Читать книгу Давай сыграем в любовь - Лана Черная - Страница 5

Утро врывается раскатом грома и шорохами листвы. Прохладный ветер щекочет лицо, обнимает запахом дождя.

Открываю глаза и ловлю невесомые движения прозрачной занавески. Втягиваю носом свежий воздух. Он скатывается приятной влагой по горлу, утоляет жажду лучше воды. Улыбаюсь, осторожно потягиваясь. Люблю дождь. Мне всегда казалось, что дождь очищает. После дождя все оживает, начинает новый виток развития и существования. Кстати, о жизни. Память тоже просыпается, получив глоток чистого воздуха, и подкидывает мне яркие картинки минувшей ночи. Сажусь на постели и закусываю губу. Комната пускается в пляс, и я теряюсь в этой круговерти, часто дыша.

Тело ноет, словно я всю ночь пролежала в одной позе. Или не одну ночь.

Морщусь от звона в висках. Сдавливаю голову ладонями, пока звон не стихает и мир не прекращает крутиться, как чокнутая карусель. Одеяло сползает с плеч и ветер с жадностью голодного зверя ласкает разгоряченную кожу. Я тут же покрываюсь мурашками. На мне нет даже трусиков. Это плохо.

Осматриваюсь в поисках одежды и на спинке кровати обнаруживаю темно-зеленый спортивный костюм и комплект белья: простое, мягкое наощупь и явно новое, даже бирки имеются. Я слишком хорошо знаю цену таким подаркам, но сейчас не время строить из себя гордячку. Правда надеваю я только трусики, бюстгальтер так и остается висеть на спинке кровати.

Наскоро влезаю в спортивки, натягиваю футболку, попутно отмечая, что вся одежда женская и точно моего размера.

Да простит меня хозяйка этих шмоток, но я не буду брезгливо морщить нос. Мне нужно как можно быстрее свалить отсюда, а вещи по почте вышлю.

Накидываю куртку, наспех чищу зубы, выдавив немного пасты на палец. По-хорошему, стоило бы помыться, ибо разит от меня, как от химического завода, но время не ждёт. Умываюсь, избавляясь от остатков макияжа, скручиваю растрепанные волосы в косу, прячу под капюшон и ловлю свое отражение в зеркале.

Строю себе рожу и криво улыбаюсь. Без вечернего макияжа я не так уж и плоха сегодня. Даже и не скажешь, насколько бурной выдалась ночка. Лицо, хоть и бледное, но без впалых щек и мешков под огромными синими глазами. Только губы, припухшие, с трещинками и маленькими ранками от напористых губ Клима, выдают меня с головой. Ах да, ещё следы его пальцев на запястьях. Мэт точно решит, что у меня был секс этой ночью. Грязный, дикий, за гранью удовольствия. Все, как он планировал.

И я ни за что не признаюсь, что у меня ничего не было. Пусть думает, что ему удалось подложить меня под Чехова. Пусть наслаждается, пока я придумываю, как без потерь сломать его планы.

Потому что я знаю одно: я хочу Клима даже сейчас, когда текила выветрилась без остатка. Хочу до дрожи в коленях и нежной щекотки внизу живота. Не так дико, как накануне, но не менее остро.

И это плохо. Очень плохо. Потому что я не смогу мыслить здраво рядом с ним. Утонуть в мужчине, раствориться в отношениях – непозволительная для меня роскошь. И очень опасная. Как и игра Мэта, для которой нужна холодная голова и точный расчет. Никаких эмоций. А рядом с Климом я заранее обречена на провал.

Качаю головой, щипаю свои щеки до лёгкого румянца и выбираюсь из ванной.

Но сталкиваюсь с законом подлости, который, как обычно, подкрадывается, когда нужно, чтобы все шло как по маслу: дверь заперта и нет ни единого намека на то, что я могу ее открыть изнутри.

И почему я решила, что этот мужчина позволит мне уйти?

После предложения Мэта я навела кое-какие справки о военном хирурге Климе Чехове и этого хватит с лихвой, чтобы понимать: если не выберусь отсюда, Клим не отпустит, потому что ему не понравится моя правда. А в том, что я ему все расскажу, даже и сомневаться не стоит. Такие умеют добывать информацию. Вон как лихо перекрыл канал наркотиков. Такую шумиху поднял, до самой верхушки дошел. Его даже убить пытались, но он не отступил и добился-таки своего. Жесткий, волевой. Что ему стоит вывести меня на чистую воду? Даже если он уже не воюет, а имеет собственную клинику неотложной хирургии и реабилитации бывших военных, он все равно опасен. А я не хочу становиться ещё и его заложницей.

Но как выбраться, если дверь заперта, а спальня, та самая, где у нас ночью едва не случился секс, находится, если меня не подводит память, на втором этаже?

Со стоном разочарования сползаю на пол. Проклятье.

Думай, Кира, думай! Тебе же не первый раз выбираться из патовой на первый взгляд ситуации. И ничего, что раньше можно было позвонить Мэту – я старалась выпутываться из проблем самостоятельно. А сейчас даже призрачной перспективы помощи со стороны нет. Сама. Упираюсь затылком в гладкую деревянную дверь, давая себе мысленного пинка. Двигайтесь же шестерёнки проклятые, ну же!

Я могу остаться здесь и дождаться хозяина, а могу…

Вскакиваю на ноги. К окну, которое оказывается балконом с кованой оградой. Перегибаюсь, оценивая высоту, и ругаюсь сквозь зубы. Второй этаж? Ага, как же! Третий, с каменной дорожкой под балконом, и ни единой возможности спуститься или выбраться на крышу. Только раздвижная лестница у гаража, которую мне ни за что не достать.

Все предусмотрел, надо же. Неужели предугадал, что я захочу сбежать? Черт!

Бью ладонями по ограде. Злость полынной горечью растекается по венам. Нет! Я не могу просто сдаться. Не могу. И раскат грома мне насмешкой. Вздрагиваю, до боли сжимая перила, зажмуриваюсь. И все равно вижу ослепительную вспышку молнии. Такую же, как в ту ночь, когда мы попали в грозовой фронт. Кажется, с этого все началось. По крайней мере, так говорил следователь.

« – Вам очень повезло, понимаете? – звучит в голове хриплый бас моложавого следователя.

– Тринадцать переломов, разрывы внутренних органов, множественные повреждения лица. Да у меня его просто нет! Вы это называете везением?!

– Зато вы живы, в отличие от сотни тех, кто летел вместе с вами. И вы можете помочь выяснить, что произошло? Чтобы такое больше не повторилось.

– Как, если я ничего не помню?!»

И страх пронизывает точным разрядом, ослепляет, беспощадно швыряя в ту ночь. Теперь я помню. Огни посадочной полосы в иллюминаторе. Жуткий треск, рвущий барабанные перепонки. И боль. Везде. В каждой клетке тела. А потом крики. Много. И гром.

Закрываю руками уши, мысленно считаю до трех: раз, два, три… Новый раскат звенит на каждом натянутом нерве.

А следом на руку падает крупная капля. Ещё одна и ещё. Острые, что иголки и обжигающе холодные, они приводят меня в чувство. Все прошло. Давно прошло. Пора забыть, только никак не получается. Теперь уже не получается.

Выдыхаю, открыв глаза. Сквозь деревья виден красивый кованый забор, увитый виноградником. А за ним – широкое плато, скальной стеной обрывающееся в море.

Разворачиваюсь спиной к улице, роняю лицо в ладони.

Как же меня угораздило так вляпаться? Обида горьким комком застревает в горле, щиплет глаза непрошеными слезами. Этого только не хватало! Стискиваю зубы, впрыскивая в вены разряд злости. Вдох-выдох.

– Ого! Вот это я удачно зашёл, – низкий, с приятной хрипотцой голос звучит так неожиданно, что я замираю, не веря своим ушам. – Утро доброе, прекрасная Джульетта!

Что? Джульетта? Серьезно? Что ещё за шут на мою голову? Хотя…шут не шут, а реальный шанс на побег.

Оборачиваюсь резко. С головы слетает капюшон, растрепав черные волосы. Внизу на дорожке стоит высокий блондин со шлемом в руках. Кожаная куртка, стильные джинсы, модная прическа, прочесанная «авиаторами». Улыбается так искренне и широко, как будто мы сто лет знакомы и встретились после долгой разлуки. И занимающийся дождь его совершенно точно не смущает.

– Ох, как жестоко я ошибся, – улыбка стекает с его красивого лица, но глаза прищурены и я уверена: полны смеха, – ты не Джульетта. О, кто же ты, прекрасная миледи?

Выдыхаю. Этот сумасшедший, разговаривающий стихами, моя последняя надежда сбежать отсюда.

– Мне нужна ваша помощь.

– Хотите сбежать?

О Господи, если ты есть, спасибо тебе!

Киваю, но боюсь, что он не увидит, и добавляю надтреснутым голосом:

– Да. Поможете?

Ему явно не нравится моя идея. Он отступает на шаг, вглядывается куда-то явно вглубь дома. Может, там под балконом стоит Клим и все это заранее спланированный спектакль? Может быть. Но в любом случае я должна попробовать, иначе буду жалеть.

– Никуда не уходи, – почти приказывает, легко переходя на ты, и двигает в сторону гаража. Ловким движением перехватывает ту самую лестницу, приставляет к балкону, кивком приглашая спуститься. Всего десять шагов и я спрыгиваю на мокрую дорожку прямо в лужу.

– Да вы не Джульетта, миледи, – фыркает мой спаситель, наблюдая, как я переступаю в луже босыми ногами. – Вы самая настоящая Золушка. Где туфельки потеряла, красавица?

Черт! Об обуви я совсем забыла, но обратного пути нет. Придется убегать босиком, благо на улице июнь в полном разгаре.

– Дракон сожрал, – язвлю в ответ.

– И каретой закусил, – откровенно смеется этот шут с мотоциклетным шлемом.

Мотоцикл? Чем не карета.

– И даже не подавился, засранец огнедышащий.

– Ладно, Золушка, побуду сегодня твоим пажом.

Тяну губы в улыбку. Единственное, на что я сейчас способна.

– Идем, пока дракон не вернулся, – продолжая посмеиваться, бросает Шут.

Он не оборачивается и не ждет моего согласия. Просто поворачивается ко мне спиной и уходит. Спешу следом, не упуская из виду затянутую кожей широкую спину. Он мало уступает Климу, такой же высокий, рельефный, но…изящнее. Он словно танцор, внезапно ставший атлетом. Вроде и мышцы нарастил, но все такой же грациозный. Огромный черный Кот. И вся грация его хищная, обманчивая. Весь такой веселый Шут, а сам…

Встряхиваю волосами. Натягиваю капюшон. Не мужики, а зоопарк какой-то. Позади остался дракон, упустивший свою добычу. Впереди Кот. Или я мозгами двинулась после вчерашнего.

На улице мы оказываемся довольно быстро, хотя территория вокруг особняка внушительная. В нос ударяет соленый запах моря, с легкой горчинкой накатившей грозы, которая притихла ненадолго. Дарит шанс на побег.

Оглядываюсь. Неприметная калитка. Никаких пафосных ворот с навороченной охраной. Черный ход?

Все чудесатее и чудесатее. Вопросы так и крутятся на языке. Кто этот блондин, так хорошо знающий тайные тропы особняка Чехова? Почему помогает и ничего не спрашивает? Может, я не одна такая, сбегающая через балкон, и развозить барышень по домам – привычное дело?

Но я не задаю ни одного, потому что Шут протягивает мне шлем и я, наконец, обращаю внимание на спортивный байк. Темно-синий, расписанный белыми всполохами грозы

«…– Я не поеду, – чуть не плачет голос в голове. – Не поеду.

– Не трусь, миледи, – такой знакомый баритон, завораживающий, гипнотизирующий.

– Я…я…боюсь.

– Не надо, – ладони касается другая, теплая, крепкая. – Я обещал…»

– Кому? – спрашиваю вслух и ловлю настороженный взгляд Шута. Опускаю взгляд на свою ладонь, сжатую в кулак. И снова на мотоцикл. Я уже видела его. Наверняка. Только где?

– Что-то не так? – и мягкость в голосе обманчива, прячет ледяные колючки в прищуренном взгляде.

– Его зовут Шторм, – выдыхаю я, удивляясь собственным словам.

Шут отшатывается, словно получил под дых. И смотрит так, будто призрак увидел. Зрелище не для слабонервных, надо сказать. Но он точно профессионал, потому что в считанные секунды берет себя в руки. Вот только мне этих секунд хватает, чтобы увидеть на дне его карих глаз страх и…смерть. Вернее, желание кого-то убить. И интуиция просто вопит, что этим «кто-то» вполне могу быть и я сама. Но удирать я не собираюсь, да и некуда. Шут – мой единственный шанс выбраться с этой окраины как минимум живой. А дальше как повезет.

Мы стоим под занимающимся дождем, и я жду его вопросов, на которые точно не смогу дать ни одного вразумительного ответа. Да никакого не смогу дать, кроме того, что я слышу голоса. И все началось со встречи с Климом.

– Поехали, – бросает он веско, пряча свой карий взгляд под темными стеклами «авиаторов». Не приглашение – приказ.

И я сажусь на мотоцикл, надеваю шлем, отрезая себя от шумов внешнего мира.

Спокойно. Я не боюсь этого зверя с сотней «лошадок» под железной сбруей, хоть он действительно похож на шторм. Особенно ночью, когда молнии на его покатых боках сияют ярче небесных всполохов.

И это знание пугает гораздо сильнее мотоцикла, чутко реагирующего на своего хозяина.

Шут ведет уверенно, не гонит, хотя строптивому «мальчику» под нами хочется скорости. Рвануть по широкой и совершенно пустой трассе. Взрезать собой поток тягучего воздуха, слиться с вспыхнувшей над морем молнией.

Но он не враг своему водителю. Он друг. Строптивый, норовистый, но друг. Мягко входит в острый поворот, чуть накренившись. Выравнивается. И в его плавности я снова вижу что-то знакомое. Или эти сходства выискивает родившаяся в моей голове девочка с голосом, похожим на перезвон колокольчиков?

Бред какой-то. Надо будет обязательно выбить из Сэма, какой дрянью он меня опоил. Что-то я сильно сомневаюсь, что в моей бутылке была только текила. И психолога своего навестить бы. Может, все-таки нагрянул обещанный им еще лет восемь назад флешбек?

За своими мыслями не замечаю, как Шторм врывается в шумный город, стрелой врезается в поток машин. Шут объезжает их одну за одной, чтобы через пару кварталов заехать на подземную парковку новой высотки в центре города.

Слезаю с мотоцикла, кладу на сиденье шлем. Ноги подрагивают от страха и адреналина от скорости, хоть Шут не нарушил ни единого правила.

– Тебе нужно привести себя в порядок, – опережает мои возмущения Шут и вкладывает в руку ключ-карту. – Там лифт. Чтобы его вызвать, нужно приложить ключ. Он довезет тебя до моей квартиры. Там есть душ, чистая одежда. Располагайся.

– Так легко доверяешь ключ от своей квартиры незнакомке? – не сдерживаю сарказма. – Вдруг сопру что-нибудь очень ценное?

– Валяй. Только вряд ли сбежишь – ключ действует только на вход, – и больше ничего не говоря, заводит своего монстра и рвет с места. На этот раз надев шлем.

А я смотрю на кусочек пластика в руке и задаюсь вопросом: куда ты вляпалась на этот раз, Кира? Очередная ловушка? Войти и не выйти?

Мой измученный голосами и вопросами мозг скромно отмалчивается, а я уже прикладываю к сканеру ключ-карту. Через пару секунд двери лифта бесшумно раскрываются, и я шагаю внутрь. В конце концов, я так и не выяснила имя своего спасителя.