Читать книгу Принцесса из трущоб. Фэнтези - Лариса Малмыгина - Страница 2

Когда умерла от инфаркта мама, я думала, что не переживу её кончины. Время остановилось, только по-прежнему регулярно день сменялся ночью, а ночь днём, на кухне по-прежнему подтекал кран, за окном сигналили машины и на лавочке смеялись подростки. Всё вертелось по кругу, а я находилась в круге и испуганно озиралась по сторонам. Я была совершенно беспомощна в этом мире и не потому, что молода, возраст не имел значения, просто я привыкла к маминой опеке и терялась, когда не к кому было обратиться за советом.

– Лиза, – как-то вечером забежала ко мне соседка по лестничной клетке Тамара Ивановна Рухлина. – Нельзя тебе оставаться одной, надо выходить замуж.

– За кого? – усмехнулась я и подумала, что некрасива. Мышиного цвета волосы, большие серые глаза под очками и курносый нос не придавали лицу очарования. Что мне в себе нравилось, это рот – небольшой, пухлый и соблазнительный, но мужчины чаще смотрят в глаза, а потому шансов у меня не было.

– За племянника моего, – отозвалась соседка. – Вот ты медицинский институт окончила, будешь для семьи ангелом-хранителем. А у Толика специальность на руках, в любую организацию плотником устроится. К тому же, тебе уже двадцать два, в девках засиделась. Завтра он приезжает из Сосновки, готовься.

Сразу оговорюсь, Сосновка – это районный центр, находится в ста восьмидесяти километрах от наших городских трущоб.

И я стала готовиться, так как не могла больше находиться одна. На работе, а я работала участковым педиатром, дни проходили быстро, а вот дома я всеми вечерами смотрела на мамин портрет и плакала.

Папы у меня не было, он бросил нас, когда мне исполнилось три года, уехал из страны и затерялся, даже алименты обошли меня стороной. Так что пока я не стала приносить зарплату в дом, финансы пели романсы. А сейчас жить бы и жить, да мамино сердце сдало от перенапряжения и сахарного диабета.

Действительно, на следующий день прикатил коренастый рыжий парень, он по-хозяйски разглядел меня, с одобрением хмыкнул, мол, подходит, потом обошёл двухкомнатную квартиру и предложил выйти за него замуж.

«Так скоро»? – удивилась я, но согласилась.

Я привыкла соглашаться.

Тамара Ивановна повеселела, потёрла руки и провозгласила, что свадьбу будем играть скромную, без излишеств. А ещё приказала завтра идти в загс, чтобы подать заявление.

– У меня там знакомые, – поделилась она. – Распишут через неделю.

Всю неделю мы с Толиком Зайцевым вечерами ходили в парк, ели сладкую вату, мороженое и катались на качелях. Я стала потихоньку успокаиваться, а к свадьбе впервые за много дней после смерти мамы улыбнулась. Не сказать, что мне нравился конопатый жених, но он был обходительным и рассудительным. Слишком рассудительным. Например, сразу решил продать свой сельский дом и на вырученные деньги обменять двушку на трёшку.

– Нужна будет детская, – заявил Толик, – но пока рожать не будешь, надо заработать на автомобиль.

– И то верно, – кивнула я.

Свадьбу сыграли в квартире Тамары Ивановны. С моей стороны пришли сотрудники, с Толиной никого не было, даже муж Тамары Ивановны куда-то исчез.

– Уехал по делам, – отмахнулась от вопросов соседка.

– А родители Толика? – во время нахождения на балконе поинтересовалась я.

– Умерли они, – поджала она губы. – Все умерли, и сёстры, и братья.

«Как умерли? Почему муж ни единым словом не обмолвился, что сирота», – стали метаться в голове мысли. Я вздохнула и вернулась на почётное место за столом.

Гости смеялись, поднимали рюмки, кричали «горько!», я покорно подставляла губы и думала о словах Тамары Ивановны. Жалеть Зайцева или нет, я не знала. Выглядел он совсем не несчастным.

И тут неожиданно приехал исчезнувший сосед. Не здороваясь, он заглянул в зал, поманил Толика и испарился, за ним выбежал мой новоиспечённый муж.

Неожиданно я захотела в туалет, а поскольку сиё заведение было занято курильщиками, решила пройти в свою квартиру.

На лестничной площадке никого не было, в квартире слышались голоса.

– Она ничего не знает, – горячился Толик. – Не беспокойтесь, всё будет шито-крыто.

– А если узнает? – прорезал воздух высокий женский голос.

– А мы её угомоним, – хихикнул Степан Петрович.

– Каким образом? – заинтересовалась незнакомка.

– Отправим к матери, – отозвался муж Тамары Ивановны.

Сердце кувыркнулось и застучало.

– Я принесла то, что просили, – женщина психовала. – Только молчок. Если узнают, мне несдобровать.

– Нештяк, сегодня ее перед сном напою, – свистящим шёпотом произнёс Толик.

– Сам-то хоть прописался? – визгливое сопрано нервничало.

– Тамарка сделает, не проблема, – фыркнул Петрович.

«Надо бежать», – мелькнуло в голове, и я прошмыгнула в спальню.

Странно, но они меня не заметили – увлеклись обсуждением моей скорой смерти. Стащив свадебное платье, я лихорадочно натянула на себя шерстяные колготки, утеплённые джинсы, свитер, схватила сумку с кошельком и паспортом в кармане, затем юркнула в прихожую. Компании на кухне не оказалось. Значит, они будут меня искать.

Лестничная площадка пустовала. Обувшись, накинув куртку, я сбежала вниз, посмотрела на светившиеся окна Рухлиных и поспешила в направлении лесопарка. Зачем пошла туда, я не поняла. Будто кто-то неведомый руководил моими действиями, лишая воли и навязывая свои приоритеты.

«Завтра на работу не надо, – дятлом стучало в голове, – ты взяла двухнедельный отпуск, а за это время что-нибудь прояснится»

«Что прояснится? – задыхаясь от бега, спрашивала сама у себя я. – Документы на квартиру у Толика, кругом враги, алчущие моей смерти. Из поликлиники за меня не вступятся, я всего лишь винтик в механизме здравоохранения. В прокуратуре у Тамары Ивановны свои люди».

Тесно застроенные трущобы остались позади, лесопарк стремительно приближался, высокие сосны стройными рядами стояли на страже его величественного покоя. Я поёжилась от страха, но решила, что только здесь смогу спрятаться от убийц. Почему не пошла к остановке, ведь у меня были деньги, что руководило моими действиями, оставалось загадкой.

В лесу застыла тишина, звери и птицы крепко спали в своих уютных убежищах, а у меня даже холодной норы не было. Тяжело дыша, я обрушилась на заснеженную скамейку и тут же поняла, что видна каждому прохожему. Надо идти дальше. Куда? Повертев головой по сторонам, решила направиться в чащу, благо, аккуратно посаженные деревья позволяли это сделать.

Неожиданно брызнули слёзы, и я осознала, что иду навстречу своей погибели. Страха не чувствовала, чувствовала желание поскорее закончить земной путь. Сейчас упаду в сугроб и забудусь вечным сном – всё лучше, чем быть задушенной или отравленной новоиспечённым мужем.

Время растворилось среди вековых хвойников, но белая простыня, покрывшая землю, не давала растеряться в кромешной тьме.

Наконец, ноги стали подгибаться, они потребовали отдыха. Я упала под самую большую сосну и прислонилась к ней спиной. Глаза закрылись. Вспомнила маму и заплакала навзрыд. Сколько рыдала, не помню, но внезапно над головой пролетела птица. Она сбросила на мои плечи охапку снега и умчалась вглубь. Холода я уже не чувствовала, приятное тепло побежало по жилам. Захотелось спать.

«Дзынь, дзынь, дзынь», – прозвенел колокольчик над головой, и я открыла глаза.

«Вставай», – приказал внутренний голос.

– Зачем? – спросила я.

«Там есть жильё, в котором сможешь спрятаться».

«Не может быть, лесопарк обследован мной вдоль и поперёк», – не поверила я.

«Иди»! – подсознание было непреклонно, я повиновалась.

Через несколько сделанных с трудом шагов я увидела большой тёмный дом. Запрокинув голову, чтобы подсчитать этажи, ахнула: готический замок, острые крыши башен которого, казалось, протыкали небо, предстал взору.

«Этого не может быть, потому что не может быть никогда, – невольно прошептали мои губы. – Откуда он взялся»?

«Всё может быть», – хмыкнул внутренний голос.

Я сделала несколько шагов, открыла скрипучую железную калитку и с замиранием сердца зашла во двор. В нос ударили запахи лета, заблагоухала ночная фиалка, заверещали сверчки. Неожиданно стало жарко, капли пота потекли по спине, захотелось раздеться. И тут выглянула полная луна. Она повисла так низко, что я увидела под ногами множество клумб с цветами. Между клумб стояли изящные бронзовые скамейки с изогнутыми ножками и спинками, над скамейками высились на столбах кованые фонари причудливой формы с завитками в виде лепестков лилий.

«Иди дальше», – приказало подсознание.

Уже ничему не удивляясь, я ступила на мраморное крыльцо и постучалась в дубовую дверь. Никто не поспешил на зов, но дверь распахнулась, приглашая войти.

Шагнув за порог, я обнаружила длинный коридор, в конце которого виднелся свет, и побрела на него, как бабочка на огонёк. Сердце замирало, но я была твёрдо уверена, что там, в городе, меня ждала ещё более страшная судьба.

Коридор оборвался аркой, за аркой проглядывалась большая круглая комната с горящим камином и старинной мебелью рыцарских времён. Посередине помещения высился длинный стол, по обе его стороны стояли грубо сколоченные стулья.

– Есть здесь кто-нибудь? – направляясь к столу, негромко произнесла я.

Ответом послужило молчание.

Неожиданно засосало под ложечкой. Я сглотнула слюну, повертела головой по сторонам, и тут взгляд упёрся в большую птицу, усевшуюся в кресло. Птица внимательно наблюдала за незваной гостьей и хранила молчание.

По телу пробежали мурашки.

Приглядевшись внимательнее, я поняла, что передо мной невероятных размеров сова.

– Здравствуйте, – сделал я ей книксен. – Позвольте узнать, где хозяин замка.

– Я хозяин замка, – донеслось до моего слуха. – Вернее, хозяйка замка.

Птица не открывала клюва, но она общалась со мной.

– Я ослышалась? – вновь поинтересовалась я.

– Нет, – качнула головой сова. – Садись, будь моей гостьей. У меня на ужин мясо.

– Чьё мясо? – оторопела я.

– Не паникуй, не мышиное, – открыла клюв пернатая собеседница и захлопала крыльями.

Не успела я удивиться, как на столе появился поднос с копчёными куриными окорочками.

– Мой руки вон там, – кивнула в тень комнаты хозяйка, – полотенце найдёшь на крючке.

– Хорошо, – улыбнулась я. На сердце отлегло. Если меня собираются кормить, значит, убивать не намереваются.

За занавеской стоял рукомойник, я наспех ополоснула ладошки и вернулась. Еда была настолько вкусной, что я на время забыла о своих горестях, а когда насытилась, сова по-прежнему сидела на своём месте и смотрела на меня огромными круглыми глазами.

От её неподвижного взгляда я поёжилась, показалось, что в её тело вошёл злобный дух.

– Твоя комната на втором этаже первая налево, – провещала сова. – Ложись и не думай ни о чём, завтра поговорим.

Я повиновалась. Комната оказалась просторной, камин не горел, но в ней было тепло. Высокая кровать с железными завитушками манила пышной периной и взбитыми подушками. Напротив стоял шкаф, посередине стол и стул, на спинку которого была перекинута ночная рубашка. В шифоньере висел длинный халат из неизвестной материи, красное, в пол, платье, на полках стопками лежало нижнее бельё.

– Это всё мне? – удивилась я, на душе стало спокойнее.

Приняв душ в небольшой ванной комнате и переодевшись, я подошла к окну. Внизу цвели цветы и запах их, казалось, проникал сквозь закрытые стеклопакеты. Голова закружилась, глаза сами по себе закрылись, я еле дошла до постели и мгновенно провалилась в сон.