюсь на это.

За окном темнеет рано. Вот-вот наступит зима, на дворе вовсю хозяйничает промозглый ноябрь и уже покрыт белыми хлопьями пустой вечерний двор. На дороге снежный ковер хрустит под ногами, пока мы идем к машине. Я держусь за Валеркину руку, будто он мой парень, а не брат. И сердце ноет и слезы застилают глаза, и я тихо всхлипываю, что в сумрачной тишине конечно же не остаётся незамеченным. Родители смотрят с укором, а нам все равно.

Мы останавливаемся, пока отец заводит машину, а мама донимает его разговорами. Стоим прямо посреди двора. Валерка вытирает слезы с моего лица и смотрит так серьезно, будто уезжает не на пару-тройку месяцев, а навсегда. Смотрю на него, и ничего не могу с собой поделать, продолжаю реветь, растирая горячие слезы пушистой белоснежной варежкой.

– Не плачь, малыш, – едва слышно шепчет он и, быстро наклоняясь, целует в холодную щеку, чуть мазнув по губам.

На самом деле он мне не брат. Это я его таковым считаю, так как росла под его покровительством долгие годы и только недавно узнала, что он сын какой-то тетки отца по материнской линии. В общем седьмая вода на киселе. И все же…

Родители приняли решение взять парня к себе, когда я была еще совсем малышкой. Мне было что-то около четырёх лет, а Валерке девять, когда в автокатастрофе погибла его мама. Отец парня не смог справиться с горем и отдался на волю зеленому змию, отчего вскоре и помер. Точнее не совсем от водки, но от её последствий. Пьяная драка, кома, вороны на кладбище и вот уже Валерка живёт с нами.

Я навсегда запомнила тот день, хотя была такой маленькой, что никто до сих в это не верит.

Был поздний вечер, когда отец поехал за братом. Привез его ближе к ночи, в квартире слышалась непривычная суматоха, я только-только заснула с любимым мишкой в руках. Поднялась и на цыпочках прошла к двери, тихонько выглянула и чуть не закричала. Мишка выпал из рук. Прямо на меня с той стороны смотрел какой-то взъерошенный мальчишка, я отпрянула назад, а он наклонился, поднял мою игрушку с пола, протянул мне и прошептал «привет».

Мишку я тогда выхватила и тут же закрыла дверь, забравшись поскорее под одеяло, и трясясь как осиновый лист. Вскоре пришла мама проверить сплю ли я, но я тогда ничего ей так и не сказала, подумав, что мне все равно никто не поверит. Снова скажут, что я выдумываю себе воображаемых друзей, но я-то никого не выдумывала…

Этот поцелуй заставляет застыть на мгновение и даже сердце больше не стучит как будто.

И все же, я считаю его братом. Самым лучшим, идеальным из всех в мире мужчин, но братом.

Валера смотрит на меня, потом в сторону, вдруг наклоняется и собирает снег в ладонь.

– Давай как в детстве? – и не давая мне опомнится, бросает в меня снежок.

Секунду я думаю, точнее пытаюсь до конца прийти в себя после той неловкости с поцелуем, все еще находясь под большим впечатлением, но вскоре уже несусь за братом, зная, что все равно промажу. Я всегда мажу, то ли Валерка слишком верткий, то ли я вечная мазила.

Хохот сотрясает полусонный двор, и мама шикает на нас, чтобы вели себя потише.

– Опоздаешь, – сурово зовет Валерку отец и так же сурово и серьезно смотрит на меня. Прячу смешливые чертики в глазах, опуская взгляд вниз, на белый, искрящийся и такой хрустящий снег.

И вот мы уже едем на вокзал, с которого скорый поезд вот-вот увезет брата в другой город.

– Почему ты не можешь остаться здесь? – в который раз задаю вопрос, на который брат неизменно отвечает одно и тоже:

– Так надо, котенок.

То ли у него нет ответа на вопрос, то ли еще черт знает что. Мама что-то объясняет про хорошую работу, отец просто хмурится, и все больше молчит, стараясь не смотреть на нее. У них какие-то проблемы, но меня сейчас это мало волнует. Мне интересно только одно, почему Валерка бросает меня здесь и уезжает в другой город один.

Перрон. Гудок. Последний вдох перед прощанием. Вновь смазанный поцелуй и сердце замирает как будто навсегда.

Рука в окне, улыбка, будто гримаса боли, и плавный ход поезда, уносящего брата вдаль.

***

– Как ты? – месяц, как брат уехал от нас, а я все никак не привыкну, что его нет рядом.

Впрочем, когда он уходил в армию, я точно так же почти полгода не могла осознать, что он далеко, а потом еще полгода привыкала, когда Валера вернулся.

– Нормально. Нашла работу. Вроде бы.

– Вроде бы? – Валера усмехается, и я слышу, как он шумно затягивается. Мгновенно представляю, как морщится сейчас его лицо и глубокая складка, появившаяся в армии, пролегает между густых, красивых бровей. Наверняка черные ресницы слегка опущены и взгляд скользит по оконному стеклу. Он, как и я любит наблюдать жизнь сквозь стеклопакет. Серый дым струится вверх, завиваясь в тугие кольца и распадается у самого потолка, растворяясь словно мираж. Ненавижу, когда он курит в квартире. И когда вообще курит, хотя даже это у него выходит завораживающе.

– Я еще не решила, подходят ли они мне… – мой голос серьёзен, но брата так просто не проведёшь.

– Или ты им… – смеется он, но сквозь смех слышу напряжение, будто его что-то гложет.

– Или я.

Молчим. Чем старше мы становимся, тем меньше находится слов, что мы можем сказать друг другу. Его взгляды порой красноречивее слов, но я стараюсь гнать от себя такие мысли. Он мой брат, и не более того.

– Так почему ты не остался? Мне так грустно без тебя… – вновь стараюсь, чтобы голос звучал веселее, но выходит плохо. Очень плохо. Глупо казаться веселой и беззаботной, когда говоришь о грусти.

Валера вновь затягивается и спустя секунду с шумом выпускает воздух. Молчит мгновение и тихо отвечает:

– Потерпи… скоро я тебя заберу, сестренка. И мы будем вместе.

Сердце останавливается. Мне кажется, я не дышу, не верю тому, что он говорит. Мы всего лишь брат и сестра, пусть и не кровные. Так не должно быть. Я люблю его как брата. И уверена, что он меня тоже. Что он себе придумывает…

– И уедем далеко-далеко, туда, где нас никто не знает.

Громко выдыхаю, не в силах больше сдерживать дыхание. Это не взаправду.

– Я люблю тебя, сестренка.

Молча нажимаю отбой. Не могу больше слышать его голос, потому что тяжело дышать и даже физически больно. Считаю до двадцати и набираю его номер вновь.

– Ты пропала, – с усмешкой произносит он, как будто прекрасно все понимая. Да что там… Валера всегда все понимает.

Где-то там, далеко, в другом далёком городе, забравшем у меня брата, и спасшем меня от него же, словно сквозь вату слышу веселый женский голос. И тут же короткое Валеркино:

– Я перезвоню…

Валера сбрасывает звонок, а я так и стою возле окна и не сразу понимаю, что плачу.

Вот у кого голос по-настоящему веселый, не то что у меня.

Вновь звонит он лишь спустя неделю. Как всегда расслабленный голос, будто и не чувствует вины, что я так долго ждала звонка.

Я не понимаю его. И никогда не понимала. Валера не тот человек, которого можно понять, раскусить на раз два. Порой мне кажется, что он и сам себя не понимает и не знает. Хотя скорее всего мне просто так кажется.

– Привет, сестрёнка… – как ни в чем не бывало слышу голос сквозь дым, словно сквозь туман, через прерывистое и шумное дыхание. – Как ты?

Молча соплю в трубку, все еще обиженная на брата за обман.

Обещал перезвонить и вот… неделя – это слишком много для меня.

– Да ладно, мелкая, не дуйся. Я же для нас стараюсь. Вот заработаю много-много денег, и мы с тобой свалим в неведомые дали, навстречу розовым пони из твоих снов.

Смеюсь. Не выдерживаю и смеюсь в голос. Знает ведь как меня расслабить.

– Ты главное там особо романов не крути. Оставь немного мне.

Горло перехватывает от его слов. Словно пощечиной каждый звук бьет наотмашь. Грубо. Грубо и жестоко.

– Зачем ты так? – шепчу в трубку, глотая от обиды буквы.

– Ой, да ну… я же пошутил, чего ты?

Он и правда не понимает, что обижает меня такими словами, обращением. Я не понимаю его и никогда не понимала.

***

Я честно стараюсь не крутить романов, слушая старшего брата, как самого важного в мире человека. Я быстро забываю его злые, ужасные слова, потому что люблю его. Он мой брат и никогда не сделает ничего плохого, ничего такого, чего нельзя делать. Я это точно знаю.

Я звоню ему почти каждый день, но разговариваем мы не чаще раза в месяц. Потому что Валера всегда сбрасывает мой звонок. Но я все равно звоню, пытаясь доказать ему свою преданность.

Я точно знаю, что таких как он больше нет на всем белом свете и, если я когда-нибудь выйду замуж, так только за человека, который идеально похож на моего старшего брата.

Хотя вряд ли такое вообще возможно. Таких как он больше нет. Но зачем он все время сбрасывает вызов?..

– Ты там уже нашла себе учителя? – он сегодня расслаблен и вновь позволяет себе шутить над вещами, которые звучат обидно из его уст.

– Прекрати… ты же знаешь, что мне не угодишь. Я не слишком влюбчива, – я уже знаю, как отвечать ему так, чтобы он не слышал в моем голосе обиды.

– Да? Ну-ну…

– Что ну-ну?! – сердито переспрашиваю я.

– Да так, ничего. Послушай, – его голос вдруг становится серьезен как никогда, – Запомни, чтобы не случилось, я никогда тебя не брошу. Слышишь? Все, что я когда-либо делал и делаю – только ради тебя, котенок…

Женский смех обрывает его речь, я же просто молчу, не зная, что сказать или может спросить.

Я не знаю, как я отношусь к брату. В голове все перемешалось в такую жидкую кашу, что можно ложкой вычерпывать.

– Перезвоню, – бросает он, уже привычно прерывая связь.

Что ж, кто бы она ни была, думаю, что Валера не мог ошибиться с выбором. Только вот почему так ноет сердце?

***

Сегодня уже полгода, как Валера уехал за лучшей жизнью. Полгода, похожие на вечность.

Стою у окна, пью утренний кофе и смотрю на зеленую листву старого дуба, чьи ветки так настойчиво стучат в кухонное стекло моей новой квартиры. Я не слышу звонок мобильного телефона, потому что его звук заглушает бормотание телевизора, а когда слышу, то удивленно нажимаю прием вызова. Обычно мама не звонит так рано, она любит подольше поспать.

Прислоняю трубку к уху и весело отвечаю «Привет» …

– Валера погиб, – сквозь беспощадное бормотание слышу осипший мамин голос и не сразу понимаю, что она говорит.

– Что мам? Что ты говоришь? – зачем-то переспрашиваю я, хотя смысл слов уже доходит до сознания, повращая мысли в густой кисель.

– Валера… погиб… – сквозь вату повторяет мама и больше я уже ничего не слышу.