Читать книгу Последнее хокку. Сборник рассказов - Лариса Хващевская - Страница 5

Солнце настойчиво светило прямо в закрытые глаза, и под веками полыхало пламя. Он проснулся и вдыхал утренние острые запахи. Наконец, Ян решился открыть глаза, через ровные кроны видны были ярко-голубые кусочки неба. Рядом чуть слышно плескалось озеро, точно дышало. Он повернул голову. Теперь в воде отражалось солнце и синева. Она была удивительно прозрачной, каждый камешек можно было разглядеть на дне. И само дно было не илистое, как можно было подумать. Ян скинул одежду и вошел в воду. Как всегда это было необыкновенное ощущение: как будто миллионы иголочек впились в тело, но совсем не больно, пожалуй, щекотно. А потом и это ощущение прошло. Осталось только чувство необычайной легкости. Тело утратило вес, то же самое, наверно, испытывают птицы в небе. Каждая клеточка его тела наполнялась энергией. Поплавав немного, он вышел на берег и посмотрел на свою кожу. Она как будто приобрела серебристый оттенок. По опыту он знал, что так продлится пару минут. Он наблюдал, как кожа отражает солнечные блики и синее небо. Постепенно блеск исчезал, видны стали кровеносные сосуды, как маленькие реки разветвляющиеся, несущие свои красные воды. Вскоре и прозрачность исчезла. Он вспомнил, как первый раз увидев это, обезумел от страха, метался по поляне, терся о траву. Ян тихо засмеялся: каким глупым он был. Ощущение неиссякаемой энергии не проходило. Что самое интересное, есть ему тоже не хотелось, несмотря на то, что последний раз он ел давно, кажется, еще в прошлой жизни. Мысли пришли ясные, четкие. Он отыскал глазами самые высокие деревья. Там, за их стволами, прятался его шалаш, сделанный добротно из густых еловых лап. Он был настолько прочен, что мог укрыть и от проливного дождя, и от ветра. Хотя он знал, что пронизывающего ветра здесь никогда не бывает. Здесь вообще всегда тихо и тепло, как будто это место окутано чем-то упругим и одновременно мягким. Он помнил, что все это испугало его в первый раз настолько, что он поклялся никогда больше не приходить сюда. Но через какое-то время понял, что его манит это озеро.

Однажды он подрался с Михой-аркудой, прозванным так из-за огромного роста и полного сходства с медведем. Как водится, тот пристал первым да по пьяному делу. Вначале куролесил в избе, потом вывалился на улицу. Темная сила требовала выхода, и, ничего не объясняя, Миха ударил его в челюсть. Ян был увертливее, но Миха в два раза больше. И Яну досталось. Кроме разодранной рубахи, были разбиты губы, один глаз превратился в узкую щелочку. Ну, бесило Миху, что Иван (так на русский манер называли Яна в деревне) не пьет брагу, вырезает что-то из деревянных чурок и думает о чем-то. Последнее было особенно обидно. Миха подозревал, что думы Ивана какие-то недоступные. За них то, возможно, и любит его Алена. Так вот Ян добрел тогда до этого озера и снова вошел в его воды. К вечеру этого же дня на нем не осталось ни одной царапины. Алена, видевшая его после драки, охнула и в изумлении уставилась на него.

– Ты, – только и смогла произнести она.

– Что?

– Как ты это сделал?

– На мне все заживает, как на собаке, – отшутился он, но недоверие в ее глазах осталось.

А еще, пожалуй, испуг. Ян тогда твердо решил, что ничего не скажет ей о странном озере. Так прошло несколько лет.

А потом как-то незаметно все стали сторониться его. Когда становилось совсем грустно или тяжело, он уходил к озеру. Изменения происходили и в нем. Не только внешние: он перестал болеть, наполнился недюжинной силой. Но что самое главное – изменения были и внутренними: он вдруг остро стал осознавать, что люди из его родной деревни, как будто говорят на другом языке. И мысли их больше направлены вниз, к хозяйству, скотине, урожаю. Его мысли летели вверх. Все чаще задумывался он о том, зачем все это? Если вокруг дикость, невежество, пьянство, страх, который сопровождает человека всю его жизнь. Должен быть смысл в том, что он, Ян, пришел в этот мир. Его захватила жажда, которую не могло утолить озеро. Это была жажда узнать этот мир, понять его устройство. Не верилось ему, что Илья-пророк едет на своей колеснице, когда в небе грохочет гром и сверкают молнии.

По деревне между тем поползли слухи. В то утро бабы в деревне встали рано, запаслись лукошками и пошли за земляникой. У самой околицы им встретился Ян. Они проводили глазами высокую стройную фигуру, а потом Глафира, острая на язык, вдруг сказала:

– А ведь мой Тимофей в один год с Ванькой рожден. Ведь к сорока им.

– И что? – откликнулась другая в белом выцветшем платке, уродливо закрывающем почти все лицо.

– А то, – огрызнулась Глафира. – Мой седой, как лунь. В морщинах весь, как яблоко из печи. А на энтого погляди. Как будто ему осьмнадцать.

– И то правда, – подхватила Арина. – У мово ноги гудут, болят, спина. Едва с печи слезат.

Алена молчала, покусывая травинку.

– Чево молчишь? Твой ить жених был?

– Был да сплыл, – ответила Алена.

– Чего ж за него не шла?

– А он звал? – в сердцах сказала она.

Алена уже давно вышла замуж за Миху, устав ждать. И тот вроде как остепенился. Во всяком случае теперь походил он на медведя, которого по ярмаркам таскают, выучивши всяким фокусам. Да и сама Алена поняла однажды, что перестала быть Яну парой.

– И все строит что-то, чертит. Странный он.

– Уж почти и не разговариват ни с кем. Живет сам по себе. Как родители его померли, так и живет лешим.

– Да уж не знается ли он с нечистой силой, бабы? – предположила Глафира.

– Скажешь тоже, – не очень уверенно возразили ее подруги.

А вечером все, кроме Алены, не сговариваясь, завели об этом разговор с мужьями, которые тоже Ивана не жаловали. Они от жен отмахнулись, но мысль эта разрасталась, как снежный ком. Вплоть до вчерашнего дня, когда в его избу ввалились пьяные мужики и, набросившись все сразу, с двумя-тремя он бы справился легко, связали его и потащили к местному священнику. Накануне тот произнес пламенную речь о бесах, «овладевающих душами человеческими». До выяснения обстоятельств и процедуры изгнания решено было бросить Яна, предварительно поучив хорошенько бесов, в сарай. Среди ночи Ян развязал веревки и, выбравшись из плена, ушел, прихватив из укромного места заранее припасенный мешок, как чувствовал. Дорога была ему одна – к озеру. Он понимал, что уходит от прежней жизни навсегда. Какая жизнь ждет его впереди, он не знал, но чувствовал, что будет она необыкновенно долгой.