Читать книгу История, культура и традиции казахского народа. Монография - Лариса Дмитриевна Утюшева - Страница 5

С тех пор как Казахское ханство удерживало Ташкент и Туркестан (в XII века – Яссы), вплоть до 1723 г. ханы пребывали в Ташкенте. Это время является вторым периодом могущества Казахского государства. К этому моменту, как полагают историки, казахские племена уже были объединены в три жуза: Старший (в Семиречье), Средний (в районе Сырдарьи, Северного, Восточного и Центрального Казахстана) и Младший (в западном Казахстане) [25, с. 589‒596]. Эти жузы в ХVII в. образовали самостоятельные ханства.

Старший жуз, располагавшийся к востоку от Среднего жуза до гор Алатау, образовали племена джалаир, дулат и албан и др. Средний жуз составили племена найман, кереи, аргын, кипчаки, конраты и уаки. В Младший жуз, простирающийся на запад от Среднего жуза до Уральских гор, вошли поколения алимулы, байулы и джетиру [132, с. 95‒96].

В целом могущество казахских ханов возрастало до конца ХVII века, в чем большая заслуга принадлежала хану Тауке (ок. 1652‒1718 гг.) – сыну Жангира. Период правления хана Тауке называют «Золотым веком», когда прекращаются губительные феодальные усобицы. Это век относительного господства законов, развития экономики и процветания торговли. Хан Тауке является последним ханом Казахстана как единого и независимого государства. Тауке был сильным государем, его власть распространялась сразу на все жузы, примирив их между собой. После смерти Тауке-хана жузы превратились в самостоятельные ханства, которые, однако, не имели особых названий, и хан каждого жуза именовал себя ханом Улу жуза (Старшего жуза), ханом Орта жуза (Среднего жуза), ханом Киши жуза (Младшего жуза). В этот период заканчивается история Казахского ханства и начинается история Казахских ханств.

Как отмечает историк Н. Масанов, объединить все жузы в Степи в единое государство было невозможно, слишком уж дисперсным было кочевое общество казахов, а плотность населения не превышала 1‒2 человек на квадратный километр. Не было ни городов, ни стационарных пунктов размещения исполнительной власти. Кочевой образ жизни подразумевал минимальный уровень политической централизации с преобладанием центробежных тенденций [78].

Важной заслугой хана Тауке было составление свода законов «Жете Жаргы» (Семь установлений или Уложение хана Тауке), определившего ключевые принципы правопорядка в казахском обществе, основанные на древних обычаях номадов (номады – кочевые племена, кочевые народы). Примерный период его составления относится к 70-м годам ХVII века.

Именно к 70-м годам ХVII в. казахи потеряли значительную часть своих кочевий в районе Семиречья и на северо-востоке страны, что в основном было связано с экспансией джунгарских феодалов в казахские степи. Это вызывало неурядицы и борьбу между самими казахами за пастбища. Перечисленные события обусловили принятие необходимых регулирующих мер по стабилизации общественных устоев, а также для мобилизации всех имеющихся сил, обеспечивающих единую оборону от внешнего сильного врага – джунгаров (джунгары, ойраты – западномонгольские племена. Соседние тюрки называли их калмыками. В первой половине XVII в. эти племена образовали сильный союз – Джунгарское (Ойратское) государство. Ойраты, как часть монгольского суперэтноса, имели те же традиции кочевой государственности, которые заложил Чингисхан для всех монголов), война с которыми была уже неизбежна. Одной из таких мер являлось Уложение хана Тауке.

Согласно казахским преданиям, для его составления хан Тауке собрал совет трех биев, в который вошли Толе-бий из Старшего жуза, Казыбек-бий из Среднего жуза и Айтеке-бий из Младшего жуза. Об этих трех выдающихся степных мужах Президент Республики Казахстан, академик Н. А. Назарбаев сказал: «Можно говорить много о славной жизни этих трех великих биев, об их деяниях во имя чести, достоинства и предельной преданности делу народа, об их природном предводительском таланте, ораторском даре, безупречной справедливости» [39, с. 21].

Хан Тауке, обсудив с тремя биями случавшиеся между казахами частые противоречия, составил и утвердил некоторые законоположения. В своде законов Тауке предусматривалась ответственность за преступления против личности, против собственности и преступления в области семейно-брачных отношений, в том числе десять видов наказаний. Было также прописано, чтобы каждый год осенью казахские старшины собирались на один месяц для совещания по общественным и государственным делам. Для управления жузами хан Тауке убедил биев выбрать особых старшин.

Междоусобицами, начавшимися во время старости Тауке, воспользовались соседи казахов. Это еще более усугубило внешнеполитическое положение Казахского ханства: с запада на казахов совершали набеги волжские калмыки и яицкие казаки, с севера – сибирские казаки, за Яиком – башкиры, с юга – бухарцы и хивинцы, но главная опасность исходила с востока, со стороны джунгарского ханства.

В истории казахов почти весь XVII в. и первая половина XVIII в. прошли в борьбе против ойратов. Джунгарская война была для казахов эпохальным событием и периодом наибольшей консолидации нации. В условиях нараставшей внешней угрозы заинтересованность в установлении более доверительных экономических и политических отношений с русским государством проявлял еще хан Тауке. Так, в годы его правления в г. Тобольск направлялись казахские послы с целью установления торговых взаимоотношений с российскими купцами.

Сложность внешнеполитического положения казахских родов и реальная угроза со стороны соседствующих противников побудили ханов Каипа (хан, избранный после смерти Тауке) и хана Младшего жуза Абулхаира (1680—1748) в 1717 г. обратиться к Петру I с просьбой о принятии российского подданства. Но это обращение не дало никаких результатов. Согласно одной из исторических версий, Петр I, будучи занятым войной со Швецией и имея сведения о внутренних неурядицах в казахских родах, решил не принимать участия в политике Казахского государства [132, с. 96.].

Между тем в тот сложный период вмешательство России в дела казахских ханств считалось объективно неизбежным. Дикие кочевые племена, находящиеся вблизи границы, периодически совершали набеги на слабые приближенные поселения России. Кроме того, сам Петр I обращал внимание на Казахское государство, так как через него проходили торговые караваны, а в самом Казахстане российский император видел ворота к азиатским странам: «Буде оная (казахская, примечание автора) орда в точное подданство не пожелает, то стараться, несмотря на великие издержки, хотя бы до миллиона издержать, но токмо, чтобы только одним листом под протекцию Российской империи быть обязались… де оная киргиз-кайсацкая орда… токмо де всем азиатским странам и землям оная де орда ключ и врата; и той ради причины оная де орда потребна под российской протекцией быть, чтобы только через их во всех странах комониканцею (связь) иметь и к российской стороне полезно способные меры взять» [13, с. 121‒122].

В начале XVIII в. нарастает агрессия джунгаров, и борьба с ними ожесточается, так как ойраты в то время покусились на самое святое для казахов – Сырдарьинский регион. Здесь находились зимовки трех жузов, духовная и политическая столица казахов – Туркестан [143]. В период 1723‒1727 гг. были самые опустошительные вторжения, запечатлённые в народной памяти казахов как Актабан шубырынды – «Годы Великого бедствия», когда джунгарами были захвачены столичные города Туркестан, Ташкент и Сайрам. Разоренные группы казахов Старшего жуза и небольшой части Среднего жуза откочевали в район Ходжента и Самарканда. Казахи Младшего жуза бежали в Хиву и Бухару. Некоторые казахские роды откочевали в пустынные районы Кызылкума и Каракума. В Годы Великого бедствия казахи утратили богатые пастбища Семиречья, нарушились традиционные маршруты перекочевок, пришли в упадок торговля, ремесленные центры, резко сократилось количество скота. В эти годы возникла песня «Елім-ай» («Мой народ»), в которой отразилась трагедия казахского народа. Ослаблением казахов воспользовались другие соседи (волжские калмыки, приуральские казаки, башкиры, беки Коканда, ханы Бухары и Хивы), что ещё более усугубило положение.

Одной из причин, побудивших западно-монгольских феодалов к территориальным захватам, стало проявление пастбищного кризиса. Нехватка земель в ойратских улусах была связана с ростом народонаселения и постоянным увеличением численности скота. У джунгаров возрастала потребность в товарах легкой промышленности, металлургических изделиях и оружии, они искали возможные доступы к торговым путям и рынкам [120, с. 71].

И уже в 1730 г. хан Младшего жуза Абулхаир отправляет в Петербург к императрице Анне Иоанновне прошение о принятии российского подданства. В ответ на это русское правительство немедленно командирует своих чиновников.

В отдельных источниках указывается, что казахское население с удивлением восприняло новость о приезде русских чиновников и особенно их требование о присяге на верность русскому царю. Этот факт вызвал волнения среди казахов [132, с. 97]. Тем не менее 10 октября 1731 г. Абулхаир хан, некоторые султаны и небольшая группа крупных биев и батыров приняли присягу на подданство Российской империи. Это событие произошло в междуречье рек Иргиз и Тобол в урочище Майтюбе. Первым присягнул Абулхаир, а затем его сподвижники. Абулхаир в знак верности царскому престолу обязывался отправлять в Россию аманатов из числа своих сыновей. Вместе с Абулхаиром подданство приняли хан Среднего жуза Семеке (Самеке, Шемяк) и северная часть родов Среднего жуза.

Следует сказать, что в условиях того времени в Центральной Азии и на Кавказе подданство очень часто рассматривалось как тактический прием. Присягу на верность могли использовать для заключения военного союза (в рассматриваемом случае против джунгар) или укрепления внутреннего положения правителя, признававшего верховную власть влиятельного императора [27, с. 71]. Окончательное присоединение основной части Казахстана к России, в частности Среднего и Старшего жуза, произошло позднее – в первой половине ХIХ в.

Вначале после принятия подданства Россия не оказывала серьезного влияния на внутренние дела казахского ханства. Абулхаир, присягая на верность России, обещал охранять русские границы и не беспокоить приграничное русское население, платить ясак (в России XV – начала XX вв. натуральный налог с народов Сибири и Севера, главным образом пушниной) звериными шкурами, защищать купеческие караваны при их следовании через степь, а в случае необходимости направлять для их безопасности свои войска [132, с. 96].

Взамен этого хан Абулхаир просил утвердить в его роде вечное ханское достоинство, передаваемое по наследству, и построить крепость для защиты его границ. Эти условия Россия выполнила: была построена крепость в устье реки Орь для защиты от джунгар (современный г. Орск Оренбургской области, основан в 1735 г.). В течение следующего столетия в Младшем жузе избирались ханы только из рода Абулхаира, даже в тех случаях, когда это противоречило воле степняков. Это обстоятельство являлось одной из причин, объясняющих невозможность России, несмотря на все усилия, подчинить Степь, которой русское правительство более ста лет владела номинально, как будто признавая, что власть хана основывается не на ее решении, а на праве первородства. Ханы, не имея сильного влияния на свое население, больше зависели от различных родов.

Отдельные источники утверждают, что Абулхаир повторно давал присягу на верность России, что было связано с нарушением отдельных обязательств перед царской администрацией. Так, например, именно Абулхаир в декабре 1737 г. стал главным организатором вторжения более чем 20-тысячного казахского войска в беззащитные тогда калмыцкие кочевья, подвергнув их жестокому грабежу и разорению. Только пленными было захвачено более двух тысяч человек. В то время, как известно, шла русско-турецкая война, и калмыцкое войско находилось в походе против союзников турок, кубанцев, с которыми казахи поддерживали тайные связи. Абулхаир, по существу, наносил удар в спину России. Подобные события вызывали сомнения у российских чиновников в верности Абулхаира присяге.

Несмотря на противоречивые и неоднозначные действия, как отмечает историк И. Ерофеева, хан Абулхаир отличался уникальной интеллектуальной одаренностью, сильной волей, величием стратегических замыслов. Учитывая достигнутые им крупные результаты внутренней и внешнеполитической деятельности, Абулхаир бесспорно принадлежит к числу самых выдающихся казахских правителей [81, с. 129‒132].

Абулхаир предстает главным героем борьбы с джунгарами в войне 1723‒1730 гг. Именно Абулхаир является автором многовекторной внешней политики Казахстана, которую он применяет в 1740-х годах в отношении России и Джунгарии. Натолкнувшись на противодействие своей политике со стороны оренбургского губернатора И. И. Неплюева, он стал посылать посольства для принятия подданства в разные страны. Так, известно о его намерении принять наряду с российским и турецкое подданство, а также выдать свою дочь за джунгарского хана и заключить тем самым с ним политический союз [143].

Хан Абулхаир был убит в 1748 г. в результате заговора, организованного казахской знатью во главе с султаном Бараком. После смерти Абулхаира, по решению русского правительства, ханом Младшего жуза был избран его сын Нуралы, что не соответствовало сложившимся в Степи законам. Выборы нового хана прошли с нарушением многовековой традиции чингизидов, с участием ограниченного количества людей. По обычаям казахов достоинство хана должно было перейти к кому-либо из братьев умершего, а не к сыновьям. Грамотой императрицы Елизаветы в 1749 г. Нуралы был утвержден ханом, а позже присягнул ей на верность. Таким образом, Нуралы стал первым казахским ханом, фактически получившим власть из рук русского правительства. Сильная оппозиция его власти существовала даже внутри Младшего жуза, где на ханство претендовал Батыр-султан, обладавший не меньшим авторитетом и влиянием, чем Абулхаир.

По словам историка А. Рязанова, Нуралы-хан имел много врагов в орде, не мог вести самостоятельную политику, подобно предкам. Он постоянно опасался потери своей власти и поэтому искал опоры в русском правительстве. Царская администрация поддерживала Нуралы, но за это требовала определенного курса действий, который часто не соответствовал интересам кочевников. Уступая правительству и осуществляя российскую политику, хан Нуралы превратился в чиновника, получавшего содержание из казны. Хан почувствовал безответственность, свойственную царским воеводам и стал злоупотреблять своей властью. Ученый добавляет: «Он был корыстолюбив и несправедлив; притеснял и грабил враждебные его власти киргизские роды и, таким образом, возбудил к себе ненависть в орде. Проживая вдали от орды около русских границ, Нуралы к концу своей долгой жизни потерял всякое влияние на внутренние дела орды» [110, с. 54].

Присоединение Старшего и Среднего жузов к России затянулось на многие годы. Но в целом вхождение Казахстана в состав Российской империи было в основном обеспечено дипломатическими средствами, хотя применялись и военные методы [108, с. 130].

Вскоре, в 1738 г. в Среднем жузе умер хан Семеке. Согласно степному обычаю ханское достоинство унаследовал сын Кучук-хана – Абулмамбет-султан, а военным лидером стал влиятельный султан Абылай. Немного позже, в 1740 г. Абулмамбет-хан и Абылай прибыли в Оренбург и заключили договор о покровительстве Российской империи над Средним жузом [87, с. 264‒268]. Окончательное добровольное присоединение населения Среднего жуза к России произошло только в середине ХIХ в. [13, с. 130].

После смерти Абдулмамбета (предположительно в 1769 г. или в 1771 г.), избранным ханом в Среднем жузе становится Абылай [129, с. 104.]. Под его властью находилось абсолютное большинство племен Среднего жуза, кроме родов кыпчак и части найман, а также большинство родов Старшего жуза [143]. Укреплению власти Абылая в Старшем жузе способствовала его активная деятельность по укреплению южных границ страны.

До покорения Джунгарии Циньской империей (1758 г.) [120, с. 70‒73] Абылай сохранял независимость, искусно пользуясь враждой ойратов с Китаем, а после покорения Джунгарии признал себя подданным китайского императора. При вступлении на престол Екатерины II Абылай принес присягу на верность императрице, но одновременно оставался и китайским подданным. После смерти Абылая (примерно 1780‒1781 гг.) на территории Среднего и Старшего жузов начинается политический кризис, приведший к распаду политической системы Казахского ханства и потере им своей независимости. До присоединения к России территория Старшего жуза была разбита на отдельные владельческие роды, во главе которых стояли султаны – потомки хана Абылая. Наличие отдельных владений и частые междоусобные войны внутри Старшего жуза привели казахское население к разорению.

Основные районы Семиречья и Южного Казахстана оставались вне влияния Российской империи вплоть до второй половины XIX века. В результате к началу XIX века значительная часть Старшего жуза попала под власть кокандского правителя Алим-хана. Старший жуз с его территориальной и политической раздробленностью оказался бессильным организовать сопротивление ханам Коканда и феодального Китая. Разорительные войны и тяжелый гнет со стороны кокандских беков, которые принуждали казахов к платежу зякета (налог, выплачиваемый мусульманами), явились одной из главных причин добровольного присоединения населения Старшего жуза к России. Так, в 1818 г. Старший жуз обратился с просьбой о принятии его в российское подданство. Царское правительство рассмотрело просьбу казахских родов Старшего жуза 18 января 1819 г. и официально провозгласило казахов этого жуза добровольными подданными России. Первыми подданство приняли роды уйсун, жалайыр и их разветвления, затем роды абдан, суваны, шапрашты, исты, ошакты, канглы и др. [13, с. 132‒133].

На тот момент для стран Центрально-Азиатского региона, в том числе и для Казахстана, потенциальная угроза со стороны Китая была несопоставима с угрозой со стороны Джунгарии. Маньчжуро-китайские войска, сокрушив джунгарское государство, устроили массовую резню, физически уничтожив большую часть ойратов. И это обстоятельство потрясло народы Центральной Азии, обратившие свои взоры на Россию как естественного союзника. Тем более Российская империя успешно продемонстрировала свои возможности в регионе, когда под угрозой военного вмешательства вынудила Иран, захвативший в первой половине ХVIII в. часть Средней Азии, отказаться от вторжения в казахские степи. Угроза поглощения Казахстана и Средней Азии Китаем была вполне реальной и могла быть нейтрализована лишь мощью России. Исходя из теории «наименьшего зла» подчинение Российской империи в тех исторических условиях было предпочтительным, поскольку Россия на тот момент была передовой страной по сравнению с Китаем. В итоге в ХVIII в. вхождение Казахстана в состав России было исторически предрешено и оставалось лишь вопросом времени [108, с. 129].

В ту историческую эпоху ключевые события развития Казахстана не ограничивались только вопросами присоединения к Российской империи. Трагический след в истории казахов оставила кровавая битва с волжскими калмыками 1771 г., принесшая много горя обоим народам. Волжские калмыки являлись частью западных монголов-ойратов, откочевавших в первой трети XVII в. на берега Волги. Усиление политики царизма ограничивало права калмыцкого населения. Остро ощущался недостаток в пастбищных угодьях. Ежегодно калмыки должны были отправлять в российскую армию боевые отряды, часть из которых погибала в многочисленных войнах России. Часть калмыцкого населения подверглась политике христианизации.

После разгрома Китаем Джунгарского государства волжские калмыки предприняли попытку возвращения на историческую родину. В январе 1771 г. калмыки, предположительно общей численностью более 100 тысяч человек, сделали попытку откочевать в китайские пределы [142]. На правобережье Волги остались те калмыки, которые не смогли перебраться на левый берег из-за тонкого льда вследствие ранней оттепели. Маршрут калмыцкого кочевья проходил через территорию Казахстана. Действия калмыков-переселенцев не входили в планы царизма, поскольку вызывали потери подданных, кроме того, служили нежелательным примером другим народам края. Поэтому российские власти решили их вернуть. От предложения русского правительства преследовать калмыков отказались Яицкое и Оренбургское казачества. Тогда Оренбургский губернатор решил обратиться к казахам. Зная о традиционных казахско-калмыцких конфликтах, российские чиновники сообщили казахам о приближении калмыков [83, с. 12]. Казахам предоставили право сражаться с калмыками от имени русского правительства, к тому же им предоставили возможность оставить себе всю добычу при условии возвращения калмыков на прежние кочевья. Казахи воспользовались предложением, рассчитывая ответить калмыкам за набеги в годы Великого бедствия, когда казахи под натиском ойратов были вынуждены уступить свои земли. В сражениях с калмыками приняли участие все три жуза.

Крупные сражения казахов с калмыками состоялись на берегу реки Эмбы и у побережья озера Балхаш. Калмыки сделали попытку остановиться на берегу реки Мойынты, где их окружило казахское ополчение, возглавляемое Абылаем. Окончательный удар по калмыкам нанесли кыргызы. Это событие в истории казахов получило название «Шанды жорык» («Пыльный поход»). Тогда до Джунгарии дошла только небольшая часть переселенцев-калмыков, потеряв почти все свое имущество. Эта война принесла много бед, горя и страданий обоим народам.

В целом история казахско-джунгарского противоборства развивалась с переменным успехом для обеих сторон, а иногда сменялась мирным соседством. Так, постоянные войны Джунгарского ханства с империей Цинов, междинастические распри, частые эпидемии и стихийные бедствия в ойратских улусах побуждали джунгарских правителей приостанавливать свои походы и заключать с казахами перемирия. Такие ситуации часто возникали и в Казахском ханстве. На практике это выражалось в обмене посольствами, подарками и услугами, расширении взаимной меновой торговли, оказании поддержки лидерами обоих народов в междоусобных внутренних распрях. Иногда джунгары предоставляли политическое убежище опальным казахским ханам и султанам. Взаимоотношения и контакты двух стран иногда сопровождались заключением казахско-джунгарских брачных союзов между молодыми людьми, практикой усыновления главами ойратских и казахских семей разнополых малолетних детей друг у друга [77, с.148‒150].

Когда начался Пугачёвский бунт (1773‒1775 гг.), многие казахи, находившиеся в подданстве России, стали активными участниками восстания. После принятия российского подданства частью казахов Младшего и Среднего жузов заметно обострились отношения в приграничном с Россией регионе. В основе казахско-российских противоречий лежали земельные проблемы.

Во-первых, степнякам не хватало пастбищных угодий. После принятия казахами российского подданства царская администрация сразу же ввела ограничения на их кочевание на внутренней стороне и вблизи пограничной линии.

Во-вторых, после событий 1771 г. на бывшие пастбища калмыков претендовали казахи Младшего жуза, но российские власти отказали им в переселении на эти земли.

В-третьих, казахское население никак не хотело мириться со строительством на их землях военных укреплений, которые также существенно сокращали кочевые маршруты.

В-четвертых, Россия в 1752‒1755 гг. захватила новоишимские территории, на которых ранее кочевали казахи Среднего жуза.

Как отмечают специалисты, в основе сложившихся противоречий между казахской и русской сторонами имели место разные представления о подданстве. Через присягу на верность степные правители надеялись получить от России войска для сохранения внутреннего порядка и защиты от внешних вторжений взамен на обеспечение спокойствия торговых караванов и приграничных российских селений. В абсолютистской России жестко выдерживали вертикаль власти, при которой государственное управление предполагало подчинение всех нижних уровней. Когда эти два принципа вступили в противоречие, начались народно-освободительные движения [143].

Учитывая эти обстоятельства, Е. Пугачёв обещал дать казахам землю, воду, леса, оружие, свинец, одежду, а также не препятствовать жить согласно своим обычаям и религиозным верованиям. Взамен он просил оказать военную помощь в «восстановлении» его в статусе русского царя. Е. Пугачёв в 1773 г. тайно побывал в кочевьях Младшего жуза. Он проявлял живой интерес к положению степняков; свободно владея казахским языком, часто беседовал с влиятельными местными старшинами, надеясь заручиться их поддержкой раньше, чем помощью яицких казаков.

Многие казахские роды, особенно из приграничных с Россией районов, выражали свое согласие поддержать восстание Е. Пугачёва. Сам Хан Нуралы прибыл к Яицкому городку с отрядом численностью в 1000 человек. Он передал письмо Е. Пугачёву о своей готовности служить ему, но впоследствии занял нейтральную позицию, формально обещая свою помощь и царским отрядам. Затем Нуралы был вынужден откочевать подальше от охваченных восстанием районов. Из-за неоднозначных действий положение хана еще более ослабилось как в Степи, так и в российской стороне.

Императрица Екатерина II, усомнившись в силе хана Нуралы, в 1782 г. повелела учредить в Оренбурге «Особое управление для киргиз-кайсаков Малой орды» под названием «Пограничная экспедиция». Она отменила действовавший до того момента запрет на перегон скота в зимнее время на территорию России, пограничным чиновникам поручила соблюдать строгое правосудие и выделила огромные средства на строительство мечетей, школ и караван-сараев. Между тем набеги со стороны казахов продолжались, и в некоторых случаях приходилось привлекать войска.

Позже, в 1784 г. управление в Оренбургском крае возглавил барон Игельстром. Он разослал не только ханам, но и всем казахским кочевьям специальное послание с предложением прекратить набеги на приграничные российские поселения и жить спокойно. Казахское население, обнаружив в этой форме обращения признаки падения ханской власти, организовало народное собрание для обсуждения ответа Игельстрому. Предводителем собрания был Срым-батыр, являвшийся представителем народа. Игельстром, подметив влияние Срым-батыра на казахов, вступил с ним в переговоры и легко добился того, что народное собрание присягнуло на верность России и обещало жить в мире.

После этих событий резко сократилось число русских пленных в казахских степях. В Младшем жузе было утверждено пять судебных мест с назначением жалования председателю и его членам. Казахам разрешалось обосновываться в оседлых поселениях, для чего им выплачивалось безвозвратное пособие из государственной казны. Они могли переходить на территорию России и получать там землю для поселения. Было дано распоряжение составить особое уложение для управления казахами, основанное на их народных традициях и обычаях, а в 1789 г. был утвержден штат киргизских училищ.

После смерти Нуралы-хана (1790 г.) его преемником, вопреки народной воле, стал его сын Ирали. Среди казахов не прекращались протесты против его ханствования. Когда Ирали умер (1794 г.), население Младшего жуза пожелало видеть своим ханом Абулгази, сына хана Каипа. Но выбор Оренбургского губернатора пал на старшего сына Нуралы – Ишима, что также вызвало недовольство в Степи. Русское правительство предпринимало меры по укреплению авторитета Ишима в казахском обществе, но эти попытки были тщетными. Ишим был убит в 1797 г. Срым-батыром, после чего Игельстром принудил народное собрание избрать ханом уже престарелого сына Абулхаира – Айчувака.

На тот момент права родов на земли в казахских степях были настолько перепутаны, что определить истинных обладателей было уже невозможно. Внутренние смуты из-за кочевьев породили отчаянную вражду. Её итогом стало переселение одной части казахов, кочевавших около Урала, на восток, другой – на юг, к Каспийскому морю, а третья направилась к низовьям реки Сырдарья, провозгласив своим ханом Абулгази.

Этими смутами воспользовался председатель ханского совета султан Букей, уговоривший часть народа (до 7000 кибиток) перекочевать с ним за Урал, на земли, которые оставили бежавшие в 1771 г. калмыки. Получив в 1801 г. согласие от императора Павла I на постоянную кочевку в эти земли, Букей заложил основание для образования так называемой Внутренней орды или Букеевского ханства.

Но в зауральских землях, где кочевали казахи, смуты и волнения не прекращались: русское правительство по-прежнему назначало ханами наследников Абулхаира. Это вызывало недовольство не только среди простых степняков, но и у представителей ханского сословия, в частности наследников Нуралы. Казахи продолжали совершать набеги на приграничные поселения. Были случаи, когда казахи угоняли скот уральских казаков, особенно лошадей, и уводили женщин [131, с. 104‒110]. Несмотря на принимаемые меры, влияние России среди казахского народа не укреплялось.

Постепенно с развитием торгово-экономических связей к началу XIX века между казахским и русским населением приграничных регионов начали устанавливаться добрососедские отношения. Прежние взаимные набеги пошли на убыль. На пограничных ярмарках активизировалась торговля. Среди казахов и русских получило широкое распространение тамырство (побратимство).

К двадцатым годам ХIХ столетия институт ханства потерял характер высшего органа власти, способного управлять внутренними делами жузов. Царская администрация ликвидировала ханство и стала проводить по своей инициативе реорганизацию управления с целью превращения этого края в колонию Российской империи. Между тем единых подходов к организации управления Оренбургским и Западносибирским регионами не было.

Так, по мысли М. М. Сперанского, в 1822 г. был издан «Устав о сибирских киргизах», который начал воплощаться в жизнь только для населения Среднего жуза и небольшой части Старшего жуза, отошедших в ведомство Западносибирского генерал-губернатора. Ханская власть в Средней орде была уничтожена, и все внутреннее управление было передано непосредственно казахским общинам. Основными единицами управления были волости, управляемые своими султанами. Волости были сгруппированы в два округа: Каркарлинский и Кокчектаевский. Во главе их поставлены приказы, состоявшие из выбранных главных султанов, трех русских заседателей и двух казахских. Внутри самой степи были обустроены казачьи поселения. Право вершить правосудие и устанавливать наказание было оставлено за биями, то есть почетными судьями среди казахов. Как правило, бии не назначались, а избирались самим народом, считавшим их авторитетными, справедливыми, честными и грамотными ораторами.

Новое устройство коснулось и части оренбургских казахов Младшего жуза в 1824 г., что обусловило упразднение ханства. Степь была разделена на три части, управление которыми осуществляли старшие султаны. Этим султанам была дана неограниченная власть, к каждому из них был прикомандирован отряд из казаков. Российская гражданская власть сосредотачивалась в оренбургской пограничной комиссии над оренбургскими казахами. В территориальном отношении новая система, продиктованная российским правительством, совершенно игнорировала прежнее родовое деление земель, что вызывало недовольство казахов.

На этом расширение российских границ в степи не закончилось. В период между 1824 и 1838 гг. российские передовые военные посты достигли Алатау и Актау вплоть до границы с Голодной степью (глинисто-солончаковая пустыня в Средней Азии. Расположена на левобережье Сырдарьи, по выходе её из Ферганской долины). В самой казахской степи были основаны русские поселения – Кокчетав, Каркаралы, Аягузь, Баян-аул и Акмолы. Население Старшего жуза часто беспокоили вторжения со стороны среднеазиатских государств, в частности Коканда и Хивы. Казахи данного региона были заинтересованы в беспошлинной торговле с Россией. Кроме того, к южным границам Казахстана начала проявлять интерес Англия, которая на тот момент преследовала цель завоевания Средней Азии [13, с. 138]. В Старшем жузе, как и в Среднем, были устроены казачьи поселения. Они поддерживали власть России и снабжали войска хлебом. Для управления занятым краем был образован Алтайский округ. Введение новой системы управления в Казахстане вызвало в период 1837‒1847 гг. крупное национально-освободительное движение под руководством Кенесары Касымова. Это восстание было направлено против российской колонизации казахских земель, а также против части казахских феодалов, поддерживавшей царскую администрацию. Своими действиями Кенесары Касымов стремился создать собственную казахскую государственность. Но, учитывая колоссальное неравенство сил казахов и Российской империи, это восстание было обречено на поражение. Во время битвы с кыргызами в 1847 г. Кенесары попал в плен и был убит [1, 138‒140].

Лишенные земель, традиционно используемых для летних, а порою и зимних пастбищ, казахи оказались в трудном положении. Изъятие земель разрушало традиционные маршруты кочевания, приводило к перемешиванию различных родов на ограниченной территории, закреплению пастбищ в родовой собственности и установлению зависимости одних родов от других. Ухудшалась экологическая ситуация, поскольку одни и те же земли приходилось использовать и для летовок, и для зимовок.

Особенно тяжелым было положение казахов, кочевавших в непосредственной близости от укрепленных линий или оказывавшихся между ними в результате продвижения рубежей на юг. Казаки зачастую рассматривали всю прифронтирную землю как свою собственность. Они не разрешали кочевникам пользоваться угодьями, лишая их возможности заготавливать сено на зиму. Подобная ситуация сложилась, в частности, между Старой и Новой линиями в Оренбургской губернии. Так, в 30-е гг. XIX в. власти вообще запретили казахам кочевать в этом районе. Предпринимавшиеся протестные действия (подача петиций, захват скота у колонистов, открытые нападения на них, антироссийские выступления), как правило, не приносили кочевникам успехов.

Выпас скота у линий иногда разрешался при отправке казахами заложников (аманатов) из числа местной знати местным властям. Несанкционированный переход линии жестко наказывался. Так, в 1823 г. «за тайный переход чрез границу и намерение учинить воровство» казах Младшего жуза М. Худайназаров был приговорен к 30 ударам плетьми и поселению в Иркутскую губернию, а его соплеменник Д. Айтуваров – к 20 ударам и посылке на службу в Архангельский гарнизон [27, с. 73‒74].

Возникающие волнения и сопротивления служили основанием для устройства в Казахской степи опорных пунктов и укреплений, при которых был открыт беспошлинный меновой торг. Дальнейшее расширение российских границ и установка укреплений происходили вверх по реке Сырдарья и в сторону Ак-мечети, переименованной в форт Перовский (1853 г.) [132, с. 100]. Овладение в 1864 г. подгорной Туркестанской полосой, между укреплением Верным (в будущем г. Алматы) и фортом Перовским, окончательно замкнуло все казахские земли постоянной границей. Таким образом, в 60-х гг. ХIХ в. завершилось присоединение казахских земель к России.

Русское правительство сохраняло существовавшее у казахов управление с родоначальником во главе, а также суд биев, оставляя за собой лишь общий надзор за властями и народом. По мере укрепления царской власти в Степи казахи постепенно исключались из ведомства министерства иностранных дел России. Управление Букеевским ханством в 1836 г. перешло в ведение министерства государственного имущества. Большая часть Среднего жуза в 1854 г. вошла в состав области сибирских казахов и подчинялась уже общему государственному управлению. Управление Младшим жузом перешло к министерству внутренних дел, которое было переименовано в «Область киргизов оренбургского ведомства». Позже из ведомства иностранных дел были исключены казахи, кочующие в пределах Сырдарьинской линии, а также казахи Старшего жуза, земли которых составляли Алатавский округ. Казахские степи как оренбургского, так и сибирского ведомства были разделены в 1868 г. на четыре области: Уральскую и Тургайскую – в Оренбургском генерал-губернаторстве и Акмолинскую и Семипалатинскую – в Западносибирском.

Области были разделены на уезды. Управление в каждом уезде осуществлял уездный начальник, при котором было два помощника и канцелярия. Сами уезды разделялись на волости, волости – на аулы. Величина волости определялась от 1000 до 2000 кибиток. Аулы состояли из 100—200 кибиток и управлялись аульными старшинами. Волостные и аульные управляющие назначались особыми избирателями из числа местного населения. Кочевникам было предоставлено право судить по своим традициям, кроме преступлений политического характера и нарушений общественного порядка. Судьи, именуемые биями, выбирались народом сроком на три года.

Многие султаны и бии остались за штатом, что вызывало с их стороны противодействия новой системе управления. Политика царизма отчасти была направлена на русификацию казахского народа, что препятствовало развитию национального самосознания. Султанам было дано право называть себя «Белой костью», то есть потомками Чингисхана, благодаря чему их освободили от податей. Но с 1889 г. все султаны были привлечены к уплате кибиточного сбора, который составлял 3 рубля [132, с. 100].

Бай (крупный землевладелец или скотовладелец в Средней Азии, Казахстане) и бедняк платили одинаково. Вся земля была объявлена государственной собственностью. Введенные реформы вызвали восстания в Уральской и Тургайской областях, а также на Мангышлаке. При этом местная казахская элита, опираясь на народные массы, стремилась возвратить ханскую власть в Младшем жузе. Однако восстания, не получив широкого распространения, были подавлены.

С начала 60-х гг. ХIХ в. на территории Казахстана начинает активно внедряться школьное образование. При участии И. Алтынсарина в Степи были открыты семь начальных школ для казахских детей, четыре двуклассные училища и учительская школа с преподаванием казахского и русского языков. Эти школы учреждались при возведенных в Степи укреплениях [63, с. 110‒130]. Разработка алфавита казахского языка на основе кириллицы позволила внедрить его в практику общения с казахами, так как раньше документы для них переводили с русского языка на татарский с помощью арабского алфавита.

В декабре 1894 г. на медицинскую службу в Степи заступил первый дипломированный казахский врач, воспитанник медицинского факультета Императорского Томского университета Амре Айтбакин. Сдав экзамены в медицинской испытательной комиссии при Томском университете, А. Айтбакин 19 октября 1894 г. был удостоен степени лекаря. Уже скоро А. Айтбакин стал широко и заслуженно известен как степной врачеватель и мудрец. Сведения о нем распространились из Баян-Аула в Каркаралинск, затем в Семипалатинск, Иркутск, Томск и, наконец, достигли Москвы.

По рассказам лиц, видевших его приемы в Каркаралинске и прислушавшихся к народной молве об этом «своем» враче, А. Айтбакин имел громадный авторитет и влияние на казахов своего уезда. Ежедневно около его квартиры можно было видеть сотни верховых казахов, приезжающих к нему из разных концов уезда за советами не только по своим болезням, но и вообще «по своим делам, тяжебным, семейным и прочим». Местное население обращалось к новому врачу с большой охотой, чему помимо личных качеств Айтбакина, способствовало его умение объясняться с больным на родном языке без помощи переводчика. К прежним русским врачам, казахи приходили гораздо реже, частью из-за непонятной боязни, частью из-за незнания русского языка [123, с. 177‒180].

До Октябрьской революции Казахстан оставался рынком сбыта и источником сырья для российской промышленности. В начале ХХ века на территории Казахстана происходят забастовки рабочих, развиваются марксистские кружки. Одновременно в Тургайской, Семипалатинской и Уральской областях происходят волнения. В это же время царское правительство развернуло процесс переселения русских крестьян в Казахстан, численность которых в Степном крае начала особенно возрастать после отмены крепостного права в России [124, с. 56]. Данное обстоятельство незамедлительно отразилось на положении местного населения из-за сокращения кочевок. В свою очередь, рост численности крестьянского населения способствовал укреплению оседлой земледельческой культуры на севере Казахстана и ощутимо повлиял на традиционное хозяйство казахов. В условиях изъятия земель местное население было вынуждено приспосабливаться и изменять привычные формы хозяйствования и жизни [5, с. 165‒168]. Казахский этнос демонстрировал высокую культуру адаптации, веротерпимости и миролюбия. По оценкам современников, этот процесс протекал не так болезненно для казахов. Народы всегда могли найти общий язык. Журналист А. Трегубов, современник, побывавший в Акмолинской области, так описывал отношения русских с местными казахами: «Переселенцы живут с киргизами (казахами, примечание автора) очень дружно. Мне не приходилось слышать жалоб переселенцев на киргизов. Случаи частичного „тамыра“ (братания) между переселенцами и киргизами служат лучшими доказательством возможности доброй жизни киргизов с русским человеком. Киргизы отличаются гостеприимством, только необходимо уважать их традиции». Возникающие инциденты были чаще всего следствием бездумного отношения чиновничьей бюрократии, не желавшей считаться с интересами новосёлов и местных казахов [158].

Из пользования кочевников изымались также земли, применявшиеся для промышленных нужд: добычи соли, цветных металлов и других полезных ископаемых [27, с. 73]. К 70-м годам ХIХ в. процесс оседания охватил широкую область всего северного и восточного Казахстана. Вне этого процесса осталось население пустынных и полупустынных степей центрального и западного Казахстана, которое по-прежнему совершало огромные перекочевки. В Семиречье и Сырдарьинской области, значительно позднее присоединенных к России и имеющих мягкие климатические условия, процесс оседания начался в самом конце ХIХ – начале ХХ в. и шел довольно быстро. Позднее (в ХХ в.) появились постоянные дома в низовьях Или и на Балхаше [80, с. 183].

Контакты между представителями двух этносов сопровождались взаимным заимствованием достижений материальной и духовной культуры. В условиях нехватки женского населения на сибирских линиях распространенным явлением были смешанные русско-казахские браки. На билингвизм (практику владения двумя языками) сибирских линейных казаков и их прекрасное знание казахских обычаев указывали исследователи и путешественники. Вот что в этой связи писал Н. М. Ядринцев: «На окраинах войска и по линии казаки почти полностью утратили свой язык и полностью разговаривают по-киргизски (по-казахски, примечание автора). Имея частые сношения с киргизами (казахами), они ввели этот язык даже в свой домашний обиход. В станицах часто приходится видеть, что казачья барышня, дочь казачьего чиновника, отдает свои приказания по-киргизски, и киргизский заменяет здесь французский язык. В Омске нам указывали на одного казачьего чиновника, приехавшего из степи, который не мог изложить содержание дела по-русски и, забывшись, начал передавать его по-киргизски, совершенно упуская из виду, что слушатель его не понимает» [72, с. 117].

В годы Первой мировой войны массовые реквизиции сельскохозяйственных продуктов и скота, рост налогов и сборов, призыв казахского населения (в 1916 г.) на тыловые работы вызвали череду забастовок и волнений среди народа. Отдельные выступления переросли в национально-освободительное восстание, охватившее всю территорию Казахстана. Особенно продолжительным оно было в Тургайской области, где во главе повстанцев стоял батыр Амангельды Иманов.

В заключение данного раздела отметим, что вхождение Казахстана в состав Российской империи происходило постепенно на протяжении двухсот лет. Этот процесс обеспечивался в большей степени дипломатическими приемами, но иногда привлекались и военные силы. В некоторых случаях политика царского правительства вызывала недовольство и отчаянное сопротивление со стороны казахского населения. Однако за этот период между двумя соседствующими народами укрепились политические, экономические и культурные связи, что благотворно отразилось на развитии обоих государств.